Императорский медовый месяц

Таллин — третий столичный город Прибалтики, и было бы некрасиво со стороны молодожёнов обойти стороной такой чудный город. Эстонская столица, как и латвийская, расположена на берегу холодного Балтийского моря, на котором солнце щедро оставляет свои золотые узоры. И вновь день молодожёнов в Таллине был схож с отдыхом в Вильнюсе и Риге: пятизвёздочный отель Savoy Boutique расположен в Старом городе, самой древней части столицы. Из окна видно ровную гладь Балтийского моря, что стало зеркалом для холодного неба. Яркие терракотовые крыши напоминали о тех жарких днях на Балканском полуострове, а теперь путь лежит в холодную Скандинавию. Тёмно-серые дороги эстонской столицы были покрыты влагой, наверное ночью или ранним утром был дождь, хотя в июле в этой стране это редкость. Когда Шао Кан просыпается раньше супруги, то чаще всего стоит абсолютная тишина: Синдел сопит очень тихо, а он сам перестаёт храпеть. Императрица за столь короткий срок привыкла к храпу и резким поворотам Императора, но если уж он обнимет её, то не будет ни единого движения, ведь супруга, по сравнению с ним, очень хрупка. Кан с улыбкой смотрел на свою любимую спящую Канум, которая дарит ему столько прекрасных моментов. Чего стоит одно удовольствие просыпаться с этой прекрасной эденийкой! Однако как бы внешнемирец не старался не беспокоить сон любимой жены, приоткрытое окно впустило в номер звук клаксонов машин. Резкий и громкий звук прервал сон женщины, заставляя её проснуться. – Черти, разбудили! – прорычал Шао Кан, поправляя выпавшие пряди жены. – Наверное уже много времени, можно даже поблагодарить эстонцев, – улыбнулась Синдел, она часто может найти плюсы. – Если ты ещё хочешь спать, то спи, я не буду против, – заботливо сказал Император. – Спасибо за заботу, но спать мне уже не хочется, – Императрица не могла не умиляться заботе и ласке супруга. – Мне будет достаточно быть в твоих объятиях. – Как мало тебе надо для счастья, – восхитился Кан. – Тебя просто нужно обнять? – Да, – односложно ответила Канум. – Шао, я только что поняла, что если не считать Эстонию, то нам осталось посетить всего пять стран. – Это хорошо или плохо? – спросил внешнемирец. – Если честно, то трудно ответить, – призналась эденийка. – Хорошо в том плане, что мы скоро вернёмся домой, а плохо тем, что скоро наш отпуск закончится и мы перестанем быть молодожёнами. Но зато на веки вечные мы останемся мужем и женой, если, конечно, ты раньше не повесишься от моего характера. – Брось молоть чепуху! – потребовал мужчина, поцеловав жену в висок. – Ну если ты так просишь, то не буду, – хихикнула женщина. – Знаешь, милый, я вчера долго не спала, читала про эстонскую кухню и поняла, что ничего страшного не случится, если мы не попробуем эту кухню. – Всё настолько плохо? – спросил он. – Чуть лучше, чем в исландской кухне, – ответила она. – Но обещаю, что в Финляндии я не откажусь от национальных блюд. – Мне-то всё равно, – пожал плечами Шао Кан. – Это же ты у нас поесть любишь больше, чем носить дорогие украшения. – А вот тут ты не прав, – возразила Синдел, с улыбкой разглядывая своё самое любимое и дорогое сердцу кольцо: обручальное. – Самое ценное украшение всегда на моём безымянном пальце. – Надеюсь, что ты никогда его не снимешь, – прошептал Император, взяв жену за руку. – Если только вместе с рукой, – ответила Императрица, прижавшись к груди мужа. – Уже десять утра, – Кан дотянулся до телефона и улыбнулся, ведь на экране блокировки стоит фотография обожаемой супруги. Жена везде: в телефоне, в жизни, в сердце и в разуме. – Иди в душ, чтобы ты потом не говорила, что я опять тебя задержал с завтраком. – Я надеюсь, что без завтрака ты меня не оставишь? – с улыбкой спросила Канум. – Не переживай, моя родная, не оставлю, – ласково ответил внешнемирец, поцеловав жену в лоб. – Ну тогда я буду кофе и шоколадный мусс, – эденийка резво встала с кровати и пошла в душ. Войдя в ванную комнату, Синдел пришла в восторг: окно в светлой ванной комнате было задвинуто прозрачным градиентным жёлтым тюлем, многие элементы декора стилизованы под мрамор, большое джакузи занимало чуть ли не всё свободное пространство, на краешке джакузи висело махровое полотенце. Конечно бани Императрицы во дворце гораздо больше и роскошнее, ведь там настоящий белый мрамор с золотыми прожилками, всегда пахнет аромамаслами, всё усыпано розами и ванна полна пены: конечно всю эту красоту для супруги организовал Император. Канум глянула на себя в зеркало: вчерашние засосы чуть сошли, новые седые волосы не появились, процесс старения словно замедлился, хочется оставаться молодой для мужа. – Дели, всё ради Шао, – сказала своему отражению Синдел, подмигнув «близнецу». И если пустить Императрицу в ванную комнату, то на целый час она там точно застрянет, ведь одни только волосы нужно мыть минимум полчаса! Но зато каждая вещь стояла на своём месте, так как Канум поставила в Риге, везде должен быть порядок. Когда все водные процедуры были закончены, эденийка взяла мягкое полотенце и тряхнула им, чтобы раскрыть, и тут послышался какой-то тихий удар, словно что-то упало. Глянув через бортик джакузи, женщина увидела красивое золотое кольцо с аметистом в форме груши в минимум 5 карат, вокруг фиолетового камня была щедрая алмазная россыпь. «Наверное, кто-то забыл», – наивно подумала Синдел, подняв с пола эту красоту. Выйдя из ванной комнаты, Императрица увидела развалившегося на диване Императора, он почему-то улыбался. – Шао, тут кто-то кольцо забыл, – эта фраза звучала из уст Синдел крайне глупо и нелепо. – Забыл? – переспросил Шао Кан, резко сменив лежачую позу на сидячую. – В полотенце? – Ну мало ли... – в голове Императрицы что-то щёлкнуло от слов мужа. – Погоди, а откуда ты знаешь, что кольцо было в полотенце? – Синдел, ты же всегда такая умная, а тут же можешь сопоставить два факта, – снисходительно улыбнулся Император. – Это мне? – догадалась Канум, сев рядом с мужем. – Шао, я не... – Так, ну хватит твоей скромности! – Кан как можно осторожнее схватил жену за левую руку и надел кольцо на указательный палец. – Ну не стоило, – отговаривалась эденийка, другой бы такое было за счастье. – Стоило! – осёк её внешнемирец, глянув на её левую руку. – С размером не ошибся. Тебе хоть нравится? – Очень нравится, дорогой, – жена не могла отрицать красоту подарка. – Не дорого? – Ещё раз ты заикнёшься о цене, то я тебя точно покусаю, – мило пригрозил ей муж. – Твоя скромность переходит грани разумного. – Если я буду требовать с тебя золото и бриллианты, то чем я буду отличаться от твоих наложниц? – спросила она. – Всем, – односложно ответил он. – Ведь ты действительно не глупа, мудра, прекрасна, красноречива, скромна, царственна и я невероятно в тебя влюблён. Не заставляй меня на коленях умолять тебя принять подарок. – Хорошо, не буду, – Синдел мягко коснулась губ мужа. – Кстати, очень неожиданно было найти кольцо в полотенце. – Я тебя удивил? – с ухмылкой спросил Шао Кан, одной рукой пододвинув к себе жену. – Более чем, милый, – ответила Императрица, усевшись мужу на колени. – Скажи, я действительно до ужаса бескорыстна? – До кошмарного ужаса, – снисходительно улыбнулся Император, прислонившись лбом к жене. – Хорошо, больше не буду, – уголки губ Канум поползли вверх. Её нежная рука скользнула на плечо супруга. – Если что, то у меня была догадка, что это твоих рук дело. – Какая ты умница! – похвалил жену Кан, а потом хорошенько обдумал слова жены. – Погоди, в смысле ты догадалась? – Ну не только же тебе меня удивлять, – звонко рассмеялась эденийка. – Дели, во имя всего Внешнего Мира, я никогда не пожалею, что женился на тебе! – клялся внешнемирец, осыпая лицо жены поцелуями. – Посмеялись и хватит, иди в душ, – из уст женщины это прозвучало как приказ. – Иди