Almeno tu nel universo

Прошло где-то полтора года, в течение которого наша компания не расставалась и всегда проводила практически любой досуг вместе, а их дружба становилась только прочнее и крепче от этого. Иньяцио и Алессандра всё также жили вместе в одной квартире и нянчились с Артуро. Кстати, Инье так и не разрешили взять умный планшет с женским голосом; да по-хорошему он никому и не был нужен. Джанлука и Мария продолжали встречаться и периодически рисовать друг друга. Оба были неописуемо счастливы, что нашли друг друга, и всегда были только на своей волне, когда оставались наедине. У Пьеро и Эллы тоже всё было замечательно, хотя не обходилось без шуточек и подколов, которые были у них в ходу с самого начала их школьных отношений. Несмотря на это они казались друзьям самой умилительной парой среди них троих, за что получили от Иньяцио прозвище «попугаев-неразлучников». В один прекрасный день, когда Пьеро и Джанлука уже сидели в пиццерии Иньяцио, все три девушки вернулись с работы в театре. И вернулись они не одни. — Мальчики, знакомьтесь, это Мариано, наш новый режиссёр-постановщик, — представила Алессандра молодого человека, который с ними пришёл. Все трое внимательно посмотрели на этого Мариано и поняли, что дела плохи. Мариано был высоким, стройным и подтянутым молодым человеком, с аккуратно выбритой бородой и сверхухоженными волосами (Джанлука аж сглотнул), одетый в отглаженный, будто только что из химчистки, костюм. Это был жгучий брюнет, который одной лишь своей обворожительной белоснежной улыбкой и кокетливым взглядом своих глаз мог сразить наповал все женские сердца этой планеты. Да и по трём девушкам было видно, что он вызывает у них симпатию. — А что за спектакли ты ставишь? — якобы поинтересовался Иньяцио. «Стопудняк то какой-нибудь моно-эро-спектакль с его участием», — сердито подумал он. — Я очень люблю мюзиклы, — ответил Мариано, — поэтому ставлю в основном их. Но и от драматических произведений никогда не откажусь. И я даже знаю, кого поставлю в главной роли, — добавил он, лукаво посмотрев на Эллу. — Ой, да брось, — изобразила девушка стесняшку, махнув рукой. — И не надо скромничать, дорогая, — улыбнулся ей Мариано. — Я видел, как ты играла во время репетиции, и должен признать, у тебя явно талант, — добавил он, обняв Эллу за плечо. Пьеро нервно дёрнул скулой. «Только я могу называть мою пташку «дорогая», — яростно подумал он и сжал от ревности кулаки. — «И прикасаться к ней могу только я.» — Ну, а за новыми костюмами я знаю, к кому обратиться, — сказал Мариано, повернувшись к Марии. — С превеликим удовольствием помогу тебе, — улыбнулась в ответ девушка. — Ну всё, успех нового спектакля мне обеспечен, — радостно хлопнул в ладоши молодой человек. «Чего ты так радуешься?» — злорадно подумал Джанлука. — «Не тебе ж костюмы собираются шить.» — А за танцы я вообще не переживаю, — ухмыльнулся он, бросив двусмысленный, как показалось Иньяцио, взгляд, на который Алессандра ответила стеснительным смешком. — Ты пиццу какую будешь заказывать? — нарочито громко спросил Иньяцио, чтобы прервать эту взглядотерапию. — Самую лучшую, — усмехнулся Мариано. — Мы других и не держим, у нас все пиццы лучшие, — сквозь зубы отрезал Боскетто, смотря на Мариано исподлобья. — Конкретно говори. — В его голосе чувствовалась агрессия. — У него есть фирменная пицца с картошкой, называется «Иньяцио», — сказала Алессандра. — Попробуй её. — Отлично. Спасибо за совет, Але, — с улыбкой сказал Мариано. — Иньяцио, я буду «Иньяцио», — хихикнул