Странные соседи

В углу кабинета главного издателя Айбера стояло нечто большое, надёжно укутанное простынёй. Рюдзаки бросал на нечто тревожные взгляды и гадал, что же это такое: статуя или, может быть, мебель… Наконец он не выдержал и осторожно спросил: — Господин Айбер, а что у вас там под простынёй? Издатель обернулся и хмыкнул: — Да так, неудачная покупка в одном… хм… специализированном каталоге. Опять клюнул на заманчивую обложку. Рюдзаки удивился, но не стал расспрашивать дальше, тем более, что Айбер дочитал отреставрированные после потопа страницы «Тетради Смерти». Он почесал поросший щетиной подбородок и сказал: — Это неплохо, Рюдзаки. Я думаю, ваша идея может прийтись по душе многим людям. — Правда? — Да. Есть кое-где шероховатости, и иллюстрации немного примитивные. Фон не проработан, линий слишком много. Вы ведь сами и историю пишите, и рисуете? — Да, сам, — обрадовавшийся было Рюдзаки понурился. — Не расстраивайтесь, я дам вам иллюстратора. Я познакомлю вас с Уэди, она художник и поможет вам с оформлением. — Спасибо, — искренне поблагодарил Рюдзаки. — Да, и ещё одно. У вас нет женских персонажей, кроме сестры и матери главного героя. Это плохо. Нам нужно продавать мангу и девушкам. Тем более, вы сделали главного героя таким привлекательным, да у него целый гарем должен быть! Нарисуйте несколько разных героинь, так сказать, на любой вкус. И обязательно основную романтическую линию. Кире нужна девушка. Чёрт! Где же я возьму столько девушек? Такаду я обещал убить. Наоми Мисору-Пенбер — тоже. Если я сделаю девушкой Киры мисс Лиднер, Мелло изобьёт меня Шекспиром. Рэм слишком взрослая, да и с Рюуком связываться не хочется. Остаётся только Миса Аманэ. Прости, Лайт… Иллюстратор Уэди оказалась эффектной блондинкой с ярко-красной помадой и дьявольским огоньком в глазах. Она быстро пролистала «Тетрадь Смерти», кое-где кивая, недовольно хмурясь или щёлкая языком. Наконец она подняла голову и посмотрела на мангаку. — Если хотите знать моё мнение, Рюдзаки, вашему L не хватает остроты. Надо как-то удивлять читателя, — сказала Уэди. — Например? — Как насчёт сделать его немножко садистом? — блондинка хитро улыбнулась. — Садистом?! — поразился Рюдзаки. — Он же положительный герой! — Ой, да ладно, он себе на уме, да и странный такой, от него чего угодно можно ожидать. И это будет воспринято читателем просто как любопытная особенность. Он же арестует Киру? — Конечно. — Ну вот, пусть прикуёт его к себе наручниками, — на полном серьёзе предложила Уэди. — ЧТО?! — у Рюдзаки от такого заявления глаза на лоб полезли. — Что? — невозмутимо спросила та. — Детективу нельзя выпускать подозреваемого из поля зрения. — Уэди, это невозможно, там же цепочка совсем короткая, — вяло попытался возразить Рюдзаки. — Вы сильно отстали от жизни, — фыркнула блондинка. — Смотрите. На глазах у изумлённого мангаки она извлекла из верхнего ящика рабочего стола розовые меховые наручники и развела руки в стороны, демонстрируя метровую длину цепи. — За… зачем вам это? — спросил, заикаясь, Рюдзаки. — На всякий случай. А случаи, знаете ли, разные бывают, — подмигнула парню иллюстратор. — Уэди, зайди ко мне на минутку, — выглянул из кабинета Айбер. — Подумайте о моих словах, — шепнула напоследок Уэди, оставив Рюдзаки наедине со своими шикарными наручниками, призывно поблёскивавшими на столе. Блин, почему они розовые? Розовые наручники будут нелепо смотреться на мужчинах. Ещё и пушистые. Вот если бы на девушку надеть… Тьфу ты, о чём я думаю! Приковать одного человека к другому — это же бред. Как они будут переодеваться? А мыться? Или