ешь, командирка, – мужчина никогда не перестанет восхищаться этой забавной женщиной. Он игриво шлёпнул её по заду. – И чтобы всё доела, а не как обычно. – Так мало я ем только в Европе, – возразила она. – Ты сам вспомни, что дома я пока всё не доем, то из-за стола не встану. – Да, приедешь загоревшая, отдохнувшая и похудевшая, – усмехнулся он. – Главное, чтобы остальное не похудело, – сказала Синдел. После своих слов Императрица скинула со своего мокрого тела полотенце, обнажая все свои прелести, от Императора ей скрывать нечего, он там уже всё видел. Кан довольной ухмылкой оценил поступок Канум, для неё это достаточно смелое решение, учитывая то, что перед Джерродом она себе такое позволить не могла. – Ну чего уставился? – повела бровями Синдел. – Да вот думаю: как же я в тебе раньше такую страстную натуру не рассмотрел? – ответил Шао Кан. – Я не давала тебе шанса? – предположила Императрица, всё же прикрыв красоту своего тела шёлковым халатиком. – Вообще ни единого, – ответил Император. – Ну тогда я полная дура, что не приняла твои чувства, – как жаль, что Канум осознала свою наиглупейшую ошибку слишком поздно. – Нет, ну что ты, какая же ты полная дура? – в голове Кана возникла очень милая и безобидная шутка. – Так... худенькая дурочка. – Ну, Шао! – эденийка даже не могла выругаться на мужа или обидеться, шутка была слишком милой. – А если серьёзно, то если бы мы оба знали, что ты родила Китану от меня, то жизнь бы была другой, – после той радостной новости внешнемирец часто думал о том, что было бы если он узнал, что Китана его истинная дочь. – Я бы тогда точно не позволил бы тебе совершить самоубийство, ты бы всё равно была моей! – Зато сейчас я твоя и только твоя, – сказала жена, сделав глоток кофе. – Синдел, ты очень долго была в душе, поэтому я уже пойду, потом договорим кому ты принадлежишь, – торопливо сказал муж. – С тех самых «переговоров» я твоя, – она сказала самой себе, когда муж скрылся за дверь ванной комнаты. Забавно-романтичное утро ШаоДел никак нельзя сравнить с тяжкими буднями бойцов Mortal Kombat, которые из-за одной просьбы Китаны стали строителями. Пока было слишком ранее утро, Барака даже не успел увести боевых псов Шао Кана в псарню, а строительные работы уже велись на всю мощь, правда пока только постоянными и временными обитателями дворца. – Надеюсь, что они не долго спят, – сказала Китана, вместе с сестрой и подругами устанавливая окно. – Китана, не правильная формулировка, – Скарлет никогда не может упустить случая для саркастичной шутки. – Ты должна была сказать так: «Надеюсь, что они сегодня придут». – Какая же ты грубая, Скарлет, – Кунг Лао оказался ранней пташкой, придя самым первым. – Ты сам встал в такую рань? – удивилась Джейд. – Просто меня, Китану и Скарлет Император намуштровал так, что если надо, то по щелчку пальцев в два часа ночи поднимешься. – В академии Ву Ши порядки не лучше, – пожал плечами Кунг. – А ну значит, что мы не одни такие, – улыбнулась нефритовая Леди, получив шлепок по заднице от возлюбленного. – Что? – Ещё одна такая улыбка и угроза превратиться в пантеру станет реальностью, – прорычал Коталь. – Ты у Императора что ли этого понабрался? – спросила зелёный ассасин. – Или все Императоры такие ревнивые? – Так, Павлиний Лучик и Нефритовое Солнышко, быстро за работу! – приказала старшая Принцесса. – Как прикажете, Ваше Императорское Занудство, – закатила глаза Джейд. – Китана, что ты больно разошлась. – Я просто вспомнила, что папа с мамой оставили меня с Милиной за главных, – ответила старшая дочь императорской пары. – Поэтому вы в первый же день решили показать своё главенство, устроив вечеринку? – злорадно усмехнулся Шанг Цунг. – Цунг! – прорычала Милина, кинув на мраморную напольную плитку мастерок. – Ты тоже у нас не голубь мира! Смею напомнить, что с помощью ТВОЕГО колдовства пропала восточная часть дворца! С твоей подачи Коллектор чуть не украл трон мамы! Именно ты тогда нас на плоту отправил в путешествие по реке! – Это было правда смешно, – хихикнул Эррон Блэк. – Молчать! – приказала младшая Принцесса, в ней поистине течёт кровь Шао Кана. – Ты в Исландии чуть не испортил папе и маме медовый месяц! Про то, что ты превратил нас в детей и мы по твоей вине сидели в полицейском участке на Мальдивах я вообще молчу! – Всё сказала? – Шанга вообще не взволновала речь полутаркатанки. – Всё! – грубо ответила младшая дочь императорской пары. – Запей водичкой, – совершенно спокойно съязвил Цунг, вернувшись к работе. – Чёрт, ну почему это не мне пришло в голову?! – кровавая Леди оценила эту остроумную шутку колдуна. – И всегда у вас так весело? – спросил у друга Лао. – Чаще всего да, – ответил Лю Канг. – Кстати, что у вас с Китаной? – вдруг спросил Кунг Лао. – Мы уже спим в одной постели! – похвалился Лю. – Но главное, чтобы об этом не узнал её отец, – подметил Кунг. – На этот раз ты его своим «велосипедом» не отпинаешь. Хотя я всегда тебе говорил, что Китана вне твоей весовой категории, пусть ты и Избранный воин Земного Царства. – Я докажу, что достоин! – клялся Избранный. – Я тебе даже совет дам как понравиться родителям Китаны, – улыбнулся Лао. – И как же? – ухмыльнулся Лю Канг. – Вот смотри: бери в руки мастерок, кирпич и строй! – саркастично ответил Кунг Лао. – Да хватит! – потребовала кровавая дева. – Я тут главная шутница! – Да-да, Кровавая Брюзга, мы поняли, – отмахнулся Лю. – Я тебе сейчас такую группы крови сделаю, что переливание тебе не удастся, – бубнила Скарлет. – Внутренняя гармония, Скарлет, – спокойно сказал появившийся Рейден. – Да, особенно, когда трескался твой амулет, – усмехнулась кровавый ассасин. – Что ж, Кунг Лао и Рейден уже здесь, значит мы пошли, – сказала за себя и за сестру Китана. – Это что за императорская наглость?! – возмутился Скорпион. – Ханзо, если основа строится, то ремонт в покоях простаивает, – ответила Милина. – Джейд, Скарлет, Шива, когда придут ещё трое человек, то срочно бегите на нам на помощь, но только в другие покои, чтобы быстрее всё закончить. – Командирки, – снисходительно улыбнулась Джейд. – Есть в кого, – усмехнулась Скарлет. Счастливые Шао Кан и Синдел гуляли по чуть промозглому Таллину, который до сих пор морозил своими промокшими улицами. Старый город эстонской столицы переносил в эпоху Средневековья, казалось, что из-за угла вот-вот выедет повозка, запряжённая лошадьми. Приветливые эстонцы улыбались влюблённым молодожёнам, которые ни на миг не сводили друг с друга взгляд. – Тебе не холодно? – заботливо спросил у супруги Шао Кан. – Если только правой руке, – ответила Синдел, ведь муж держал её за левую руку. – Нужно было взять перчатки. – Тогда бы все эти кольца не красовались на твоих изящных пальцах, – ласково возразил Император. Императрица долго собиралась на прогулку по прохладному Таллину, политому вчерашним дождём. Атласная блузка цвета индиго не могла скрыть пышную грудь Канум, остальная одежда была чёрной: кожаная курткой-косухой, зауженные джинсы и лаковые туфли на скрытой подошве. Засосы на шее были умело скрыты тональным кремом и шёлковым шарфиком. Было удивительно, что лёгкую летнюю одежду сразу пришлось сменить на более осеннюю. И если с серьгами, золотой цепочкой с кулоном и браслетом эденийка не стала перебарщивать, то по настоянию Императора она надела сразу четыре кольца: обручальное и новое на безымянном и указательном пальцах левой руки (соответственно), кольцо Императрицы и Канум Внешнего Мира на указательном и среднем пальцах правой руки (соответственно). – Если в Таллине так холодно, то в Швеции мне придётся покупать шубу, – вздрогнула от холода Синдел, прижимаясь к мужу. – Если потребуется, то купим, – сказал Шао Кан, он не любит экономить на супруге. – Ты вся ледяная. Ты точно эденийка, а не криомант? – Криоманты — выходцы из Эдении, может этим и