***
Ночь. Тишина. Темнота. Дан нехотя открывает глаза. Жмурится. Спросонья пытается восстановить недавние события в памяти. Ссора с Тиной. Яркая. Страстная. И ночь. Такая же. От одних только воспоминаний по телу волной катится приятная дрожь. Дан усмехается. Проводит рукой по постели, но там оказывается пусто. Зато с кухни доносится шум. Мужчина облегчённо выдыхает и, надевая халат, отправляется на звук. Увиденное заставляет его смеяться. Кароль. Холодильник. Торт. — Мда, Кароль… Я не знал, что на тебя так оргазмы влияют, — мужчина не сдерживает эмоций — смеётся как ребенок. — Дан, я… — Тина почему-то пугается. Ну как почему-то. Воспоминания сильнее. Балана на самом деле умиляет эта картина. Ночь. И Тина с тарелкой торта у холодильника. Но, видя некий испуг в глазах Тины, добавляет: — Да ешь, ну чего ты? — мягко произносит мужчина, подходя ближе. — Вкусно тебе? — щелкает её по носу. — В креме вон вся, — улыбается. Тина смотрит на него, закусывая губу. — Ничего, что я тут ем?.. — растерянно спрашивает певица. — Ти, ну ты чего? — Балан, на самом деле, не знает, как бороться с её такими нелепыми страхами. — Кушай, конечно, только бы отрезала кусочек себе, села за стол и нормально поела, если хочется. — Так вкуснее, — женщина облизывает ложку, соблазнительно стреляя глазками. Такие они счастливые. Настоящие — Кокетка ты всё-таки. Поделишься со мной? — пронзительно смотрит на неё. — Чик-чик, это надо заслужить, — Кароль убегает, наблюдая за реакцией Дана, который не понимает. Как так можно вообще?***
— Доброе утро, дорогая, — Балан залазит под одеяло и начинает нежно будить свою женщину. Тина сглатывает, пытаясь сдержать стон. Не выходит. — Чик-чик я заслужил? — мужчина выныривает и целует уже в губы. — Невозможный мой, что ты творишь со мной… — Кароль зарывается пальчиками в его кудри. — То же, что и ты со мной…***
За завтраком Кароль оповещает Балана, что у неё через несколько дней запланирован концерт, на что Дан сводит брови и с трудом спрашивает: — Ты уверена? Просто в свете последних событий я бы не советовал тебе, Тин… Давить на неё не хочет. Подвергать опасности тоже. — Я уверена. Мне очень этого не хватает. Мужчина долго думает, но в конце концов не может противостоять самым красивым глазам на свете. Сдается, протягивая «Лаааднооо» и получая в ответ сладкий поцелуй.***
Начинается подготовка к эфирам. Дан с Тиной работают плодотворно. Хотят раскрыть каждого участника. Тина несколько раз пересекается в павильоне с Катечкой, прожигает бедную девочку взглядом, но Балан каждый раз вовремя оказывается рядом, отводит Кароль на безопасное расстояние и целует до последней капли кислорода в лёгких.***
Настаёт день долгожданного концерта Тины, и она суетится с раннего утра. — Всё будет хорошо, — мужчина целует её в лоб. — Публика тебя любит. На самом деле он боится. Мало ли что взбредёт в голову Алексею. День без неё кажется пустым. Окутанный страхом. Балан пытается окунуться в работу. Созванивается с родителями и Сандой. Но его всё равно тянет к ней. Заходит на какой-то эфир с её концерта с левого аккаунта. Улыбается. Восхищается. Проводит пальчиком по экрану. Малышка. Его. Через несколько часов Балан вздрагивает от поворота ключа в замке. Никак не может привыкнуть, что дал ей свои ключи. — Дан, мне кажется, я была на седьмом небе, — расплывается от удовольствия. — Это было…это было…так волшебно… просто невероятно… Мужчина улыбается, видя как она счастлива. Ловит каждую её эмоцию. — Моя девочка… — певец подхватывает её на руки. — Очень рад, что всё так. Что ты летаешь теперь. Пойдём покушаем, хорошо? — Честно? Я очень устала, родной, — треплет по волосам. — Поедим в кровати, какие проблемы? Тина светится от