Голубка

Аврора бежала изо всех сил, и частый перестук ее каблучков по мостовой был единственным звуком, разгоняющим тишину ночного города. Натертые неудобными туфлями ноги саднили, но она не решалась их сбросить, понимая, что острые ледяные камни, которыми выложены дороги Алстеда, будут едва ли менее болезненны. Она отдохнет потом, позже, когда наконец достигнет своей цели — Болотных земель. Там она сможет отдохнуть, пройтись босиком по мягкой траве, залечить свои раны и вновь набраться сил. Но сейчас главное ускользнуть раньше, чем ее хватятся в замке, раньше, чем Филипп заметит, что ее нет. Завтра она отправит ему письмо, когда придумает какую-нибудь причину, почему ей нужно было так спешно вернуться в родные земли, даже не предупредив о своем отъезде. Но сейчас Аврора была на это просто не способна, и единственная мысль, которая билась в голове, была — бежать. Бежать как можно быстрее, как можно дальше. Туда, где нет бесконечных каменных стен и лестниц, нет кринолинов и званных ужинов, нет дорогих украшений и интриг. Где нет людей. Наконец городские ворота остались далеко позади, и глазам Авроры открылась величественная картина ее истинных владений. Ее шаги сразу стали чуть легче, пульсирующая боль в висках отступила, и она с новыми силами побежала вперед. Издали граница Болот казалась неприступной — нагромождение корней деревьев и гибких лиан плотно окутывали периметр, не оставляя и намека на возможный ход или тропинку. И хотя редким везунчикам удавалось хитростью и ловкостью проникнуть сквозь нее, только чтобы быть пойманными чуть позже бдительными стражами, но Авроре не было необходимости искать обходные пути. Она подошла к стене, глубоко вздохнула, пытаясь выравнять сбившееся от долгого бега дыхание, откинула капюшон черного плаща и повелительным голосом приказала: — Пропустите меня! В ту же секунду ветви пришли в движение, образуя проход в форме арки, куда она без колебаний ступила. Пройдя несколько шагов, Аврора оглянулась и одобрительно кивнула, увидев, что за ее спиной ветки вновь сомкнулись в плотную стену, отгораживая и защищая свою королеву от внешнего мира. Тогда ее плечи расслабленно опустились и с губ сорвался вздох облегчения: — Наконец-то… Несмотря на окружающую темноту, Аврора уверенно пошла вперед и вскоре оказалась на своей любимой полянке, где все также возвышался ее трон, украшенный белоснежными цветами, в которых сейчас мирно посапывали феи; маленькие русалочки танцевали свой затейливый танец, а алконосты тихонько выводили какую-то тягучую песню под звуки флейты сидящего под их деревом фавна. Аврора едва не расплакалась, впитывая всю эту симфонию ночных звуков, несущих в себе такой покой, какого никогда не знал мир людей. Мир вечно спешащих и недовольных людей, не способных увидеть истинную красоту, даже споткнувшись об нее. Присев на берегу, она наконец сняла свои испачканные и порванные туфли и опустила ноги в прохладную воду, тут же ощутив, как усталость и боль в стертых до крови ступнях медленно отступают. Затем принялась вытаскивать из высокой сложной прически бесконечные шпильки, которые, по ощущениям, были воткнуты не в волосы, а в саму ее голову. Спустя несколько минут, разложив рядом с собой на траве около тридцати металлических шпилек, Аврора наконец встряхнула распущенными локонами, вновь чувствуя себя самой собой. За спиной раздался шелест крыльев, который в мгновение ока сменился приглушенными шагами. Алконосты тут же затихли, а фавн поспешил отступить под сень деревьев, чтобы оставить Аврору наедине с ее давним другом. — Здравствуй, Диаваль, — с ласковой улыбкой поприветствовала она его. — Надеюсь, я не разбудила тебя столь поздним визитом. — Мы всегда рады тебе, Аврора, ты — королева этих земель и можешь приходить, когда заблагорассудится, — отозвался он, усаживаясь рядом с ней на берегу. В его взгляде застыла тревога, и Аврора знала, что ее улыбка ничуть не обманула проницательного ворона. — Как крестная? Есть новости от нее? — поинтересовалась она, оттягивая момент, когда придется рассказать