всё-таки можно? Никак не узнать, если не проверишь… Рюдзаки дёрнул головой, прогоняя абсурдные мысли. Как он собрался проверять? Это ведь надо уговорить Лайта. Он, конечно, обещал помогать, но не до такой же степени! Или до такой? Скрипнула дверь кабинета издателя, возвещая о скором возвращении Уэди, и Рюдзаки, воровато оглянувшись по сторонам, цапнул наручники, бросил в сумку и стремглав помчался на улицу, стараясь не думать о реакции хозяйки пушистого аксессуара. Уэди оценила пустой стол и удовлетворённо хмыкнула: — Забрал-таки. — Ты что, отдала этому парню мои любимые розовые наручники? — возмутился Айбер. — Не волнуйся, дорогой, у меня ещё сиреневые остались, — мурлыкнула Уэди и вдруг ойкнула. — Что такое? — Ключ-то у меня остался, — она растерянно вытащила ключ от наручников из кармана. — Да разберётся, не дурак, — махнул рукой Айбер. — Пойдём, что ли, опробуем ту штуку с ремнями с обложки каталога. Надо её тоже Рюдзаки показать, пусть его детектив какую-нибудь симпатичную девушку к этой штуке привяжет. Для допроса, конечно. А ты что подумала? Уэди понимающе хмыкнула. Пока в издательстве кипели страсти по наручникам, Лайт и Ниа сидели в гостях у Рюука, с любопытством озираясь по сторонам. Точнее, озирался только Лайт, ведь посмотреть было на что: четверть комнаты занимала скамейка со штангой, рядом лежали гантели и гири всех размеров, на стене висел гигантский телевизор, на полках поблёскивали кубки с такими интригующими надписями, как «Чемпион полиции Синдзюку по скоростному поеданию рамена», «За выдающийся вклад в развитие индустрии аркадных автоматов» и «2 место в участке на конкурсе караоке». Посередине комнаты сейчас стоял небольшой столик, за которым прямо на полу расположился Ниа с шахматной доской. Фигуры были уже расставлены, и мальчик играл сам с собой. Лайт подошёл к балконной двери и усмехнулся: практически половину балкона занимали пустые пивные банки и бутылки из-под яблочной газировки, а рядом стояла внушительных размеров картонная коробка. — Что хранишь в коробке? — спросил он у Рюука. Тот оглянулся на Ниа и прошептал на ухо Лайту: — Порножурналы. Рэм хочет, чтобы я их выкинул, а мне жалко. Я их с четырнадцати лет собираю! — А чего это ты вдруг Рэм слушаешься? — прищурился Лайт. Рюук, к удивлению Ягами, покраснел: — Побаиваюсь я, рука у неё знаешь какая тяжёлая! Ну и мы вроде как пара — вместе не живём, но она каждый день приходит. Даже подарок мне подарила. — Покажи! Рюук вытащил что-то из шкафа и протянул Лайту. Подарком оказался чёрный кожаный ремень с огромной бляхой в виде черепа. — Это надо показать Рюдзаки, — усмехнулся Ягами. — Ничего такой аксессуар для Бога Смерти. Рюук хмыкнул и протянул ему пиво. Час спустя, когда взрослые пили уже по третьей бутылке, а Ниа играл очередную партию в шахматы, в квартиру вихрем ворвался Рюдзаки. Он плюхнулся на пол, скороговоркой пробормотал: «Некогда объяснять», — и защёлкнул на запястье Ягами розовый пушистый наручник. Второй браслет уже был застёгнут на его собственной руке. — Это что? — проговорил Лайт, отойдя от шока. — Следственный эксперимент. Рюдзаки вкратце объяснил идею Уэди, и Рюук покатился со смеху, держась за живот: — Ты хоть представляешь, как это выглядит со стороны? — Ну, я знаю, что они розовые, но других не было. Рисовать-то я буду обычные. Лайт с Рюуком переглянулись. — Да я о том, что никто так не делает. Приковывать к себе подозреваемого это… — Извращение, — закончил за него Лайт. — Твои читатели стопудово решат, что Кира и L — любовники. Причём, — он повертел рукой в пушистом браслете, — с оттенком