он. — Какое у тебя тонкое чувство юмора, — с сарказмом сказал Инья, наигранно приветливо улыбнувшись ему. — Сейчас всё будет, — услужливо сказал он, вставая, чтобы передать заказ своим на кухне. — А я пойду жвачку куплю, — сказал Пьеро, тоже вставая. — Я с тобой, — тут же отреагировал Джанлука. Иньяцио вышел из кухни, уже сделав заказ своим поварам, а сам встал за кассой, рядом с которой уже стояли Пьеро и Джанлука, ревностно следя за своими девушками, которые заливисто хихикали над шутками Мариано. — Боско, а ты не можешь ему яд подсыпать в пиццу? — спросил его Пьеро. — Я бы с радостью, но он же клиент, у меня связаны руки, — грустно ответил Иньяцио, положив локти на стол. — Единственное, что в моих силах, так это, что я могу заставить его платить. И заплатит он двойной штраф за своё кокетство! — прошипел он. — Не нравится он мне, — признался Пьеро. — Мне тоже, — кивнул Иньяцио. — Напыщенный индюк. — Смазливая рожа, — шикнул Пьеро. — Чмо, — выпалил Джанлука. Он сделал это так резко и неожиданно, что друзья-сицилийцы вытаращили на него глаза. Да чтобы Джан сказал такое нехорошее слово? Да чтобы он, всегда такой терпеливый, спокойный и толерантный, мог так разозлиться и опуститься до такого лексикона?? Иньяцио и Пьеро удивлённо между собой переглянулись. Ну раз даже Джанлука, бесспорный красавец и дамский обольститель, нашёл повод для ревности, значит, проблема действительна реальна. Иньяцио принёс Мариано заказанную им пиццу, и ребята снова сели за стол, внимательно следя за тем, как Мариано общается с их девушками. Когда Мариано доел свою пиццу, ему позвонили из театра, поэтому, вежливо со всеми попрощавшись и заплатив, он уехал по делам. Как только молодой человек исчез из поля зрения, мальчики расслабились и спокойно принялись есть, потому что из-за присутствия Мариано у троих пропал аппетит. — Вот только не говорите, что ревнуете, — засмеялась Мария. — Кто? Мы? Ревнуем? — всполошился Пьеро. — Ребят, мы ревнуем? — спросил он друзей. Те отрицательно кивнули головой. — Вот видите. Никто не ревнует, мы в порядке, мы абсолютно спокойны… — Если бы твои глаза не бегали так предательски по сторонам, я бы тебе поверила, — улыбнулась Элла, взяв Пьеро за предплечье. — А если бы этот Мариано не был таким обаятельным и привлекательным, мы бы и вам поверили, — хмуро сказал Иньяцио, насупившись. Девушки усмехнулись и прильнули к своим парням, выражая им свою любовь и преданность. Проходили дни, переходящие в недели, но никто из парней не забыл о том Мариано, который не понравился им с первого взгляда, потому что девушки периодически упоминали его в разговорах, рассказывая, какой он талантливый режиссёр и сценарист, и хваля его креативность. Джанлука, будучи от природы более спокойным и отходчивым, вскоре остыл и не думал подозревать Марию, а Иньяцио, не забывая историю с Аюто, старался лишний раз не вскипать, иначе он рисковал потерять из-за этого Алессандру. Но всё же периодически он выражал ей своё недовольство, стараясь обернуть это в шутку. Больше всего Мариано раздражал Пьеро, потому что именно с ней этот «гений» проводил больше времени, поскольку она как актриса участвовала в его спектакле. Иногда Элла опаздывала на свидания, потому что задерживалась с Мариано по рабочим вопросам, или порою приходилось откладывать встречи, поскольку репетиции затягивались надолго. Если Пьеро приходил в театр, он не отходил от девушки ни на шаг, стараясь как можно больше отгородить её от общения с Мариано. Если вдруг Элла начинала говорить о работе (а