Три года счастья. Так много.

***Флешбек к главе 18. Ненавижу твою справедливость.США.Луизиана.Новый Орлеан.***

Какой подарок по вашему мнению впечатлит девушку? Бриллианты? Цветы? Путешествие и шопинг? Нет. Клаус Майклсон посчитал иначе. Совершенно иначе. На ковру у ног Аланы две отрубленые головы. Кровь. Она только — только выбралась с того света так сказать. Он привез ее сюда и мать навязалась с ними. А Майкосон возразить не мог. Сам же вынес ее на руках с клиники. Так хотела согреться в его объятьях. Ее мутит. Голова кругом. Можно ли данный поступок назвать добрым. — Алана, ты должна знать правду. Глава фармацевтической компании и директор аптеки, в которой твой отец получал лекарства были в сговоре. Вместо лекарств пустышка и мел. Как тебе такие новости? Понимаешь, что смерть твоего отца не была случайной. Ивони муторно от подобной ужасающе — крововой картины.Могла ли женщина предположить подобное? Нет. Не задумывалась об этом. Ее супруг был болен и погиб. Так считала до этой самой минуты. — Что? — Как видишь, я их наказал. — Что? Что ты сказал? — рукой ударяет Майклсона в грудь. Какое право он имел вершить человеческие судьбы. Даже таких подлецов. — Я их наказал, любовь моя. Наказал? Правда? Это он называет собственной справедливость? В его представлении она должна быть счастлива, так почему же ей кажется, что Мир идет ко дну. У тех людей остались те, кто их любил и ждал. — Они заслужили этого, Алана, — убеждает ее Клаус. — Ты же понимаешь, что они доставляли пустышки в городские аптеки и за такой период умер не только твой отец. — Понимаю. Но этого ли они заслуживают? — Их смерть бала мучительной. Поверь. — Мне… Мне теперь мучаться и жить с этой правдой, Ник? Это ты понимаешь?! Я жила ничего не зная! А сейчас ты говоришь, что мой отец мог быть жив! Быть рядом со мной! Если бы не фальшивые лекарства от сердца! Мне как теперь жить! Как тебе верить? Вот этого он явно не ожил. Роллод же опираясь о стену бредет к лестнице, чтобы подняться и скрыться в ванной. Не хватало еще, чтобы ее стошнило прямо в гостиной на глазах у всех. А в глазах слезы и воду включает, только это не помогает. Да и не помогло бы. Неужели она такая слабая внутри, если так отреагировала на отрубленные головы. — Какой же ты мололец, Клаус, — причитает Иаони. — Я отомстил за ее отца. — Только не этого ты явно ожидал. Даже я… Я не знала правды и жить было проще и легче. В ванной садится на холодную плитку и далеко отходить не собирается, ведь перед глазами та ужасная картинка, а сконцентрироваться на каком — то хорошем воспоминании. К примеру, поездка в Италию. Пока мать занята контрактами отец и дочь проводили время вместе. Та лежа на постели писала письмо Джульетте ведь они в Вероне и это традиция. — Пап, — позвала девушка. — Мама звонила и пообедаем мы все вместе, — произнес мужчина пройдя в комнату. — Думаешь, любовь — это риски, как и езда на байке? А счастье, как доза наркотика? Недолжно его удивлять, что подросток — дочь заговорила на тему любви, но сравн вать с подобным. Как — то не слишком? Не через чур? — Поговорим об этом, — сел на край постели, а та повернулась к нему, приподнялась. — Да, любовь это определенные риски и действие гормонов.Дофамин. Эндорфин. Окситоцин. — Так себе ответ, — ухмыльнулась та. — Это легкий бред. — Думаешь, кто — нибудь выберет меня? — А почему ты вообще думаешь об этом? — Не знаю, — пожала плечами. — Я странная.Постоянно читаю и глава школьного театра.Как — будто я не из этого Мира. — Так в этом нет ничего плохого? — Мне кажется наоборот. Берет за лицо и та не может отвернуться. Ну зачем его дочь сама себе приченяет боль и накручивает. — В книгах, что ты читаешь невсегда счастливый финал? — Ну, да. — А всем хочется счастливый? — Именно! — Но чтобы заслкжить такой финал нужно пройти множество испытаний, а для этого нужно быть достаточно сильной и моя дочь именно такая.Давай ты не будешь загоняться? Рано тебе еще думать о таком. Любовь сама найдет тебя. Поверь.