похожи, – пожала плечами Императрица. – Эденийцы привыкли к вечному теплу и жаре. – Как мне повезло, что я не эдениец, – выдохнул Император, заслужив неодобрительный взгляд жены. – Я в хорошем смысле, Дели. – Надеюсь, что ещё разогреет, – сказала Канум. – Если же нет, то мне придётся выпить коньяк. – Тебе достаточно будет понюхать пробку, – пошутил Кан. – Если тебя не контролировать, то тебя уже после одного бокала вина появляется талант писателя: такую чушь говоришь, что твой первый муж там, наверное, в гробу перевернулся. Хотя нет, уже есть прогресс: с двух бокалов. – До тебя мне далеко, дорогой, – хихикнула эденийка, теперь она идёт по левую руку от мужа, чтобы он согрел её замёрзшую левую руку. – Но так даже лучше. Ведь тебе нужна жена, соратница и Императрица, а не вечно пьяное в стельку подобие женщины. – Чтобы быть ближе со мной тебе не стоит уподобляться воякам, – прошептал внешнемирец. – С тебя берут пример тысячи женщин Внешнего Мира и Эдении. – Вот поэтому я стараюсь всегда выглядеть ярко, эффектно и безупречно, – жена вскинула голову. – С этим у тебя никогда не было проблем, – сказал муж. – Но только с тобой я могу чувствовать свободно и открыто, не стесняя своих чувств, – призналась она. – За эти 39 дней ты сделал для меня больше, чем ОН. – И уверяю, что так будет вечно, – улыбнулся он. Их милейшие разговоры о любви и романтике можно слушать бесконечно, такой любви нигде больше не найти... во Внешнем Мире точно. С какими заботой и любовь Шао Кан относится к своей прекрасной эденийке, и с какими лаской и нежностью Синдел относится к своему сильному внешнемирцу, многим стоит учиться. Таллинская ратуша — одно из самых старых зданий государственного управления в эстонской столице, правда он им было в те времена, когда столица прибалтийской Эстонии называлась Ревель. Этому готическому сооружению более 600 лет, но всё же оно гораздо моложе даже Синдел, а ведь она младше Шао Кана. Внутри царила самая настоящие архитектура и интерьер Средневековья, похоже, что Эстония самая средневековая страна Прибалтики. Однако многое изменилось: теперь почти в каждом углу выставочных залов висели всевидящие камеры, люстры теперь горят благодаря искусственным свечкам, а над дверями светится зелёная табличка с надписью «EXIT». Конечно, нельзя пренебрегать безопасностью такого важного и старого культурного объекта, поэтому на ровных потолках (в этой ратуше ровные потолки — большая редкость) проведена целая система пожаротушения. – Скажешь, что всеми этими современными технологиями эстонцы испортили такое прекрасное историческое здание? – пошутил Шао. – Безопасность требует жертв, – странно, но Синдел не стала спорить с мужем. – Нам такое не надо, один щелчок твоих пальцев и никакая опасность не грозит твоему... нашему дворцу. Извини, всегда забываю, что у нас всё общее. – Когда же ты к этому привыкнешь? – снисходительно улыбнулся Император. – Как-нибудь само, – пожала плечами Императрица, ластясь к мужу. Канум заметила на себе взгляды молодых девушек 20-25 лет, которые о чём-то шепчутся, но взгляды у них восхищённые и завистливые одновременно. Чем же так их поразила эденийка? Может странным цветом волос? Пышными формами? Обилием украшений? Или же тем, что рядом с эденийкой такой прекрасный мужчина, который днём и ночью рядом с ней, заботится и защищает от даже самых простых бед, как холод или слёзы? А, впрочем, не имеет значения. Синдел завороженно смотрит на Шао Кана, она не в состоянии произнести и слова, прекрасные алые драконьи глаза Императора словно гипнотизировали Императрицу. Кан действительно всем каменным и жестоким сердцем смог полюбить прекрасную Канум, любовь которой сильнее любого колдовства, он признателен и благодарен жене за такую милость. – Любишь? – во взгляде мужа эденийка видела любовь, нежность, страсть: всё это адресовано ей. – Люблю, – этого слова внешнемирца было достаточно, чтобы выразить все чувства. Разговор, лишённый смысла, мог выразить больше, чем любая речь. – Моя драгоценная. – Самый грозный и жестокий Император Внешнего Мира Шао Кан, кровавый тиран и безжалостный завоеватель говорит, что любит меня, – если бы женщина с кем-то этим поделилась, то её бы сочли за сумасшедшую – Мой ласковый и любимый Дракончик. – Моя милая и нежная Дели, – будто околдованный произнёс мужчина. – Я сейчас просто растекусь от такой нежности, – она расплылась в милейшей улыбке, проведя рукой по щеке мужа. – Надеюсь, что уборщик здесь не далеко, – засмеялся он. – Да ну тебя, – в шутку стукнула его Синдел, а затем прижалась к его груди. – Пойдём, ледышка, – ласково сказал Шао Кан, приобняв жену. Принцессы Внешнего Мира и Эдении Китана и Милина, дочери Императора Шао Кана и Императрицы Синдел Канум вынуждены не почивать на лаврах и наслаждаться временным отсутствием родителей, а батрачить, стараясь исправить свою глупость. Девушки надеялись закончить всё к приезду родителей, но разве возможно даже с такой помощью закончить ремонт? – Я больше на шампанское даже не взгляну, – сказала Милина, из последних сил двигая комод. – Шанг Цунг создал нам много проблем. – Даже если бы мы не устроили ту вечеринку, то Цунг нашёл бы способ насолить нам, – видя тяжёлую работу сестры, Китана решила помочь. – Тоже правда, – согласилась младшая Принцесса. – Но в последствиях той вечеринки есть нечто хорошее. И я сейчас говорю не только о Скорпионе и Эрроне. – Да что может быть в этом хорошего? – истерически усмехнулась старшая сестра. – Мне кажется, что он это по-сестрински сблизило, – младшая сказала это осторожно, боясь насмешек. – Ведь я всегда хотела быть к тебе ближе, а ты отвергала меня! – Если бы я знала правду о своём происхождении... – старшая не могла найти себе оправдания. – Впрочем, мы помирились когда я не знала о своём родном отце. Ну почему наша семья осознала свои ошибки так поздно? – Потому что не было мамы, – Милина не могла сдержать эмоций и обняла сестру. – Ведь если бы не она, то папа бы не смягчился. – На самом деле в глубине души папа добрый, – вспоминая своё детство, Китана не могла не улыбнуться, Шао Кана очень заботился о ней. – Но когда мне пришло время обучаться искусству ассасина, то для меня папа сразу превратился в Императора Шао Кана. – Мамы не хватало, – констатировала младшая Принцесса. – Надо же, оказывается, что у папы всё же есть слабости. – Все мы были не правы, – вздохнула старшая Принцесса. – Но ничего, наверстаем! – Когда это ты стала такой оптимисткой? – удивилась младшая сестра. – Когда вся наша семья воссоединилась, – ласково ответила старшая сестра, обняв сестру. – Что ж, ремонт в этих покоях закончен, нужно приступать к следующим. Надеюсь, что ты поможешь мне, Мили? – Даже не сомневайся, Кити! – браво ответила младшая. Когда ещё Китана и Милина были так дружны? Все те короткие мгновения, когда сёстры виделись, они начинали ссоры, склоки, никогда не обходилось без оскорблений в адрес друг друга, порой драки были до крови. Но ведь именно младшая Принцесса сделала первый шаг к примирению с сестрой, ей хотелось иметь настоящую семью, которой никогда не было: раньше Шао Кан особо не интересовался жизнью дочери да и ей самой, Синдел она знала всего несколько дней, но мать погибла, а Китана даже не хотела дышать с младшей сестрой одним воздухом. Каждый вложил свой вклад в создание истинной императорской семьи, где царит покой и гармония, родители одинаково любят своих дочерей, а они в свою очередь стараются их не огорчать, но, как известно, получается не очень. Сложно будет отрицать, что за эти замечательные 39 дней члены императорской семьи сблизились: чувства и любовь Императора и Императрицы крепчают, а Принцессы становятся настоящими сёстрами! Чтобы прекратить эту многолетнюю одностороннюю ненависть (у Синдел к Шао Кану 10000 лет, у Китаны к Милине 