Диавалю, что же все-таки заставило ее бежать из собственного замка посреди ночи. — Я летал к ней пару дней назад, — кивнул он с улыбкой. — С Малефисентой все хорошо. Вся в заботах о своем новом королевстве. — Я рада за нее, — с облегчением вздохнула Аврора, и мысли ее наполнились теплом при мысли о крестной. Последний раз они виделись три года назад, когда Аврора и Филипп поженились. Сразу после этого Малефисента решила отправиться в родные земли, чтобы помочь восстановить их былое величие, да так там в итоге и осталась. Темные эльфы потеряли слишком многое и многих в войне с людьми, и Малефисента, как самая одаренная и могущественная из них, была только рада наконец применить свои знания и силы на созидание, а не разрушение. Она обрела новую семью, ощутив себя частью чего-то большего. Впервые в жизни ее окружали существа подобные ей, для которых рога, клыки и крылья не были чем-то необычным. Это было настоящее возвращение домой для беспризорной феи. И хотя Малефисента скучала по своей крестнице, но они поддерживали связь благодаря Диавалю, который часто навещал свою госпожу и передавал ей письма Авроры. Впрочем, теперь это было далеко не единственное его занятие. Покидая Болота, Малефисента хотела быть уверена, что рядом с Авророй останется кто-то, кто приглядит за ней и поможет управляться с обитателями волшебного королевства, коль скоро Аврора поселилась в замке супруга. Для этого Малефисента наложила на Диаваля новое заклятие, позволяющее ему превращаться в ворона или человека по его собственной воле, чтобы в случае необходимости он мог незамедлительно прилететь к Авроре и доложить ей о проблемах, требующих ее внимания. По сути Диаваль стал кем-то вроде наместника на Болотных землях и неплохо справлялся со своими обязанностями, снискав среди местных доверие и уважение. — Я рада, что она нашла свое место в мире… — продолжила Аврора, и ее слова прозвучали слишком печально даже для ее собственных ушей. Не укрылось это и от Диаваля. — Что случилось, Аврора? — напрямик спросил он, нахмурившись. — Это не похоже, будто ты просто соскучилась и решила заглянуть. Это из-за Филиппа? Он обидел тебя? — Нет-нет, — торопливо покачала головой Аврора, распознав в интонации Диаваля неприкрытую угрозу. Она знала, что ее дорогой ворон, ее верный защитник, выклюет глаза любому, кто посмеет расстроить ее. Аврора успокаивающе накрыла ладонь Диаваля своей и как можно убедительнее произнесла: — Он не обижал меня. Ничего такого. Правда. Просто… — Просто что? — напряженно повторил он, когда Аврора вдруг оборвала себя на полуслове и посмотрела ему в глаза. Этот взгляд буквально резал ему по сердцу — столько печали в нем было. От ее прежней детской оживленности и восторженности сейчас не осталось и следа, и Диавалю было больно видеть ее такой. — Просто я так устала! — простонала она со слезами в голосе и уткнулась Диавалю в плечо. — Так много всего накопилось… Я думала, я смогу привыкнуть жить среди людей, научиться всему, стать хорошей женой и королевой… Исполнить свой долг… Но я не могу… И все вокруг такое чужое… И я сама там чужая. Ни одного искреннего, дружеского лица. Мне не к кому пойти… Целыми днями я брожу по замку, затянутая в эти ужасные платья, киваю, словно заводная кукла, а на самом деле мне хочется кричать. Мне так одиноко, Диаваль… — Но ты не обязана быть там! — горячо воскликнул он, огорченный исповедью Авроры. — Может, ты и человек, Аврора, но тебя растили не люди. Ты не одна из них, и, надеюсь, никогда не станешь. Возвращайся на Болота. Здесь твое место, здесь тебя любят. Прежде улыбка никогда не сходила с твоего лица, а взгляни на себя теперь… Аврора послушно склонилась над гладью пруда, но ночь все еще властвовала над миром, и вместо своего отражения она увидела лишь темноту. Зачерпнув в ладони прохладную воду, она умыла лицо, стирая с пылающих щек слезы и вновь повернулась к Диавалю с грустной улыбкой: — Все не так просто. Я не могу подвести крестную. Она сделала меня королевой, чтобы я защищала ее земли. Если я отброшу данную Филиппу