Так было со мной и твоей матерью. Случайная встреча в том баре. — Ой, она рассказывала мне это и то, что никогда не сядет на байк. И ей не хочется о пускать его. Смеется. Ивони решила, что контракты могут подождать. Оставила семью одних и так на большую часть запланированного отпуска. Она ходит по деловым встречам и мероприятиям, пока семья седит в отеле. Сейчас пройдя в номер отеля обрывком слышала разговор мужа и Аланы. — Кто это никогда не сядет на байк? Надеюсь, ты девочка моя. — Ну уж нет, — погрозила пальцем. — Беги собираться на обед. Только вместо этого Алана крепче уцепилась в шею отца. — Смотри! Смотри! Он меня не отпускает! Давно Ивони так не смееялась, впрочем как и Саммерли с Аланой. Этой семье ничто и никто не помешает. Женщина же целует супруга в губы, а тот гладит ее по волосам. — Спасибо тебе за все. — За что? — Я бы не решился на отпуск в Италии. — А я бы не решилась оставить дела. Объявляю время вкусной пасты. Больнее от осознания того, что ее отец собой пожертвовал, чтобы она дышала и встречала еще много много дней [счастливых и не очень]. Но она должна прожить жизнь и пройти этот долгий и сложный путь. А Клаус Майклсон все разрушил [как всегда]. Бесполезно стучать в запертую дверь. Ивони обеспокоена и ушла вслед за ним. — Вряд ли ты захочешь увидеть подобное, — отвечает хриплым голосом ведьма на очередной раздражающий стук в дверь. — Справедливость, — слышит та. — Ненавижу… Ненавижу твою справедливость, Ник! А она кричать пытается лицо руками закрыть, чтобы наверняка ее улышали. Еще отчетливо слышит слова матери о том что ей нужен психолог. Еще один вот такой день и Алана Роллод поверит в это, лично запишется на прием. Поверит в то, что с ней не все в порядке. Может для него это совершненно обычный день, но не для нее. Уж точно никто и никогда не дарил головы. Все еще считает, что поступил правильно? Для него обычное дело убить кого — то. Для нее все это за гранью морали. Вот так просто он расправился с людими виновными? Не знает только того, что и ее убил сегодня. Она так хорошо жила до момента, как он появился в ее жизни и та влюбилась в него. Жила не зная всей правды. А сейчас как ей быть и главное жить после всего услышанногг и увиденного? Тьма не станет светом. А ей что остается открыть эту дверь и выйти к нему и маиери. Месть… Вся эта месть не привела ни к чему хорошему.Месть затмевает рассудок. К сожалению, Майклсон как всегда не задумывался о последствиях. В тот день он убил Алану Роллод. Спустя много месяцев на пороге кабинета итальянского психотерапевта появляется молодая прекрасная беременная женщина с волосами цвета лаванды. — Алана, здравствуй, — произнесла сидящая за столом женщина. Спокойная и мудрая женщина в костюме. У нее опыт и часто женщины в подобном состоянии приходят к ней боясь родов или как быть с ребенком находясь дома. Та же села на диван, поудобнее. В руках чашка с теплым чаем. Впрочем по утрам та предпочитает кофе, но сейчас это неважно. — Есть проблема. Я переживаю.Опять… Это произошо… — Расслабьяся и расскажи обо всем. Начни свой рассказ. — Ник опять выбрал месть. Все по кругу.А я вспоминаю тот случай. Он не раскаивается. В этом проблема. Должен ли он вообще раскаиваться? Он хаотично поступает.Но думает, что прав. Для него правда лучше, если его будут бояться, а не любить? Но я же люблю. — Ты все еще думаешь о том случае? Когда он рассказал правду о смерти твоего отца и отомстил? — Думаю на протяжение семи месяцев. Я тогда уже была беременна. Я готова все разделись с ним, но грехи? — Ты не обязана заглаживать все проступки отца своего ребенка, Алана. — Я не хочу так жить. В вечном страхе. Что это за жизнь? Вечные стрессы. — Ты достаточно сильная, чтобы нести на своих своих плечах подобную тяжесть. — Не думаю… — А я уверена в этом. Растеряна и в сомнениях. Алана хочет стать мамой несмотря на все сложности. Жизнь нерожденного и любимого ребенка важна. И думала, что период в тх жизни очень хороший и спокойный. Вчера был ее День Рождения и вот тотподарок, который он ей устроил ей очень понравился. Такой хорошей вечер на пляже и ужин детская. — Я думаю, что дальше будет только хуже. Как найти гармонию? — Ты думаешь, что не выдержишь его очередную выходку? Проступок? Не простишь.