Баллада без слов

Их встретило самое жаркое утро за всё лето. Солнцу до зенита было ещё ползти и ползти, а Лютик уже расплавился и изнывал от жажды. Лениво протирая глаза, он вывалился во двор. Геральт, проснувшийся раньше, сидел, прислонившись спиной к колодцу, и пил из ковша. — Оттуда вчера утопец вылез, — отрешённо заметил Лютик. — Воду они не отравляют, — спокойно объяснил ведьмак. — Точно? А то ты много чего про них давеча наговорил — что на возвышенности они не забираются, что здесь мы в безопасности, что… — Точно. Никто и не пострадал. Что до количества, то здесь я промахнулся, признаю, не ожидал такого засилья, поэтому вышло не совсем так, как планировал. — Не совсем так?! — запальчиво воскликнул Лютик, однако тут же сдулся и неспешно опустился рядом, забирая ковш себе и обливаясь водой. Невозможно спорить, когда от раскалённого воздуха голова идёт кругом. — Э, чёрт с тобой. Выжили — и ладно. — О чём я всегда толкую, — усмехнулся Геральт. Они помолчали. Плотва паслась поблизости в компании Вальдо. Животным утопцы угрозой не были, и всё равно Лютик порадовался этой мирной картине. — Не движется ли на нас гроза? — задумчиво предположил он, оттирая пот с шеи. — Это что, начало твоей новой баллады? — хмыкнул Геральт. — На небе — ни облачка. — Ни облачка, но духота-то какая, заметил? Самый верный признак. Скрипнула дверь, и на пороге показалась Джиллиан, растрёпанная и взмокшая, будто после сражения с утопцами не прошла целая ночь. — Мне нужно искупаться, — сказала она, зевнув, а потом повторила уже настойчивее: — Всё тело липкое, невозможно просто. Когда она пояснила слова жестами, сделав вид, будто загребает руками воду, Лютик изумлённо захлопал глазами. — Боюсь, что ты перегрелась, Джилл, разве можно лезть в воду в местности, кишащей утопцами?! — Утопетс-шмутопетс, — отмахнулась она. — Если я не вымоюсь, то умру. — После вчерашней бойни их почти не осталось, а те, что остались, не покажутся, — неожиданно Геральт встал на сторону Джиллиан. — Недалеко есть мелкое озерцо, я отведу. — А я присмотрю! — Да не покажутся они, говорю же. — Всё равно присмотрю, — заупрямился Лютик. — Если вы оба такие бесстрашные, должен же кто-то оставаться оплотом здравого рассудка. — Буду великодушен и оставлю это утверждение без комментариев. До озера и правда оказалось рукой подать. Геральт, проводя их, занялся упряжью Плотвы, Лютик встал рядом, насвистывая и косясь в сторону Джиллиан. Он чуть не подавился свистом, когда она быстро скинула одежду без всяких попыток прикрыться, а потом так же быстро окунулась с головой. — Рот-то прикрой, оплот здравого рассудка, — посоветовал Геральт. — Я… Просто раньше она была чуть более стыдливой, кхм. — Она вчера прирезала утопца. Тут уж не до церемоний. Лютик внимательно посмотрел на Геральта, осмысливая услышанное. Простые слова, но за ними крылось нечто важное: проходя испытание за испытанием, Джиллиан постепенно привыкала ко всему, что её окружало, и если прежде при взгляде на неё сразу становилось очевидно, что она здесь чужая, то теперь… — Думаешь, она сумеет потихоньку приладиться к нашему миру? — Тут хоть век проживи — не приладишься, — Геральт не желал подпитывать бесплодные надежды. — Но и белоручкой не останешься, если странствуешь. Лютик хотел было сказать, что, мол, оно и славно, однако осёкся, охваченный противоречивыми чувствами. Для кого славно — для него, не желающего расставаться с Джиллиан, или для неё, всё равно стремящейся вернуться домой? Погрузившись в нерадостные думы, он не сразу заметил, что она уже вышла из воды, набросив тунику прямо на мокрое тело. Когда их взгляды встретились, Джиллиан запоздало смутилась и опустила глаза, вдруг заинтересовавшись прибрежной галькой. — Я тоже освежусь, пожалуй, — сказал Геральт и принялся стягивать рубаху. — Это уж ни в какие ворота не лезет! — возмутился Лютик. Вот чего он не допустит — так того, чтобы ведьмак расхаживал перед Джиллиан в чём мать родила. Она, кажется, и сама исчерпала запас раскрепощённости на сегодня, поэтому поспешила отойти подальше, скрываясь в небольшой ивовой рощице. Лютик потянулся следом: он обещал присматривать, значит, присмотрит. — Вроде бы стало полегче, а вроде уже опять жарко, — негромко сказала она, примостившись на траве. — Очен жарко. И голова идёт кругом. И вчерашнее… — тут её передёрнуло, — похоже на сон. Не бывает ведь такого, правда? Он на всякий случай кивнул, садясь рядом, Джиллиан слабо улыбнулась и провела ладонью по сочной зелени, перемежавшейся цветами. Одуванчики, клевер, незабудки, лютики — все вместе источали одуряющий сладкий аромат. Густой воздух разнеживал, наполнял каждое движение томной плавностью. Джиллиан сорвала пару цветков и переплела их стебли друг с другом, потом добавила третий, четвёртый, пятый… Когда венок был готов, в нём яркими пятнами пестрели