Отпуск следопыта

Во сне он видел, как матушка с Арвен гуляют на цветущем лугу, на берегу широкой светлой реки. Они тихо беседовали, их освещало яркое солнце, вдалеке звенели детские голоса и смех. Потом Арвен обернулась и просияла улыбкой, но, стоило Арагорну сделать к ним шаг, как чудесное видение пропало, а он проснулся. Пусть бы этот сон был вещим! Сон укрепил и ободрил Арагорна. За окном серело — время близилось к рассвету. Он, не медля, встал, оделся (в матушкину рубаху, прибрав рубаху Арвен в сумку), тихо спустился в кухню, на запах печива. Мог не таиться, матушка не спала.Она хлопотала у плиты, а на столе дымились горячие пироги, выстроились горшочки с маслом, медом и вареньем, желтели на глиняной тарелке ломти сыра, исходил паром кувшин с ягодным взваром… На прощание матушка устроила целый пир! Сама она почти не притронулась к еде, а только смотрела на Арагорна. Когда он закончил есть и поднялся из-за стола, она тоже встала: — Я провожу тебя до моста. Не хочу… дальше… длить прощание. Арагорн испугался, что она сейчас заплачет. Но матушка сдержалась, и слезы, не пролившись, лишь блеснули в ее глазах. Как тысячу раз до этого, Арагорн натянул походные сапоги и куртку, не глядя, подогнал застежки и пряжки, опоясался мечом, навьючил заплечную сумку, к которой был приторочен плащ, закинул за спину колчан и лук в налуче. Матушка покрылась платком и накинула плащ. В предрассветных сумерках они молча прошли через тихий спящий поселок. У моста Арагорн остановился, опустился перед матушкой на колени, взял ее за руки: — Прости, что ухожу. Ты же знаешь, я должен. Я обязательно вернусь, хоть и не знаю, когда. А потом, после победы над Врагом, мы будем жить вместе… и никогда не расстанемся. Матушка высвободила руки, обхватив голову Арагорна, прижала к своей груди: — Конечно. Я все понимаю, — тихим, ясным голосом проговорила она. — Тебя ведут твоя любовь и твой долг, но путь их тернист… Пусть моя любовь убережет тебя в этом пути. Пусть он завершится удачей. И пусть все твои обещания исполнятся. Склонившись, она поцеловала Арагорна в лоб. Потом подняла на ноги, снова крепко обняла, а отступив, улыбнулась сквозь слезы: — Теперь иди. До встречи, Эстель, дитя мое. — До встречи, матушка, — с глубоким поклоном сказал Арагорн. Он твердым, быстрым шагом пересек мост. На той стороне обернулся — матушка стояла неподвижно, прижав руки к груди. Он помахал ей, она в ответ подняла руку. В темной одежде, маленькая и хрупкая на фоне вздымавшейся горной стены, она выглядела до боли одинокой и беззащитной. Но Арагорну невозможно защитить ее иначе, чем оставив сейчас в одиночестве. И, подавив тоску, он отвернулся и зашагал дальше, к выходу из долины, к Привратной Беседке, где должен был встретиться с Гэндальфом. В беседке, кроме Гэндальфа, безмятежно пускавшего дым из трубки, Арагорна ждал Владыка Элронд. По-прежнему пасмурный и уставший, он стоял в углу беседки, зябко кутаясь в плащ, и так глубоко ушел в свои мысли, что не сразу заметил следопыта. Кашлянув, Арагорн поклонился. Гэндальф благосклонно кивнул и махнул трубкой в знак приветствия. Помедлив, кивнул и Элронд. Он смотрел на человека без гнева и раздражения, только с грустью. — Итак, вы готовы, — сказал он будничным голосом. — Я не буду давать вам торжественных напутствий, а просто пожелаю удачи. Увы, дар предвидения все чаще изменяет мне. Будущее затянуто мутной пеленой, сквозь которую не проникает взор… Я не знаю, чем кончится ваше путешествие. — Знать все заранее неинтересно, — заметил Гэндальф. Арагорна охватила жалость к Элронду и желание ободрить. Эх, не всегда умение смотреть вглубь и дар предвидения идет на пользу его владельцу! — Не отчаивайся заранее, Владыка, — сказал он, стараясь, чтобы голос его звучал убедительно. — Кто знает, может, завеса будущего скрывает не поражение и горе, а нашу победу и радость? Незнание дает место надежде, а та скрашивает ожидание. Надейся! Вдруг отложив трубку, Гэндальф принялся обшаривать свое одеяние и пробормотал с досадой: — Вот болван, кисет с табаком забыл! Придется вернуться. Бросив посох и объемистый мешок, он быстрым шагом, почти бегом устремился к поселению. Арагорн и Элронд проводили его взглядами. Повисло молчание. — Эстель, сын мой, ты говоришь: «Надейся», — наконец проговорил Элронд тихо. — Но настали времена, когда всякая надежда иссякает. И между нами теперь пролегла тень. Быть может, так предначертано, чтобы моя потеря возродила королевство людей. Я люблю тебя и не хотел бы возлагать на тебя непосильное бремя, но все же скажу: Арвен не должна растратить благодать бессмертия ради меньшей цели. Она не станет женой человека меньшего, чем король Арнора и Гондора. — Владыка, это бремя мне по силам, — твердо ответил Арагорн. — Я стану королем — если только доживу до победы. — Да… Даже