Уйти и не думала? Эти чувства держат тебя. Без них и него у тебя почва уходит из-под ног. Ты вся отдалась этим чувствам. — И что меня ждет? — Тебе решать. — Мне? — В этот раз именно тебе Алана. Твоя амбициозная мать пинимала решения. Потом ты влюбилась и сделала свой выбор сохранив ребенка и уехав с ним. Ты выбрала любовь. Действуй. Скажи прямо, что тебя это не устраивает. — Не подействует. Какие есть еще варианты? — Оборвать всякие связи, чтобы не травмировать себя. И этот вариант тебе явно не подойдёт. — Так есть еще варианты? — Сейчас ты мечешься между тем как являешься и кем желаешь стать.Кем тебе стать в будущем решать только тебе. — Я не знаю смогу ли простить Ника. — Все потому что страх сильнее любви. — Какой именно страх? — Его потерять власть, а твой любовь. — А нас? Нас он не боится потерять? — Обычно самым ценным — семьей такие и расплачиваются. — И зачем я спросила. — С лучами солнца в комнату пробирается дневной свет и если услышать приятную музыку, то выработывается дофомин. — Гармон счастья. — Твое счастье в своей собственной семьи, которую ты создала и пытаешься склеить, уберечь. У тебя был пример счастливой, любящей семьи. — Верно. А в один момент все рухнуло. Я боюсь, что Ник все разрушит. — Этого я предсказать не могу. Все зависит только от него.Только не вини себя, Алана. Его поступки и их последствия на его совести. — Может он поймет, что любовь важнее страха? — Надеюсь. — У меня чувства к самому настоящему чудовищу. И больше мне страшно, что я такая же. — Ты обвиняешь его в том, что он стал чудовищем и совершает омерзительные поступки? Или себя в том, что сойдя с пути нравственности и морали стала подобной ему? — Себя… И не пойму почему. — Вас отличает то, что ты сохранила моральные ариентиры. Как ей все привести в порядок мысли и самостоятельно со всем разобраться? Сердце так колотится. И лучше бы она не влюблялась, держала дистанцию, но слишком поздно. Перееоценить ценности и думать о будущем. Совместном будущем.А как насчет того поступит ли Клаус правильно по отношению к ней и их общему ребёнку? Выйдя на улицу сталкивается с серьезным взглядам Макса, который терпеливо ожидал ее у машины. — Макс, пожалуйста не говори ему, где я была. Не хочу, чтобы знали. — Я был бы рад, но связь с создателем и все такое. — Ты не сможешь ему соврать, но это поправимо. Я тебе доверяю. Достав с сумочки телефон передала ту верному гибриду Клауса и ныне ее охраннику. Набирает его номер с улыбкой на лице. Сейчас на расстоянии друг от друга. Проще выбрать любовь веря, что всепоглощающее чувства залечит любые раны. — Доброе утро! Кажется только сейчас Майклсон понял, что часть постели пуста и в квартире так тихо. — Хей, ты меня слышишь? Я безумно голодна и уже успела соскучиться по тебе.Совместим? Если бы она не разбудила его, то тот вообще не заметил бы ее отсутствие. — Где ты? — У меня появилась идея пройтись до любимого кафе.Макс со мной, не переживай. Открытие через двадцать минут. — Опять не спалось. С этим нужно что — то решать, дорогуша. — Сбитый режим. Это пройдет. Так тебя ждать на вкусный завтрак или я сама все съем? — Почему бы и нет, — тянет он и завершив звонок кладет телефон на соседнюю подушку. А что их спасет? Благо до ее любимого кафе не так далеко и охраннику может сказать только: — Поехали. Кто его поймёт, как она? Кто примет, таким, какой есть и стерпит абсолютно все. Ее не нужно спасать. Его нужно. К приходу Клауса та уже успела сделать заказ на двоих и кофе для лучшего пробуждения. Думает о том, что она не вещь, которой можно распоряжаться, как вздумают.Вправе самостоятельно распоряжаться своей жизнью даже находясь в таком положение. Ей хотелось бы, чтобы он понравился ее отцу, но тот скорее бы сказал, чтобы та никогда с ним не встречалась. Никогда бы не позволил своей дочери даже в одной комнате с таким находится. С его дочерью случилось то, что она связалась с Клаусом. Удалось бы той убедить Саммерли, что этот мужчина тот который ей нужен. Все же он оставил Новый Орлеан ради ее и ребенка, а это уже что — то да значит. Немного уставшая [словно потерянная и мертвая], но счастливая пытаясь убедить его съесть панкейк с карамельным сиропом. А тот берет ее за руку. Им просто хорошо вдвоем.