клятву, это поставит под угрозу всех обитателей болот, может начаться война. А я никогда себе этого не прощу! — Уверен, Малефисента поддержит тебя, если ты расскажешь ей обо всем… — Нет! — испуганно воскликнула Аврора, сжав руку Диаваля. — Ты не должен рассказывать ей ни о чем. Пожалуйста! Не надо! Я не хочу, чтобы она волновалась за меня. Ты же знаешь, какая она… — Хорошо-хорошо, успокойся, я не стану ничего ей говорить, — искренне пообещал он, обхватив лицо Авроры ладонями. Она вся дрожала, цепляясь за его руки, и Диаваль впервые усомнился таким ли уж верным решением было сделать ее королевой. Взвалить на юную, толком не знающую жизни девчушку такую огромную ответственность. Поставить ее между двумя народами, находящимися в шаге от войны друг с другом, в качестве заградительного сооружения. Пять лет назад он смотрел на ее сияющее лицо, обрамленное светлыми кудрями, когда Малефисента провозгласила Аврору королевой болот, и все населяющие эти земли существа склонились перед ней, доверяя ее доброму и справедливому сердцу, и это казалось естественным и разумным. Именно такая королева могла поддерживать порядок и гармонию среди своих необычных подданных. Но потом, когда люди устроили резню в день свадьбы Авроры и Филиппа, их союз уже стал не просто возможностью, но и необходимым шагом для закрепления мира. Но, похоже, для Авроры всеобщий покой давался высокой ценой. — Прости меня… — прошептала она, безуспешно пытаясь справиться с вновь накатившими слезами. — Я не должна была взваливать все это на тебя. Жаловаться… Это недостойно королевы. Мне очень стыдно… — Не говори глупостей, Аврора, — мягко упрекнул ее Диаваль, не давая ей отстраниться. — Ты не можешь запретить себе чувствовать. Королева ты или нет. И уж точно тебе не нужно извиняться передо мной. В конце концов, кому, как не мне, знать, каково быть чужаком среди людей, даже будучи одного с ними обличья… — Спасибо, — Аврора крепко обняла своего друга. Его слова глубоко тронули ее сердце, успевшее отвыкнуть от настоящего тепла и понимания. — Знаешь, завидую я тебе… — Мне? Почему? — Диаваль удивленно поднял голову и заметил слабое движение губ Авроры — лишь бледную тень ее прежних улыбок. — Я бы хотела быть, как ты — уметь превращаться в птицу. Хоть на миг почувствовать себя недосягаемой для всех… — она вздохнула и улеглась спиной на мягкий мох, мечтательно глядя в звездное небо. — Расскажи, что ты чувствуешь, когда летаешь? — А что ты чувствуешь, когда ходишь? — пожал плечами Диаваль, со снисходительной улыбкой глядя на нее сверху вниз. — Не забывай, я не превращаюсь в птицу. Я птица, которая превращается в человека. Это не одно и то же. И хотя крылья я нахожу намного более удобным способом передвижения, чем ноги, но романтики тут для меня все равно никакой нет. — Я тебе не верю! — воскликнула Аврора, шутливо бросив в него одну из своих шпилек. — Малефисента тоже родилась крылатой, но никогда не переставала тосковать по своим крыльям, когда потеряла их. Она любит летать. В этом должно быть что-то особенное и для тебя, я уверена. — Никогда не задумывался об этом, — он пожал плечами и улегся рядом с Авророй. Какое-то время они молча лежали плечо к плечу, вслушиваясь в звуки леса. — Может быть, останешься хоть на несколько дней? Отдохнешь, соберешься с мыслями… — Я не могу, — с тяжелым вздохом ответила она. — Утром мне придется вернуться. Через три дня мой день рождения, и в замке готовится бал в мою честь. И как бы мне ни хотелось переждать его здесь, в тишине и покое, но монарший долг зовет меня лично поприветствовать каждого герцога и графа, которые окажут мне честь своим приходом… А их будет сотня или две… — Звучит просто ужасно, — сочувственно хмыкнул Диаваль. — А знаешь что, — Аврора резким движением приподнялась на локте и, заискивающе глядя ему в глаза, сказала: — Если бы ты смог прийти на бал и побыть там со мной хоть немного, это было бы просто чудесно. — Я? — недоуменно повторил Диаваль, ощутив неловкость от того, с каким воодушевлением и надеждой Аврора смотрела на