садо-мазо. Рюдзаки смутился, но твёрдо проговорил: — Вы оба не учитываете характеров персонажей. Особенно L. А вот Уэди права, он странный, и по сути может творить всё, что вздумается. Лайт, давай сделаем так. Если у нас получится нормально проходить в этих наручниках 24 часа, то я их оставлю в манге. Если нет — их не будет. — 24 часа?! Ты как себе это представляешь?! — возмутился Лайт. — Пожалуйста. Мне нужен этот эксперимент, а взамен я нарисую твоему персонажу четырёх красивых девушек. Лайт страдальчески вздохнул: — Ладно, чёрт с тобой. В этот драматический момент в квартиру Рюука вошли Рэм и Миса. Последняя сразу обратила внимание на наручники и округлила глаза: — Мальчики, прикованные друг к другу? Рюдзаки, значит, ты из этих?.. Рюдзаки поперхнулся пивом, которое только успел глотнуть, и закашлялся. Лайту пришлось постучать его по спине рукой в наручнике, раздался неприятный звон. Рюдзаки вытер выступившие слёзы и раздражённо ответил: — Нет! Я делаю это вовсе не потому, что мне это нравится. Это эксперимент, который нужен мне для работы. Миса взвизгнула: — Лайт принадлежит мне! — Да щас, — ухмыльнулся Ягами. — Я принадлежу только себе. А тебе я вообще ничего не обещал, Миса, не выдумывай. — А как же наш поцелуй? Ты поцеловал меня, потому что решил воспользоваться?! Она попыталась накинуться на него с кулаками, но Рюдзаки перехватил её руки и с интересом посмотрел на Лайта. Впрочем, на Лайта сейчас смотрели все присутствующие, даже Ниа поднял голову от шахматной доски. — Ка… какой ещё поцелуй? — изумился Ягами. — Не было такого. — В смысле не было? Ты что, ничего не помнишь? — Миса, тебе приснилось, мы никогда не целовались. — Лайт, после прошлой вечеринки вы с Рюуком провожали нас с мамой домой, это помнишь? — Помню. — Потом я тебя обняла на прощание, говорила тебе всякие нежности. А ты взял и поцеловал меня, и потом вы сразу ушли. Вспомнил? — Нет… — пробормотал Ягами, понимая, что под воздействием неимоверного количества алкоголя решил таким кардинальным способом заткнуть Мисе рот. — Какая любопытная частичная потеря памяти, надо это запомнить, — усмехнулся Рюдзаки. — Видел бы ты сейчас свои глаза, Лайт, они огромные, как блюдца. — Иди ты, — буркнул смущённый Ягами. Целовать свидетельницу преступления совершенно не входило в его планы. — Так, а с тобой, — модель ткнула пальчиком в Рюдзаки, — мы ещё не выяснили. Зачем ты приковал моего парня к себе наручниками? — Боже, — простонал Лайт, запуская пальцы в волосы. Теперь от Мисы ему так легко не отделаться. Рюдзаки протянул ей «Тетрадь смерти» и сказал: — Это моя манга. Там есть главный герой, и он… — Лайт, — потрясённо закончила Миса. — Ну да. Я срисовывал с настоящего Лайта. А вот это, — он перелистал страницы до первого появления L, — его противник, детектив. И да, я срисовывал его с себя, потому что больше не с кого. Так вот, я хочу, чтобы L арестовал Киру, Лайта то есть. И держал его постоянно при себе. Вот для этого и наручники. Он эксцентричный, ему подойдёт. И мне надо проверить, насколько это удобно — постоянно быть прикованным к другому человеку. — Вообще не удобно, — вставил Лайт. — Наручник натирает, цепь звенит. А днями напролёт так ходить — это ж можно с ума сойти. По-моему, всё это закончилось бы убийством. Ну или хотя бы дракой. На месте Киры я бы врезал детективу по наглой морде. — Драка — это можно, — согласился Рюдзаки. — Это зрелищно. Миса надула губки: — А я буду в твоей манге? — Да, я хотел нарисовать с тебя одну из героинь, но пока ещё не решил, какую. Миса хлопнула по столу ладонью:  — Если ты сделал Лайта