***Ранее.США.Луизиана.Новый Орлеан.***

Стены этого дома видели многое. А теперь что? Все в смятение. Было бы все иначе. Вот так просто остаться в полном одиночестве. Клауса Майклсона это не должно удивлять. [Не] готов отпускать. — Брат, — заговорил Элайджа. — В городе все под контролем.Борт Марселя вылетел в Индию. Твоя дочь с Романом в полной безопасности и позвонят, как приземлятся в России. — Я раньше не говорил, как мне повезло со старшем братом. Теперь я знаю, что ты все делал ради моего счастья и семьи.Ты нужен ей. — Я не могу оставить семью в такой момент. — Можешь. В этот раз я со всем справлюсь. Уезжайте, как можно скорее.И позволь напомнить тебе, что когда вы поссорились в последний раз, то горел Собор Парижской Богоматери. — Весьма ценное напоминание, брат. Самые близкие. Самые крепкие братские объятья. Не просто так Клаус ведь сказал эти слова. Этим самым признал победу над собой женщины или то, что его брат делал достаточно для семьи и имеет право на собственную жизнь. Чуть позже столкнулся с Пирс в своей комнате, куда вряд ли она согласилась пройти. Скрип деревянной двери. Шаги. Сидел на постели держа в руках графин с виски. — Пришла поиздеваться, Катерина? Не упустила бы она такого момента. Он ведь столько зла принес в ее жизнь. Сколького лишил. Из тех, кто играет с огнем, а внутри Клауса Майклсона сейчас такой пожар бушует [не только от колличества выпитого алкоголя]. — Не сомневайся, что я бы с радостью бросила спичку и спалила этот чертов город дотла. Но учитывая георгафическое положение затопление идеальный вариант. Так близком подошла и взяв из рук графин сделала несколько глотков. — Теперь ты чувстуешь, что и многие.Мы уезжаем. — Я сам попросил Элайджу об этом. Можешь радоваться. Мы выполнили части нашей сделки. — А как же ты? — Я Клаус Майклсон и мне никто не нужен! — Кетрин Пирс тоже так думала. А вот… Катерина Петрова мечтала о любви, семье, заботе, возможности чувствовать. Вот это умный ход с его стороны. Никогда не признает свое поражение. Ну кто поверит в то, что она самостоятельно пришла к нему [сдалась], чтобы поддержать. Пьет алкоголь с горлышка бутылки. Не одну же ему напиваться до беспамятства. — Все свелось к тому, что мы слишком похожи и мы одиноки ненавидя это. Это конец игры. Я прощаю тебя. Настало время ей прекратить бежать [от своего злейшего врага Клауса Майклсона и себя прежде всего]. Настало время ему принять то, что они правда слишком похожи и на протяжение долгих столетий ими двигало одно единственное чувство — одиночество. От этого и совершали все те поступки и не знали слов «люблю» и «прости». — Я тоже.

***Сейчас.США.Луизиана.Новый Орлеан.***

Страшнее для Аланы Роллод делать вид, что она все позабыла. То, как лично взяла нож в руки и перерезала горло [без сожалений]. От этого не избавиться, как и сущности монстра. А разве не к этому все шло? Подобно колоне или прекрасной каменной статуе, из белоснежного мрамора стоит у зеркала. Была бы рада амнезии. Очень отчетливо помнит, что было. Тот день, который начинался как обычный закончился гибелью. Ее гибелью. В Новом Орлеане всегда что — то случается. Позвонила подругам и хотела договориться о встрече вечером. Но не опасно ли это сейчас? Хорошо, что ситуацию с ее «смертью» удалось урегулировать. Услышав шорох обернулась и как оказалось это Клаус. — Готова? — Да, идем. Послушала бы мать, так притормозила бы во время. А теперь набраться бы сил, чтобы успокоить ее и поговорить. Удивляться не стоит тому, что сегодня женщина осталась дома, как и многие. Полуразрушенный Новый Орлеан после шторма вызывает только чувство печали. А как быть изнутри разрушенной Аланой Роллод? Ее кто восстановит и исцелит [возможно ли вообще это]. Сама садится за руль джипа. В какой — то момент переглядывается с ним и тот улыбается ей. — Дорогуша, когда женщина думает, то рождаются проблемы. Сейчас совсем по — другому и Алана в безвыходном положение, как думает. А он как поступит и поведет себя? Дорога она ему и важна? Почему она думает об этом и том, что будет дальше. [Грешная]. Что на сердце матери, которая растерена, недрвольна. Все ей не в радость. Тревожится. Забыть невозможно, что она оплакивала дочь. Неудивительно, что сегодня ей не до решения рабочих вопросов. Нужно было запретить ей многое запретить, в том числе прочтение романтической книги Стефани Майлер. Случилось ужасное. Какое право Клаус Майклсон имел отнять у Ивони самое ценное и дорогое? А если это было судьбой Аланы Роллод? Был бы у нее выбор, но нет. Так хотя бы Алана самостоятельно приняла решение и была бы ответственна. Но выбора у нее не было. Слишком любит и заплатила огромную цену. Момент, когда пришлось покинуть припаркованный автомобиль для нее правда тяжелый. Тесно в этом коридоре, воздуха не хватает. — Привет, пригласишь? Нам нужно поговорить. — Моя дочь умерла вчера.