все летние оттенки. — Загляденье, — похвалил Лютик. — Тебе пойдёт. Однако она надела венок не себе, а ему. Тонкие пальцы заплутали в его волосах и задержались на несколько мгновений. Он прикрыл глаза, наслаждаясь этим ощущением, и едва удержался от соблазна положить голову ей на колени. — Ох, Джилл, что же ты творишь… Я ведь натура впечатлительная, сердце моё бардовское разбередить несложно. Едва она прошептала что-то в ответ, как их окликнул Геральт, благоразумно остававшийся в отдалении. — Лютик, если собираешься последовать нашему примеру, то давай, да поедем в Марибор. Чем скорее мы избавимся от смердящего мешка с вещественными доказательствами и получим плату, тем лучше. — Предпочту привести себя в порядок где-нибудь в городе, — отозвался Лютик. — Как ты ни заверяй, а вдруг какой-нибудь утопец только и дожидается, пока я зайду в озеро. Кстати, Марибор ведь знаменит своими купальнями! — Джиллиан не стоит мелькать в городе, лучше подождёте у ворот. — Чудесная перспектива. Нет уж, я решил твёрдо, мы посетим купальни. Геральт, разумеется, не желал соглашаться и заспорил, напоминая обо всех препятствиях, которые могли подстерегать их на каждом шагу, да только Лютику трудно было поверить в эфемерную угрозу. Он ни разу за всё время путешествия не почувствовал, что за ними кто-то наблюдает или, тем паче, что кто-то их преследует — тогда как его интуиция вряд ли промолчала бы о подобной опасности. Вот утопцы — совсем другая история, эти твари были реальны, даже чересчур. И коль скоро удалось с ними расправиться, почему бы хоть чуть-чуть не побаловать себя. Он мог бы препираться с Геральтом до самого Марибора, но вмешалась природа: с севера налетел сильный, почти штормовой ветер, и небо в считанные секунды заволокло тучами. Теперь предположение Лютика о грозе уже не казалось пустым трёпом. Джиллиан, ведя за собой Вальдо, завороженно следила за стремительными переменами, в равной степени пугающими и восхищающими. Плотва, нагруженная головами утопцев, встревоженно всхрапывала. Несмотря на то, что путь предстоял короткий, весь их маленький отряд был как на ладони — дорога шла полями, и укрытий от дождя здесь не встречалось. — Зараза, — вырвалось у Геральта, когда прямо над ними сверкнула молния, расчерчивая небосвод пополам, а почти сразу за ней грянул гром, от которого заложило уши. — Повернём назад? — спросил Лютик, перекрикивая шум ветра. — Что так, что этак — уже не успеем схорониться, вымокнем до нитки. Лучше уж добраться до города. Так они и поступили, но к тому моменту, когда впереди показались ворота Марибора, определение «вымокнуть до нитки» уже никоим образом не отражало реального положения дел. Лютику казалось, что они растворились в воде, слились с дождём в единое целое. Капли насквозь пропитали одежду, волосы и даже, чудилось, кожу. Запах прибитой ливнем травы и пыли не отпускал ни на мгновение. Из-за ураганных порывов они, к тому же, продрогли — хотя тут ещё повезло, что шквал хотя бы не сбил с ног. Лютик уверял, что встреча с градоправителем уж точно подождёт, однако Геральт вознамерился во что бы то ни стало оттащить добычу ко двору, не откладывая. Даже начнись конец света, он попытался бы сперва разделаться с заказом. Зато ему пришлось согласиться, что идея наведаться в купальни не так и плоха: там из того, во что они превратились, будет шанс заново сделаться похожими на людей. Порешили на том, что Геральт присоединится к Лютику и Джиллиан, как только завершит задание. — Чего желаете, милостивый государь? Чего желает милостивая государыня? — распорядительница купален наверняка не ждала посетителей в такую погоду, но сумела оставить удивление при себе, и даже стекающая с их одежды вода, заляпавшая узорный пол, не помешала ей обратиться к ним со всей учтивостью. Один расторопный прислужник уже увёл Вальдо на задний двор, другой выкатил вешалку с роскошными халатами. Джиллиан, невзирая на колотившую её дрожь, с неподдельным интересом рассматривала богато убранные стены, мраморные колонны и высокие потолки с массивными люстрами. Лютик старался не думать о том, насколько странными визитёрами они выглядят. — Для милостивой государыни подготовьте самую лучшую купальню, — с важным видом произнёс он. — Для меня, пожалуй, тоже. — Одну на двоих? — деловито уточнила распорядительница. — Н-нет, соседние, — запнулся Лютик. — Растирания и прочие сопутствующие услуги? — на этих словах, как по команде, возникла ещё пара вышколенных смазливых помощников, и Лютик едва не поперхнулся, представив себе Джиллиан в чужих руках. — Никаких услуг не требуется. Прошу лишь высушить нашу одежду и привести её в надлежащий вид. Распорядительница заверила, что это само собой разумеется, проводила их в зал, разделённый на две части, и откланялась, пообещав, что по первому же зову явится обслуга, если возникнет нужда.

