Звёздочка

Кто-то слово произнёс И окутал пепел небо вечной тьмой. Звездонос звезду нёс Глубоко́-глубо́ко под чернею земной

***

На самом деле не знаю, чем я отличился. Сделал ли я что-то особенное, выдающееся? Маловероятно. Но по какой-то причине именно я был выбран главным героем этой истории. Наверное, мне стоит представиться. Я – чудовище, похожее на большого крота. У меня на самом деле нет имени, но я зову себя Звёздочкой. Это потому, что на моём носу растут щупальца, из-за чего он напоминает звезду. Однако я никогда не видел звёзд. Как и заката, цветов и деревьев, снега и озёр. Это всё потому, что я живу под землёй. Рою норы – это моё основное занятие. Я занимаюсь этим всё время, пока не устану, а когда это происходит, ложусь спать. Стоит мне проснуться, снова принимаюсь копать. Наверное, таково уж моё предназначение, раз я родился со столь широкими и сильными лапами. Иногда на моём пути попадаются чужие тоннели. Порой я даже встречаю в них других чудовищ. Одни похожи на меня, иные – не очень. С теми, кто слабее, или нападает первым, я сражаюсь, а более сильных предпочитаю избегать. Дело в том, что монстрам тоже надо что-то есть. Но еды так глубоко под землёй не найти, и нам приходится питаться друг другом. Выше упомянутые факты обо мне могут напугать или как минимум показать не в лучшем свете. Но такова моя жизнь, и с этим ничего не поделаешь. Я просто поступаю так, как должно мне. К тому же всё отнюдь не так плохо, как может показаться на первый взгляд. Порой случается, что я встречаю в тоннелях своих старых друзей. Я очень радуюсь возможности обменяться опытом в рытье, охоте и сражениях, познать новые премудрости подземной жизни. Я с большим удовольствием обсуждаю с друзьями их излюбленные темы. Но иногда... Отнюдь, совсем не часто... Или, быть может, и чаще, чем могу отследить, я начинаю мечтать о чём-то другом. Нет, я не жалуюсь на свою жизнь. Она вполне терпима. Как раз такая, какая и должна быть у чудовища наподобие меня. Однако временами меня одолевает грусть. В такие моменты я обычно останавливаюсь и слушаю темноту. В тишине снова и снова задаю себе вопрос: «Почему меня зовут Звёздочка?». Гляжу вверх, сквозь свод норы, и начинаю думать о прошлом. Как же давно оно было?.. Моё детство. Сколько лет назад началось и когда закончилось? Плохо, что я всё ещё помню времена, в которые был совсем крошечным. Эти воспоминания причиняют мне боль. Когда я был ребёнком, то напоминал обыкновенного маленького крота. Наверное, поэтому, когда мама – воистину огромный и сильный монстр – построила один из тоннелей совсем близко к поверхности, со мной, когда она спала, заговорила такая же маленькая Мышка. Она могла свободно вылезать наружу, потом возвращалась под землю и снова назад. Она рыла норы, но вила гнёзда из соломы. Ела пшеницу и пила капельки росы. А жила Мышка под небом, высоким-высоким. Тогда я считал её волшебницей. Уже не вспомню точно, но могу предположить, что именно она была первой, кто стал называть меня «Звёздочка». Мы стали дружить, но только тогда, когда мама засыпала. Мышка прибегала ко мне на протяжении целого месяца, и каждый раз с новой историей. Больше всего на свете мне нравилось слушать её рассказы о внешнем мире. О полях, о лесах, сочных красках и ярких звёздах. Однажды, пока я её слушал, во мне родилась мечта, о которой я немедля ей поведал. Тогда Мышка, как настоящая волшебница, дала мне одно очень важное обещание. С тех пор я не мог есть и спать... каждый день я только считал мгновенья и ждал его исполнения. За тот месяц я и научился считать время. Раньше не умел, ведь под землёй в этом не было смысла. Но потом о моей мечте случайно узнала мама. И, как следствие, о нашей с Мышкой дружбе. Ей не понравилась моя мечта, и мама съела Мышку. Я плакал так, что мои слёзы могли бы затопить всю нору, а когда успокоился, спросил её: «Почему ты это сделала?». То, что мама ответила мне, я запомнил навсегда: «Потому что эта Мышь залезла в логово монстра». Я думал, что никогда её не прощу. Но со временем обида себя исчерпала, и осталась от неё лишь далёкая боль и пустота, в которых винить уже некого. Зато благодаря поступку мамы я навсегда запомнил одну важную вещь: «Никогда не суй нос в то, что тебя не касается». И неважно, относилось это к норам, в которых проживали враждебные монстры, или к тому, о чём не принято было говорить с кем-либо, эта вещь не раз спасала мне или другим жизнь. И матери я за этот опыт благодарен. Но Мышку моя приобретённая мудрость воскресить бы уже не сумела. Я это понимал. Однако обещание, данное мне, продолжало жить где-то в глубине моего сердца и порой сильно терзало. Я разучился считать время.