Я ее оплакала. У меня теперь нет дочери. Неужели родная мать говорит ей прямо в глаза такие ужасные слова? Такая никудышная дочь? Правда умерла и для матери? Для всех окружающих? — Идем, Алана, — хватает за руку и тянет к лифту. Ее эмоции и так зашкаливают. Все бы отдала, чтобы переступить порог квартиры, в которой росла и прожила столько лет. Одной теперь со всем справляться. Все это [не] реально. Кто ей поможет? Вот и расплата за любовь? Что ей остается делать? Кроме того, чтобы приспосабливаться к новым условиям и держаться ото всех подальше. Даже сына. Подруг. Иссушать пакет с холодной донорской кровью надеясь, что этого будет достаточно. И ждать… Чего ждать? Что мать ответит на звонки или голосовые сообщения? Никогда не узнает, что закрыв дверь перед дочерью та упала на пол и разрыдаюсь закрыв лицо ладонями, растирая слезы. Внутри все разрывается на тысячу частичек. Теперь утро встречает с ужасом. Вечерами сидит с ним за обеденным столом не притрагиваясь к еде смотря на пламя свечей, которое завораживает. Ночью уснуть невозможно. Ворочается и дергает одеяло, что раздражает Клауса лежащего рядом. Лучше бы осталась на том кладбище обратясь в горсть пепла [может не так бы было хреново]. А что там в будущем? В библиотеке переставляет книги и ее это успокаивает? Вероятно. В ее руках оказался ветхий сборник Уильяма Шекспира. — «О, как печальный жребий мой блажен: я был твоим, и ты меня убьешь», — вздрогнула услышав голос Клауса. Он всегда знает, где ее найти. — Выбрала самую подходящую книгу под настроение, — положил свою руку поверх сборника шедевра литературы. — Да, у него все заканчивалось местью или смертью, трагедией.Очень подходит под настроение мёртвой. — А какой путь выбрала ты, Алана? Странно, что говорит он с ней об этом. И так потеряла все из — за него. Это то должен понимать и брать на себя ответственность за происходящее. Элайджа точно бы начал нравоучать его о том, что девушка ради него лишилась всего. Якорем могут быть чувства к другому человеку? Так ведь. — В час незабвенный, в час печальный.Я долго плакал пред тобой.Мои хладеющие руки.Тебя старались удержать. Так на него [не] похоже. — А это уже строки русского писателя. — Ты не ответила на мой вопрос? Я не отказываюсь от своих слов и хочу, чтобы мы стали семьей. Я теперь твоя семья. — Безумна до того любовь моя, что зла в тебе не замечаю я. Неужели фишка сегодняшнего дня общаться поэзией или цитатами знаменитых авторов? Почему бы и нет. Пусть и странно. Если настало время ей сказать о том, что тревожит. — Обещай, что ничего не предпримешь после моих слов, — дадонью касается его невыбритой шеки, смотрит в глаза. — Я вонзила себе нож в горло. Это была я. Теперь я помню. Я услышала шум. Ты упал с лестницы. А дальше все как в тумане. Кухня. Блеск лезвия. Это Предки.Это их месть. Как оставить это без ответ? Как ничего не предпринимать. Всего за несколько дней их жизни разрушились. Но ее чистый взгляд, а в голове отголоски ее голос. Не боится он, что теперь потеряет ее. Но пока она в его объятьях. Пора ей вспомнить о том, что внутри ее есть сила, которой нужно найти выход. Всей той злобе и ненависти, тяжести в голове. Все это время чувствовала себя опустошенной. Сила [воли] — сжатые в кулаки руки. Удары по груше в спортзале. Жаль волосы собрать в хвост не может и непослушные пряди спадают на лицо. В чем же виновата Алана Роллод? Сегодня кого представляет на месте этой самой боксерской груши? Клауса? Нет себя. Точнее ту слабую частицу себя. На ее долю и так выпало достаточно горя и соли, испытаний. Скольких она потеряла, а сейчас всего лишилась. Здесь, в клубе Марселя, на нее не обратят внимание. Теперь она такая же, как и они — вампир. Своя в этой компании. Тркйси даже прелагает спаринг. Пора ей выходить на новый уровень. Но каждый раз она отказывается. Да пусть ковены возненавидят ее. Можете ненавидеть Алану [Майклсон]. Не смейте трогать Алану Роллод. Ее жизнь не шоу, как представляла мать. И ее главная