Я не прощу себя, если ты это сделаешь

      Лиза сидела за своим рабочим столом, подперев подбородок рукой. Ладонь второй руки то и дело сползала на ещё незаметный животик, а довольная улыбка всё никак не хотела слетать с лица, несмотря на огромную кипу бумаг, требующих самого срочного рассмотрения. Положительный тест и результаты УЗИ лежали в выдвижном ящике стола на самом верху, потому чуть ли не через каждые 10 минут этот несчастный ящик выдвигался, для того чтобы Лиза в очередной раз убедилась в реальности происходящего. Нет, это всё точно было по-настоящему.       — Елизавета Дмитриевна, к вам тут Иван Алексеевич.       — М? Угу. Пусть проходит, — Лиза витала в облаках, силясь сосредоточиться и придать лицу серьёзное выражение лица, однако всё было тщетно, мысли всё время уходили не в ту степь.       — Лиза! Это просто возмутительно. Повлияй на него хоть как-нибудь!       — На кого я должна повлиять?       — На Рихтера!       — Ваня, зачем ты так кричишь?       Родионов несколько смутился. И уже намного тише продолжил:       — Извини, — произнёс он хоть и тихо, но скорее возмущённо, нежели виновато. — Просто ты не обращала на меня внимания, и я подумал, что ты недостаточно сильно сопереживаешь ситуации. Я распинаюсь тут уже около минуты, а на твоём лице не дрогнул ни единый мускул. Либо ты солидарна с Андреем, во что я не поверю никогда, либо ты меня просто не слушала.       — Прости. Я действительно немного отвлеклась, — Никольская незаметно закрыла ящик, который выдвинула уже машинально. — Так что там Рихтер опять натворил?       — А что такого интересного у тебя в столе?       — Ничего, Ваня. Что Рихтер?       — К нему на приём пришли две беременные женщины и он не хочет брать ни одну из них!       — Почему?       — Не знаю. Причину он говорить отказывается. Возможно, ему просто не нравятся дети в любом их виде. Особенно маленькие и чем меньше, тем хуже.       — Он в кабинете?       — Да.       — Я сейчас подойду.       Как только Родионов вышел из кабинета, губы Елизаветы из натянутой улыбки сжались в тонкую нервную полоску. В голову полезли мысли о том, как Рихтер отреагирует на её беременность… С другой стороны, это ведь не только её вина. Просто был тяжёлый день, она устала, а тут он. Такой вредный, противный, но невозможно притягательный.       Лиза прикрыла глаза, как и в тот день. Сейчас она пыталась уловить отголоски того чудесного вечера, а ещё лучше пережить вновь.