эмоций. Делится впечатлениями, говорит много, тараторит, и ей даже за это неловко. Но артист внимательно слушает, реагирует, задаёт вопросы. Замечает, что она испытывает боль. — Что случилось? — беспокоится. — Ноги отекли, болят немного. Не переживай, у меня такое часто. — Давай туфельки снимем, золушка моя, — Дан опускается на корточки и аккуратно снимает туфельки, по очереди с каждой ножки. Кароль дрожит от его нежных прикосновений. — Устала, моя хорошая, да? — мужчина слегка массирует изящные ножки. — Ничего, сейчас пойдём кушать и отдыхать, — лёгкий массаж продолжается, и Тина закатывает глаза от удовольствия. За вкусным ужином в постели мужчина замечает, что женщину беспокоит что-то ещё. — Шея немного и спина… — тихо признается она, после его допроса. — Так, всё понятно, — Дан подрывается и уходит в другую комнату за чем-то. — Дан, всё в порядке, правда, — начинает выкручиваться, — у меня такое бывает после концертов. Мне просто нужно отлежаться, а завтра утром тренировка — и всё будет пучком. Она замолкает, услышав какой-то шум в коридоре. Хмурится. — Тренировка завтра, а уменьшить боль и расслабить тебя — план на сегодня. — Балан, что это? — женщина с открытым ртом смотрит на какую-то конструкцию в его руках. — Это массажный стол, моя дорогая. Раздевайся, немного помассирую тебя. Тина вздрагивает. Хотя на данном этапе такая её реакция странная для неё самой. — Тин? — выгибает бровь. — Да, всё нормально, — с дрожью в голосе отвечает она. Мужчина облизывается, видя её в одном нижнем белье. Сексуальная до невозможности. Он с улыбкой подхватывает её на руки в очередной раз за вечер и аккуратно кладёт на массажный стол. Нежно начинает массировать шею, рассказывая незамысловатую историю. Когда дело доходит до массажа спины мужчина не спеша расстёгивает лиф. — Дан… — женщина дрожит. — Я не смогу нормально помассировать тебе спину, Кароль, — Дан избавляет её от ненужного элемента одежды. — Тин, ну ты что? — заглядывает ей в глаза. — Я всего лишь расслабить тебя немного хочу, да и тем более, чего я там не видел то? — певец усмехается. — Балан! — зло шипит она. — Чшшш, расслабься, — он опять начинает эти свои манипуляции, перед которыми ей не устоять. Через несколько минут полной тишины Тина, после своего очередного и, она уверена, надоедливого Дану странного поведения решает завести диалог: — А откуда у тебя этот стол и такое классное умение массажировать? — У меня просто руки офигенные, малышка, — хлопает её по спине. Оба смеются. — А если серьезно, то на одном из концертов получил травму спины, долгое время лечился, поэтому имеются и собственные навыки, и массажный стол. — А что за травма? — С колонки упал неудачно. — Данчиик, — тянет женщина. — Как же ты так-то? — Сейчас уже всё более-менее, хотя отголоски остались, — он вздыхает, вспоминая ту ситуацию на кухне, — но прежде чем всё стало так, мне пришлось пройти массу врачей, массажей, уколов, мазей и носить корсеты. Боль, конечно, адская, но я не жалуюсь, потому что сдаться — это не про нас…***
— План наш провалился, братик мой, Алёшенька — мужчина изысканно курит сигару. — Могли бы ещё долго держать её в страхе… А тут… Появился какой-то мужик и сломал нам все планы… Зла не хватает… Оба усмехаются. — И что нам теперь остаётся? — Как что? Открыть ей правду. Пускай знает всё и мучается. Это, поверь мне, намного хуже, чем страх и насилие… Это главная тайна ее жизни…***