точнее, о Мариано), Бароне всё время менял тему разговора, потому что одно упоминание о нём, вызывало в нём бурю эмоций и только негативную. Пьеро никогда не выражал открыто свою ревность, хотя Элла и замечала, что ему неприятно присутствие Мариано. Бароне не любил ссориться, поэтому всю свою злобу держал в себе. Но ведь всё время держать в себе — невозможно, поэтому в один вечер эта буря, или даже скорее ураган, вырвались наружу. Пьеро и Элла договорились встретиться у него дома, и девушка заранее предупредила парня, что задержится из-за репетиции. Уже напрягшись, Пьеро обречённо вздохнул и стал ждать у себя дома. Прошёл час, а девушки всё не было. Пьеро подошёл к окну и увидел, как подъехала машина. Почему-то она показалась ему знакомой. И не зря. Из машины вышли Элла и Мариано. Весело пощебетав с ним о чём-то, она попрощалась с парнем, а тот не упустил возможность поцеловать девушке руку. Пьеро хотелось просто выбить стекло и прыгнуть прямо к ним, чтобы набить морду этому нахалу… но сдержал себя в последний момент. Элла усмехнулась на жест Мариано и побежала в подъезд, весело помахав Пьеро в окно. — Привет, Пьеро! — радостно воскликнула Элла, зайдя к нему в квартиру. Она поднялась на мысочки, чтобы поцеловать парня, но он лишь отстранился, что удивило девушку. — Ты задержалась, — строгим тоном сказал Пьеро. — Да, прости, Пье, — виновато призналась Элла. — Но я же предупреждала, что приду попозже. Ты же знаешь, у нас новый спектакль, мы много репетируем… — Я слышу эти отговорки вот уже какую неделю подряд, — сердито бросил Пьеро, отходя от девушки. — В смысле «отговорки»? — не поняла Элла. — Это не отговорки, это правда. — Да? — рассердился Пьеро. — А как ты тогда объяснишь тот факт, что ты сейчас приехала на машине этого смазливого, у которого вместо волос сплошной гель на голове? — Он всего лишь предложил меня подвезти, зная, что я тороплюсь, только и всего. — Только и всего? Только и всего?? — заводился Бароне. — Тебе не кажется, что в последнее время между мной и тобой стало слишком много этого Мариано? Я не удивлюсь, если в следующий раз ты придёшь вместе с ним и скажешь, что он будет с нами чай пить! — Пьеро, Пьеро, успокойся, — взволнованным голосом сказала Элла. — С чего ты взял, что он для меня вообще что-то значит? — Ты слишком часто стала задерживаться в театре, и всё из-за этого режиссёришки, — прошипел Пьеро. — И в последнее время я только и слышу: «Мариано, Мариано…» — Пьеро, это моя работа, Мариано всего лишь мой коллега и никто больше… — А то я не вижу, как ты на него иногда смотришь, да и он сам, смотрю, времени зазря не теряет! — всплеснул руками сицилиец. — Даже слухи по театру ходят, чем вы там занимаетесь на репетициях! — Что?!? — разъярилась Элла. — И ты так запросто поверил этим слухам?? Сколько раз я тебе рассказывала, как много лживых и безосновательных сплетен разносят по нашему театру! — С учётом внешности Мариано они мне не кажутся такими пустыми, — огрызнулся Пьеро. — Пьеро, ты с ума сошёл! — заводилась девушка. — Слушай… я понимаю, у Мариано такая внешность, к нему сложно не ревновать, но… — Но что? — перебил сицилиец. — Будешь заливать мне, что я всё равно лучше, потому что ты любишь меня с незапамятных времён? — Я не понимаю твоих претензий, Пьеро… — покачала головой Элла. — И вообще, если такой ревнивый, мог бы тогда сам подъехать к театру и забрать меня, чтобы о Мариано уже и речи не шло! — А смысл? Потом мы бы приехали домой, и ты бы сама продолжила говорить о нём часами! — Пьеро! Прекрати