***
— Подожди, Дан, тут листик какой-то, — женщина поднимает с пола бумажку. Разворачивает. Тело окутывает дрожь. Привет, дорогая. Хочешь, открою главную тайну твоей жизни? Твоя дочь жива, представляешь… Удивлена, знаю. Живи с этим. До встречи… Время сообщу…***
— Тина… Тина, очнись, — он бьёт её по щекам, а затем подносит ватку с нашатырём к носу, и женщина вздрагивает. — Слава Богу, очнулась… Моя девочка… жива… — шепчет. — Тихо, тихо. Я созвонюсь с Максом, всё ему расскажу. Постарайся заснуть, хорошо? — Побудь рядом, хорошо? — Буду.
***
Тина просыпается поздно. Дан этому рад. Хоть немного отдохнула. Мужчине приходится очень долго её успокаивать, а затем и уговаривать что-нибудь поесть. — Сегодня нужно поработать над репертуаром песен на эфир. — Дан, какой, к чёрту, эфир? — женщина кидает в него вилку, но промахивается, и столовый прибор летит на пол. — Я спустя семнадцать лет узнаю, что мой ребёнок жив, а ты мне предлагаешь возложить силы на подготовку к эфиру? — Успокойся, — немного повышает голос, — убить меня решила, что ли? — с усмешкой поднимает с пола вилку. — Тебе трудно, я понимаю, но, во-первых, ты и твои дети в безопасности. На слове «дети» она вздрагивает, поднимая на него глаза. — Ты тоже в безопасности. Я рядом. И, во-вторых, тебя просто пытаются напугать, не ведись на это. Своим детям ты сейчас сама ничем не поможешь, но ты можешь помочь участникам своей команды, тем самым отвлечься и самой. Я позвонил Максу и Косте, мы будем разбираться со всем этим. Эта записка — знак того, что этот придурок захочет с тобой встретиться. Возможно, он приведёт на встречу твоего ребенка. Очередной приступ дрожи. Он берёт её за руку, немного поглаживает. — Так что готовиться к разговору, и возможной встрече с дочкой. И, пожалуйста, ничего не скрывай от меня сейчас и не предпринимай ничего сама. У тебя есть я, помни об этом всегда. Мурашки.***
День выдаётся тяжёлым. Оба работают. Как над собственной командой в «Голосе», так и над тем, чтобы разобраться со всем, что на них свалилась. — Я звонил Максу, он сказал, что нам нужно ждать, пока Алексей выйдет на связь. Судя по всему, это произойдет скоро. Он уточнил, каким образом написана записка, я сказал, что она была напечатана. Это нам мало что даст. У Дана сердце разрывается, глядя на эту маленькую разбитую девочку. — Спасибо большое, — поджимает губы и прижимается к нему. — Будем ждать, значит, хотя это невыносимо… Молчит. — Боже, это же немыслимо. Какая же я мать, если не чувствовала, что она жива, если не искала её? Она никогда меня не простит… — Не вини себя ни в чем, слышишь? Она простит тебя. Обязательно простит. Она увидит тебя, твою заботу о ней, ты расскажешь ей всю историю, и она поймёт. Я уверен в этом. Тина прижимается к нему ещё сильнее. Без слов. Хочется просто помолчать. И поплакать. — Устала, моя маленькая, — гладит женщину по волосам, — давай тебе ванну наберу. Расслабишься хоть немного. — Полежишь со мной? — смущается. — В ванной? Ничего себе предложение, Кароль. Не смущаешься даже? — мужчина усмехается. — Смущаюсь, но очень хочу, чтобы ты был рядом.***
Балан набирает ванну с пенкой. Тина слегка улыбнулась, видя такую заботу. — Такая сексуальная ты в этом халатике, — мужчина облизывается, откровенно рассматривая её. — Ну, без него, конечно, лучше в стократ. Видит, как она стесняется. Любуется даже этим её состоянием. — Не смущайся, ты очень красивая, — приобнимает за талию, и не спеша развязывает пояс халата. Он настолько завораживает её своим голосом, что она не успевает опомниться, как они уже вдвоем лежат в ароматной ванной. — Никогда бы не подумала, что мы с тобой будем лежать в ванной обнажённые, — она усмехается. — А я знал, что это случится когда-нибудь, — самоуверенно отвечает Дан, и оба усмехаются. — Нет, серьёзно, ты меня очень зацепила, ещё тогда, во Дворце спорта, я исподтишка наблюдал, как ты репетируешь, — признается Балан, и Тина удивлённо округляет глаза. Он видел её тогда? Настоящую? — А потом, когда мы с тобой столкнулись после премии, я был ошарашен: передо мной стоял совершенно другой человек. В моей голове было два вопроса: как, а главное, зачем? И в павильоне у меня был такой же вопрос. Как? Зачем? — Это искусство, — тихо признаётся женщина, поглаживая его, — чтобы никто не увидел меня настоящую. Эти слова отдаются эхом в голове у обоих.***
