25

Она аккуратно заглядывает в комнату, стараясь не обнаружить себя. Улыбаясь, наблюдает, как он ногой качает кроватку, одновременно борясь с приступом зевоты и пытаясь не заснуть. На его пижамной футболке следы детского питания и он – самый лучший папа на свете. И муж, конечно. Ее счастье – оно какое-то бесконечное, необъятное, но в то же время маленькое и уютное. Только ее. Их. Он замечает ее в дверном проеме, но не подает вида, нарочито громко начав беседу с нежелающим засыпать сыном. - Тихо, сын. Не надо плакать Даниэль, а то мы разбудим нашу мамочку, а у мамочки завтра гости, а мамочка если не выспится, то гости могут и не выжить…. Она хихикает и грозит ему кулаком. - Не спит? – она заходит в комнату и склоняется над кроваткой. - Неа. – Он зевает и притягивает ее к себе, усаживая на колени. - Мне подежурить? — Вот еще. Мы тут в чудесной мужской компании. Иди спать. Завтра у нас важный день. Она кивает. Важный день. Первый день рождения их сына. Их персональное чудо. Их персональное Рождество. Она обнимает его и целует куда-то в область шеи. Он пахнет гелем для душа и детским питанием. Он зарывается лицом в ее волосы и со стоном сообщает, что готов поработать над сестричкой для их первенца. Она смеется. Он продолжает качать кроватку ногой. Это абсолютное счастье. Абсолютное счастье настигло их, несмотря на то, что они так долго и так успешно с ним боролись.