***

      В кабинет без стука зашёл Рихтер, в руке он держал медицинские карты, помахивая ими так, будто вот-вот собирался швырнуть их на пол. Однако, это было лишь ощущение и Андрей, глубоко вздохнув, всё-таки аккуратно положил их перед главврачом.       — Устала?       В ответ Лиза только медленно моргнула, потому что сил не осталось ни на что. Тяжёлые мужские руки легли ей на плечи, начиная лёгкий массаж, снимающий напряжение с тела. Елизавета зажмурилась от удовольствия и блаженно выдохнула. Через несколько минут она готова была мурлыкать, словно кошка. Тут до её слуха донеслось тихое «вжик» от молнии на платье и руки Андрея последовали туда, где они изначально быть не планировали.       — Андрей… Не надо. Поехали домой, — протест Лизы был настолько неуверенным, что через секунду был задушен её же стоном.       — Уверена? — лёгкое дыхание и тёплые губы едва касались нежной и очень чувствительной кожи за ушком, заставляя женщину невольно выгибаться им навстречу. — Что ж тогда поехали. Собирайся, я буду ждать тебя внизу. Рихтер отстранился, как ни в чём не бывало и развернулся к двери, вышагивая нарочито медленно и выжидая, когда уже настроенная на нужный лад Никольская поддастся на эту чистой воды провокацию. Елизавета тоже встала, подошла к диагносту, который уже успел дойти до середины кабинета, и, перекинув волосы на плечо, повернулась к нему спиной.       — Сначала застегни.       Трость с тихим стуком легла на стол. Тёплые руки диагноста развернули Никольскую спиной к столу и лицом к нему самому. Глаза в глаза.       — А-андре-ей… — взволнованным полушёпотом произнесла Лиза.       Ладонями она упёрлась в грудь оттесняющего её назад Рихтера, пытаясь остановить это безумие.       — Ой! — от неожиданности Лиза вскрикнула, когда Рихтер мягко оттолкнул её от себя.       Руки инстинктивно начали искать опору позади. Платье тем временем уже сползло с одного плеча, так и норовя сдать свои позиции с концами. А Андрей только рад был помочь ему в этом. Возмущённая происходящим Лиза попыталась высказать своё недовольство, но кто бы ей позволил… Рихтер одним быстрым движением приблизился к её губам и поцеловал их, одновременно расстёгивая бюстгальтер и стягивая с неё эту совершенно лишнюю в данной ситуации вещь. Платье вместе с нижним бельём полетело на диван. Постепенно сопротивление и вовсе сошло на нет, и Лиза начала поудобнее устраиваться на столе, ненадолго прервав поцелуй лишь для того, чтобы стянуть с диагноста футболку. В этот момент он зацепился за её руки, заставляя окончательно потерять точку опоры и почувствовать под собой прохладу гладкого деревянного стола. Его губы пробежались по её шее и ключицам, она выгибалась навстречу его ласкам, желая прочувствовать их ещё ярче и острее. Вот его губы подобрались к её обнажённой груди. Впившись в неё, он проскользил рукой вдоль бедра и ласково сжал ягодицу. Лиза простонала от удовольствия, и возбуждённый этим стоном, Рихтер стал опускаться ниже по её нежному телу. Для него уже не было разницы, открыты его глаза или нет — их застилала пелена. Он полностью потерял над собой контроль, отдавшись безудержной страсти. Звуки мира тонули в её стонах, она извивалась на столе, одержимая любовью.       Он ласкал её возбуждённое тело, языком погружаясь в неё. Зажатый бёдрами он целовал уже другие, не менее прекрасные её губы. Его распирало желание обвести языком каждый миллиметр её божественного тела. Он готов был на что угодно, лишь бы её стоны не прекращались… Но она сама его остановила, потому что её тело требовало большего изнывая от этих мучительно-нежных ласк. Её руки потянулись к ремню на его джинсах. Его дыхание участилось, сердце вырывалось из груди, желание овладеть ею никогда не было так сильно прежде. Подрагивающие в нетерпении пальцы никак не желали поспособствовать единению, и Рихтер снова взял всё в свои руки. Справившись с джинсами, он прильнул губами к её сочному, горячему телу, лаская её и пытаясь немного успокоить себя. Но это не помогало, лишь сильнее возбуждая его. Он вошёл в неё и их тела задвигались в унисон. Они извивались, будучи одним целым, вокруг них плавился воздух, от жаркой страсти, окутавшей их… Он взвинчивал темп, гонимый её криками, между которыми она едва успевала дышать. Она взяла верх над ним без боя. Её грудь колыхалась быстрее и быстрее, она почти обезумела, когда волна пронеслась по её телу, даря неистовое наслаждение, и вырвалась обессиленным выдохом. Вся эта ночь растянулась в вечность, одну для них двоих. Она слабеющим голосом застонала в последний раз, запуская пальцы в вечно взъерошенные волосы Рихтера. Ощущая скорый финал, он с жадностью совершал последние усилия, и наконец силы покинули его, а блаженство тут же заполнило пустоту.

