***
— Нет, нет и ещё раз нет, — Малфой посмотрел на своего друга как на душевнобольного и вновь вернулся к чтению книги. — Да пойми ты! Она ни за что не примет моей компании, к тому же, дежурство ждёт... — Ой ли, дежурство, — Малфой презрительно скривился. Забини улыбнулся. — У меня действительно запланирована встреча. Но если хочешь знать, я даже не уверен, придёт ли она. Всё слишком сложно... А насчёт Грейнджер — там явно что-то нечисто, девчонка ведёт себя неадекватно. Что она натворит, выпив ударную дозу огневиски? У неё явно сложные отношения с алкоголем. Никакие, я бы сказал. — Я ей не нянька-эльф. И вообще, не хочу подписываться на всю эту хрень... Скажи её дружкам. Ко мне-то чего пристал? — Драко, — Блейз присел на подлокотник кресла, едва не придавив собой блондина. — Возможно, это вопрос жизни и смерти, она явно скрывает всю эту дичь от друзей. Малфой вскочил, едва не уронив на пол своего друга. Он редко бывал настолько несдержан, но эта ситуация уже переходила все границы. — Ты видишь за моей спиной крылья? Ты адресом ошибся, — Малфой сказал это таким леденящим душу тоном, что будь на месте Блейза кто-либо другой, его бы уже и след простыл. Однако Забини лишь встал следом, замерев напротив друга. — Ты не такой кусок дерьма, чувак. Мы оба это знаем. Ты можешь её не любить, она даже может безумно раздражать тебя одним своим видом. Но смерти из нас двоих ей тут никто не желает. Малфой едва не взвыл. Блейз был прав. Опять. И как же это раздражало.***
В гостиной Старост стояла полутьма. Единственным, что освещало помещение, были два канделябра на пять свечей, украшавшие боковую стену. Драко мгновенно окутали клубы знакомых испарений. Слишком знакомых. После похорон отца запах огневиски буквально впитался в его кожу, ведь в Италии они с Блейзом минимум неделю заливали в себя одному Мерлину известное его количество. Кажется, они посетили каждый местный магический клуб, неизменно находя себе приятную компанию. И стоило сказать Альбертине спасибо за то, что всё это время она заботилась о душевном равновесии своей подруги. Сложись иначе — Малфой бы себе не простил. Драко ненавидел ощущать себя беспомощным ребёнком, а тогда он вёл себя именно так, заглушая боль единственным известным для себя способом. Он готов был не просыхать вовсе, лишь бы мозг отказывался анализировать и упрекать его. А когда всё это дерьмо закончилось, юный лорд поклялся, что никогда больше не даст мать в обиду. Только ли на неё это распространялось? Разумеется. Ведь разве может быть в жизни женщина важнее? Драко почти сразу увидел её. Девушка сидела напротив потухшего камина, запустив одну руку в распущенные волосы, а второй прижимая бутылку с янтарной жидкостью к раскрасневшемуся лицу. Она задумчиво смотрела куда-то вдаль сквозь догорающие угли и явно не заметила присутствие лишней пары глаз. В коротких серых пижамных шортах и большой футболке винного цвета, которая спадала с одного её плеча, Гермиона выглядела иначе. Она была слишком.... Домашняя и уютная. И Малфой готов был врезать самому себе за такие мысли. Это отвратительно. Ему действительно хотелось выцарапать собственные глаза, которые зачем-то задержались на хрупком женском силуэте. Парень сглотнул, нервно тряхнул головой и подошёл ближе, протягивая палочку к камину и лёгким движением руки заставляя пламя разгореться. Гермиона вздрогнула, роняя бутылку на мягкий ворс, и нервно обернулась. — Малфой? — Девушка сфокусировала свой взгляд и слегка откинула голову назад. — Преследуешь меня? Она с подозрением сощурилась, а Драко лишь вопросительно приподнял бровь. — А ты, я смотрю, приватизировала башню Старост. Слава вскружила голову, Грейнджер? Где Блейз? — Ох, ну конечно, дружка потерял... — девушка заметно расслабилась и вернула свой взгляд к огню. — Сегодня его дежурство. Выучи, наконец, расписание, староста, и иди куда шёл. — Вообще-то, я шёл сюда, — Малфой сел на ковёр недалеко от гриффиндорки, опираясь на руки и скрестив ноги перед собой. — Так что я подожду Блейза здесь. А твоего мнения на этот счёт не спрашивали. Гриффиндорка, пожалуй, слишком громко цокнула языком. Она начала вставать, но, пошатнувшись, мешком упала обратно. — Какой дурацкий ковёр! — возмутилась девушка, предпринимая ещё одну попытку встать, но и она не увенчалась успехом. — То есть, проблема не в твоих кривых ногах? — не удержался от комментария Малфой. В конце концов, он совершенно точно не обещал быть милым. Лишь сказал, что проследит, чтобы окончательно съехавшая с катушек гриффиндорская задница осталась целой. Девушка вспыхнула и, сразу