роль впереди. Пора подумать о празднике и таинстве обручения, а для этого необходима огромная трата средств и времени, сил. Начать бы хоть с чего — то. Этот день же по идее должен стать самым важным днем в ее жизни, так говорить Ребекка и проще бы ей довериться блондинки, а самой надеть белое платье и явиться в церковь в назначенное время и дату. Готова на все, чтобы поговорить с матерью. Вот за что она так с ней уже какую неделю? Странно это караулить к офиса, в черной спортивной форме, олимпийке Adidas с капюшоном. Не такой ее желала видеть Ивони. Все это время женщина пыталась смириться со всем происходящем и правдой колящей глаза — ее дочь рожденная ведьмой теперь вампир. Позор. Но это меньшая проблема, учитывая положение, в которое себя самостоятельно загнала Алана. Клаус теперь точно не отпустит и город полон слухов о скорой свадьбе. Неужеди правда Алана согласилась на это? Хуже точно быть не может. Этого боится женщина. Как ей улыбаться знакомым? Представителям ковенов [хотя теперь это не так важно для изгнанной]. Вся ее жизнь просто перечеркнулась. Никто не смел перемывать кости их семьи. Теперь в грязи полоскают фамилию Толд и Роллод. Всего этого можно было избежать? Все Ивони Роллод готова отдать, чтобы повернуть время назад. Ее дочь никогда бы не встрела Клауса. А говорить то будут, что это она виновата и ужасная мать променявшая семью и благаполучие на деньги и статус. А что ей оставалось делать? — Ты боишься меня? Ненавидешь? — Нет, Алана. — Я же жива… — Нет! Ты мертва! Понимаешь? Мертва! Чтобы доказать это касается плеча дочери еле — еле дрожазей рукой. Ощущает только холод. — Тогда почему ты повела себя так? — Скажи это правда, что дата назначена? — Да, мам. Если все так обернулось, то теперь я не боюсь стать Майклсон. Мы семья. Я пришла сказать, что завтра в город привезут Ингвальда. — Мой внук… Не думаю, что это безопасно. — Я ценой своей жизни готова защищать тех, кого люблю. — А он? Он любит тебя? Сына? — Да. — Сомневаюсь, дочь. Если бы любил не позволи юы тебе так рисковать возвращать младенца в этот город и сейчас стоял бы рядом с тобой. Он знает, как сильно ты его любишь и чего лишилась ради него? Всего? Семьи. Ковена. Обречена на вечность вампира. Ивони на секунду ощущает дрожь по всему телу. Думает, что права и ее дочь откроет глаза. Вот за что так с Ивони Роллод — Хьювер и сколько в ней еще силы сражаться? Но Клаус направляется к ним неся на подносе три стаканчика кофе. — Какая встреча, — хмыкнула недовольно ведьма и как же сдерживает себя, чтобы просто не ввязаться в драку с ним. Бить по лицу и проклинать за то, что произошло. — Капучино на миндальном молоке? По всей видимости о ее предпочтении ему рассказала дочь и она берет стаканчик из его рук. — Так.Вы оба теперь слушаейте меня очень внимательно. Если назад пути нет, то все должно быть достойно и роскошно. Моя дочь и так опозорена. — Сейчас нет консумации браков при множестве свидетелях, но я готов подтвердить невинности и чистоту Аланы. Может еще предоставить постельное белье с каплей крови? Варварская традиция, я считаю. — Идиот! — вырается та на секунду отвернувшись от этих двоих вздохнула несколько раз. — Видимо все опять на мне. Список гостей. Церемония. Организатор. Платье. Цветы.И без вот этих всяких раздрожающих шуток, Клаус. Сейчас едем в особняк. Поужинаю с вами и проконтролирую то, что уже готовится к свадьбе. Как я понимаю Ребекка не осталась в строне. — Она любит праздники. — Посмотрю комнату внука. Там, надеюсь, все необходимое есть? Помни о дополнительных бутылочках и пеленальной клеенке. Продумаю кого важнее всего пригласить. Это не простая свадьба. Должны быть представители каждой фракции, мэрия города. Да обязательно мои деловые партнёры, которые сумеют прилетать с Европы. — Да, тебе понравится. Обои со звездами, игрушки, карусель над кроваткой со слониками. Я уже пригласила подруг. Хочу, чтобы они стояли у алтаря. Просто так сильно обнимает мать и не желает отпускать. Несовсем это удобно Ивони, которая держит в руках стаканчик кофе. — Мамочка босс в деле, — усмехнулся гибрид. Пусть все изменится, а Клаус может спокойно выпить свой горький американо. Не всякий сахар сделает напиток сдадким. Его жизнь полна горького и какая — то его часть не отрицает, что все же щепотку сахара в его жизнь внесла Алана, а вот он в ее лишь горочь и соленость. Открывает дверь джипа пропуская вперед мать с дочерью.