***

— Это я, только не пойми неверно, я в мыслях не держу ничего нескромного, не подглядываю и не предлагаю ничего непотребного, — выпалил Лютик на одном дыхании, опасаясь, что вполне может схлопотать мочалкой. Сам он, хоть и любил понежиться в ванне, вымылся очень быстро: не хотелось оставлять Джиллиан одну — вдруг ей всё же понадобится помощь, а постороннего человека она не сможет ни о чём попросить. Так что Лютик накинул чистую сорочку — гляди-ка, и правда, славные купальни, всё предусмотрено! — и тихонько прошмыгнул проведать Джиллиан. Мочалкой она кидаться не стала, лишь соскользнула чуть ниже, чтобы вода укрыла по шею. — Мы уходить? — в её голосе послышалось лёгкое огорчение. — Нет-нет, ты можешь отдыхать сколько угодно! — Лютик, воодушевлённый тем, что прогонять его явно не собирались, присел, положив руки на край ванны, а голову — поверх, как какой-нибудь верный пёс. — Просто должен же кто-то за тобой поухаживать. У меня, знаешь ли, опыт в этом деле знатный. Тут он прикусил язык, потом сразу же вспомнил, что точный смысл слов Джиллиан не поймёт, и заговорил смелее. — Это я не о всяких там амурных похождениях говорю, не подумай, а исключительно о высоком искусстве водных процедур. Сейчас посмотрим, что здесь имеется, наверняка есть соли, масла, толчёные травы… Он приметил стол, уставленный шкатулками, где наверняка всё перечисленное и хранилось, но никак не мог оторвать взгляд от Джиллиан. В неярком мерцающем свете её тёмные глаза казались чёрными, и разгадать их выражение не получалось. Блики воды отражали пламя настенных свечей, надёжно скрывая девичью фигуру, и, сколько Лютик ни косился, тут тоже потерпел неудачу. — Лютик, — теперь в её интонацию прокралось волнение. — Что-то случилось? Опомнившись, он подскочил и поспешил к шкатулкам, засучив рукава. Выбор всевозможных добавок впечатлял: ромашка, липовый и лавандовый цвет, засушенные бутоны роз, мешочки с можжевельником… От разнообразия запахов даже немного закружилась голова. В отдельном сундучке хранились эликсиры, Лютик выбрал флакон наугад, откупорил — и потянуло терпкой хвоей. — Сосновый экстракт, — он предложил Джиллиан вдохнуть аромат. — Подойдёт? Или лучше что-нибудь цветочное? Она явно преисполнилась любопытством, слегка вытянула шею, пытаясь рассмотреть всё, что было в их распоряжении, и тогда он принялся по очереди демонстрировать ей содержимое шкатулок. Джиллиан выбрала цитрусовую соль, с едва слышным шипением растворившуюся в воде, и позволила добавить пару капель того самого экстракта — Лютик уверял, что целебный и расслабляющий эффект превзойдёт все ожидания, и она, пусть не понимая слов, не устояла перед красноречием. — О, здесь ещё медовое мыло, — Лютик смочил его водой, вспенил и растёр на пальцах. — Позволишь? Она окинула его долгим взглядом — наверное, не верила, что он действительно пришёл сюда только для того, чтобы поухаживать за ней. Лютик и сам с каждой секундой всё меньше в это верил. Близость Джиллиан, влажный тёплый воздух и дурманящее сочетание запахов пагубно влияли на невинность помыслов. Он уже подумал было, что зря это затеял, что нужно убраться прочь, пока рассудок не затуманился окончательно, но тут Джиллиан с тихим вздохом откинула голову на его ладони и сомкнула веки. Боясь лишний раз пошевелиться, Лютик запустил пальцы в её потяжелевшие от воды волосы и принялся бережно намыливать их. Потом будто случайно скользнул ниже, вдоль шеи к ключице, потом… — Спасибо, — прошептала она, перехватывая его руку. — Но, наверное, дальше не стоит. — Хорошо, — выдавил Лютик, пытаясь совладать со жгучим разочарованием. — Тогда буду смиренно ждать. Он вернулся в свою купальню, раздражённо шлёпнул по уже остывшей воде, сел на лавку и снова поднялся. Походил из угла в угол, попытался дышать глубже и