25 лет) понадобилось всего несколько месяцев. Жизнь довольно странная штука со своими удивительными поворотами, даже круче чем дорога Хайрама Бингема в Перу! Но так или иначе, мир наступил и он крепчает с каждым днём. После экскурсии в Таллинской ратуше, которая осовременена самыми необходимыми земными технологиями, Шао Кан и Синдел пошли к центру Старого города Таллина, чтобы увидеть ещё несколько достопримечательностей. Первой (третьей именно сегодня) из них станет Александро-Невский собор. Когда время чуть перевалило за полдень, солнце стало пригревать, значительно повышая температуру. В куртках становилось жарко, поэтому пришлось их снять, а Шао Кан, как истинный джентльмен, нёс не только свою, но и куртку жены. Когда же Император вдруг стал таким галантным? Ведь в давние времена первого брака правителей Кан был не так обходителен и заботлив... хотя Императрица скорее всего этого просто не замечала. – Такая странная тут погода, как в Лондоне, – сказала Синдел, надев солнцезащитные очки. – Кстати, мне очень приятно, что ты так любезно несёшь мою куртку. – Ты это так говоришь, будто такого для тебя никто не делал, – сказал Шао Кан. – Кроме слуг никто, – ответила Императрица. – Признаться, я ни для одной женщины такого не делал, – для Императора эта женщина точно была особенной. – Значит я поймала удачу за хвост, – хихикнула Канум. – Шао, милый, а может малюсенькую просьбу? – Мороженое? – Кан почему-то подумал именно об этом. – Нет, – односложно ответила эденийка, она хотела выразить своб просьбу более острожно, чтобы сразу не получить отказ. – Последний раз в книжном я была в Болгарии... – Если ты так хочешь, то мы сходим в книжный, – снисходительно улыбнулся внешнемирец. – Только я до сих пор не могу понять: зачем тебе столько книг? – Я же уже тебе говорила, что буду учить языки, – жена закатила глаза, ведь она говорит такие «очевидные» вещи. – Ну и какие теперь языки ты будешь изучать? – спросил муж. – Сербский, румынский, молдавский, украинский, венгерский, словацкий, чешский, польский, белорусский, литовский, латышский, эстонский, финский, шведский, норвежский, датский и русский, – на одном дыхании выпалила она. – Да, многие их них похожи, но диалекты и произношение разное. – Синдел, для твоих книг понадобится четвёртый чемодан, – он всегда поражался её увлечённостью книгами и начитанностью. – Кстати, а зачем тебе заранее покупать книги-самочители по финскому, шведскому, норвежскому, датскому и русскому языкам, если эти страны мы ещё даже не посетили? – Заранее, – ответила Синдел. – Во-первых, чтобы потом не таскать тебя по магазинам. А, во-вторых, я хотела оставшиеся дни посвятит только тебе. Хотя так происходит каждый день. Да и хочется уже хочется просто гулять по городу, но всё по магазинам нам ещё придётся пройтись, ведь маленькие фигурки достопримечательностей сами себя не купят. – Ты не исправима, – снисходительно улыбнулся Шао, впрочем, жена нравилась ему именно такой. – Но будь по-твоему. Разговоры молодожёнов резко прекратились, когда их взору предстал помпезное религиозное сооружение — кафедральный православный Александро-Невский собор. Это здание построено в конце XIX — начале XX веков, когда Эстония находилась под властью Российской империи. Пятиглавый храм с, казалось, матовыми куполами и золотыми крестами производил неизгладимое впечатление на прихожан и простых туристов. А вот московского архитектурного стиля императорская пара ещё не видела. Конечно правил православных соборов Синдел не знает, поэтому вошла в храм в джинсах, с непокрытой головой и выглядела не совсем скромно, впрочем, ей пока никто не сделал замечание. Хотя подобных посетителей было немало и это точно туристы. В абсолютной тишине собора громким эхом разносились молитвы, тихо догорали свечи. Через три ярких витража пробивался солнечный свет, падая и отражаясь через золотые религиозные атрибуты. В такой тишине не хочется произносить ни слова, однако это абсолютно не остановит ШаоДел. – Восторг да и только! – прошептала Синдел. – Каждой стране удаётся нас удивить, хотя вроде бы Прибалтика должна быть вся одинаковая. – Это тебе Кейдж сказал? – также шёпотом спросил Шао Кан. – Он много чего говорил, – ответила Императрица. – А мне не стоило верить. – Зато мы всё увидели своими глазами и теперь понимает, что во многом не стоит верить стереотипам и общему мнению, – мудро изрёк Император. – Ты действительно мудрый человек, – Канум прижалась к груди мужа, слушая ровное и спокойное биение его сердца. – Мы сами стали заложниками стереотипов, ведь для многих ты до сих пор кровавый тиран, а я циничная стерва. – Когда жизнь во Внешнем Мире станет лучше, вот тогда все увидят нашу истинную силу! – в своих словах Кан был уверен, будто всё знал наперёд. – «Нашу»? – переспросила эденийка. – Ну да, – ответил внешнемирец, пальцем откинув назад белую прядь жены. – Мою и твою силу. Ведь теперь ты равна мне. – Шао, как не старайся, но ты всё равно всегда будешь самым главным во Внешнем Мире, – женщина осторожно скользнула ладонями на плечи мужа, хоть это и было не легко. – И тут дело не в моей бескорыстности и скромности, а в том, что ты мужчина, ты Император. Никто и никогда не посмеет оспорить твою власть. – Но твои советы мне однозначно не помешают твои советы, дорогая, – мужчина посмотрел вниз, чтобы увидеть свою крохотную по сравнению с ним жену, которая так крепко прижалась к нему, как котёнок. – Мне это будет только в радость, дорогой, – учтиво сказала она, чуть наклонив голову в почтенном жесте. – Однако всецело я буду лезть только в культуру и образование, с остальным ты разбираешься больше. – В этом даже нет сомнений, – он гордо согласился, проведя рукой по своей лысине. – Ведь ты значительно расширил территории Внешнего Мира, создал великую армию, которая одним своим упоминанием наводит страх и ужас, – если бы эти слова произнесла простая гаремная наложница, то великий Император счёл бы это за лесть, однако голос Синдел был ласковым, нежным, выражая всю чистоту и искренность своих слов и мыслей. – Такая женщина точно осталась только одна, – Шао Кан поцеловал жену в макушку. – Дели, ты просто подарок Старших Богов! – Пусть даже ты смеёшься им в лицо? – Императрица изогнула бровь, в смешанных изумлении и улыбке глядя на супруга. – По-другому это не описать, – сказал Император. – Дракончик, зря ты похоронил в себе романтика, – улыбнулась Канум, положив ладонь ближе к сердцу любимого. – Ну тогда ты Куан Чи, ты воскресила эти чувства, – Кан и сам не подумал об этом сравнении, его передёрнуло. – Нет, буду кем угодно только не этим уро... кхм... очень-преочень плохим человеком! – чуть повысила голос эденийка. – Или же это твои эротические мечты? – Во-первых, фу, нет! – скривился внешнемирец, его чуть не стошнило от одной такой мысли. – А, во-вторых, ну что ж ты опять в соборе творишь? – Ну, во-первых, я же тебя не поцеловала, хотя могла бы, – повела бровями жена. – А, во-вторых, я должна быть твоей единственной мечтой! – Так и есть, мечта моя, – сказал муж, наклонившись к жене за поцелуем, но мимо прошла целая группа туристов. – Не судьба, – хихикнула она. – Может быть получится в Ревельской крепости? – Даже людей не постесняешься? – он довольно ухмыльнулся. – Дракончик, ты сам вспомни, что во время заседания одного из советов я вбежала в твой кабинет и при всех поцеловала тебя, – Синдел даже не стыдится этого поступка. – Причём это было до нашей второй свадьбы. – А напомни, в чём была причина радости? – попросил Шао Кан. – Ты что, как ты мог забыть?! – ошалела Императрица. – Мне тогда ткани для свадебного платья привезли! – Прости, моё эденийское счастье, просто тогда было заседание совета и всё перемешалось в голове, – признался Император. – Ничего, государственные дела важнее платья, – без