Всё не так

— Машира, подержишь его, пока я буду отрывать ему голову? — С удовольствием, господин. Но не при девушке же? Майерлинг слабо улыбнулся и залпом осушил бокал с искусственной кровью. После чего сразу налил себе ещё, как никогда остро сожалея о видовой непереносимости алкоголя. Как всякому существующему не в вакууме, Майерлингу не впервой было оказаться в ситуации, где решает — не он, но никогда ещё примиряться с этим не было так тяжело! Однако иных вариантов не было. Аристократов, переживших открытое столкновение с охотником-полукровкой, история не знала, а Майерлинг, конечно, был оптимистом — но не самоуверенным идиотом, не способным оценить риски. Даже оставляя в стороне вопрос о невероятных талантах дампира — у того банально было больше боевого опыта. Кратно больше. К тому же — Шарлотта. И данное ей слово доставить её в безопасное место — возможно, не самый обдуманный поступок в его вечности, но, тем не менее — слово сказано и должно быть исполнено. Поэтому в мизерный шанс разойтись миром надлежало вцепиться клыками и когтями. А гордость, как уже было сказано, заживёт. — Итак, — Майерлинг отставил опустевший бокал и воззрился на Маширу прояснившимися глазами, — что у нас плохого? — Бенге мёртв. Каролина ранена. С их стороны — один труп, двое раненых, и Каролина вывела из строя их танк. — Кто у них остался? — Арбалетчик, девчонка и псионик. Майерлинг недовольно сжал губы. Первые двое беспокоили его не особенно, но вот третий… памятуя, во что его стараниями превратилась площадь в Барбарое, третьего Маркуса без преувеличения можно было определить как оружие массового поражения, стремительное и до последнего бесшумное. Неудивительно, что Маркусы снискали славу непобедимых. Только — можно ли назвать честной победу, где на одного наваливаются толпой, к тому же, с таким тузом в рукаве? Здесь даже слабость людей перед аристократами не могла быть оправданием — эти люди не были слабее, ни физически, ни морально. Чёрствость и злоба служили им надёжным щитом от ментального воздействия; ни очаровать их, ни запугать было невозможно. Добавить к этому полнейшее отсутствие каких-либо представлений о чести — и картина теряет остатки приглядности. На этом фоне Ди, побеждающий врагов в одиночку, из оружия имея лишь меч и урезанные способности аристократа, и склонный, по крайней мере, разобраться в ситуации, прежде чем вынести приговор, выглядел куда более выигрышно… Майерлинг покосился на окно и задал следующий вопрос: — Как пострадала Каролина? Машира мотнул головой в ту же сторону, куда только что смотрел аристократ. — Он. Алые глаза удивлённо округлились. — Как так вышло? — ведь охотник подтвердил, что они с Шарлоттой — не его задание… Впрочем, да, здесь одна дорога. — Вывернулся, когда она девчонку по лесу гнала, и сразу за меч. — И? Машира фыркнул — весело и зло. — Каролину так просто не убьёшь. Пока мозг цел — она обратно склеивается. До завтра очухается и займётся Маркусами. А я, уж простите, решил, что тут полезней буду. — Ты решил правильно, — кивнул Майерлинг, чувствуя теплящуюся в сердце благодарность. — И мне, и Шарлотте спокойнее, когда есть, на кого положиться при свете дня… Скажи, Машира — а не хотел бы ты перейти ко мне на постоянную службу? Если оборотня и удивило это предложение — вида он не подал и ответил вежливо, как и полагалось: — Благодарю за лестное предложение, господин. Но нет. Майерлинг в задумчивости наклонил голову — ему стало неожиданно любопытно угадать, чем обусловлен отказ. — У тебя кто-то остался в Барбарое? Семья? Женщина? — Нет, господин. Никого. — Тогда почему ты отказываешься? Я настолько хлопотный заказчик? — Да не в том дело, господин. Край у вас больно мирный. Не с моими волчьими мордами в эдакую благодать. Майерлинг печально улыбнулся. — Жаль. Но как знаешь. Насильно мил не будешь — и, как ни стара была эта мысль, мудрости она не утратила.

***

Тем временем разговор на улице принял именно тот оборот, которого Майерлинг втайне опасался: — Я понимаю, почему вы отказываетесь возвращаться домой. Но вы могли бы найти приют где угодно. У людей. Шарлотта действительно могла. Попросить высадить её в любом другом городе, наняться в услужение к какой-нибудь безобидной старушке и жить себе спокойно… Но… — Я не хочу расставаться с Майером, — девушка, до сих пор выученно державшая очи долу, взглянула охотнику в лицо, и уверенность в сделанном выборе засияла в её глазах подобно негасимой лампаде. — Никто, никогда не был так добр ко мне, как он. — Он вампир. Независимо от его моральных качеств, однажды он не справится с искушением, и это будет стоить вам жизни или души. — Ну и пусть. Пусть! Он рискует собой ради меня, я готова ответить тем же! — Вы не знаете, о чём говорите, Шарлотта. — Мне довольно, что я чувствую, что так правильно. Эхо её слов рассыпалось в ночной тиши звонкой капелью. Ди склонил голову, и упавшая от шляпы тень скрыла выражение холодно-прекрасного лица. — Это ваш выбор, — глухо произнёс охотник. Повернулся к карете — будто мог видеть её хозяина сквозь затемнённое стекло. Кивнул. И — только плащ прошелестел по траве, да звякнула цепочка медальона. — Спасибо, — выдохнула Шарлотта, зачарованно глядя ему вслед. Охотник ничего не ответил.