же забыв о своих жалких попытках, развернулась всем корпусом к парню, буквально рухнув на колени. — О, прошу прощения, ценитель женских ножек, впредь буду носить паранжу в своей гостиной. — Будь так добра, пожалей людей, а то уже кровь из глаз. И да, гостиная ваша. Общая. Что за дебильная привычка мнить себя центром вселенной? Заразилась этим от Потти? — О, Мерлин! Ты пришёл к Забини или выносить мой мозг? — Мне, конечно, очень льстит, что ты называешь меня Мерлином, но... Девушка зарычала, подползла к слизеринцу и начала тыкать в его грудь указательным пальцем. — Ты. Просто. Не имеешь. Никакого права! Постоянно портить настроение нормальным людям! — Не вижу тут нормальных людей. — Самовлюблённый идиот! — Выскочка, — отчеканил Драко и мысленно добавил: И алкашка. Гриффиндорка уже кипела от ярости, тогда как Малфой сохранял своё прежнее спокойствие, по крайней мере, внешне. Эмоциональная нестабильность гриффиндорцев неподражаема. Психи. Он изучающе смотрел в лицо разъярённой девушки, а потом его взгляд скользнул ниже. По привычке. И тогда парень осознал, что Грейнджер не носила белья. По крайней мере, в гостиной. По крайней мере, сейчас. Он лишь слегка приподнял бровь, но не спешил поднимать взгляд обратно, и Гермиона это заметила. Смущённо пискнула, захлопывая ладонью неприличный вырез, и резко отпрянула, вновь приземляясь на колени. — Извращенец! У тебя же кровь из глаз! Чего пялишься?! Парень поморщился. — Не льсти себе. Это научный интерес. Маггловедение, так сказать. Гриффиндорка была уже изрядно пьяна, и смысл последней фразы до неё дошёл не сразу. Она часто слышала подобные оскорбления в свой адрес до Великой Победы, однако с недавних пор дискриминация по крови стала противозаконной... И возможно, она просто отвыкла? У Гермионы не было привычки опускаться до взаимных оскорблений. Более того, обычно ей, наоборот, приходилось сдерживать окружающих. И вот теперь... Теперь она не видела никакой необходимости в том, чтобы сдерживать копившееся в ней все эти годы. И в следующую секунду рука гриффиндорки уже летела в сторону щеки Малфоя. Блондин это увидел сразу. В самом деле, он ведь ловец. И ещё до того, как Гермиона вообще успела поднять руку, Малфой уже знал, что этим всё закончится. Но он просто не хотел её останавливать. «Ну же.» — он перегнул, а она разозлилась. — «Я же пялился на твои сиськи, как последний Вислый, которому даже под Империо не дадут. Мне нужно вправить мой окончательно поехавший мозг.» Щека горела. Пощёчина была приличной. — У тебя отстойно поставлен удар, Грейнджер. Удивительно, как из тебя не сделал шашлык первый встречный... Пожиратель. Никто не произнёс это слово вслух, будто бы на него было возложено негласное табу. Но Гермиона с лёгкостью поняла, о ком идёт речь. — Палочкой я владею лучше, — пожала плечами девушка, нервно сжимая руку, которой только что ударила блондина. Если бы не горячительный напиток, она бы нещадно болела, но сейчас девушка почти ничего не чувствовала. В гостиной повисла тишина, которую разрывал лишь мирно потрескивающий камин. Гриффиндорка пыталась понять, почему же ей стало так стыдно за эту пощёчину, ведь она являлась тем самым минимумом, который Малфой был просто обязан получить. За все эти годы. Это должно было быть...Правильным. Но что-то пошло совсем не по плану. Ведь теперь она даже не могла поднять на него взгляд. Так что же за неуместное чувство вины? Из-за того, что вообще позволила подобной ситуации произойти? А ещё потому, что прямо сейчас она выливает свой негатив на другого человека. Как последняя слизеринка. — Извини, — неожиданно даже для самой себя сказала девушка, поспешно прикусывая губу. Огневиски благополучно развязало ей язык. Другого объяснения своему странному поведению Гермиона не нашла. — Ты в порядке? — Малфой не сразу понял, что спросил это вслух. Серьёзно? Ну капец, идиот. Вали уже, не позорься. — Нет, Малфой, совсем нет, —девушка криво улыбнулась, и было по-настоящему странно наблюдать подобную улыбку на её лице. — И чего ты хочешь? — слизеринец напрягся. Да какая нахрен разница? Включай мозг и сва-ли-вай. — Я хочу забыться, — девушка, наконец, оторвала свой взгляд от пушистого ковра и посмотрела прямо в глаза сидящему напротив Малфою. — Могу помочь. С радостью бы вырубил тебя заклинанием, — Драко улыбнулся краешком губ, и Гермиона замерла, боясь спугнуть свои хаотичные мысли, которые выстраивались в голове в какое-то подобие самого безупречного и одновременно безумного плана. Девушка медленно сократила расстояние между ними и замерла всего в нескольких дюймах от