***Сейчас.США.Луизиана.Новый Орлеан. Особняк Майклсонов***

Сколько еще ран должна пережить Хейли Маршалл? Вынужденная остаться в поселение, жить в трейлере, так еще сегодня получила пригласительную открытку, которую швыряет на землю. За что он так с ней? Почему ее приглашают на свадьбу и чей идеей это вообще было. Да и размовка с Декланом, который четко дал понять свою позицию и не отступит. — Ну уж нет, — говорит себе под нос садясь в автомобиль. Лучше бы ей было остаться здесь. Тренеровать новичков, уделить время детям, которые находятся в поселение. Заниматься тем, чем и должен истиный вожак. Зачем приехала в особняк Майклсонов? Не надеется что ее пропустят, поэтому оставив автомобиль в проходе просто ломает шеидвум мужчинам. Синхронно и с невозмутимым выражением лица. Теперь дорога свободна. Обращает внимание, что даже во внутреннем дворе что — то изменилось. Плед на стуле более яркого и теплого оттенка. Горшки с пальмой — ухоженной и зеленой. На столе чашки, грязная тарелка, в которой скорее всего находидисьдесерты и раскрытая книга. Какой — то глянцевый журнал. В воображение рисует себе, как Алана мило общалась с Ребекклй или организатором планирую свадьбу. Прям до тошнотворности мило. Настолько зла, что ногой открывает эту входную дверь, а не как пологается. Алану застоет в гостинной, та явно куда — то собиралась. — Хейли, привет! — немного растерена, не ожилала ее визита, да и по глазам ясно, что та на пределе эмоций. — Разговаривала с Хоуп? — Клаус! — так кричит, что непривычно Роллод, с обретенном утонченном слухом. — Зачем так орать? — раздался за ее спиной его голос. — Вижу приглашение ты получила.Я распоряжусь подготовить места в первом ряду для тебя и твоего обожаемого повара. — Да, и вот тебе мой ответ. Нападает первой и бьет по лицу, с разворота ноги, что тот пошатнулся к дивану. — Ты, чертов ублюдок делай, что хочешь, но не смей трогать стаю Полумесяца и меня! — Да — да, твою драгоценную стаю. Точнее остатки. С такой никудышной королевой. — Заткнись! Заткнись! Я их альфа и мне решать. Я уже догадываюсь о твоих планах. Швыряет в него подвернувшуюся вазу с орхидеей, пепеходит на более тяжелые предметы и теперь в него летит тяжелый графин дополовину наполненный виски. За что он так поступает с ней? Хватает Майклсона за серую рубашку, отбрасывает в сторону, словно невольную игпушку, а у того кровь с виска выступила и кажется губа разбита. Все это просто срыв. Очередной. Как же волчица зла за испорченные годы и жизнь. — Прекрати! — с вампипирской скоростью Алана оказалась рядом и оттолкнула Маршадл от него, ухватила за горло. — Уходи, Хейли. Лучше уходи. Успокойся и уходи. Дожил Клаус Майклсон до того, что женщина [какой позор для мужчины] защищает его. Прав был Майкл твердя, что пусть тот попробует выступить против него, когда не будут того защищать дети и женщины. — Это мой дом, Хейли.Здесь наш маленький сын, а Клаус моя семья, как и ковены, которую я буду защищать. Меня не волнует, что было в прошлом, но сейчас именно я не хочу тебя видеть здесь.Я Алана Майклсон. Законная жена, мать его сына. А ты никогда не была Майклсон, так что смирись. Если ты защищаешь свою дочь, то я сына и того, кого люблю. Хоуп уже взрослая и если ты многое пропустила, то я не планирую пропускать не единого момента жизни своего ребенка. А тем более позволить тебе разрушиить все, что я строила и Мир между фракциями. Желаешь объявить войну? Так знай, что войну объявишь ты мне и я буду готова. Поняла? А сила Аланы Ролоод в храбрости и бесстрашие. Если раньше боялась даже матери возразить и подчинялась, то сейчас небоясь повысить голос высказала все, что накопилось. Далеко не ангел.