главным героем, то сделай меня главной героиней! Мы с Лайтом будем, как Сид и Нэнси! — О, я кажется, услышал, что кто-то говорит о Сиде Вишесе, — сказал новый гость, одетый в пёструю рубашку и яркие зелёные брюки. Его пышную причёску обрамляла лента в тон рубашке, а в руках он держал электрогитару. — Здравствуйте! Меня зовут Сюити Айдзава, а это моя дочь Юми, — представил он девочку, робко жавшуюся к нему. — И тебе привет! Я — Рюук. А кто такой этот Вишес? — спросил хозяин квартиры. — Сид Вишес — легендарный басист панк-рок-группы Sex Pistols. А Нэнси, про которую говорила эта девушка — его возлюбленная. К сожалению, они оба рано умерли из-за наркотиков. — Нет уж, спасибо, — открестился Лайт. — Не хочу я быть, как он. — Так то в манге! — подняла указательный палец Миса. — Заставим вздрогнуть весь мир и умрём молодыми! — Звучит, как тост, — фыркнул Рюдзаки. — Не хочу я умирать молодым! — заартачился Лайт. — Хочешь, сама и умирай. Мне Рюдзаки обещал, что я выиграю. И ещё четырёх девушек. — Что?! — Это просьба редактора, — объяснил Рюдзаки. — Он сказал, что Лайт настолько привлекателен, что у него должен быть гарем. Лайт поправил невидимую корону. — Простите, — робко вставила Юми. — А вы ведь та модель из журнала? Миса-Миса? — Да, это я, — улыбнулась девочке Аманэ. — Ой, вы такая красивая! У меня все выпуски журналов с вами есть. Дяденька, — она подёргала Рюдзаки за рукав. — Вы должны сделать её главной героиней. — Рэм, не хватает ещё, чтобы ты вступилась за дочь, — усмехнулся Рюук. — Меня куда больше заботит, что ЭТОТ, — она поджала губы и злобно зыркнула на Лайта, — поцеловал Мису и даже не помнит этого. Ягами подобрался и на всякий случай перевёл тему разговора в менее опасное для себя русло: — А где там Мелло? Он придёт? — Должен, — ответил Ниа. — У него через пять минут урок закончится. Только я вам советую при нём не упоминать ничего, связанного с Англией и мисс Лиднер, а то он до завтра не замолчит. — Тебе не скучно одному играть в шахматы? — поинтересовался Лайт. — Здесь нет никого, равного мне интеллектом, кроме Рюдзаки, а он занят, — ровно ответил Ниа. — Так что судьба партии предрешена. — Ладно. Вызов принят, — Лайт попытался сесть напротив Ниа, но цепь ему не позволила. — Эй, двигайся ко мне, великий мангака! Ниа окинул оценивающим взглядом Ягами и выразил сомнение: — Ты пьян. Ты проиграешь мне. — Ты зря недооцениваешь меня, Ниа. Только я смогу одержать над тобой верх. Ниа намотал локон на палец, и лицо его исказила хищная усмешка: — Что ж, хорошо, я принимаю твой вызов. — Я срочно должен это нарисовать, — пробормотал Рюдзаки. Лайт и Ниа начали партию, периодически устраивая своеобразную игру в гляделки и подначивая друг друга, а Рюдзаки сел рядом с Лайтом и схематично зарисовывал поединок в блокноте. Миса же тихонько придвинулась ближе и заговорщически шепнула мангаке на ухо: — Рюдзаки, если сделаешь меня главной героиней, я познакомлю тебя с самыми красивыми девочками из нашего агентства. Он медленно повернул голову в её сторону, оценил все плюсы этого предложения и кивнул. В это время дверь отворилась, и в комнату вошёл Мелло. Выглядел он так, будто во всём мире внезапно кончился шоколад. — Что случилось, Мелло? — поинтересовался у племянника Рюдзаки. — Мисс Лиднер сказала, что я не смогу пригласить её на свидание раньше, чем мне исполнится восемнадцать… — Мелло горестно покачал головой, и светлая чёлка упала ему на глаза. — Это ещё целых два года! Целая вечность! А вдруг она за это время замуж выйдет?! Все промолчали, не зная, что ответить на это логичное предположение, а Айдзава