Судьба, сокрытая внутри

Воздух словно выбили из груди, когда пухлые губы Чимина опустились на чувствительную кожу шеи за ушком, а крепкие руки младшего очерчивали бока под курткой Пака. Кажется, просто так отсюда не выбраться. Чонгук целует трепетно, аккуратно сжимает твои губы своими и немного посмеивается оттого, как смешно сморщила носик. Как будто в первый раз чувствуешь что-то подобное. Они оба в твои бедра цепляются руками, оглаживают и совсем не реагируют на твои ладошки, уперевшиеся в две крепкие груди в знак протеста. Губы Чимина ощущаются на шее жарким пламенем, сжигающим весь здравый смысл на своем пути, мажут, шепчут что-то пошлое, настолько запретное, что никто не осмелится произнести это чуть громче. Ты от их манипуляций млеешь, сжимаешь ткань на груди в кулаки и почти теряешь рассудок под томное мычание. Чонгук отстает от твоих губ первый, отходит на шаг, чтобы запечатлеть прекрасную картину перед ним, а потом ловко скользит ладонями под твою майку, нагло скидывая чужую куртку с плеч. Он пальцами проводит вдоль ребер, поднимается выше, очерчивая косточки бюстгальтера, пока Пак своими проводит по бедрам к заднице, почти приподнимая над капотом. От этих парней веет жаром и нежностью, которая в здравом рассудке умещаться не хочет, вот только этот рассудок словно сам с выступа полетел, утопая в холодной воде. И от этого контраста эмоций хочется выть голодным шакалом, потому что этих парней ты вообще не знаешь, но столь чуткие прикосновения заставляют плавиться в теплых руках. Особенно когда одна пара из них ныряет по чашечки лифчика. Ты стонешь красиво, совсем несдержанно, когда Чон слегка сжимает между пальцев вставший сосок, а Чимин времени зря не теряет, гладит внутреннюю сторону бедра под тканью джинс и сам целует, уже более настойчиво. Он по-хозяйски сминает раскрасневшиеся губы, кусается и немного улыбается в поцелуй, когда ты почти задыхаешься. Его руки — это слишком, даже через плотную ткань штанов, потому что он ощутимо давит на промежность, пока ловкие пальчики младшего расстегивают надоедливые пуговицы. — Нет, давайте не будем, — ты сопротивляешься совсем вяло, почти добровольно отдаешься им в руки, словно вы знакомы лет пять. — Да, брось, Т/И. В прошлый раз тебе понравилось. Ты даже не почувствовала, как тебя сняли с капота, потому что сзади за талию обнимает Чонгук, позволяет облокотиться на собственную грудь и горячо дышит куда-то в шею, пока Пак с энтузиазмом стягивает с тебя джинсы. Он поднимается с колен, упирается своим лбом в твой и позволяет Чону поставить колено между трясущихся женских ног, чтобы в следующую секунду скользнуть пальцами под белье. У тебя из легкий словно весь воздух выкачали, потому что пальцы, давящие на клитор, ощущаются слишком контрастно с оттянутыми сосками. Когда ты успела избавиться от лифа, не понятно, но чужие руки чувствуются на теле так правильно, что стонать хочется во весь голос, что ты, собственно, и делаешь. — Ты сегодня такая чувствительная, — Чонгук опаляет дыханием ушную раковину, слегка задевая ту языком. — Неужели тебя настолько сильно возбудили новые девочки? В этом планшете вся жизнь… Они одновременно усмехаются, потому что видят твою реакцию на Чиминовы пальцы внутри, чувствуют дрожь женского тела и облизываются довольно, ведь так довольны своей работой. Ты для них как цель любить кого-то, кроме себя. И они выполняют эту цель. Работают пальцами усердно, ноги еще больше коленями разводят, шепчут слова, которые ты не разбираешь, и таки доводят до разрядки, целуя в виски. Ты у них в руках сначала как струна выгибаешься, а потом обмякаешь совсем, когда перед лицом довольная ухмылка Чона, облизывающая пальцы любимого хена. От этого кроет. И тебя обязательно бы накрыло еще ни один раз, если бы не звуки сирены и выстрелов, а после — патрульная машина на горизонте. Ты даже не замечаешь, как два парня падают на землю, не помнишь, как в голове что-то щелкнуло, и ноги сами понесли к машине. Помнишь лишь разбитый о дверь планшет в руках, громкий вой и что-то теплое на плече. После ночи на берегу комната мага ощущается слишком душно, замкнуто, а картинки в голове заставляют густо краснеть под испытывающим взглядом Джина. Он по тебе глазами пробегается, усмехается и почти выходит из комнаты, когда бросает непринужденное: — У тебя на плече рана. И ты только сейчас понимаешь, насколько болит сустав, по щекам реками бегут горячие от огромного количества эмоций слезы, а в голове выстраивается четкий план того, как заставить мага ответить на любые вопросы. Потому что, видимо, ты можешь пострадать. Продолжение следует…