немедленно! — взбунтовалась Элла. — Неужели ты и правда думаешь, что я тебе изменяю? — А что ещё мне остаётся думать? — Ты в своём уме?? — сдвинула брови девушка. — Ты серьёзно утверждаешь, что вместо репетиций, после которых у меня ноги отваливаются и у меня совсем нет сил, я сижу и кокетничаю с Мариано? — Да мало ли, почему у тебя после него на меня сил не остаётся? — грубо выпалил Пьеро. Девушка не выдержала такого хамства и дала ему хорошую пощёчину. — Как ты смеешь так говорить??! — нервно крикнула Элла, чуть не плача от негодования. — Ты что, сомневаешься в моей верности к тебе? Думаешь, я тебя не люблю и всё это время дурю голову? Да чтоб ты знал, я отказалась от годового тура по Европе из-за тебя!!! — Какой ещё тур? — удивился Пьеро. — Недавно наш директор сказал, что договорился с крупными театрами Европы, чтобы мы выступили там со своим репертуаром. Меня тоже пригласили, но я отказалась, отказалась, Пьеро, из-за тебя, зная, что ты будешь ревновать меня на расстоянии и будешь категорически против! — А Мариано едет в этот тур? — спросил Бароне. — Нет, он остаётся здесь, — ответила Элла. — А, ну тогда понятно, почему и ты осталась, — снова рассердился он. — Пьеро! Ты издеваешься надо мной??? — Почему я ничего даже не слышал об этом туре?? — яростно спросил Пьеро, смотря на девушку гневно испепеляющим взглядом своих тёмных карих глаз. — Говорю тебе, я сразу поняла, что ты будешь против этого, поэтому не стала ничего говорить! — Почему ты не сообщила тогда об этом постфактум??? — разъярился сицилиец, ударив ногой по стулу. — Я же твой парень в конце концов! Видишь, ты уже начинаешь от меня что-то скрывать! Поэтому я не удивлюсь, если ты об отношениях с Мариано умалчиваешь! — Да нет у меня с ним никаких отношений, нет!!! — не выдержала Элла. — Почему ты не веришь мне??? — Нависла тишина. Пьеро стоял с каменным лицом, смотря в одну точку и отвернувшись от Эллы. Никогда за всю историю их отношений они не ругались так громко. — Пьеро… — начала девушка, взявшись за его плечо, но он был настолько зол сейчас, что огрызнулся и резко дёрнулся. — Пьеро, я вообще-то поговорить хочу, а ты огрызаешься! — Но он продолжал стоять молча, будто не обращая внимания на слова девушки. — Пьеро, я с кем разговариваю? — Никакого ответа. — А если я скажу, что уеду на целый год в Европу? Ты остановишь меня? Или будешь также дуться? — Тишина. — А знаешь, что? — завелась теперь Элла. — Не хочешь разговаривать — и не надо! Значит, не так уж сильно ты меня любишь, если даже не хочешь и не можешь поверить мне! А ведь я пожертвовала своей карьерой ради тебя! Вот уеду я в тур, так и знай, чтобы больше тебя никогда не видеть! И не думай, что я пожалею о своём выборе! — Что, так запросто уйдёшь? — равнодушно спросил Пьеро. — Смотри на него, заговорил, — сквозь зубы сказала Элла, идя к выходу. — Да, представь себе, уйду. Теперь я поняла, что зря потратила на тебя время! Прощай! И кольцо это проклятое забирай! — взбунтовалась девушка, сняв с пальца кольцо, которое Пьеро подарил ей в этом году на день рождения, и швырнула на пол. Отскочив пару раз от кафеля со звонким звуком, оно покатилось в сторону кухни. Пьеро обернулся на звон кольца, а затем молча посмотрел на девушку. Они не сказали друг другу больше ни слова. Элла вышла из квартиры со слезами на глазах и хлопнула дверью. Через несколько дней Элла уехала из Италии вместе со своей труппой. С Пьеро она больше не разговаривала. И даже не виделась перед поездкой. А после и тем более не пыталась с ним связаться.