него. Общество людей нервировало ворона. Особенно учитывая, что последние пару раз, когда он оказывался среди них, дело кончалось серьезной дракой. Но Диаваль не был трусом. И хотя птичьи инстинкты и восставали против идеи снова оказаться в толпе людей, но голубые глаза Авроры так умоляюще смотрели на него, что он не мог отказать. Если его присутствие на балу хоть немного скрасит ее праздник, то оно того стоит. Даже если в итоге начнется драка… — Ну что ж, я приду, если ты этого хочешь, но, боюсь, среди сотен герцогов и графов ты все равно даже не заметишь мое присутствие. — Ошибаешься, мой дорогой Диаваль, ты среди гостей не затеряешься, ведь ты будешь рядом со мной, — лукаво улыбнулась Аврора, и в ее глазах наконец зажглись знакомые Диавалю искорки. — Так я могу присутствовать в обличье ворона? — он скептично выгнул бровь, размышляя, будет ли уместно королеве Алстеда расхаживать с птицей на плече. Его самого такой вариант вполне бы устроил, потому что избавил бы от необходимости вести себя по-человечески: вести светские беседы об охоте, объяснять, почему запеченный лебедь не вызывает у него аппетита, и скрывать свое отвращение, глядя на дам с вплетенными в волосы перьями его сородичей. — Ммм, нет, думаю не стоит, — с сомнением покачала головой Аврора. — Я скорее думала об обличье десницы королевы Болотных земель. Мне кажется, этот титул тебе как раз подходит, ведь именно ты поддерживаешь здесь порядок, в то время, как я на Болотах почти и не бываю… — Для меня не имеют значения титулы, — поморщился Диаваль, хотя слова Авроры были ему приятны. — Для тебя — нет, а для людей они значат даже слишком много, поэтому я и хочу представить тебя именно в таком качестве, чтобы ни у кого не возникло вопросов, почему ты рядом со мной. — Делай, как знаешь, — со вздохом кивнул Диаваль, сдаваясь на милость упрямой девчонке, которая твердо решила выставить его на всеобщее обозрения. — Я все равно, кем уже только ни был: и драконом, и медведем, и конем, и даже собакой… Так что побыть еще и десницей королевы для меня труда составить не должно. — Значит ты согласен! Ты даже не представляешь, как много это для меня значит, — улыбнулась Аврора и устало потерла глаза. Это была долгая ночь, и, хотя ее разум сопротивлялся, не желая пропустить ни единой минуты в родном краю, но тело уже предавало ее, требуя заслуженный сон. Она вновь улеглась на траву, положив голову Диавалю на плечо, да так и уснула спустя всего пару минут, словно его обещание провести с ней время на балу изгнало то мрачное напряжение, которое присутствовало в ней все это время. Осторожно отодвинувшись от спящей Авроры, Диаваль поднял ее хрупкое тело на руки и отнес к единственной в Болотных землях хижине, которую Малефисента построила специально для своего «чудища», и, легко отворив дверь, положил спящую красавицу на высокую, мягкую кровать. Во сне Аврора пробормотала что-то неразборчивое, и Диаваль замер, боясь, что потревожил ее сон. Однако, она лишь устроилась поудобнее, по-детски поджав ладошку под щеку, и ее дыхание вновь стало ровным и глубоким. * * * Ласковое солнце и щебет птиц мягко ворвались в сон Авроры, напоминая ей, что уже пришло утро. Сквозь медленно отступающую дрему, она расслабленно потянулась, с удовольствием отмечая, что спала удивительно сладко и спокойно, словно вновь оказалась дома… Дома! Аврора резко распахнула глаза, оглядывая свой маленький домик посреди Болот. Воспоминания о вчерашней ночи обрушились на нее холодным душем. Вскочив с кровати она суетливо закружилась по комнате, сама не зная, что хочет найти. «Безответственная, импульсивная дурочка» — ругала она себя. — «В замке уже, наверное, подняли на ноги всю стражу. Филипп, небось, с ума сходит, разыскивая меня». Но никаким угрызениям совести, скорее присущим ее разуму, чем сердцу, было не заглушить ту эгоистичную радость, что она испытала, вновь оказавшись дома. Как счастлива она была увидеться с Диавалем. Как хорошо было уснуть на мягкой траве под звездами. В замке она никогда не могла выспаться: ночами ее будили