Лето имени тебя

      — Женя, я клянусь, если ты сейчас же не перестанешь сидеть над учебником и не ляжешь спать, то твое место займет крайне обворожительный плюшевый медведь, — протягивает Дзюба, а девушка только усмехается и поправляет пучок на голове, не отвлекаясь от прочтения очередной темы и записывания важных определений на бумагу.       — У меня завтра последний экзамен, я не могу позволить себе завалить социологию, — Евгения не отрывает взгляда от тетради, проверяя правильность своих записей, и начинает от волнения грызть колпачок ручки. Артем уже прекрасно знает этот жест, именно поэтому просто подходит, обнимает со спины и убирает все учебники. — Ну Тёма, если я не закрою эту сессию на отлично, виноват будешь ты.       — Зачем тебе второе высшее по этой, как ее, — он щелкает пальцами в попытках вспомнить полное название ее специальности.       — Современной социальной психологии.       — Ты же только закончила курсы в кулинарной академии. Да и неужели не работалось менеджером?       — Отвратительная профессия, — она морщит нос и встает из-за стола, направляясь к кровати, параллельно потирая затекшую спину и шею. Девушка ложится и тянется за пледом, обнимая игрушку. — Ты сегодня спишь в другом месте?       Дзюба только смеется, понимая, что встретил самую лучшую женщину в своей жизни. И именно с ней ему хотелось связать свою жизнь. Он в очередной раз заглядывает в зелено-голубые глаза и не может оторваться от этой широкой улыбки, которая пленила его еще с самой первой встречи. Артем никогда не был романтиком. Наоборот же, все давали ему ярлык невероятно прагматика, который никогда не сможет растопить этот лед внутри. Да вот только в этот момент рядом с ним не было Евгении. Эта девушка творила чудеса, заставляла его меняться, становиться лучше. И если не она, то Дзюба во многих аспектах уже сдался. Только мысль о том, что рядом есть человек, который верит в него и никогда не предаст, придавала сил для борьбы со многими трудностями.       — Как я могу оставить свою малышку одну на всю ночь? — улыбается он и целует ее в уже довольно большой живот, но тут же хмурится, видя, как девушка морщится. — Дзюбинаторы шалят?       — Ага, у них, кажется, время бодрствования, — она проводит рукой по коже, ощущая характерные пинки. — Ого, еще немного и я останусь без почек. И, похоже, без позвоночника.       — В меня пошли, футболисты, — с гордостью говорит Артем и снова целует ее в живот. — Не представляю, как бы жил без тебя.       — Тебя успел где-то Акинфеев покусать? Нет, хуже, Ярик.       Она всегда чувствовала его. Знала, где можно пошутить, а где просто обнять. Девушка понимала Дзюбу без слов, стала самым главным человеком на этой планете. И именно поэтому уже через два года после начала отношений они решили пожениться, а сейчас ждали прибавления в своей небольшой семье. Артем никогда бы не подумал, что вдруг станет таким домашним, романтичным. Но сейчас после каждых сборов он спешил в квартиру к родной супруге. Каждый день отпуска или отдыха от сборов мужчина был готов посвящать своей семье. И если бы раньше ему сказали, что на первом месте в двадцать восемь лет будет не футбол, а любимая женщина и будущие дети, то Артем бы рассмеялся им в лицо. Но сейчас же нападающий не представлял своей жизни без Жени.       — А ты помнишь, как мы с тобой познакомились? — буквально мурлычет мужчина, напоминая большого довольного кота, и крепко обнимает Дзюбу.       — Тём, мне вставать рано, — зевает девушка и разворачивается к футболисту, утыкаясь носом в грудь.       — Ты не помнишь этот прекрасный день? Вы разбили мое сердце, Евгения, — Артем театрально прикладывает руку к груди.       — Сердце с левой стороны. И я помню этот день, такое не забывается, — улыбается русая и прикрывает глаза, а в памяти всплывают картинки и образы.       «Женя выпустилась из университета. Но получив этот красный диплом по программе менеджмента, Лебединская только сильнее убедилась, что эта специальность явно не для нее. Нет, она не исключала варианта работы по ней, но связывать свою жизнь с этим, просидеть остаток лет в офисе явно было не в планах русой. Ей хотелось творчества, ей хотелось чего-то необычного, ей хотелось помогать людям, но никак не перебирать бумаги и отвечать на глупые звонки. Евгении часто говорили, что у девушки внутри играет детство, некоторые друзья даже осуждали за это. Но Лебединская не могла себя поменять. Она старалась буквально хвататься за последние нити солнца, детства, которые спасали от этих напряженных серых будней.       Именно поэтому свой выпускной Женя отметила не с группой в ресторане, а с братом, на роликах. Они с детства были неразлучны, как никак, близнецы. И девушка уже не представляла, как в ее жизни может не быть Антона. Это не тот случай, когда брат и сестра издеваются друг над другом, ненавидят. Наоборот, в их отношении было столько любви, что родители лишь удивлялись и радостно наблюдали за общением детей. Сколько раз Женя поддерживала его, становилась опорой и сколько раз Антон защищал ее, помогал. И именно поэтому Лебединская решила провести этот день с братом, а не с людьми, которых видела и испытывала отвращение на протяжении четырех лет.       — Смотри, как я могу, — улыбается она и начинает ехать задом, виляет из стороны в сторону и смеется. И Антон только бы рад наблюдать этот счастливый блеск в глазах, да только люди, находящиеся вокруг, вовсе не виноваты, что решили погулять в это время в парке.       — Смотри ни в кого не врежься, — слегка строго, по-братски произносит парень.       — У меня все под контролем, Тош, не переживай, — уверяет его Лебединская и продолжает исполнять свои маневры. Он лишь закатывает глаза и прикрывает лицо ладонью, стараясь удержать равновесие.       — Женька, аккуратно, — начинает говорить Антон, заметив сзади нее компанию парней, но не успевает ничего предпринять. Девушка путается в ногах и падает, потащив за собой одного из мужчин.       И тут не сдерживает смеха уже никто. Лебединский не может оторвать взгляда от сестры, лежащей в максимально странной позе на высоком парне, в то время, как его друзья отвешивают максимально странные шутки, понятные, кажется, только их компании. Женя только злобно шипит и потирает поясницу, а после переводит взгляд на ногу, где красуется огромная царапина от столкновения с асфальтом. Мужчина старается аккуратно подняться, но так и задевает своими длинными, парадоксально холодными для августа пальцами.       — Давай помогу встать, — улыбается он и протягивает ей руку. — Меня Артем, кстати, зовут.       — Сама справлюсь, — слегка рассерженно произносит Евгения, демонстрируя всем свой характер. — Чего смотришь? Я не планирую представляться и говорить свое имя, — она пожимает плечами и отряхивается. А после, игнорируя боль в ноге после падения, подъезжает к брату и цепляет его за руку. — Нам пора.       Дзюба только смеется, наблюдая за подобным поведением девушки, ведь парень, с которым она так демонстративно уехала, был безумно на нее похож и несколькими минутами ранее выкрикнул имя Лебединской практически на весь парк. Артем слегка потирает руки, вспоминая, как аккуратно вложил ей в карман визитку со своим номером и данными, которую он так удачно забыл выложить утром. Теперь дело за малым, надеется, что Женя позвонит ему или же судьба сведет их снова.»       Евгения терпеть не могла просыпаться рано утром. Как самая настоящая сова, девушка была готова придушить кого-то за подъем в восемь утра. И в этом у них с Дзюбой была практически идиллия. Если мужчина и вставал раньше, то никогда не будил ее, зная, насколько же важен для нее сон. Но последний экзамен буквально творил с ней чудеса. Русая проснулась за пять минут до будильника, ощущая внутри характерное чувство тревоги. Вроде и готова, да и любит социологию, но все равно было не по себе от мысли, что может провалиться и не исполнить мечту, так резко возникшую в ее голове.       