***

Шла самая обычная бесконечность: под землёй нет таких понятий как «ночь» и «день». Я, как обычно, лапами разгребал перед собой камни и почву, как вдруг когти провалились в пустоту. Я встряхнулся от комьев земли, что с потолка посыпались мне на голову, и носом ощупал стенки найденного мной тоннеля. Это был очень старый ход, но определить, на сколько, я бы не смог. Он должен был обвалиться или быть затопленным уже давно. Запаха хозяина нигде не осталось. Видимо, тоннель был проложен очень опытным землекопом. Мне оставалось лишь мечтать о таком мастерстве, что я и делал, как правило, предпочитая не покидать своей обители. Но в этот раз что-то было иначе. Нечто необъяснимое во мне умоляло как можно лучше изучить эту находку. Я сомневался, но противиться не хватило причин. Жажда знаний побеждала. И действительно: быть может, проанализировав эту нору, я смогу узнать нечто новое для себя или о ней. Набравшись смелости, я двинулся вперёд, оставив за спиной знакомые ходы своей системы. Тоннель оказался очень широким. Даже шире, чем мой. Почва на стенах твёрдая, как камень, её явно уплотняли. Для этого лапы у хозяина должны были быть широкими и сильными. Все ходы умело проложены, огибали песчаные почвы и подземные озёра. Думал, что такой чувствительностью мог обладать лишь я, ощупывая путь своим носом. Наверное, монстр, который это построил, был похож на меня. Этот тоннель казался мне знакомым. Чем дальше я шёл, тем сильнее убеждался в том, что уже здесь бывал. Давным-давно, когда был совсем маленьким кротиком. Тогда я и не представлял, что когда-либо сам смогу сооружать подобные норы. Остановленный ностальгией, я поднял голову, устремляя взгляд в тёмную пустоту. «Мама...» – произнёс я в мыслях, вспоминая образ большого строгого крота, и продолжил идти вперёд уже смелей. Вскоре ход устремился вверх, и я последовал, ведомый просыпающимися воспоминаниями. Очень давно мама рассказывала мне об этом. Когда я только родился, то был совсем крошечным и слабым. Пища подземного мира не подходила мне, и, чтобы добыть её, всегда требовалось много сил и времени. У меня их, увы, в ту пору не имелось. Поэтому мама проложила путь к самой поверхности, где было много кислорода, водилась уйма червей и личинок. Только там я мог развиваться и жить. Я полз наверх долго. Наверное, ровно столько, чтобы успеть переосмыслить всю свою жизнь, и воскресить в голове каждое воспоминание, которое хоть немного отличалось от тех, в которых не было эмоций. И вот, наконец, подъём был окончен. В полной тьме я огляделся, щупая носом неприятно пахнущий воздух. Всё вокруг было спокойно, но душа застыла. Старые воспоминания поглотили сознание уже целиком. Тут я вырос. В этой расширенной части норы, где мама проводила всё своё время. Она не могла оставить меня одного, поэтому никогда не уходила отсюда. Вместо того, чтобы пойти охотиться, мама присматривала за мной. Следила за тем, как я набираюсь сил, а сама всё больше слабела. Дождевые черви не могли прокормить её огромное тело. В этом месте я вырос... а она здесь умерла. Её тело давно уже съели другие монстры и личинки. Не осталось совсем ничего. Только лишь это место, моя память и горечь утраты. Как я мог её ненавидеть? Никогда прежде не задумывался до этого, но... мама меня, наверное, очень сильно любила. Внезапно до моих ушей донёсся тихий писк. Я оглянулся, заинтересованно заводив щупальцами. Зверёк, который издал этот звук, тут же затих, но я ощущал малейшие колебания воздуха, исходящие от его усов, тепло дыхания и запах зерна. Я точно знал, что он делает сейчас и что чувствует. «Я сразу понял –, что это ты», – произнёс я про себя, а вслух добавил: – Мышка... Она шелохнулась напугано и зашевелила ушами. Затем поднялась на задние лапки и повернула свою мордочку ко мне. – Но как?.. – продолжил я ошарашенно. – Столько лет я думал, ты мертва. Почему же ты тогда передо мной, моя маленькая волшебница? – Мертва?.. – повторила она с непониманием. Мышка готовилась пуститься наутёк. Она была напряжена до предела. –Ты боишься меня? – спросил я, не веря. Хотел было сделать шаг навстречу, но передумал. Её бы это напугало. – Ещё как! Ты же большое злое чудовище. Я убегу, если ты решишься подойти. Я думал, наша дружба много значила. Наверное, время, что минуло с момента её смерти, для Мышки оказалось слишком большим. – Но это же