Через несколько дней Тина решается подойти к Дану с серьезным разговором. Очень хочет увидеть Веню. — Я подумала… Может, пусть он на эфиры приедет. У нас с ним всегда такая традиция была. Дан, пожалуйста. Я очень хочу его увидеть. Он мне сегодня снился. Да ещё и не один, а с девочкой какой-то, — женщина всхлипывает. — Сказал, что нашёл и привёл её ко мне. Понять бы, что это значит, — женщина усмехается. — Я тебя очень прошу, Данчиик. — Думаю, можно. Я вчера говорил с Максом, он сказал, что каких-либо покушений на тебя или Веню не будет, ибо подставляться им больше не хочется. Думаю, готовят что-то масштабное. — Дан… — певица прикрывает рот рукой и с диким страхом смотрит на него. — Всё будет хорошо. Скоро увидишь своего сына. И познакомишь меня с ним заодно. Женщина округляет глаза. Боже, совсем забыла про это. Как его представить сыну? Как он отреагирует? Господи, что же её ждёт? — А чего это у нас глазки забегали? — мужчина замечает перемену в её настроении. — Всё будет хорошо, мы найдём общий язык, не переживай. Через несколько дней упорных репетиций Дан с Тиной отправились в аэропорт встречать Вениамина. — Дан, пожалуйста… — Кароль очень трудно подбирать слова. — Он достаточно остро воспринимает мужчин возле меня. Я очень переживаю… Прошу, не надо сильно на него давить. И при нем, пожалуйста, не надо… — Тинааа, — Балан сгребает её в охапку, — перестань нервничать. У меня, конечно, детей нет, но я умею находить общий язык с ними. Я всё понимаю, выдыхай. Женщина поджимает губы. Крепче сжимает его руку. Почему-то ему верит. Через несколько минут видит в толпе пассажиров сына. — Венечка, — не сдерживает эмоций. Мальчик подбегает к маме, и они крепко обнимаются. — Я так скучала, мой дорогой, — женщина целует его в макушку. — Как хорошо, что ты рядом. У Дана трепещет сердце от такой картины. — Веня, познакомься, — Кароль вытирает слёзы, — это Дан. Он нам с тобой во многом помогает и поддерживает, и благодаря ему мы в безопасности. — Тина, перестань меня расхваливать, — улыбается, протягивая руку мальчику. — Вениамин, — сдержанно отвечает Огир, пока Тина с дрожью в теле наблюдает за их знакомством. Переживает. Двое важных мужчин в её жизни. — Так, ну что, я предлагаю сразу в павильон на репетицию. Времени у нас мало, — Дан берёт всё в свои руки, и его компания с ним соглашается. По дороге он оповещает Тину и Веню о том, что жить всем вместе под одной крышей на данный момент опасно. — Я снял квартиру на окраине Киева, — мужчина замечает, как округляются глаза у Тины и ее сына. — Ещё один мой знакомый Костя, который нам помогал, живёт там недалеко и согласился переехать на время, чтобы Веня был в безопасности. — Дан… — на глаза Кароль вновь наворачиваются слёзы. Она крепче прижимает к себе сына, но тот, кажется, всё понимает и поддерживает Балана. — Тина, я всё понимаю, но и ты должна понять, что он по-любому уже знает о приезде Вени и в его голове вообще чёрт знает что. Первое место, о котором он подумает — моя квартира, второе — твой дом, а нам нужно быть хитрее. Женщина поджимает губы. Тяжело вздыхает. — Мама, не переживай. То, что мы рядом, — уже успех. Но в данный момент Дан прав — мне лучше пожить в более безопасном месте. Тина округляет глаза. Дан улыбается. В павильоне никто особо не обращает внимание на появление этой троицы: все слишком заняты своими делами. — Ребята, ну что это такое? Фальшивите, эмоций нет, у меня такое ощущение, что вы не понимаете о чём поёте. Давайте ещё раз, — Тина пытается достучаться до своей команды. Веня за всем этим наблюдает, запихивая в сухомятку еду. — Вень, чего ты ешь стоя? — неожиданно появляется Балан. — Садись, — Дан указывает на кресло Тины, но она оказывается занятым. — Ясно… Садись на моё. — А можно? — мальчик удивляется. — Конечно можно, присаживайся. Мужчины очень быстро находят общий язык и обсуждают всё, начиная от английского языка и заканчивая игрой в шахматы. — Мама всегда такая строгая, Вень? — интересуется мужчина, видя как Тина тренирует команду. — Ну ты