его губ — так, что их носы почти соприкасались. Малфой продолжал внимательно наблюдать за ней. — Вообще-то, ты бы действительно мог помочь. Драко не шелохнулся. Его сердце начало стучать где-то в горле, и ему стало тошно... По-настоящему тошно от того, что он почти подался вперёд. Почти. Драко стиснул зубы. Гермиона наклонилась ещё ближе, скользнув своим носом по гладко выбритой щеке, щекоча своим дыханием нежную кожу. Драко закрыл глаза, сглатывая слишком вязкую слюну и ощущая, как где-то глубоко внутри него рвутся струны. Струны самообладания. Хрень. Полная. Теперь он чувствовал себя ещё большим психом, ведь поток его мыслей и желаний был совершенно неадекватен. Ему хотелось... Мерлин, ещё как хотелось оттолкнуть девушку так сильно, чтобы она непременно ударилась. Больно-больно. И, наконец, протрезвела. Остановила весь этот бред. И совершенно неважно, что вокруг них на полу был лишь мягкий ковёр. Ему было так нужно прижать её к себе как можно сильнее, попробовать её на вкус. Ему было необходимо уйти. И также необходимо остаться. Парень открыл глаза, сразу утопая в шоколадных радужках с отблесками пламени в них. Ну капец. Гермиона села сверху на колени Малфоя, и он готов был поклясться, что её глаза были затуманены не только алкоголем. И... Ну нет! Его организм откликался. Она облизнула свои губы, как бы невзначай касаясь кончиком языка его где-то в районе скулы. Они выдохнули, кажется, одновременно. И Малфой был готов молить Высшие Силы, чтобы его руки оказались связаны, потому что его выдержка... Она не была железной. И он это ненавидел. — Грейнджер, — хрипло. Предостерегающе. Потому что дальше... Дальше Малфой за себя уже не отвечал. Как жалкий подросток. Это злило. Внезапно девушка нервно рассмеялась, слишком громко для оглушающей тишины гостиной. Она резко отстранилась от парня и с силой ударила себя ладонью в лоб. — Мерлин, я ведь такая пьяная! Гермиона скатилась с колен парня обратно на мягкий ворс ковра и затрясла головой, будто бы отгоняя наваждение. — Это заметно? Кажется, Гермиона спросила это всерьёз. Малфой едва удержался, чтобы не засмеяться в ответ. Да, он был явно не в адеквате, потому что то, что происходило всего несколько секунд назад, — было настоящим безумием. Однако перемены настроения Гермионы даже для пьяной казались ненормальными. И за них стоило сказать спасибо. Для пропуска в отдел психбольных больнички Святого Мунго Малфою не хватало только секса с Грейнджер прямо на этом ковре. Чудненько. — Спасибо, что открыла эту тайну, я бы в жизни не догадался. Будто бы в подтверждение своих слов Драко пнул ногой полупустую бутылку огневиски, которая послушно перевернулась на другой бок. Девушка сначала глупо улыбнулась, а потом вдруг продемонстрировала испуганное выражение лица, прикрывая ладонью рот. — От меня воняет?! Драко прыснул, потирая глаза рукой. Что за дебилизм. И я трачу на этот кошмар минуты своей жизни... — Слушай, я знаю пару отличных заклинаний. Ты будешь снова нормальная... насколько это возможно. — Даже не смей! — девушка резко приблизила своё лицо к лицу парня и ткнула пальцем куда-то ему в подбородок. — Я себя чувствую не так дерьмово и не хочу ничего менять. Она хотела выпрямиться обратно, но не удержалась и завалилась на бок. Малфой, который и так был непростительно близко, сумел поймать её и теперь нависал над ней в ещё более опасной близости. Вот нахрена? Кажется, Гермиона задала себе тот же вопрос, потому что сначала удивлённо захлопала пушистыми ресницами, а потом нахмурилась. Она, будто бы что-то для себя решив, схватила парня за воротник рубашки и потянула его на себя. Девушка упала на ковёр, а он сверху, и Гермиона почти сразу подалась вперёд, к его губам, опять замирая буквально в сантиметре от них. Сумасшествие. Дальше Малфой сделал то, чего они оба не ожидали — медленно провёл языком по её нижней губе. Будто по оголённым проводам... И это немного отрезвило. — Да, от тебя воняет, — Малфой резко отстранился, оставляя девушку на полу с застывшими в воздухе руками, которые ещё секунду назад чувствовали ткань. Ещё через мгновение Малфой достал свою палочку и наложил на гриффиндорку усыпляющее заклинание. Так будет лучше. Малфой встал. Это была хрень, а не поцелуй. Это даже не считается поцелуем. Малфой отряхнулся и направился к выходу. Уже проходя сквозь проём, он внезапно остановился, оглушённый осознанием того, что словно из-за какого-то проклятья, все его мысли остались рядом со спящей девушкой. И это было бесконечно неправильно. И почему-то так необходимо ему сейчас. Но всё проходит. И это пройдёт.