За последние пару лет ее жизнь кардинально поменялась. А все благодаря появлению в ней Дзюбы. Она уволилась с нелюбимой работы в офисе, отучилась в кулинарной академии и теперь помогала родителям с их семейным бизнесом. Но душа все равно требовала перемен. И именно профессия психолога привлекла девушку. Хотелось помогать людям, решать их проблемы, пусть и посредством разговоров. И за что Женя действительно была благодарна, так это за поддержку, которую оказывал ей Артем. Казалось, что любое ее решение Дзюба примет и посоветует, аккуратно, нежно, как лучше воплотить желаемое.       Русая плескает в лицо холодной водой и смотрит на себя в зеркало, стараясь успокоиться. Женя не понимает, почему внутри так тревожно. Ведь знает же, что справиться с этими заданиями, сможет поступить. Но все равно ощущение, что сегодня самый важный день в ее жизни, буквально съедает девушку изнутри. Она усмехается, осознавая про себя, что так трудно не было даже с первым высшим образованием, тогда все принималось как данность и сомнений в своих силах даже не было. Но сомнения ли сейчас устроили в душе Евгении пожар?       — Ты приготовил мне завтрак, — протягивает Дзюба, зайдя на кухню. — Впервые вижу тебя у плиты.       — Ну во-первых, у моей малышки сегодня важный день, поступление, экзамен, ух, — воодушевленно произносит Артем — А во-вторых, кто из нас на повара учился? Кажется, это твоя специальность.       — Какая же ты бяка, — она морщит нос.       — Ну, зато ты таким меня любишь, — мужчина пожимает плечами и ставит перед ней тарелку с яичницей и кружку чая. А потом тянется вниз и касается нежно её губ.       Из-за разницы в росте им изначально было трудно целоваться. Женя вечно пыталась дотянуться до него, а Артем сгибался, чтобы оказаться на одном уровне с любимой. Но со временем они настолько научились понимать друг друга, чувствовать, что такие поцелуи, местами нелепые, добавляли только особой милости в их отношения.       — У тебя есть полчаса. Поедем вместе, Антон с твоими родителями будут ждать нас там, — кричит Дзюба из комнаты, а девушка только беззвучно кивает, не понимая, почему из последнего экзамена устраивают такую эпопею.       В машине царит полная тишина. Артем тихо подпевает песням, играющим по радио, а Женя не отрывает взгляда от конспекта, повторяя, кажется, в сотый раз темы, которые буквально знает наизусть. Она так надеется, что это успокоит, но внутри по прежнему все трясется, в горле стоит ком и подкатывает чувство тошноты. На очередном светофоре Дзюба переводит взгляд на нее и закатывает глаза. А потом хватает тетрадь и бросает ее на заднее сидение, берет ее за руку и тянется, чтобы поцеловать ладонь, вселить хоть небольшую уверенность. Девушка лишь улыбается и отворачивается к окну, делает глубокий вдох и старается успокоиться. Ведь это далеко не первый ее экзамен. Почему вдруг так тревожно?       Возле аудитории стоит несколько человек, Евгения знает, что все они хотят ее поддержать, но от этого только хуже. Хочется просто побыть в полном одиночестве, но никак не выслушивать все эти советы. Каждый желает ей лучшего, но девушке же уже двадцать пять лет, она сама может принимать решения и быть ответственной за свои поступки.       — Главное, доченька, не торопись, — поглаживает ее по плечу мама и протягивает бутылку воды, которую она принимает буквально на автомате. — Тебе же нельзя нервничать, ты беременна.       — Ты все сможешь, малыш, — улыбается Дзюба.       — Главное, не сомневайся в ответах, — дает очередной совет Антон, а у Жени буквально разрывается голова от всего этого.       — Мам, а где папа? Почему он не приехал? Тош, где твои друзья? Артем, где Ваня? Кокорин, Лунев, Акинфеев? Весь состав сборной и «Зенита»? Почему они так безответственно подошли к моему второму образованию? — буквально закипает Евгения. Она резко разворачивается и идет в сторону ступенек, желая просто побыть в одиночестве.       — Это хорошо, что Кокора и Ваня опаздывают, — Дзюба поправляет волосы и чешет затылок. — А что, не каждый день моя малышка сдает последний экзамен и закрывает сессию на отлично, — спокойно отвечает мужчина, поймав на себе удивленные взгляды Антона и Ольги Николаевны.       Он бредет по коридорам университета, пытаясь найти там любимую. В этот момент в голове будто поселилась маленькая обезьяна, хлопающая в ладоши от непонимания, куда же могла пойти Женя. Мужчина начинает спускаться по лестнице и через несколько этажей замечает свою жену, которая сидит на ступеньке и опирается на перила, поглаживая живот.       — Если ты заболеешь, клянусь, я тебя покусаю, — он буквально плюхается рядом и старается вытянуть ноги. — Проблемы роста, сама понимаешь. Ты чего, малыш?       — Я думала, что малышом ты только Кокорина называешь, — усмехается девушка и поправляет шарф, обмотанный возле шеи. — Неужели они настолько в меня не верят? Я же просто беременная, а не мгновенно отупевшая.       — Мы все просто переживаем за тебя. За твое здоровье, за малышей. Потому что любим. И знаем, что ты все сдашь с первого раза. Ну в крайнем случае со второго, — пожимает плечами Артем, а его жена подвигается и утыкается ему в шею.       — Я могу списать это все на гормоны? — она смотрит в его голубые глаза и буквально тут же тонет.       — Да. Я могу принести мел для целостности образа.       — Давай без кардинальных мер. Обойдемся гормонами.       Дзюба всю беременность буквально старался не отходить от девушки ни на шаг. Единственным фактором, разлучавшим их, становились матчи и тренировки. Но после каждого перелета Артем спешил из аэропорта домой, чтобы провести время с любимой, не упустить ни одного момента. Он был готов вместе с ней не спать по ночам, когда на последнем триместре накрывала бессонница. Был готов среди ночи ездить в магазин, если Жене вдруг захотелось сладкого. Не разрешал ей вставать с кровати, если девушка чувствовала боль в пояснице или хоть небольшой дискомфорт. Мужчина безумно хотел, чтобы она считала его своей опорой, человеком, который всегда будет рядом. Чтобы она ощущала себя защищенной рядом с ним.       Девушка не могла сконцентрироваться на тексте заданий. На последних сроках у нее будто появились проблемы с памятью. Информация усваивалась не так быстро, приходилось перечитывать все по несколько раз, чтобы уловить суть. Но Дзюба списывала это все на беременность и никому не говорила. Не давала лишний повод для беспокойства. Ведь и Артем, и брат, и родители буквально были готовы плясать вокруг нее, не давая лишний раз нагнуться или поднять что-то тяжелее телефона. Евгения понимала, что они просто любят ее и заботятся, но в такие моменты чувство собственной беспомощности возрастало до невероятных размеров. Преподаватель внимательно слушал ее ответ и, кажется, был готов придраться буквально к каждому слову. Но Жене вдруг стало так все равно, что она даже не следила за связностью своих предложений. Просто желала, чтобы эта пытка скорее закончилась и девушка оказалась дома, в теплой кроватке с кружкой чая. И только к концу экзамена профессор сказал что-то про ее положение, попросил зачетку и пожелал удачного отдыха.       