Дни несутся с неуловимой скоростью, но для Тины каждый из них — вечность. Они работают, проводят репетиции с участниками, встречаются с Максом для того, чтобы разработать разные варианты действий, несколько раз встречаются с Веней, проводят с ним насыщенный день. Хоть что-то их радует.***
— Данчик, привет, — Дима тормозит его в павильоне. — Привет, дорогой, — мужчины пожимают друг другу руки. — Хотел узнать, как дела у вас с Тиной? И что там касательно её истории? Если это уместно, конечно. Тактичность — его второе имя. — У нас всё хорошо, — Дан улыбается во все тридцать два, — более чем. — То-то я вижу, ты светишься. Рад за вас. — А вот что касается её истории… — Балан запинается, — там такая Санта Барбара, Дим. Я пока не могу тебе рассказать, правда. Боюсь сглазить… — Всё понимаю. Помощь нужна? — Нет, спасибо, сами пока справляемся, — Дан впервые сталкивается с такой дружеской заботой. — Тогда держу за вас кулачки.***
Вечером этого же дня Дан с прекрасным настроением возвращается домой, но как только он видит дрожащую Тину, хорошее настроение улетучивается. — Тина, что? — он подходит ближе, берёт её за руки и пытается понять причину её состояния. — Пожалуйста, не молчи, не скрывай от меня ничего. — Записка, — шепчет женщина, протягивая лист бумаги. Дан выдыхает — дождались. В записке время, дата, адрес, манипуляции и угрозы. Всё как всегда. — Мы дождались записку, значит, скоро, вероятнее всего, ты увидишься со своим ребёнком, мы разгадаем эту историю, и этот кошмар закончится. Поехали к Максу.***
Несмотря на то, что в записке строго указано, что Тина должна явиться на место встречи одна, Макс с Даном решают перестраховаться — вызвать подмогу и, помимо этого, самим поехать с Тиной на эту встречу. — Вы не понимаете, что это опасно, парни? — возмущается Кароль. — Я поеду туда одна. Нельзя так рисковать. — Не поедешь ты одна никуда, — уверенно произносит Дан, — я не пущу. Это для твоей же безопасности, пойми. Тем более в адресе заброшка какая-то. После долгих споров они находят компромисс — поедут все вместе, но на встречу Тина пойдет одна. Парни будут рядом. — Кстати, Паша твой учился с тобой в одной школе. Возможно, даже в одном классе. Или в параллельном, не могу сказать точно, — ошарашивает новостью Макс. — Что, прости? — Тина округляет глаза и не может подобрать слова. — Как такое возможно вообще? Дан вздыхает. Боже, что вообще происходит? — Тин, за тобой в школе кто-то ухаживал? Знаки внимания проявлял? — интересуется Дан. — Ну был один настырный. В параллельном классе учился. Глеб зовут, вроде. Не нравился он мне никогда… Но это не Лёша, и не Паша тем более. — А это мы скоро и узнаем. Чувствую, близимся к разгадке.***
Тина не понимает, что происходит и как такое возможно вообще. Паша. Лёша. Глеб. Одна школа. Живая малышка. Голова кругом. — Постарайся заснуть, милая, завтра трудный день для нас.
***
День «Х» настаёт, и Тина переживает не по-детски. — Всё будет хорошо. Я рядом, — Дан на протяжении всего дня пытается её успокоить. — Через два дня последний эфир, как мы сможем всё это совместить? — женщина дорожит. — Прости, что втянула тебя во всё это, — всхлипывает, поднимая на него глаза. — Всё будет хорошо. И не говори глупостей. Мы со всем справимся, — целует её в лоб.***
Место, которое он выбрал, пугает Кароль. — Опять ладошки потеют, — Дан гладит её по рукам, — переживаешь? — Очень, — Тина старается улыбнуться, — боюсь увидеть его вновь. — Помнишь, что я сказал тебе тогда, в павильоне? — у самого мурашки от воспоминаний. — Что я должна смотреть своему страху в глаза, — выдыхает, — но сейчас это очень тяжело. — Отдавай весь страх мне, — Балан крепко сжимает её руки. Оба усмехаются и верят в лучшее.***
Машина останавливается в пятистах метрах от назначенного места встречи. Тина в сотый раз слушает инструктаж, и напоследок Дан её страстно целует, заверяя, что всё будет хорошо. Она дрожит, но самостоятельно идёт полкилометра до места назначения. Видит силуэт мужчины. Узнаёт его. И это не Леша. — Паша? — выдавливает из себя кое-как. Мужчина разворачивается. Он весь в чёрном. С сигаретой во рту. В чёрных очках. — Паша, Паша, — мужчина делает очередную затяжку, — а если точнее, то Глеб, которому ты разбила сердце…