Братья

Было время, когда Сэм считал своего брата самым сильным, самым смелым, самым ловким и самым крутым парнем на свете. Правда. Дин мог все: приготовить ужин из ничего и пары полосок бекона, отбить своего зубрилу-брата от очередных школьных уродов, зарубить мачете легендарного подкроватного монстра и вести себя так, словно бы ему все на свете известно, будто бы он уверен в каждом сделанном им шаге. Дин заботился, Дин беспокоился, Дин отдавал приказы, когда этим не занимался отец, а подобное случалось очень, очень часто. В самом деле! Дина всегда было слишком много в детстве Сэма. Он бесил, раздражал, выводил из себя своей узколобостью, послушностью отцу и верностью ему же, упрямством, а порой даже откровенной тупостью. «Я не такой, как вы!» «Я просто хочу быть нормальным!» «Жизнь гораздо более разнообразна, чем мухлевание на бильярде, мошенничество с кредитками и страховками и бесконечные ночевки в дрянных занюханных мотелях!» «За пределами семьи тоже есть жизнь!» Эти мысли очень помогли Сэму сначала решиться и подать свои документы в колледж, окончательно рассориться с отцом, а затем и вовсе окунуться в восхитительный мир учебников, лекций и спокойной, тихой жизни с любимой девушкой, прекрасной и милой, словно ангел. И все же старинная детская мысль по-прежнему не давала Сэму покоя. Дин — самый сильный, самый ловкий, самый смелый и самый потрясающий человек. Было бы здорово, если бы он хотя бы раз встал на сторону своего брата. Ну так, для разнообразия, и, черт возьми, неужели он так много просит от этой жизни?! Когда мир Сэма полностью рухнул в очередной раз, едва не погребя его самого под обломками, какое-то время он не думал вообще ни о чем. Кошмары, вина, непривычное присутствие невыносимого самодовольного болвана у левого плеча едва не добили и без того разорванную «счастливым» детством психику. А потом вдруг стало ясно, что Дин — все тот же. Самый сильный, самый умный, самый ловкий и самый смелый парень на свете. И что Сэму по-прежнему до чертиков хочется, чтобы брат, наконец, хотя бы разочек, оказался на его стороне. — Я с тобой Сэмми, я с тобой, — так говорил он, когда жутковатые сумерки сгущались над их головами особенно зловеще, и внутри все рвалось от боли и отчаяния, от сладкого чувства не-одиночества, от того, что за спиной все так же, как и в детстве, стоял кто-то невыносимо надежный. — Я Сэм, — так сурово бурчал он в попытках разрядить обстановку, но его губы все равно складывались в улыбку, а глаза привычно ловили лукавую усмешку. И возникало понимание, что, пока они рядом, пока они есть друг у друга, ни одна, даже самая жуткая катастрофа, не может считаться окончательной и неизбежной. Что бы ни случилось, они выстоят, выдержат, победят, потому что Дин — самый ловкий, самый смелый, самый умный и самый потрясающий старший брат на всех континентах. И это никогда не изменится.