Дзюба знала, что на парковке ее обязательно ждет муж. Муж. Она бы никогда раньше не подумала, что к двадцати пяти годам уже обзаведется таким заветным для многих женщин штампом в паспорте и будет ждать детей. Двух милых двойняшек, мальчика и девочку. В голове у Жени невольно всплывали моменты из ее детства с братом. Ведь русая так надеялась, что ее малыши будут также дружны, как и они с Антоном когда-то. Но если бы не Артем, вряд ли бы Евгения смогла решиться. Решиться выйти замуж. Решиться связать с кем-то свою жизнь. Получить статус жены и так переживать, что она не сможет стать хорошей матерью и научить своих детей независимости и самодостаточности, доброте и смелости, пониманию и уважению.       — Скажи, пожалуйста, что уже все ушли, — девушка буквально готова сбежать сейчас от всего мира и просто побыть наедине с Артемом.       — Конечно, малыш, все уже разошлись. Я их выгнал, — мужчина тут же крепко обнимает ее, прижимает к себе, показывая толпе, сзади Жени, куда-то спрятаться. — Ну что, самая умная женщина на свете, поехали домой?       — Везите меня, мой капитан.       Стоит им только зайти в квартиру, как Евгения тут же стягивает с себя куртку и тянется расстегнуть сапоги, но Дзюба останавливает ее, говоря, что девушке нужно бережнее относится к себе. Она начинает бурчать, что зимой приходиться носить слишком много одежды, что с этим животом чувствует себя неуклюже, на что мужчина только смеется и целует Женю в макушку. Пара устраивается на диване, включая на фоне очередной фильм, в суть которого никто не вникает. Артем поглаживает ее по животу, приговаривая с малышами, будто дает им наставление на время своего отсутствия, а девушка просто старается максимально сильно расслабиться.       В последнее время Дзюба стала слишком сильно уставать. Все это списывали на последние месяцы беременности, а Евгения только морщилась, аргументируя свое недовольство тем, что одышка преследует ее даже при переворачивании на другой бок. Но какими бы не были раздражающими эти проблемы, Жене все сильнее хотелось встретиться со своими карапузами. Показать им, насколько же прекрасен мир вокруг и как сильно их в нем уже любят.       — Напомни, а кто сказал, что беременным можно учиться? — слегка хмурится Артем, смотря на свою жену.       — Я сказала, — она спокойно пожимает плечами.       — Ах да, как я мог забыть. Евгения Максимовна, простите, я совсем забыл о ваших дворянских, хотя нет, королевских корнях, — смеется он и идет в спальню за чемоданом. Время отъезда неминуемо близится, и как бы ему сильно не хотелось покидать дом, все же сборы и команда не будут его ждать. — Доктор говорил, когда примерно будут роды?       — Где-то в конце февраля. Ты успеешь приехать, Тём, еще практически три недели, — ласково произносит девушка и пытается встать с кровати, но получается максимально неуклюже, что вызывает у мужчины смех.       — Мой бегемотик, — Дзюба подает ей руку, но в ответ лишь слышит, что он сам такой. — А если Дзюбинаторы решат раньше появиться? Я хочу быть рядом.       — Не знала, что ты так проникся моей беременностью. Ты все успеешь, Артем, — Евгения тянется к нему и касается губ. Эти поцелуи до сих пор вызывают внутри пожар. Как и два года назад в животе взлетают бабочки, ноги подкашиваются, а по телу идут мурашки.       — Так, мелкие, ждем меня, раньше не появляемся. Маму сильно не пинаем, только если не начнет вредничать, а то я знаю, стоит мне только выйти из квартиры, она тут же полезет люстру мыть и перестановку делать, — усмехается Дзюба и целует жену в живот, в очередной раз прикладывая к нему ладони и наслаждаясь этими толчками.       — Ты сейчас договоришься. Я к твоему приезду поменяю фамилию и дети у нас будут Лебединские, — говорит русая и показывает ему язык.       — Женя, побойся бога, не мучай так детей. Ты еще предложи нашу дочь назвать Лукрецией, — Артем театрально хватается за сердце. — Все, я поехал. Твоя мама обещала мне заезжать по четным дням, моя по нечетным.       — Тёма, — протягивает Евгения.       — Не вредничай, — он в очередной раз целует ее, а внутри все разрывается от нежелания уезжать. — Уже скучаю. Люблю тебя, малыш.       — И я тебя, тигра.