снующие туда-сюда слуги, которым нужно было успеть переделать сотни дел до пробуждения их господ; а по утрам — целая делегация придворных дам, считающих своей привилегией наносить королеве визит с восходом солнца, чтобы помочь ей привести себя в надлежащий, с их точки зрения, вид. И, наверное, Авроре стоило в первый же день высказать им, что она думает о подобных традициях, и попросить не беспокоить ее больше, но она так хотела вписаться, так старалась проникнуться своей новой жизнью, увидеть во всем хоть какой-то смысл, что не решилась лезть со своим уставом в чужой монастырь. В конце концов, это было лишь мелкое неудобство, говорила она себе. Если бы она тогда знала, сколько еще этих «мелких неудобств» в итоге накопится… — Ах, ты наконец-то встала, — послышался голос Диаваля из приоткрытой двери. — Солнце уже поднялось. Почему ты меня не разбудил? — с мягким упреком попеняла ему Аврора. — Прости, не решился. Ты так сладко спала, что я решил, тебе стоит отдохнуть, и другим наказал тебя не будить, — без капли раскаяния сообщил он. — И все тебя послушались? — с веселым изумлением спросила Аврора, памятуя, как сложно ей было призывать своих игривых и свободолюбивых подданных к порядку. — Конечно! Я же десница Королевы, — Диаваль изобразил шутовской поклон. — И поскольку для здоровья и цветущего вида Ее Величества сон просто необходим, значит я действовал во благо всего королевства. — Я рада, что ты доволен своим официальным назначением, — в тон ему попыталась ответить Аврора, но громкий зевок, который ей никак не удалось сдержать, испортил весь эффект. — И ты прав, мне и правда было полезно выспаться для разнообразия. Спасибо за заботу. — Всегда пожалуйста, — серьезно ответил он. — Кстати, можешь не торопиться — твой супруг знает, что ты здесь. И если ты вернешься в замок на пару часов позже, ничего страшного не случится. — Ты виделся с Филиппом? Когда? — тут же встревожилась Аврора. — Да буквально на рассвете. Он сам явился к границе. Искал тебя. Я объяснил ему, что ты в безопасности и вернешься позже… — по немногословному ответу Диаваля, Аврора догадалась, что встреча вышла не из приятных, но посвящать ее в подробности он явно не собирался. Допытываться у упрямого ворона не имело никакого смысла, поэтому Аврора решила отбросить эти мысли до момента, когда ей вновь придется вернуться в замок и столкнуться с мужем, который уж точно будет красноречивее, выговаривая ей за побег. — Это очень мило с твоей стороны, но мне действительно нужно вернуться, как можно скорее, — призвав на помощь все свое самообладание, сказала Аврора, надеясь, что ее голос звучит не слишком печально. Здесь, под сенью дорогих сердцу мест, было так легко забыть, что за пределами ее маленького рая есть другой мир, где ее ждут, где у нее есть обязанности, которыми она и так достаточно пренебрегла. Пытаясь подбодрить и себя, и немного сникшего Диаваля, она взяла его за руку и улыбнулась: — Я буду ждать тебя на мой День Рождения. Помни, ты обещал прийти. — Я всегда держу свое слово и ни за что не пропущу твой праздник, Аврора. Кстати, ты так и не сказала, что тебе подарить? — О, мне ничего не нужно. Только твоя компания, — ее улыбка стала чуть теплее. — Ты проводишь меня до границы? — Конечно. Стоило широким ветвям расступиться, как Аврора тут же увидела запряженную карету, рядом с которой нервно переминалась с ноги на ногу ее горничная. Вид древесных стражей внушал ей явный ужас, но, вышколенная придворной жизнью немолодая женщина, едва завидев свою королеву, тут же отважно приблизилась к ней с длинным богато расшитым плащом в руках и, поклонившись, набросила его госпоже на плечи. Вежливо улыбнувшись, Аврора позволила служанке проводить себя к карете, и, лишь когда за ее спиной раздался вороний крик, обернулась в последний раз, успев лишь краем глаза заметить мелькнувшее черное крыло в закрывающемся просвете между деревьями. — И тебе до свидания, Красавчик, — одними губами прошептала она, прежде чем дверца кареты захлопнулась за ней, возвращая Аврору назад в замок.