капли укора сказала Канум, она понимает важность дел мужа. – Ты точно из какого-то другого мира, – чуть ли не каждая фраза супруги вызывала у Кана восторг. – Таких идеальных женщин просто не бывает! – Конечно из другого мира, из Эдении, – хихикнула эденийка. – Там все живут в богатстве, поэтому эденийцам ничего не надо, мы мирный народ. – Тогда Внешний Мир и Эдения будут взаимно обмениваться опытом, – подмигнул ей внешнемирец, сжав рукой упругий зад супруги. – У нас с тобой это уже получилось. – Я уже научилась поцелую по-внешнемирски, – жена вновь понимала, что поддаётся искушению поцелуем. – Могу продемонстрировать свои умения. – Я бы с удовольствием проверил усвоенный тобой урок, – и только муж хотел поцеловать любимую, как вдруг она оставила его. Синдел нежно взяла Шао Кана за руку, плавной походной идя к выходу. И только Император и Императрица вышли за пределы соборы, как вдруг она с ногами запрыгнула на него, с бешеной страстью целуя благоверного. Кан абсолютно не смутился такого поведения своей Канум, даже на оборот отвечал ей взаимностью, его такой внезапностью не удивить. Эденийка была удивительно страстной и пылкой, словно она внешнемирка по крови, а не только по мужу. Жар в сочетании с мягкими сливовыми губами был сказочным, неописуемый ни одним словом, жена умеет сводить с ума. Туристы особо не обращали на это внимания, а вот прихожане перекрещивались, внешнемирец и эденийка потеряли всякий стыд. – Как тебе? – Синдел медленно отпрянула от губ мужа. – Пять с плюсом, – Шао Кан с довольной ухмылкой посмотрел на смазанную помаду супруги. – Ты хорошая ученица. – Но моего страстного учителя мне не превзойти, – Императрица соблазнительно провела кончиком языка по своим пухлым губам. – Что ж, мы тут действительно задержались, нужно идти дальше. – Ах, как переменчив твой характер! – снисходительно улыбнулся Император, нежно проведя ладонью по щеке супруги. – Это не характер, а мои безумные чувства к тебе, – сказала Канум. – Идём, родной, нас ждёт Ревельская крепость! Во Внешнем Мире количество строителей увеличилось, поэтому Джейд, Скарлет и Шива присоединились к ремонту в покоях, это у них получается лучше. Соня Блейд, Кэсси Кейдж и Джеки Бриггс решили действовать только своей спецназовской командой; Китана и Милина работали пока исключительно своей сестринской командой; удивительно, но Джейд и Скарлет слаженно работали вместе, без единой ссоры, нефритовая Леди старалась пропускать мимо ушей искромётные шутки кровавой Леди; а вот Шива предпочла работать одна, ведь ей порядком надоели глупые и бессмысленные разговоры Принцесс и Леди, тем более, что у телохранительницы Императрицы четыре руки. Однако закончив ремонт в одних покоях, Китана и Милина не спешили браться за другие, ведь на первом этаже во всех покоях ведутся работы, а второй пока вроде не закончен. Поэтому Принцессы без дела слонялись по дворцу, однако сходили на кухню, старшая сестра взяла себе черничное мороженое, а младшая сестра взяла малиновое. – Тебе не кажется, что все дни становятся одинаковыми? – спросила у сестры Китана. – Без папы и мамы даже скучно. – Да, – согласилась Милина. – Я даже соскучилась по их сюсюканьям. – Думаю, что уже в день их приезда они достанут нас, – усмехнулась старшая Принцесса. – Хотя я буду очень рада их возращению. Мне нужно будет решить с папой много вопросов. – А мне нужно стать ещё ближе с мамой, я плохо её знаю, – сказала младшая Принцесса. – Поверь, я знаю её не лучше, – призналась старшая сестра. – Пусть я провела с ней немного больше времени с момента нашего воскрешения, однако я очень многого о ней не знаю. – А как же 25 лет в Преисподней? – удивлённо спросила младшая сестра. – Там нам было не до семейных ценностей, мы были ручными псами Куан Чи, – это были самые ужасные годы в жизни старшей дочери императорской пары. – А меня «поцеловала» Ди'Вора, – этот момент младшая дочь императорской пары теперь вспоминает тот день со смехом, а раньше с ненавистью и позором. – У каждого в нашей семьи свои моменты позора. У папы это поражение в его же Колизее, а у мамы гибель от рук Ночного Волка. – Надеюсь, что она не узнает о том, что он помогает нам, – сглотнула Китана, она знает, что если Синдел действительно разозлить, то мало не покажется всему дворцу. – Ну с точностью можно сказать, что он сам ей ничего не расскажет, – сказала Милина, однако она так и не усвоила правило, что с набитым ртом не разговаривают. – Как я 25 лет жила без мороженого? С возвращением мамы произошло много изменений. – Я сейчас думаю даже не об этом, – когда старшая Принцесса думала о восточной части дворца, то аппетит пропадал, а когда представлялась подающая в обморок мать, то до боли сжималось сердце. – Финляндия, Швеция, Норвегия, Дания, Россия и всё, родители вернутся. Скарлет сказала, что у нас есть всего 5 целых дней, а это всего лишь 120 часов! – Ну почему же 120? – младшая Принцесса старалась разрядить обстановку. Пройдя мимо часов, она глянула на золотой циферблат. – У нас ещё сегодня есть 9 часов, поэтому у нас в запасе 129 часов! – Вообще не успокаивает, – фыркнула старшая сестра. – Мне кажется, что мы с тобой стали меняться местами и характерами, – сказала младшая сестра. – Ты оптимист, я пессимист. Ты больше любишь маму, а я папу. Ты всегда весёлая, я мрачная. А теперь похоже, что мы стали перенимать характеры друг друга. – Однако в одном мы с тобой всегда будем отличаться... – улыбнулась старшая. – Зубами? – расстроилась младшая. – Вот дурная! – рассмеялась Китана. – Я тебя старше по возрасту. – А! В этом смысле! – поняла Милина. За всё время отпуска молодожёнов Принцессы уже привыкли, что обычно идя по восточной части дворца их освещает яркое внешнемирское солнце. Первый этаж приобрёл то же обличие, что и до отъезда Императора и Императрицы, остаётся ещё четыре этажа. Но каково было удивление сестёр, когда на втором этаже восточной части дворца солнечные лучи пробивались не через разрушенную стену, а через большие окна. На стенах висели факелы, которые ночью будут неустанно гореть и беречь покой главного дворца Внешнего Мира. – Может мы съели мороженое Земного Царства? – от увиденного Китана недоверчиво глянула на ложку. – Опять эти земляне нахимичили! – Да нет, настоящие! – изумилась Милина, ткнув пальцем в каменную плиту. Если посмотреть со стороны, то обе Принцессы похожи на наркоманов: они отставили свои креманки с мороженым и стали тыкать пальцами в стены, щупать их и поверять на устойчивость. Благо встать на четвереньки, чтобы проверить устойчивость напольных мраморных плит они не додумались, а до потолка высоко. Хорошо, что девушкам удалось найти точно такие же каменные плиты для стен и мраморную плитку, даже Синдел не отличит старое от нового. Широкие плиты создают идеальную шумоизоляцию, однако в страстные ночи любви Шао Кана и Синдел это не спасает никого. – Дожили! – от тыканья в стены Принцесс отвлёк голос Джейд. – А ещё про нас с Коталем что-то говорите! – Мы только недавно позвали себе на помощь других бойцов, а они уже второй этаж отгрохали! – восхитилась Китана, перестав тыкать пальцем в стену. – Такими темпами мы с вероятностью в 90% процентов вовремя закончим ремонт! – По законам математики такой вероятности нет! – из покоев донёсся жалобный и ломаный голос Скарлет, были слышно всхлипы и пошёл металлический запах. – Чего это с ней? – Милина значительно смягчилась, когда вернулась мать. – Она плачет? – И угадай, почему она плачет? – закатила глаза нефритовая Леди. – Кэсси? – старшая Принцесса ожидала такого поворота событий. – С таким же успехом Эррон может приревновать Скарлет к Кано, – усмехнулась младшая Принцесса, но, видимо, кровавая Леди услышала её слова и начала рыдать ещё сильнее. Войдя в покои, Принцессы и Леди увидели на удивление редкую картину: непрошибаемая Скарлет, повелительница крови, самый преданный ассасин Императора Шао Кана, которую абсолютно не волнуют людские чувства, сидит на полу и рыдает без абсолютной на то причины. Покои окутал резкая и противная металлическая вонь, запах крови, ведь кровавая Леди плачет именно ей. Казалось, что она неспособна ничего чувствовать, безжалостно убивая врагов великого Императора, однако и ей не чужды человеческие чувства, она редко плачет, исключительно из-за неразделённых к себе чувств. Сначала Эррон Блэк, потом Шао Кан. – Скарлет, что случилось? – Китана никогда не боялась запаха и вида крови, к этому она привыкла с самого детства. – Тебя обидел Эррон? – Девочки, ну почему все мужики такие козлы? – захлёбывалась рыданиями Скарлет, закрывая руками окровавленное слезами лицо. – Бывает, – пожала плечами Милина. – А что твой «козёл» сделал? – Вы только представьте: он сегодня куда-то пошёл с этой проклятой Кэсси! – от этих воспоминаний кровавая Леди разрыдалась ещё сильнее, однако дальше, казалось, некуда. – Вот же мерзавец! – выплюнула старшая Принцесса, искренне сочувствуя подруге. – Зря я поверила ему, – от слёз и истерики кровавая дева начала икать. – Второй шанс был заранее обречён на провал. – А может ты что-то не так поняла? – Джейд привыкла верить в лучшее, хотя скорее всего это просто эффект валерьянки. – А что тут можно не так понять? – психанула кровавый ассасин. – «Скарлет, ты извини, но я должен помочь Кэсси, ведь я такой козёл и не вижу, что тебе тоже нужна помощь»?! Так?! – Не переживай, Скарлет, – совершенно не испугавшись крови, младшая Принцесса обняла подругу. – Он получит наказание, будь уверена. – Девочки, я посвятила вас в свои проблемы, мне стало легче, – Скарлет, как ни в чём не бывало, утёрла слёзы и вернулась к работе. – Но с Эрроном я разберусь сама. – Мне бы такую выдержку, – сглотнула нефритовая Леди, зажимая нос от кровавой вони. – Девочки, нам стоит открыть окно. – Да, – в один голос согласились Принцессы. Интриги, тайны и скандалы во дворце Внешнего Мира покруче чем в Санта-Барбаре или Великолепном веке: Эррон Блэк куда-то ходил с Кэсси Кейдж, Китана и Милина трогали стены, Коталь и Джейд объединены большой любовью к успокоительному. А самой главной интригой остаётся только одно: успеют ли постоянные и временные обитатели дворца и строительная бригада в срок закончить ремонт во дворце? Ведь остаётся всего 5 целых дней, а значит и кончина всего ордена «Императорские Ассасины» может настать через данное количество дней. А вот в Эстонии молодожёнам прекрасно отдыхается, жители Таллина восхищены поведением ШаоДел: поцелуи буквально на каждом шагу, сладкие речи, он несёт жену на руках, а она постоянно желает тереться с мужем носами. Вся эта супружеская идиллия выглядит до восхищения прекрасно, словно сказка, у которой никогда не будет конца, ведь авторами являются сами Императора и Императрица, только им решать какой будет их сказка: романтичной или мрачной, с хорошим или печальным концом, однако во всех случаях влюблённые именно первое. – Моя прекрасная Императрица, – шептал Шао Кан. – Мой могучий Император, – Синдел прислонилась к мужу лбом. – О, Боги я сотни раз прокляла себя за отвергнутые мной чувства. – Мы же с тобой почти каждый день обсуждаем этот вопрос и пришли к выводу, что мы оба виноваты, – напомнил Император. – Думай как хочешь, но в большей степени вина всё же лежит на мне, – настаивала Императрица. – Если ты сейчас продолжишь этот разговор, то я больше на руках не буду тебя носить! – с улыбкой пригрозил ей Кан, однако нашёл ещё более ужасное наказание. – Нет, я больше не буду покупать тебе сладости! – Дракончик, это более чем жестоко, – Канум сделала самый жалобный взгляд, который растопит даже сердце такого человека, как Шао Кан. – Ты же знаешь мою любовь к сладостям. – Для тебя это страшнее смертной казни, – снисходительно улыбнулся внешнемирец, жена вызывает у него только улыбку. – Нет, любовь моя, для меня самое страшное это потерять тебя, – эденийка нежно провела рукой по щеке мужа. – Без тебя я уже не представляю жизни. Если бы у тебя были свободны руки, то я бы приложила твою ладонь к моей груди, чтобы ты почувствовал как бьётся моё сердце рядом с тобой. – Я и без прикосновений это чувствую, – сказал мужчина. – Мне твоё сердцебиение даже немного в руку отдаёт. – Я надеюсь, что это не плохо? – улыбнулась она. – Это прекрасно, – ответил он. И вот их взору открылась одна из самых известных, крупных, ценных и целых достопримечательность Таллина — Ревельская крепость (она же замок Тоомпеа и Вышеградский замок). Начало своей истории крепость берёт в далёком для землян XIII веке. Своему существованию она обязана датчанам, в частности Королю Дании Вальдемару II, который и приказал основать на склоне холма Тоомпеа это стратегически важное вооружение. Во времена русского владычества над Эстонией эта крепость была резиденцией эстляндских губернаторов, а сейчас здесь заседает парламент Эстонии. – Нам очень повезло, что сегодня не понедельник, – сказала Синдел, цокая каблуками по каменным плитам, она обожает этот звук. – Иначе бы мы сюда не попали. – Попали бы, – уверил её Шао Кан. – С моей настойчивостью и деньгами мы бы хоть тут заночевать могли. – А как же шарм? – хихикнула Императрица. – У тебя он определённо есть, ведь я сама не знаю как ты покорил моё сердце. – Ты была самым трудным завоеванием, – этого Император не скрывал, в той битве он был на грани поражения. – И сколько же «крепостей» ты завоевал? – спросила Канум. – Не одну тысячу, может больше, – ответил Кан, когда он говорил о других своих бывших женщинах, то это наводило на него скуку и тоску. А вот от своей законной супруги он просто сходит с ума: она огонь, она пламя, она оторва, которая пробуждает дикую страсть в сердце. – Но мою упрямую и непокорную эденийскую «крепость» трудно сравнить с кем-либо, ты такая одна на миллион! – Неужели я настолько выделяюсь среди других? – чуть покраснела эденийка, встав к краю крепостной стены, чтобы лицезреть таллинский пейзаж. – Настолько, что все меркнут пред твоими красотой и умом, – ответил внешнемирец. Он встал позади неё, зарывшись носом в её серебристые волосы, вечно пахнущие фиалками. – И я буду полным глупцом, если решусь на завоевание другой «крепости». – Поверь мне, Шао, других «крепостей» я не потерплю, – взгляд женщины в миг стал диким и хищным, любая соперница поплатится жизнью хотя бы за попытку забрать Шао Кана у законной жены. – Всех в порошок сотру. – Так кто тут из нас ревнивый? – снисходительно улыбнулся мужчина. – Оба, – ответила она, развернувшись к мужу. – Никто и никогда не разлучит нас, никому не позволю! Дикая и необузданная, пылкая и страстная, непокорная и упрямая, опасная и смертоносная, хрупкая и ранимая, нежная и романтичная: всё это была Синдел, эта женщина очень многогранна, таит в себе тысячи тайн и загадок, так и маня разгадать их. Шао Кан с довольной ухмылкой посмотрел на супругу, она такая разная, но такая любимая. Император и сам был таким: грозным и жестоким, беспощадным и безжалостным, кровавым и воинственным, справедливым и мудрым, любящим и заботливым, ласковым и нежным. Как же правители Внешнего Мира и Эдении похожи, будто созданы друг для друга. Кан как можно осторожнее обхватил своей огромной ладонью подбородок Канум, стараясь не задеть любимую когтями. Второй рукой внешнемирец приподнял эденийку, он знает, что ей тяжело целовать его, когда их лица не находятся на одном уровне. – И наша любовь будет вечной, – в один голос сказали влюблённые, и их губы слились в нежном и трепетном поцелуе. Знали бы только Император и Императрица о делах в своём дворце, то они бы особо не радовались. Успокоив Скарлет, девушки стали придумывать план мести Эррону Блэку, который так подло куда-то пошёл