победа не избавит людей от смерти и от скорби вечного расставания, — продолжал Элронд. — Но тебе победа принесет радость. На время, лишь на время. Увы, сын мой! Боюсь, участь людей в конце концов покажется Арвен слишком тяжкой. Арагорн опустился перед ним на колени, склонил голову: — Владыка… отец! Прости за скорбь, которую я принес тебе, сам того не желая. Прости и за то, что не сожалею о нашей с Арвен любви. Если… Нет, когда! Когда мы победим, я сделаю все, чтобы она была счастлива. И тогда, быть может, ты найдешь утешение. — Быть может. Элронд поднял Арагорна на ноги, положил руки ему на плечи, пристально всмотрелся в глаза: — Мне нечего прощать тебе, Эстель. На все воля Единого и Валар, нам остается лишь принять ее. Пусть ваши с Арвен мечты исполнятся. — Благодарю, отец, — прижав руку к сердцу, поклонился Арагорн. Главное было сказано. В совместном молчании больше смысла, чем в незначащем разговоре, и Элронд с Арагоном ждали Гэндальфа молча. Тот вскоре появился — шагал размеренным, ровным шагом. Руки его были пусты. Подойдя, он с размаху хлопнул себя по лбу: — Я ж говорю, болван старый! Кисет-то у меня в мешке. На полпути вспомнил. Он ухмыльнулся так широко, что усы его встопорщились, а острый взгляд спрятался в веселом прищуре. Элронд улыбнулся в ответ, впервые за эти дни. — Друг мой, сдается, забывчивость твоя — вовсе не признак глупости. Но на случай, если она все же одолеет тебя, знай: в моем доме тебя всегда будет ждать кисет с табаком. И надеюсь, ему не придется ждать слишком долго. Одобрительно хмыкнув, Гэндальф навьючил на себя мешок, подхватил посох и обратился к Арагорну: — Ну что, государь следопыт, готов? Тогда пойдем. Одними разговорами дело не сладишь. — Стойте! Погодите! Арагорн обернулся — по дороге к беседке бежали сыновья Элронда. Бежали стремительно и легко, даром, что оба были снаряжены по походному, с заплечными сумками, при оружии, да в придачу из-под курток у обоих выглядывали кольчуги. — Вот, решили вас проводить, — добежав, объявил Элрохир. Он даже не запыхался. — До Мглистого проводим, — пояснил Элладан. — Дальше не пойдем, но хотя бы место покажем, где мы про этого гад… про это существо последний раз слыхали. — Заодно поможем от орков отбиться, если что. А надо, так наловим орков, чтобы рассказали, что знают, — подхватил Элрохир. — А меня предупреждать не надо? — спросил Элронд. — Прости, отец, — повинился Элладан. — Но мы сами только что решили. Когда ты с Гэндальфом уже ушел. — Мы только до Мглистых — и назад, — заверил Элрохир. Элронд обреченно махнул рукой: — Как знаете. Надеюсь, нашим друзьям будет от вас больше пользы, чем вреда. Ради Светлой Элберет, прошу, не задирайтесь с каждым встречным орком. Чем меньше шума, тем вернее успех. — Не сомневайся, отец! Все понимаем, исполним, как надо, — в один голос ответили братья и разом почтительно преклонили колени перед отцом. Элронд улыбнулся: — Надеюсь. Не то ваша спешка будет напрасной. Да не отвернется от вас удача, мои доблестные сыновья! — Не отвернется, — заверил его Элрохир. Элладан в подтверждение кивнул. С их появлением у Арагорна словно камень с души упал. Бесшабашная веселость братьев вопреки разуму внушала уверенность в хорошем исходе путешествия. В разведке и в бою на них можно положиться, как на самого себя. А ведь с ними еще искусный и мудрый маг! С таким отрядом он не имеет права вернуться из поисков с пустыми руками! — Спасибо, братья, — с чувством сказал он. — Рады помочь, братец! — воскликнули оба и зашагали по дороге вперед, к подъему, ведущему к выходу из долины. Гэндальф двинулся следом быстрым, широким шагом, оставив личину немощного старца. Арагорн, в последний раз поклонившись Элронду, пошел за ним. Как при прощании с матушкой, через пару сотен шагов, у начала крутого подъема, он обернулся. Элронд стоял возле беседки и, заметив взгляд Арагорна, помахал рукой. Первый луч солнца высветил его фигуру, одел золотым ореолом; на пальце ярко блеснуло кольцо. Подточившая его печаль издали не была заметна, он вновь выглядел Владыкой, сильным и мудрым; и Арагорн от души пожелал, чтобы видимость стала явью, чтобы Элронд вновь обрел полноту надежды. Скорее бы Арвен вернулась в Ривенделл! С нею радость вернется и к Элронду, и к матушке. Товарищи его начали извилистый долгий подъем. Им, а с ними и Арагорну, предстояло долго лезть в гору, потом пробраться через запутанный каменный лабиринт, за которым ждало неприветливое Троллистое плато, потом — кишащие орками Мглистые Горы, а дальше — кто знает, что еще? Но у него нет иного способа воссоединиться с любимой, кроме как преодолеть все тяготы, одну за другой. И, как ни извилист и труден кажется отсюда предстоящий путь, прямее его не сыскать. Арагорн повел плечами, поправляя поклажу, и решительно зашагал вперед и вверх, нагоняя товарищей.