***

      От этих воспоминаний по телу бежали мурашки. А лицо теперь предательски краснело всякий раз во время собраний. Ведь он овладел ей прямо на столе, за которым обычно решались важные вопросы, касающиеся больницы и её сотрудников. Каждый раз какое-то необъяснимое чувство восторга охватывало её, стоило лишь снова осознать всю суть произошедшего. Судя по всему, Рихтер очень дурно на неё влиял. Но, самым отягчающим фактом было то, что её это ни капли не пугало. Даже немного заводило. Лиза закусила, губу, в попытке унять накатившее возбуждение, от которого кровь в висках начала пульсировать. Несколько глубоких вдохов и медленных выдохов позволили ей немного успокоить взбунтовавшиеся гормоны. Надо выглядеть прилично, чтобы по больнице не поползли слухи. Они с Рихтером итак балансировали на грани, уходя и иногда даже приходя вместе. Возможно, кто-нибудь что-то уже подозревал, но Лиза пока ничего об этом не слышала. Рука потянулась к верхнему ящику. Теперь вещи, подтверждающие её беременность и приносящие ей такое окрыляющее чувство счастья ещё несколько минут назад, вызывали в ней панический ужас и совсем не приятное волнение. Как сказать Рихтеру об этом, и что он ответит? А, главное, что после этого будет с ними? Ведь всё только начало налаживаться. Андрей старался не грубить Лизе, когда они были наедине, ходил с ней в оперный театр, который не особо любил, иногда водил её в рестораны или устраивал романтические ужины своими силами. Но, что более важно, перестал злоупотреблять алкоголем и уже почти 3 месяца не притрагивался к своим обезболивающим. А что будет теперь? Лиза вздрогнула из-за того, что на столе завибрировал телефон, нарушая помогающую сосредоточиться тишину в кабинете. На экране крупными буквами высветилось «РОДИОНОВ». Чёрт! Ведь она совсем забыла. Трубку брать пришлось безотлагательно, хотя Никольская ещё не успела придумать себе убедительное оправдание.       — Да?       — Лиза! Слово «сейчас» в твоём исполнении раньше выглядело как немедленно. Что изменилось? 10 минут я стою у кабинета Рихтера, пытаюсь его не выпустить, задерживаю пациенток и жду тебя. Ты где?       — Ваня, я уже иду. Просто был важный звонок из министерства, и мне пришлось ответить.       Она сбросила вызов с мыслью о том, что Рихтер действительно является не лучшим примером для подражания, и поспешила вниз.

***

      — Андрей, почему? Они такие же пациентки, как и все прочие.       — Не просто пациентки, а беременные пациентки. В них маленькие люди! Только представь себе! Считай, что это два пациента в одном, а мой рабочий день не резиновый, и он почти закончен. Я боюсь перевыполнить план.       — Какой план, Рихтер?! Либо берёшь их обеих, либо я за себя не ручаюсь! Добавлю ещё три часа приёма в поликлинике в неделю. До конца месяца. И не буду их оплачивать.       — Ууу. Нет, ты это слышал, вообще? — сказал Андрей, обращаясь к Родионову. — Это угрозы и шантаж. В этой больнице идёт слишком большое давление на мою психику. Я отказываюсь работать в таких условиях. По крайней мере, бесплатно.       Родионов с сочувствием посмотрел на Лизу и вышел из кабинета. Рихтер и Никольская проводили его долгим взглядом.       — Требуешь моральной компенсации? — спросила она, не отводя взгляда от двери.       — Да.       Тёплое дыхание диагноста коснулось шеи главврача.       — Я соскучился, — он обнял её за плечи одной рукой и притянул поближе, прижавшись к ней всем телом. Несмотря на ситуацию и причину, по которой Лиза сюда пришла, желание быть ближе взяло верх. Она положилась на его плечо, повернув голову немного вбок так, что касалась кончиком носа его покрытого лёгкой щетиной подбородка.       — Ты так пытаешься отвлечь моё внимание.       — Да, но не только. Я действительно скучал.       — Ты не пришёл домой вечером. Я переживала. Тебе не стыдно? Хоть немного.       — Не задавай вопросы, ответ на которые тебе не понравится.       — Телефон надо иногда заряжать, — фыркнула Лиза. — Это тебе на будущее.       — Кхм. Я тоже ему постоянно это говорю.       В кабинет вернулся Иван Алексеевич. Рихтер отступил на шаг назад, Лиза поспешила сделать вид, что очень внимательно изучает какие-то карты на столе.       — Поздно. Я уже всё видел. И как давно это у вас?       — Не твоё дело! — произнесли Андрей и Лиза почти синхронно.       — Иди отсюда, лысая сплетница. Можешь сказать тем женщинам, что я их беру. Я сегодня добрый.       Лиза, опустив глаза, улыбнулась краешком губ и вышла из кабинета.

Это была маленькая победа женского коварства над холодным мужским разумом.