с Кэсси Кейдж. Конечно у Китаны в этом плане опыта было мало, а вот у Милины и Джейд хоть отбавляй. – Ты должна или изменить ему с Кано, или хотя бы завязать с ним беседу, что в сердце Эррона закралось сомнение, – рассуждала Джейд. – Ты сама хоть этот план использовала? – усмехнулась Милина. – Нет, Коталь мне таких поводов особо не давал, – фыркнула нефритовая Леди. – А может лучше сначала поговорить с самим Эрроном? – предложила Китана, однако сестра и подруги уставились на неё, как на дуру. – И какой ответ получит Скарлет? – младшая Принцесса решила строить их себя эксперта по отношениям. – «Я ей инструменты помог донести»? «Она палец порезала и оказал ей первую помощь»? «Я помог ей паркет уложить»? – Нет, паркет Эррон укладывает исключительно со Скарлет, – хихикнула телохранительница Китаны, пока не получила танто по затылку. – Девочки, спасибо за помощь, но у меня уже созрел план, – загадочно сказала Скарлет. – И если мы ночью будем шуметь, то не подумайте ничего дурного. Скорее всего я просто буду заколачивать крышку гроба. – Скарлет, ты уверена, что ты видела то что ты видела? – старшая Принцесса и сама запуталась в своих словах, но шок на её лице невозможно было передать словами. – Да, Китана, я уверена, что видела то что я видела! – также запутанно выдала кровавая Леди. – Может зря мы попросили помощи у Джонни Кейджа? – шепнула сестре младшая дочь Шао Кана и Синдел. – Но без его помощи мы бы до сих пор ковырялись со вторым этажом, – возразила Джейд. – Кстати, вам не кажется странным, что Император и Императрица с нами не связываются? – кровавый ассасин резко сменила тему, про, возможно, бывшего возлюбленного она даже слышать не может. – Да, уже почти пять часов вечера, а от них ни звоночка, – согласилась полутаркатанка. – Может они очень заняты? – предположила нефритовая Леди. – Да какие у них могут быть дела? – возмутилась Милина. – Я разговаривала с Джонни и он сказал, что большую часть дня папа и маму рассматривают достопримечательности, – сказала старшая дочь императорской пары. – И ещё мама очень загорела. – Я бы последовала примеру Императора и Императрицы, – мечтательно вздохнула зелёный ассасин. – А мы с Лю уже решили, что проведём медовый месяц в Азии, – похвалилась Китана. – А у нас из-за этого с Коталем начинается ссора, – буркнула Джейд. – Он хочет в Африку, а я не хочу! – А куда ты хочешь? – спросила младшая Принцесса. – Чтобы как у Шао Кана и Синдел: любовь, романтика, рестораны, множество достопримечательностей, море... – нефритовая Леди прикрыла глаза, представляя себя лежащей на шезлонге с бокалом какого-нибудь земного коктейля, а рядом любимый ош-текк. – А вот в Африке я что делать буду? Комаров кормить? На животных вместе с аборигенами охотиться? Там же даже нет таких красивых городов! – А сама-то ты куда хочешь? – повторила свой вопрос синий ассасин. – Почему-то тянет в Океанию или в Европу, – ответила зелёный ассасин. – Европу я уже немного благодаря Императору и Императрице видела, а вот Океанию. Я о ней в книжке читала, правда там государств тоже мало. А вот когда Императрица вернётся и сделает в восточной части дворца зал Европы, то тогда я приму окончательное решение. – Я вообще очень сомневаюсь, что мама сделает этот зал именно в восточной части дворца, – сказала младшая дочь Шао Кана и Синдел. – Это же гостевая часть. Скорее всего этот зал будет в западной части дворца. Тем более Европа — это запад! – Вот ты с мамой своей идеей и поделись, – хихикнула Китана. – Кстати, Мили, а ты сама где хочешь провести медовый месяц? – Пока не знаю, – ответила Милина. – Мы с Ханзо вместе не так долго, буду думать после года отношений. – Мы с Эрроном хотели в Южную Америку, – влезла Скарлет. – Когда мы ходили за жакарандой для Императрицы, то нам там очень понравилось. А теперь единственное куда отправится этот бабник, будет загробный мир! – Тоже неплохо, – истерически хихикнула младшая Принцесса, ей уже страшно находиться в одной комнате со Скарлет. – Девочки, это всё очень мило, но шестой день уходит, нужно работать, – скомандовала старшая Принцесса. – Сама же этот разговор завела, а теперь ещё и командует! – возмутилась младшая сестра. – У нас шестой день на исходе, а мы ремонт только в покоях первого этажа закончили, – поддержала подругу Джейд. – Завтра закончим на втором этаже, а там мужчины уже и третий отстроят, – в свои слова старшая дочь императорской пары очень хотела верить. – Однако стоит торопиться, иначе всё, стоять нам перед столом до конца жизни, папа нас так ремнём отлупит, что точно сесть не сможем. – Золотые слова, Кити, – вздохнула полутаркатанка. Над Таллином багровело солнце, окрашивая старый город в алые цвета. Потихоньку начинают открываться некоторые ночные заведения и закрывать магазины. Если бы с Ревельской крепости было видно море, то любой бы восхитился ему алеющему цвету, будто на дне затонули рубины. Жизнь в эстонской столице постепенно затихает, сменяясь вечерними тишиной и спокойствием, на город вновь опускается прохлада. Даже несколько жаль, что этот таллинский день скоро закончится и придётся прощаться с переменчивой Прибалтикой, которая сменится холодной Скандинавией. Шао Кан с большим любопытством наблюдал за Синдел, которая с живым интересом разглядывает цветные картинки в книжках. Императрица выглядела такой счастливой и окрылённой, и причина далеко не в книгах, а в Императоре, который ни на миг не оставил свою благоверную супругу. – Тебе волю дай — ты все книжки скупишь, – снисходительно улыбнулся Шао, но что поделать, жена хочет купить новые книги. – Мне нужны только эти, – Синдел не могла оторвать глаз от таких причудливых картинок с интересными земными буквами. – Зато потом я тебя по книжным магазинам таскать не буду. – Ты найдёшь другой способ меня замучить, – усмехнулся Император, получив гневный взгляд жены. – Ещё одно слово и я обижусь, – насупилась Императрица. – А так? – Кан поклонился к жене и мягко поцеловал её в щеку, заставляя любимую покрыться милейшим румянцем. – Больше так не говори, – попросила Канум, чуть смущённо потирая место поцелуя, её умилил такой прилив нежности супруга. – Хорошо, – улыбнулся внешнемирец. Он глянул на количество книг в руках жены и ужаснулся. – 17?! – Всё исключительно для изучения языков, – возразила эденийка. – Если такими темпами пойдёт, то я смогу без переводчика принимать послов из Земного Царства, – пошутил мужчина. – Если тебе понадобится моя помощь, то ты всегда можешь на неё рассчитывать, я не откажу, – улыбнулась женщина. – Моя верная и любимая соратница, – он взял её правую руку, понимая, что не зря на её пальцах красуются кольца Императрицы и Канум. – Мы с тобой такие дела осуществим! – Я вижу, что ты настроен более чем серьёзно, – она отложила книгу-самоучитель по эстонскому языку и развернулась к мужу. – Новый я, новые порядки, – изрёк Шао Кан. – В моей жизни начался новый период, пусть и на Внешнем Мире это отразится. – Мудрые слова мудрого правителя! – Синдел была восхищена мужем, он просто потрясающий, другого такого ей точно не найти. – Шао, я горжусь тобой! – Ты должна гордиться собой, ведь именно ты стала толчком к этим переменам, – Император не мог отрицать сильного влияния супруги на внутреннюю политику Внешнего Мира. – Но ведь ты настаивал на нашем воссоединении, – напомнила Императрица. – Не будь таким упёртым и настойчивым, то я бы сейчас не книжки листала, а рыдала бы в подушку от безысходности. – Почему? – удивился Кан. – После того свидания я не смогла бы тебя отпустить, – призналась Канум. – Я тогда полностью растаяла. – Но продолжала сопротивляться, – напомнил внешнемирец. – Я уже говорила, что боялась вновь испытать боль, – вздохнула эденийка, прижавшись к груди мужа. – Ну, всё, милая, не огорчайся, ведь сейчас мы вместе, – мужчина