медленнее, сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Легче не стало. Тогда, надеясь отвлечься, Лютик принялся изучать содержимое шкатулок, с виду таких же, что были в купальне Джиллиан. Многое и в самом деле совпадало, но до ларчика с маслами он там не успел добраться, а здесь обнаружил около двадцати различных флаконов. Когда Джиллиан закончила с мытьём и, тоже набросив лёгкую сорочку, негромко постучала, то застала его сидящим на скамье и бездумно чертящим узоры на внутренней стороне ладони. — Я готова, только… — она тряхнула головой, — …волосам бы ещё чуть-чуть подсохнуть. — Лучше на улицу не выходить, пока не высушишь, — тихо сказал Лютик, опуская глаза — но даже вид босых ступней Джиллиан сейчас не давал спокойно вздохнуть. — Да и дождь, быть может, до сих пор не закончился. Ещё немного помявшись у входа, она всё-таки подошла и присела на край скамьи. Они избегали смотреть друг на друга, и Лютик снова макнул палец в пузырёк с маслом, выводя новый узор. — Так приятно пахнет, — нарушила молчание Джиллиан. — Знакомый запах, но никак не могу вспомнить, какой… — Жасмин, — он медленно, будто руки действовали без его ведома, провёл по её запястью, оставляя тонкий масляный след. Выше, ещё чуть выше — и она вздрогнула, когда его ладонь коснулась нежной кожи на внутренней стороне локтя. К щекам Джиллиан прилила краска. Сладкий жасминовый аромат расцветал всё ярче, будоража и без того бурлившие эмоции. — Вчера мне всё казалось похожим на сон — невообразимые монстры, настоящее сражение, — она, как зачарованная, следила за его мягкими движениями. — А теперь кажется, что я всё ещё не проснулась. Лютик чувствовал, что его взгляд становится совершенно хмельным, и понимал, что Джиллиан это замечает, равно как замечает и дрожь в пальцах, и сбившееся дыхание. Только одного не мог понять — что испытывает она сама? — Смилостивись, Джилл, пощади меня, — наконец проговорил он сипло, привлекая её к себе. Ладонь легла на изгиб талии и смяла тонкую ткань. — Невмоготу больше терпеть. И Джиллиан отозвалась, прильнула ещё ближе, обняла за шею и доверчиво подняла лицо — так, что не поцеловать её уж никак было нельзя. Не то чтобы в прежние времена Лютиком руководила исключительно похоть — порой случались весьма трогательные и почти целомудренные романы, — но никогда им не владели такие противоречивые чувства, как сейчас. Он хотел заполучить Джиллиан всю целиком и вместе с тем боялся лишний раз вдохнуть — только бы не сделать что-то, что придётся ей не по душе. Поэтому, как бы он ни томился от желания, их первый поцелуй вышел трепетным, с едва уловимым касанием губ. Лютик замер, чутко прислушиваясь к отклику, и лишь тогда, когда Джиллиан с тихим стоном прижалась крепче, с упоением поцеловал её снова, уже не сдерживая возбуждение. Сердце забилось с бешеной скоростью, в голове не осталось ни одной ясной мысли. Он не заметил, как Джиллиан очутилась у него на коленях, зато заметил, как горят её глаза — теперь сомневаться в ответном влечении не приходилось. Шепча ласковые слова, Лютик покрывал лихорадочными поцелуями её скулы, шею и плечи, молясь про себя, чтобы она не остановила его — но вскоре остановился сам, чтобы не сгореть окончательно в полыхающем внутри пожаре. — И все розы в саду склоняются перед ней, — шепнул он слова из посвящённой Джиллиан баллады, слегка отстранившись и любовно заправляя растрепавшиеся пряди ей за ухо. — Ведь никто не может сравниться красотой с королевой Аргайла. — Я тоже хотела бы сказать тебе что-нибудь нежное, — улыбнулась она. — Но, раз не знаю слов… Обхватив ладонями его лицо, Джиллиан потянулась к губам, чтобы на этот раз поцеловать Лютика первой. Он блаженно зажмурился — и одна мысль всё же вернулась в затуманенный разум: о таком сокровенном песен не слагают, такое оставляют для двоих, в тишине.