взял в руки гитару и с чувством объявил: — При любовных страданиях лучше всего помогает музыка! Он начал петь «Ангел» Джимми Хендрикса, и на словах «Полетели, мой милый ангел — Я всегда буду с тобой» Мелло разрыдался. Рюдзаки укоризненно посмотрел на Айдзаву: — У вас в репертуаре есть что-нибудь повеселее? — Например? — Имперский марш из «Звёздных войн» знаете? Он их любит. Айдзава кивнул и заиграл заказанный марш. Рюук покачал головой: — Я что, один не люблю «Звёздные войны»? Это же фигня какая-то. Мелло медленно, в такт музыке, встал, надел на голову капюшон своей чёрной толстовки и низким голосом сказал: — Рю-у-у-ук! Я твой отец! Все засмеялись, даже Ниа, который уже успел поставить Лайту мат. — А, чёрт с ним! В следующий раз отыграюсь! — Ягами взмахнул рукой, но не учёл, что именно на ней надет наручник, и в результате получил в глаз от своего прикованного приятеля. — Ой, прости! — извинился, смеясь, Рюдзаки. — Вот я говорил, что ничего в этой идее хорошего нет, — пробурчал Лайт, потирая ушибленное место. — И вообще, мне надо в туалет, так что снимай наручники. — Эээ… — замялся мангака. — Я не могу. У меня нет ключа. — Как нет?! — вытаращился Лайт. — Ну так. Я наручники без спроса взял, а про ключ вспомнил уже потом. Так что придётся потерпеть. Но так даже лучше! Я готов пойти на это ради чистоты эксперимента! — Я сейчас тебе врежу, — мрачно пообещал Лайт. Айдзава заиграл «Скованные одной цепью», чем в очередной раз разрядил обстановку. — Вы выглядите в этих наручниках как геи, — весело сказал Мелло, подтверждая худшие опасения Лайта. — Мы с Рюуком ему то же самое сказали. Он не верит. — Рюдзаки, обещай, что это ненадолго, — надула губки Миса. — Нам втроём что ли на свидания ходить? И целоваться, может, ещё у тебя на глазах? — Какие, нафиг, свида… — начал было Лайт, но его прервал громогласный крик Айдзавы: — Ну всё, с меня довольно! Геи, свиданки, поцелуйчики! Вы что, не понимаете? У нас тут дети, вообще-то! — Мне всё равно, — просто сказал Ниа. — А я не ребёнок! — выпалил Мелло. — Мисс Лиднер так не считает, — напомнил ему Айдзава. Мелло кинул на него мрачный взгляд и сказал: — Злые вы. Я пошёл к Мэтту. С утра Лайт спросонья долго не мог понять, что происходит. Они лежали с Рюдзаки на полу, обмотанные цепью, практически в обнимку. С другой стороны от него спала Миса, крепко сжимая Лайта в объятиях, видимо, не желая уступать его всяким извращенцам. Поняв, что из этого клубка рук и ног ему без посторонней помощи не выпутаться, Ягами со вздохом закрыл глаза и начал подсчитывать ущерб. Результатом ношения наручников, кроме подбитого глаза, стали: вывихнутое плечо, содранная кожа на запястьях, порушенные во время одной из партий шахматные фигуры и совместные походы в туалет, количество которых из-за выпитого пива стремилось к бесконечности. Миса открыла глаза и улыбнулась: — Доброе утро, Лайт. — Случались утра подобрее в моей жизни, — вздохнул Ягами. — Неужели нам придётся в издательство так ехать за ключом? — Давай я шпилькой попробую замок открыть? — предложила Миса. — Ты всё это время могла помочь и молчала? — возмутился Лайт. — Вы очень смешно смотрелись в розовых наручниках, — хихикнула модель, но увидев выражение лица Ягами, посерьёзнела и вытащила из волос шпильку. Немного повозившись с замком, она расстегнула браслет, и Лайт со стоном облегчения высвободил затёкшую руку. — Ты пригласишь меня на свидание? — спросила девушка. — Как только переловим всех участников «Ёцубы», — пообещал Лайт. Это звучало вполне безопасно, учитывая, что они гонялись за этими бандитами уже три года.