ласково посмотрел на жену, только с ним она может быть собой: робкой и ранимой. – Да, вместе, – согласилась женщина. – Шао, я бы не хотела прерывать такой милый момент, но нас уже с укором смотрят, книжный скоро закрывается. – Тогда пойдём оплачивать твои книжки, – чтобы не утруждать любимую, он сам понёс эту огромную стопку книг. «Идеальный», – подумала она, все женщины точно ей завидуют. Внешний Мир. Ночь. Самое опасное время суток. Когда раньше во дворце Шао Кана содержали гарем, то именно в это тёмный период дня соперницы убивали друг друга, желая быть единственными у Императора, но у него давно была единственная и самая желанная, что как болезнь разъедала сердце, это была тогда покойная Синдел. Однако теперь, когда Кан после своих воскрешения и развода распустил гарем, то сцены ревности и битвы за мужчину закончились, но похоже сегодня Скарлет возродит эту «прекрасную» традицию. Скарлет задумчиво смотрела в окно, думаю над каждым своим словом, которое она скажет Эррону Блэку. Крутя на указательном пальце золотое кольцо с красным, почти бордовым гранатом, которое ей подарила Императрица, кровавая Леди пыталась собраться с мыслями. Услышав, что тяжёлая дверь из красного дерева отворилась, то все рассуждения и мысли улетучились, сменившись болью и злостью. Эррон Блэк был в приподнятом настроении, даже не подозревая о том, что возлюбленная обещала сегодня заколотить крышку его гроба. – Летти, а я тебя везде искал! – обрадовался Эррон и хотел было со спины обнять свою возлюбленную, но она характерным жестом руки дала понять, что не желает прикосновений. – У кого-то плохое настроение? Кто на этот раз обидел великую кровавую ведьму? – Ты и сам прекрасно знаешь, – сухо ответила Скарлет. – Нет, не знаю, – Блэк искренне не понимал причину обиды девушки. – Ну если не знаешь, то собирай своё барахло и выметайся из дворца, – голос кровавой фурии был удивительно спокойным, это даже пугало. – Так, значит виноват я, – понял стрелок. – Ты невероятно догадлив, – холодно сказала кровавая колдунья. – Причина? – спросил парень. – Твоё распутство, – ответила девушка, наконец развернувшись к нему. – К кому на этот раз ты меня приревновала? – он посмотрел на возлюбленную как на дуру. – Китана, Милина, Джейд? – Эта твоя Кэсси Кейдж! – она не смогла сдержать эмоций, голос в миг стал громким и злым. – Пошло дело! – закатил глаза Эррон Блэк. – Ты очень удобно выставляешь меня полной дурой, – усмехнулась Скарлет. – Ты и сама с этим прекрасно справляешься, – шумно выдохнул Эррон. – Не прикидывайся дураком, Блэк! – рявкнула кровавый ассасин. – Я видела, что ты куда-то пошёл с этой... Кэсси. – Тебе кровь слишком сильно к мозгу прихлынула? – глаза Блэка от шока и возмущения стали по пять копеек. – Собирай свои вещи и возвращайся в Уикет! – от обиды кровавая дева сжала губы. – Или где ты там живёшь? И только Скарлет хотела лечь в постель и вновь залиться горючими слезами, как вдруг Эррон Блэк вжал возлюбленную в стену, соблюдая зрительный контакт, сейчас это как никогда важно. От шока и удивления кровавая Леди даже не могла применить свою магию крови, поворот событий был слишком неожиданным. – Что опять произошло? – рявкнул Эррон. – Я видела, что ты куда-то пошёл с этой Кэсси! – кровавая колдунья старалась сдерживать свои кровавые слёзы, но это давалось с трудом. – Да, я ходил с Кэсси! – этого Блэк скрывать не стал. – Я не стану скрывать, что она приставала ко мне, но я ей отказал! Я же тебе клялся, что завязал с этим! Ты же по моей крови можешь всё определить! Стрелок отпустил её правую руку, чтобы кровавая Леди удостоверилась в правдивости его слов. Приложив руку к его сердцу, девушка поняла, что возлюбленный не лжёт, а она повела себя как ревнивая истеричка. – Я тебе клянусь, что у нас ничего не было, – голос Эррон Блэка вновь стал спокойным. – Я же тебе даже обещал, что однажды ты станешь миссис Блэк. Глядя в дикие карие глаза Эррона, Скарлет понимает, что проиграла эту битву во всех смысла: неверные доводы, догадки и взгляд возлюбленного, заставляющий забыть обо всём на свете. Как давно Блэк желал вновь овладеть этим неподатливым бледным телом, которое от единого неловкого прикосновения может покрыться алыми синяками. Прильнув устами к её шее, кровавый ассасин вспомнила как это хорошо быть любовницей стрелка. – Эррон, не здесь, не в этом дворце, – Скарлет не Синдел, она не хочет нарушать чужой покой. – Тогда в нашей таверне? – одна из самых старых таверн Внешнего Мира уже давно являлась тайным местом встреч стрелка и ведьмы. – Да, – ответила кровавая Леди. – Ближе к утру вернёмся. – Ты настолько скучала без меня? – пафосно ухмыльнулся Эррон Блэк. – Скучала, но пора восполнить эту тоску, – подмигнула ему кровавая дева. – Идём, я хочу провести эту страстную ночь с тобой. – Узнаю свою Скарлет! – восхитился Эррон и на руках вынес возлюбленную из покоев, сегодняшнюю страстную ночь они проведут вместе. Эстонию полностью накрыла ночь, поглощая страну своими тёмно-синими, почти чёрными тонами. Таллин горел яркими огнями, но был очень непохож на Вильнюс и Ригу. По щелчку пальцев Шао Кана книги Синдел отправились в номер отеля, а сами молодожёны гуляли по ночной набережной холодного Балтийского моря. Был слышен тихий шелест тёмных морских волн и шум проплывающих кораблей, что вернулись домой или же прибыли немного погостить. – Вот и в Прибалтике мы побывали, – устало улыбнулась Синдел. – А завтра мы уже будем в Скандинавии. – Время так быстро летит, – согласился Шао Кан, приобняв жену за талию. – Казалось, что только совсем недавно мы в мае отправились в Лиссабон, а теперь уже наступил июль и мы в Таллине. – Каждый день с тобой я чувствую себя совсем юной и неопытной девочкой, – Императрица прислонилась головой к руке мужа. – Во имя Старших Богов, ты полностью овладел мной! – Помнишь ты сегодня говорила о моих наложницах? – осторожно напомнил Император. – Дели, моя дорогая жена, ни одной из них не удалось вызвать у меня даже ухмылку, ни к одной не лежала душа, ни одна не лежала на твоей подушке, каждая сразу же возвращалась в гарем. Дели, каждую ночь я грезил о тебе. – У меня сейчас сердце вырвется из груди, – чуть покраснела Канум, её первый муж ни разу не слышал таких слов. – Не стоит, как же ты будешь любить без сердца? – улыбнулся Кан. – Но ведь ты же говорил, что у тебя нет сердца, – напомнила эденийка. – Ты собрала его по кусочкам, – сказал внешнемирец. – И я тебе за это благодарен. По всему городу из башни Длинный Герман разнеслась прекрасную национальную песня «Моё отечество — моя любовь» с музыкой Густава Эрнесакса и словами Лидии Койдулы. Эта музыка всегда звучит не позже десяти часов вечера, когда над башней перестаёт развиваться флаг Эстонии, а поднимают его на рассвете, не раньше семи часов утра. – Прекрасная традиция! – восхитилась Синдел. – Дай угадаю: «Дракончик, давай сделаем также!»? – Шао Кану конечно не удалось повторить голос супруги, но интонация была похожа. – Очень может быть, – улыбнулась Императрица. – Но сейчас у меня только две мысли. – И какие же? – спросил Император. – Ты и Финляндия, – ответила Канум. – И сам знаешь, что ты мне важнее. – Знаю, моя Императрица, – прошептал Кан. – Тебе не холодно? – Возьми меня за руку, – попросила эденийка и муж выполнил эту милейшую просьбу. – Теперь мне тепло. – Как много в тебе романтики, – удивился внешнемирец. – Мне стоит у тебя поучиться. – Нет, в глубине ты и сам романтик, – прошептала жена. – Идём, я просто валюсь с ног. – «Валишься с ног»? – переспросил муж. – Ну тогда я донесу тебя. Во тьме ночного Таллина великий Императора Внешнего Мира Шао Кан нёс на руках свою любимую великую Императрицу Эдении Синдел Канум. С каждой минутой времени до Финляндии остаётся всё меньше, хотя и сам отпуск семимильными шагами идёт к своему концу.