Лето имени тебя

      Дзюба в буквальном смысле перестал реагировать на все, что окружало его вокруг. Он не помнит, как отпрашивался у Луческу, пытаясь объяснить, что же случилось. Фразы путались в голове, заставляя по кругу произносить пару избитых слов, меняя их между собой. Жена и рожает. Там, в Питере. Совсем без него. А ведь Артем так хотел быть с ней в этот день, держать крепко за руку, изредка целуя уже искусанными от волнения губами. Не отпечатывается в памяти даже то, как футболист отмахивается от одноклубников, хватает чемодан, бросив туда налету все свои вещи, и спешит покинуть гостиницу. Сейчас действительно каждая минута на счету. И ему может не хватить даже пары секунд, чтобы оказаться в этот действительно важный момент рядом с любимой.       Нападающий не различает людей, видит лишь смазанные фигуры, идущие ему навстречу, изредка задевающие плечом. Старается максимально понятно объяснить девушке, что ему нужен билет на самый ближайший рейс до Санкт-Петербурга. И варианты через несколько часов его абсолютно не устроят. Либо Дзюба летит прямо сейчас, либо громит к чертям этот аэропорт, не оставляя от него даже камня. Мужчина, ожидающий в здании, лишь качает головой и улыбается, наблюдая, как футболист буквально носится из стороны в сторону, крича на каждого, кто только решается подойти к нему и попытаться успокоить. У Артема сдают нервы. Он не знает, что сейчас происходит с его женой, не начала ли она рожать и не одна ли в пустой палате.       — Торопишься домой? — кладет руку на плечо нападающего, а тот лишь раздраженно ее сбрасывает, стараясь совершенно не обращать внимание на внезапно появившегося собеседника. — Успеешь, ничего страшного.       — У меня рожает любимая женщина. Без меня. Близняшек. Уверен, что ничего страшного? — шипит Дзюба и в очередной раз утыкается в телефон, пытаясь решить образовавшуюся проблему.       — Давай я отдам тебе свой билет до Питера? Мне торопиться некуда, а вот тебе действительно нужно в нашу северную столицу, — он протягивает ему несколько бумажек. — Не надо денег, спеши, тебя дети ждут.       Артем даже не может смотреть по сторонам. Все его внимание сконцентрировано в одну точку, которую он прожигает взглядом, считая каждую секунду. Четыре часа тянутся слишком долго. Минута за минутой. У мужчины возникает чувство, будто кто-то специально замедлил время, чтобы точно не успел. Не смог оказаться рядом. Все плывет перед глазами. Каждый звук буквально раздражает, и эмоциональный Артем понимает, что просто скоро взорвется, если не окажется рядом с любимой.       Судьба оказывается благосклонна к нему и, впервые за долгое время, Дзюба не стоит в пробках. Доезжает максимально быстро, изредка требуя водителя повысить скорость. Лишь бы успеть. Лишь бы оказаться рядом и держать за руку. Лишь бы не бросить ее в эту трудную минуту в полном одиночестве. Влетает в уже знакомое помещение больницы, ища глазами врача, но в один момент решает просто пойти к палате. Сейчас каждая секунда на счету. Бежит, минуя людей, огибая любые препятствия. А перед глазами все плывет. Соединяется в общую картинку, заставляя поглаживать большим пальцем по переносице, чтобы хоть немного сфокусироваться. Он замечает толпу возле одной палаты и выдыхает, увидев знакомые лица. Да вот только сердце замирает от мысли, что Женя уже может рожать.       — Она в палате, — кивает Светлана Александровна и приобнимает сына, а после подталкивает его, чтобы тот не робел, поскорее воссоединился со своей возлюбленной.       Артем со скрипом подталкивает дверь и входит в небольшую комнату, где сейчас царит полная тишина. Он осматривает все вокруг, стараясь найти знакомый силуэт. И сердце в очередной раз сжимается с небывалой силой, когда мужчина замечает Евгению, которая опирается на кровать и корчится от боли, стараясь правильно дышать. Надо же, даже в экстренной ситуации не забывает рекомендации врачей, хотя обычно в такие моменты включает режим упрямицы, которая знает все лучше.       — Вот видишь, я успел, Женька, — улыбается Дзюба и подходит к ней, а девушка лишь цепляется за его руку, впиваясь ногтями в кожу, чем заставляет мужчину зашипеть от неприятных ощущений. — Больно же, ты чего?       — Да ладно? Прости, я же совсем ничего не чувствую. Может поменяемся местами? — выгибает бровь Евгения и вскрикивает от очередного приступа.       — Так, спокойно, нам еще не хватало сейчас начать ругаться. Тут Дзюбинаторы наружу просятся, а ты весь момент портишь, — усмехается Артем.       — Может мне уйти?       — Ну началось, — протягивает футболист, а потом обнимает девушку, нежно целуя в макушку. — Кто тебя отпустит, скажи мне на милость?       — Тём, лучше просто возьми меня за руку и молчи. Я обожаю твой юмор, но сейчас желание тебе врезать намного больше, — шипит Дзюба и сжимает руку мужа от очередного приступа боли.       А дальше для них двоих время начинает течь в разы медленнее. Женя лишь морщится от очередной схватки и ждет, когда уже наконец родит и прекратит эти муки. Артем заботливо поглаживает ее по руке, не отпуская ни на минуту, сидит рядом с кроватью, изредка прогуливается с женой по палате, чтобы отвлечь от всего этого действия. Он и сам уже, кажется, поседел от переживания. Но в тоже время внутри футболиста разрасталось такое невероятное чувство ожидания этого события. Дзюба будто снова стал маленьким мальчиком, который ждет новый год или день рождения, чтобы получить в подарок большую машинку или новый мяч, которому будут завидовать абсолютно все ребята во дворе. Только теперь масштабы расширяются. Считанные часы отделяют его от гордого звания «отец». От малышей, которых он наконец сможет взять на руки.       Однако сердце начинает еще сильнее колотится, когда Евгению везут в родильный зал. Девушка до последнего спрашивает у Артема, готов ли нападающий присутствовать. Но Дзюба, кажется, непоколебим в этом решении. Хочет быть рядом, когда на свет появятся два самых главных человечка в его жизни. Ему трудно смотреть на то, как Женя стонет от боли, сжимает его руку. Артем лишь заботливо вытирает пот с ее лба и слезы, скатывающиеся по щекам. Нежно целует пальцы, переплетая их сильнее. Понимает, насколько важна сейчас его поддержка. И понимает, как же сильно любит эту девушку, как не сможет отпустить никогда в жизни.       Евгения, кажется, никогда не забудет эти прикосновения сильной руки. Теплые, родные касания губ по чувствительной коже. Нахождение Дзюбы рядом вселяло силы. Силы бороться и терпеть всю эту боль. Она старается улыбаться, но Артем лишь качает головой и в очередной раз проводит своими тонкими, длинными пальцами, убирая волосы с лица, шепчет на ухо, насколько же Женя сильная, как гордится ей. И девушка не представляет, как бы вынесла все это, если бы футболиста не было рядом.       — Смотри, какие у них крошечные ручки, — улыбается Дзюба и трогает одного из малышей. Она понимает, что счастлива. Сейчас, когда рядом есть муж и двое прекрасных детей. — У них твои глаза, такие же бездонные, небесно-голубые.       — И твой слегка вздернутый носик. Я так тебя люблю. Я кусю тебя, Женька, — так тихо произносит нападающий, будто боится нарушить эту атмосферу, и касается аккуратно, нежно губами лба своей супруги, оставляя там короткий, быстрый, но наполненный чувствами поцелуй.       — Тёма, спасибо тебе. Спасибо, что так заботился обо мне все это время. Спасибо, что поддерживал. Спасибо, что все же прилетел, успел. И спасибо, что подарил двух малышей. Тём, без тебя бы этого не было. Спасибо, что ты есть в моей жизни, — выдыхает Евгения и смотрит на мужа. Тот переводит взгляд то на нее, то на детей. И в этих голубых глазах, в который девушка так часто тонула, она замечает слезы, одиночно стекающие по щекам, капая на футболку. — Тигра.       — Мне в глаз что-то попало. В оба при чем, — усмехается и начинает тереть пальцами веки и переносицу, надеясь, что это сможет унять нахлынувший поток. Излишняя сентиментальность иногда давала о себе знать. И именно сейчас Артем абсолютно не стеснялся этого, наоборот понимал, что это лишь показывает, насколько же счастлив в этот момент мужчина. В этих людях теперь смысл его жизни. После постоянного скитания по клубам, кучи проблем с контрактами, болельщиками, журналистами он заслужил это. Заслужил семью, настоящую, крепкую.       — Помнишь, как мы придумывали им имя?       — Такое забудешь, — издает тихий смешок Артем, а потом улыбается, замечая, что сын, его сын, маленький человечек, занимающий вместе со своей сестрой и мамой все пространство его огромного сердца, хватает мужчину за палец, сжимая своими крошечными ладошками.       «Женя не могла уже сопротивляться этому чертовому плену бессонницы. Кажется, будто это вселенский заговор по тому, как довести девушку до нервного срыва. Два человека, внутри нее, оживали лишь ночью, устраивая бои, крутясь, переворачиваясь, выпирая различными частями тела. А особенно сильно Дзюба чувствовала, как они икают. При чем одновременно и синхронно. И из-за безысходности она была готова выть на луну, молиться всем богам, чтобы поспать хотя бы пару часов.       — Тёма, — шепчет Евгения, но когда понимает, что муж никак не реагирует, повторяет более громко и пихает его в плечо. — Артем. Артем Сергеевич, — в ответ лишь следует невнятное бурчание, а мужчина начинает ворочаться. — Ты спишь?       — Нет, ты что, времени же всего, — его рука тянется к телефону, чтобы посмотреть время. Яркий свет экрана бьет по глазам, от чего Дзюба начинает их тереть, пытаясь окончательно проснуться. — Три ночи? Женька, ты совсем с ума сошла?       — Я не могу уснуть, поговори со мной, — надувает губы русая и складывает руки на груди, делая вид, что обижается, но стоит только мужчине поцеловать ее в щеку, как она тут же расплывается в улыбке и поворачивается к нему. — Как мы назовем наших малышей?       — Евдокия и Акакий. Спи, — усмехается Артем и прикрывает глаза, но тут же получает кулаком по плечу и начинает шипеть, потирая место ушиба. — Ауч, Жень, ты чего?       — Ты бесчувственный баобаб, — бурчит девушка.       — Ничего я не бао, буо, в общем, не бесчувственный я, вот, — футболист привстает и садится, прикрывая оголенные плечи теплым одеялом и обнимая плюшевого медведя, которого сам подарил Евгении на их очередную годовщину. Она с тех пор всегда спала с этой игрушкой, не расставаясь ни на одну ночь, от чего Артему хотелось иногда устроить сцену ревности. Как никак, ему хочется, чтобы жена обнимала его. — Хорошо, варианты есть?       — Диана? — выгибает бровь Дзюба.       — Сразу нет, — качает головой нападающий. — Катя? Маша?       — У тебя температура? Напомнить, как я не люблю эти имена? — морщит нос русая и опускает руку на живот, чувствуя, как две непоседы, кажется, устроили гонки в крайне ограниченном пространстве.       А Артем только улыбается, наблюдая за этим жестом. Знает же, что ненавидит подобные имена. Но посмотреть на то, как девушка закатывает глаза и морщит нос действительно хотелось больше всего. Он обожал ее мимику. Обожал широкую улыбку и глаза, в которых пляшут искорки, виднеются черти, тянущие в свой омут. И сейчас внутри было только одно желание. Сгрести эту девушку в крепкие объятия, покрывая нежную кожу поцелуями, медленно засыпать, теряясь в царстве снов.       — А как тебе Кристина и Никита? — спокойно произносит футболист, наблюдая за реакцией женой. Она нахмуривает брови, хмыкает и прикусывает губу. Дзюба понимает, что попал в точку, раз Женя начала задумываться, а не сразу отвечать кроткое «нет». — Хорошо же звучит.       — Ну да. Мне нравится. Как-то странно, так быстро выбрали. Мы даже не будем искать в интернете имена? Спрашивать родственников? Устраивать опросы? — усмехается Евгения и заглядывает в голубые глаза мужа. Как же ей нравилось эта кристальная чистота и невероятная глубина.       — Безответственно, конечно, мы подошли к этому делу, не спорю. Но давай спать, а, Женька? — лучезарно улыбается он и ложится на кровать, притягивая к себе девушку, сгребая в свои крепкие объятия. — Дзюбинаторы, хватит маму терроризировать, дайте ей отдохнуть.       И только после этих слов два человека внутри нее мигом успокоились. Иногда Евгении казалось, будто у малышей с Артемом какая-то особая связь. Потому что на любые его слова или же касания они реагировали особенно. Девушка даже не ожидала, что мужчина настолько ответственно подойдет к отцовству. И с таким трепетом и любовью будет относится к близняшкам, когда, казалось, они еще даже не родились. Дзюба осознавала, что он будет невероятным папой, и радовалось, что все складывалось именно так.»       — Ну что, Кристина Артемовна и Никита Артемович, да? — шепотом произносит Артем и улыбается.       — Да, Лебединские, — прикусывает губу Женя, а потом начинает смеяться, смотря, как мужчина хмурится. Как эти темные брови опускаются, а между ними образуется складка.       — Какая же ты местами невыносимая, Женька, я не могу. Но так сильно люблю тебя.       — Я кусю тебя, Тём, — тихо говорит она, а потом вздыхает. — Ко мне сейчас пойдут родственники, да? — спрашивает и получает в ответ легкий кивок. — А можешь сказать, что я сплю?       — Что угодно, принцесса, тебе же нужно отдыхать, — улыбается Артем и целует ее в лоб. — Тебе нужно что-то привезти?       — Толстовку какую-то и книгу. Боюсь, умру от скуки тут, — морщится Евгения.       — Да, и начнешь всем сеансы психологические проводить, я знаю, — закатывает глаза футболист. — Кусю тебя. Отдыхай. Скоро вернусь, — прикрывает дверь и попадает под тяжесть пристальных взглядов родственников, скопившихся возле палаты.       — Как там Евгеша? — решается первой спросить его мать.       — Все хорошо, спит. С мелкими тоже все хорошо. Любые посещения завтра, дайте ей отдохнуть, — спокойно говорит Артем и направляется к выходу.       — Но на внуков хочется взглянуть, — буквально протягивает Сергей, смотря на сына.       — Завтра, папа, все завтра, а сейчас все по домам, — серьезно произносит Дзюба, достает телефон, чтобы вызвать такси, и начинает зевать. Все же бессонная, нервная ночь оставила свой след. Он буквально валится с ног и думает лишь о том, как бы быстрее добраться до квартиры и любимой кровати.       Стоит ему только закрыть дверь и скинуть с себя куртку, как глаза тут начинают слипаться. Последние двадцать четыре часа были слишком трудными и измотали мужчину. Большая квартира кажется пустой, а всепоглощающая тишина нагнетает и заставляет почувствовать непонятную тревогу. Без Жени все вокруг вдруг становится чужим. Дзюба настолько привык, что его встречают, ждут, что из комнаты доносится звонкий смех. Единственное, что осталось неизменным. В воздухе все так же витал запах ее духов и свежей выпечки.       Артем всегда тяжело переносил разлуку с любимой. На сборах или во время выездных матчей подолгу не мог уснуть, потому что рядом не хватало одного человечка, от которого сердце то замирает, то бьется в сотни раз быстрее, по коже то идут мурашки, то огненные волны от касаний. Мужчина стягивает свитер и джинсы и ложится на кровать, кажущуюся такой непривычно большой. Подушки пахнут стиральным порошком и шампунем девушки. Дзюба вздыхает и прикрывает глаза, сильнее укутываясь в одеяле, прижимая к себе большую плюшевую игрушку, представляя, что рядом сейчас лежит жена.       