я... Звёздочка. Неужели ты не помнишь меня, Мышка? Она помедлила с ответом. Её чувства были неоднозначны. – Я не понимаю, о чём ты. – Мышка... – продолжал я воодушевлённо вещать, не теряя надежды. Очень уж хотелось, чтобы она меня вспомнила. – Как же так? Мы так весело проводили с тобой дни! Ты поведала мне столько невероятных историй! О птицах, о солнце! Об океане, горах и прочих дивных местах! Мы были так дружны! Мы были так счастливы! Мышка глубоко задумалась, а потом мотнула мордочкой. – Не помню. Я, совсем погрустнев, вздохнул и положил голову на пол. Стало тяжело. Наверное, собрав последние кусочки надежды, которые стремились разорваться в самой душе, я задал Мышке ещё один вопрос: – А, может быть, ты помнишь то обещание?.. Непродолжительное молчание, растянувшееся на целую бесконечность. – А что это было за обещание? – Звёздочка, – ответил я. Мышка не говорила ничего, и я продолжил: – Это моё имя. А ещё это имя обещания, которое так же дала когда-то мне ты. Мысли исчезли, оставив в голове и сердце дыры. Теперь мне, наверное, казалось, что Мышка и в правду умерла. Я не мог это принять всю вечность, но вмиг принял. – Наверное, я всё-таки не вспомню, – произнесла она вдруг, а затем подбежала и уже совсем без страха принялась своими крошечными лапками щупать мой нос. Стало щекотно. – Ты не смогла бы вспомнить. Ведь та Мышка давно умерла. – Но теперь я её понимаю. Я бы тоже назвала тебя Звёздочкой. Форма твоего носа, думаю, очень напоминает настоящую звезду. – Может быть, ты и есть Мышка? – Может быть, – пропела она и потеребила пальцами свой ус. – Вот не пойму. Все чудища как чудища, большие и злые. Ты тоже большой. Но... вроде бы не злой. С чего бы? – Я очень злой, – ответил честно. – Я никогда не пытался сосчитать, скольких ранил или убил. – Однако меня ты не съел. – Просто у меня есть воспоминания, которые мне куда важнее моей злобы. А ещё есть мечта. – Увидеть звёзды?.. Вот, душе стало приятно и тепло. Я поднялся, принимая более удобное для себя положение, а затем вытянулся вверх во весь рост и задрал морду. – Всё-таки ты та самая Мышка. Сколько помню себя, я всегда жил этой мечтой. – Но почему ты не мог выбраться на поверхность и сделать этого сам? – Потому что я не волшебник. Ведь это ты дала обещание исполнить мою мечту. Мы хотели сделать это вместе. Но когда ты умерла, всё потеряло смысл. – Но сейчас-то я здесь. Слова Мышки заставили вздрогнуть. Вновь опустившись на четвереньки, я в удивлении опустил к ней свою морду. – Это значит, что ты... Мышка сорвалась с места и побежала куда-то вглубь тоннеля. Я пошёл на её тепло и запах, как заколдованный, но внезапно возникший предо мной тупик вынудил вновь включить в дело голову. Именно в этом месте нора Мышки соединялась с норой чудовища. Услышав писк наверху, я принялся копать над собой. Почва становилась всё рыхлее и мягче. Замер, ощутив лапами пустоту. Океан чарующих звуков и запахов, непознанных прежде, захлестнул мою душу. Всё вокруг двигалось, стрекотало, пело и дышало. – Почему ты остановился? – донёсся голос Мышки. – Звёздочка? Вернувшись в чувства, я вылез и ощутил лапами сырую, шуршащую траву. – Ты действительно страшный, – сказала вдруг она. – Теперь я это вижу. Я не мог сконцентрироваться на её словах. Вокруг было столько всего магического и неведомого, что все чувства разрывались на части. – Вот она какая... – выговорил я, делая шаг в её сторону. Из-под моей лапы выпрыгнуло что-то живое. – Поверхность. Мышка кивнула и вытянулась во весь рост. Задрав морду вверх, я сел рядом с Мышкой. – Красиво... – выдохнул, глядя на небо. Мириады светлых точек сверкали во тьме. Они завораживали, околдовывали. Я хотел смотреть на них вечно. – Спасибо тебе, Мышка. Я угадал, ты действительно волшебница. Никогда ещё в жизни я не видел ничего прекрасней, чем это небо! – Я думала, что ты слеп. – Мышка пискнула еле слышно, повернув мордочку в мою сторону. Я же всё не мог оторвать взгляда. – Наверное, так оно и есть.

***

Для неё прошло несколько часов, а для него несколько секунд. Мышка, которая обладала зрением, стояла рядом с огромным чудовищем. Его маленькие глаза были плотно закрыты, а веки срослись. Сколько бы она ни размышляла и как бы ни ломала ум, она не могла понять, каким образом он может видеть звёзды. Сама же Мышка смотрела на тёмно-серое небо над собой и не видела ничего.