же с ней последнее время, больше меня знать должен, — мальчик поправляет очки. Дан улыбается. Смышлёный. — Если серьезно, то она строгая, но в меру справедливая. А если ещё серьезнее, то, Дан, спасибо за то, что бережёшь маму и меня. Кароль замечает их взаимодействие. Открывает рот от удивления. Её сын сидит в его кресле. Делится едой с Даном. И они о чем-то разговаривают. Мамочки… Примерно через час к репетиции приступает Балан. — Там Веня сидит ест, ты тоже поешь, — шепчет он ей на ухо на ступеньках сцены. Тина скромно прячет глаза. Улыбается сыну. Они вдвоем едят в его кресле, пьют вкусный чай, разговаривают и смеются. — Как тебе Дан? — осторожно интересуется Тина. Боится. До дрожи в теле. — Прикольный. С ним интересно. И смотрит он на тебя так… — Как? — артистка округляет глаза. — Как я на Кэтрин, мам, — Веня вздыхает. Господи, неужели взрослые считают его таким маленьким. Неужели думают, что взаимодействия этих двух незаметно.***
Уже под вечер пара отвозит Веню в безопасное место, Тина несколько раз просит Костю быть осторожным и беречься, а уже поздней ночью благодарит Балана за тактичное общение с Веней и говорит, что он ему очень понравилось. — Я рад, что всё так, малышка. Он меня тоже очень зацепил. Видишь, а ты переживала. — Обожаю тебя, — благодарит его сладким поцелуем. — Спа-си-бо.***
День прямого эфира С самого утра что-то пошло не так. Дан с Тиной поссорились из-за какой-то бытовухи. — Тина, я не хочу ругаться. Тем более накануне эфира, — Дан медленно гладит колено певицы, наслаждаясь тем, что любимая женщина ещё не научилась контролировать реакции на его прикосновения. Она стискивает зубы в попытке сдержать стон. — Не дай бог кто-то узнает о наших отношениях, — шепчет она, пытаясь справиться с эмоциями. — И что ты мне сделаешь? — мужчина ухмыляется, поднимаясь пальцами всё выше и выше. — Я. Тебя. Покусаю. Животное плинтусное. Всё-таки не сдерживает стон.***
Её вновь кидает в дрожь, когда на сцену выходит Катечка. Но она старательно прикрывает истинные эмоции за маской, восхищаясь её исполнением. Но в одну секунду Тину вновь переклинивает. В очередной раз всё накопленное пытается выйти наружу. Боль. Страх. Ревность. Неизвестность. Сегодняшняя ссора. Этот чертов эфир. Всё это снова сваливается на неё, и бороться с этим у неё нет сил. — Ну шо це за дурня, що я можу ревнувати? — Можливо, ви красива пара, у-ля-ля. — Якщо моє ім’я робить вам рейтинг, то окей. У Дана на это всё уже не хватает сил. Ну сколько можно? Единственное, что он произносит, стараясь задеть ее: — Это выглядит как написанный сценарий сейчас. Он переигрывает её. Одним словом. Из четырех букв. Её настоящим именем. Сталкивается с ней взглядом, объясняя, что она проиграла эту битву. И он обязательно ей это докажет.***
Едут домой они в абсолютной тишине, и Тину это уже пугает. Срывается он только когда закрывается дверь квартиры. Прижимает её к стене. Рука немного сжимает шею. — Что же ты творишь то Кароль? — злобно смотрит. — Какой сценарий, какая, блять, пара? Ты не обалдела? Зла на тебя не хватает, ей богу. Ударяет рукой по стене, и Тина на удивление не пугается. — Выпусти его, — тихо шепчет. — Что? — Балан хмурит брови. — Выпусти своё зло на меня, — твердит она. — Я знаю, что я задолбала тебя и себя своими истериками, просто я не могу поверить в то, что меня кто-то способен любить, даже после всего, что мы пережили… Дан округляет глаза. Ей его не хватает? — Я знаю, что в тебе есть другая сторона. Темная. Я видела её в тебе на эфире. Выпусти её со мной. Покажи мне другого себя. Не доброго и заботливого, а другого. Настоящего. Рядом со мной. — Тебе грубости моей не хватает? Тебя это заводит, да? — соблазнительно шепчет ей на