Евгения проспала практически весь день. Слабость одолевала с невероятной силой, от чего сознание было слегка помутненным. Единственное, что мешало ей приходить в себя после родов — боль в голове, которая не прекращалась, а лишь усиливалась по нарастающей. В палате она была одна. И эта тишина действовала на девушку пагубно. Стоило только уронить что-то или услышать, как в коридоре кто-то переговаривается, как виски начинало сжимать, а внутри будто что-то било со всей силы тяжелым молотком. Как бы Дзюба не сопротивлялась, говоря, что любит одиночество, но сейчас русая скучала по Артему безумно сильно. Хотелось почувствовать его крепкие руки и нежные губы. Женя слегка улыбается, устраиваясь удобнее на кровати, и прикрывает глаза. А в голове всплывает одно из самых ярких и радостных воспоминаний за всю жизнь.       «Евгения предчувствовала изменение. Ходила и говорила родным, что внутри нее произошли перемены. Вот только от Артема она все скрывала, не желая волновать мужчину по, возможно, сущим пустякам, связанным с повышенной тревожностью в последнее время. Однако, мама все же затащила ее к врачу после выдвинутого девушкой предположения о своем состоянии. И только тогда Дзюба поняла всю серьезность ситуации. Беременна. Впереди ее ждет много нелегких месяцев и обретение звания материнства. Готова ли на все сто процентов? Готов ли Артем к тому, что совсем скоро станет отцом? Они говорили о возможных планах, о детях, но только дальше банальных разговоров обычно не заходили, думая, что это пока настолько далеко и не требует повышенного внимания. Пара вместе всего три года, женаты из которых только полтора. Стоит ли так рано решаться на такой шаг, как дети? Хватит ли у них сил? Смогут ли вынести всю ответственность?       И как бы Женя не старалась глушить этот голос внутри, но тихим шепотом из души все же прорывались довольно странные для нее фразы. Она вдруг для себя осознала, что хочет детей. Сейчас, пока в их отношениях с Артемом все максимально хорошо. Когда девушка отучилась на повара и поступила на второе высшее, собираясь стать квалифицированным психологом. Вот только непонятно, как на эту новость отреагирует футболист. Мужчина любил детей, но никогда не обговаривал, в какой момент своей жизни все же хочет стать отцом. Решение было лишь одно. Нужно обо всем рассказать ему, а уже потом решать, что делать дальше.       — Тём, сильно занят? — Евгения садится рядом с ним на диван, наблюдая, как мужчина увлеченно смотрит очередной фильм.       — Для тебя свободен, — улыбается Дзюба и нажимает на паузу, поворачиваясь к ней. — Что-то хотела?       — Поговорить, — на выдохе произносит русая и чувствует, как ее начинает мутить. Страшно. Страшно от того, что девушка даже не представляет, какую реакцию ожидать от него.       — Ты бледная. Женя, все хорошо? Ты себя нормально чувствуешь? — обеспокоенно спрашивает мужчина и берет ее за руку, тут же ощущая так непривычный для летней погоды холод. Она точно переживает. — Говори, ты же знаешь, я не кусаюсь. Ну, по крайней мере, не в такой ситуации.       — Я, — Дзюба делает глубокий вдох и замирает на несколько секунд, задерживая дыхание. Сердце бьется с невероятной силой, кажется, будто сейчас вырвется из груди и упадет на пол. Ее начинает немного трясти, а в голову лезут самые непонятные и неприятные мысли. — Я беременна.       — Что? — выгибает бровь Артем, смотря на нее своими пронзительными голубыми глазами. Эта фраза проворачивается в голове несколько раз, пытаясь так закрепится.       — Ты отцом скоро станешь, — пожимает плечами Евгения и пытается улыбнуться, да только получается максимально криво и неискренне.       Футболист несколько минут сидит, боясь пошевелиться. Станет отцом. Папой. Ему все еще кажется, что все это какой-то сон и стоит только неправильно что-то сказать, как все рассыпется, так и оставшись дурацкой фантазией, укрепившейся в голове. Да вот только это все происходит наяву. Дзюба прикусывает губу и прикрывает рукой глаза, ощущая, как они предательски начинают слезиться. Маленькие соленые капли стекают по щекам, падая на серые спортивные штаны, оставляя там мокрый след. След счастья. Женя берет его за руку, поглаживая тонкими пальцами по внутренней стороне ладони, терпеливо ожидая от мужчины хоть какой-то реакции. Артем лишь выдыхает и притягивает ее к себе, прижимая с невероятной силой, будто боится, что девушка может рассеяться и растворится. Он не помнит, когда в последний раз был так счастлив. Ни одно событие не сравнится по значимости с этим вечером. С этим разговором. Женя меняет его жизнь. С самой первой встречи нападающий понял, что эта особа невероятная, необыкновенная. Тот человек, которого он, возможно, искал все это время. Который научил его любить.       — Спасибо, — шепчет мужчина, утыкаясь в ее прямые волосы, вдыхая аромат духов, которые когда-то сам подарил на очередной праздник. — Я стану папой.       — Ты рад? — так же тихо отвечает ему Дзюба. Они будто бояться что-то спугнуть, нарушить эту атмосферу.       — Конечно. Я стану папой. Жень, я очень тебя люблю, правда, — выдыхает нападающий, а после прикасается к ее губам, переплетая их в нежном поцелуе. Проводит большим пальцем по щеке, спускается на шею, задевая все родинки, которые, похоже, знает наизусть, собирает их в созвездия. Кожа покрывается мурашками, сердце вырывается из груди, а в легких заканчивается кислород. Насколько же он счастлив в этот момент. Они разрывают поцелуй, прижимаясь лбами, смотря в глаза друг друга, тяжело дыша. Между ними идиллия. Время будто прекратило свой бег, остановилось. Весь мир замер, остались только эти двое, опьяненные своей любовью и счастьем, захлестывающем с головой. — Прости, — качает головой Артем и тянется за телефоном, который противно вибрирует, напоминая о себе, разрезая этим звуком такую сладкую тишину. А потом мужчина начинает заливисто смеяться, читая раз за разом сообщение. Евгения непонимающе на него смотрит, требуя объяснения. — Тебя сдали, Женёк. Моя мама написала, что общалась с твоей, рассказала секрет. Ну и она не удержалась, решила поделиться и со мной твоей беременностью, но я должен хранить эту тайну. Как думаешь, справлюсь?       — Конечно, зная нашу семейку. Не семья, а конспираторы чертовы, — бурчит Евгения и утыкается носом ему в плечо.       — О да, хранить секреты прям их кредо, — смеется Артем и обнимает девушку, поглаживая пальцами по нежной коже»       — Ты не спишь? — приоткрывает дверь нападающий и заглядывает в палату. Его голубые глаза так и светятся от счастья, в них так и пляшут эти огоньки озорства. — Как себя чувствуешь?       — Жить буду, голова только немного болит. Я скучала, Тём, — Женя сводит брови и пытается выглядеть максимально жалостливо, чтобы мужчина сейчас пожалел ее, обнял.       Артем только усмехается и садится возле нее. Берет маленькую ладошку в свои большие руки и поглаживает костяшки, вырисовывая на коже понятные только ему рисунки, а потом касается теплыми губами, оставляя практически невесомые поцелуи, от которых у девушки идут мурашки. Вся усталость и вся боль мгновенно испарилось, стоило только в этой небольшой комнатке появится любимому человеку. И Женя действительно благодарна судьбе, что он все же успел и был все это время с ней. Был рядом.       — А где мелкие? — мужчина осматривает палату.       — Увезли на обследование, сказали, что скоро вернут, не переживай, — улыбается Женя и тянется, чтобы поцеловать его. Чтобы снова почувствовать, как все внутри сжимается, как кожу обдает то холодом, то жаром, как сердце спешит вырваться из груди.       — Я, кстати, привез, как ты и просила, толстовку и книгу, — он кивает в сторону пакета, который оставил возле двери.       — Я просила? — выгибает бровь Дзюба и непонимающе смотрит на мужа. — Я, вроде, ничего не просила.       — Жень, актриса из тебя, конечно, гениальная, но хватит ломать комедию. Вчера же ты мне говорила, чтобы я взял из дома эти вещи. Перед тем, как я уходил.       — Странно, — хмурится девушка. — Я этого совсем не помню, — выдает она, а потом чувствует, как внутри разрастается тревога, которую русая старается задвинуть в самый потаенный уголок своей души, пытаясь найти этому казусу объяснение.