ухо, пока Тина хватает воздух, словно рыбка. — Хочу тебя. Очень, — не сдерживается она. — Опять эта Катечка, опять её взгляд на тебя, б е с и т, — шипит на него. — Я знаю, что тебя достали мои истерики. Выпусти это всё. Сейчас. Обстановка накаляется. Ни он, ни она не думали, что этот вечер закончится так. — Меня не достали твои истерики — это раз. Это очень плохой повод признаться, чего ты хочешь на самом деле, — это два. Я так понимаю, у кого-то закончился лимит хорошей девочки, а значит и у меня послушного мальчика. Ну так что? Поиграем? Этой ночью они были другими. В меру грубыми, потому что Дан всё ещё помнил её историю, дерзкими, с огнём в глазах. — Удумала она себе что-то, ты смотри, — грубо целует её. — Катечки там какие-то, рейтинги. Неужели такого моего взгляда на тебя тебе не хватает? — Тина затаивает дыхание, видя как Дан действительно поедает её глазами. — Я смотрю, ты тоже не пальцем деланный. Мое настоящее имя с твоих уст тоже не просто так произнесено было. Тебе кто позволил? — отчитывает его, пытаясь справиться с эмоциями и ощущениями, которые он ей дарит. — Мне, моя дорогая, для того, чтобы показать тебе и всем вокруг, что ты моя, твоё разрешение не нужно, — певица задыхается от возмущения. Что он вообще… Все вопросы отпадают, когда он раздевает её полностью и вся их одежда летит куда-то в сторону. Всё кажется таким немыслимым. В эту ночь открыли в друг друге совершено иные грани. Открылись с других сторон. Это означало всё. Обратного пути нет. Они друг для друга и не иначе. — Не больно? — он замечает, как на пике блаженства её лицо меняется, и наклоняется, чтобы страстно поцеловать. — Господи, заткнись и не останавливайся, — с трудом произносит Тина. — Пожалуйста… Дан усмехается и продолжает дарить удовольствие желанной женщине, отмечая, что «Господи» в постели его ещё никто не называл…***
Проснулись они поздно. Зато счастливые. — Чё молчишь-то? Вчера ночью ты не была такой молчаливой… — Балан! — возмущается, ударяя его по торсу. — Ну чего ты стесняешься? — наверное, никто не поймет такой её реакции на откровенные темы. — Ты была… — шепчет на ухо, — такой откровенной, такой сексуальной, такой другой, Тина. И мне это очень понравилось, — Кароль сглатывает от возбуждения. Магический шёпот таки сделал свое дело. — Надеюсь, вопрос с Катечками исчерпан, Танечка? — хочется позлить. — Я тебя точно сейчас покусаю, Балан! Спустя несколько минут страстных поцелуев Дан нарушает тишину неожиданной идеей: — Тин, давай татушку набьем? — он нежно проводит пальчиком по её руке. — Парную. — Дан, ты сдурел? — Тина улыбается. — Какая парная татушка, мы оба публичные личности. — Красивая татушка, Кароль, — важно замечает артист, проводя по внутренней стороне её руки. — Вот тут, например, у тебя будет набито «Forever», а у меня «Never». Красиво ведь будет? — А почему у меня «Forever», а у тебя «Never»? Почему ты первый? — Потому что я мужчина, Кароль. Пора бы запомнить и расслабиться в моих руках наконец-то. Так что? Уже вечером пара выходила из одного из известных столичных тату салонов с новыми татуировками. Never/Forever — Нравится тебе? — спросил Дан, видя какими горящими глазами Тина рассматривает татуировку. — Очень, — она смущённо улыбается. — Спасибо, что уговорил меня, — льнет к нему в объятия, и он крепче сжимает её в своих руках. — Только учти, Кароль, тут уже не отвертишься. Это на всю жизнь. — А я и согласна. На всю жизнь. Казалось, этот прекрасный вечер с бутылкой вина, пастой, татуировками и признаниями не испортит ничего. Ошибались. Телефонный звонок. Их добрый знакомый Макс. И всего лишь один вопрос, который заставил двух влюбленных округлить глаза. — А можно подробнее услышать про этого вашего Пашу?