Черта добра и зла давно стерта. Не станет больше терпеть сила на стороне той, за которой правда. — Мразь! Не такое еще услышат в свой адрес. Помогает Клаусу поднятся, посмотрела на уходящую Хейли. — Алана, — прохрипел он. — Нужен, лед, — невесомо коснулась подушечкой пальца его окровавленной губы и на нем остался след. — Хотя на ее месте я ударила бы сильнее. — Понимаю. — Я всего лишь хочу спокойствия нашей семье. — Так и будет.Я все постараюсь сделать для этого. — Как и я. А сила Хейли Маршалл в воинственности. А судьба сражаться за свой народ и себя. Стоящая на лестнице Кетрин Пирс конечно же все прекрасно слышала. Услышав шум Элайджа был вынужден прервать принять душа. Очень быстро надел нижнее белье, верхнюю одежду и свой очередной идеальный костюм. Выйдя из ванной комнаты столкнулся с брюнеткой. Еще раннее утро, но на ней черный комбиензон из шелка. — Что стряслось, Катерина? — Не знаю, дорогой. Я боюсь его и ты об этом знаешь. Когда мы здесь, я стараюсь не выходить из комнаты без тебя. Прижалась к его груди, несмотря что держала в руках бокал красного вина. Ее сила в хитрости. По праву Элайджа Майклсон тот, кому не плевать на семью и все то, что происходит. — Что произошло? Брат. Спустившись вместе с Кетрин осматривает стеклянные осколки и разгромленную комнату. Нужно чтобы здесь убрались. Не терпит он беспорядка [в жизни и семье]. Ну вот что будет, когда он покинет город? Уедет далеко, а сердце будет болеть за каждого члена его большой семьи и особенно за Никлауса. — Хейли пошумела. Ну и ладно, — отмахнулся Клаус. — Я как всегда во всем виноват. Не такое переживал, а Алана и правда подумала о льде. Все раны и так заживут. — Элайджа, я прогнала Хейли и высказала все. Я не хочу видеть ее в этом доме. Рядом со своей семьей.Ты должен понять меня. — Признаюсь, что согласен в уместности данного поступка, Алана. Этот дом твой.Тебе не стоит беспокоиться. Я все улажу лично. — Я свою часть сделки выполнила, — проходя мимо, яко бы направляясь на кухню прошептала Клаусу Пирс. Выпила несколько глотков вина за Алану. У этой девочки есть что — то такое, что цепляет. Решимость и сала духа. Пока они с Элайджей находились в этом доме, до отъезда, парочку вопросов решить Пирс может находясь здесь. А здесь еще обращение Роллод [как удачно все складывается для Кетрин]. Пора заканчивать затянувшееся шоу. Она и так закрылась в комнате. Не хочет думать о свадьбе [кажется], занимается сыном, которого так сильно любит. Он ведь ее частичка. Слишком быстро стала взрослой, матерью, а вскоре женой, теперь несет ответственность за кажного, кто ей дорог. Останутся в Нового Орлеане. Кетрин несет на подносе два алкогольных коктейля, которые сама приготовила. При других обстоятельствах никогда бы не вошла в эту комнату. Алана оказалась в тупике. Безвыходности. Выстроила вокруг себя стены и запелась в этой комнате. — Не думаю, что сейчас самое время для дружеской поддержки или пустой женской болтовни. — Я всего лишь предлагаю отметить твою вечность вкусным коктейлем и свежими фруктами, дорогуша. — А мы подруги? — У меня нет друзей, как знаешь, но ты мне нравишься и то, что я стою в этой комнате доказывает это. Однажды ты помогла мне. Кажется, за мной должок. Поставив поднос на журнальный столик присела на черный кожанный мини — диван.Один раз именно Алана помогла ей и сумела достучаться до нее, так почему же она не может поступить правильно? И Алана садится рядом, удобно поджала под себя ноги, взяла бокал. Женское собрания о расширении прав и возможностей. — Я умерла, потому что сама засунула голову в петлю не желая возвращаться к Клаусу и умирать на каком — то глупом ритуале, — ее выражение лица сморщенное и кажется это сумело немного развеселить Алану. — Когда он убил мою семью, то мне пришлось попрощаться с юной и невинной, доверчивой, верящей в любовь Катериной Петровой. — Стать Кетрин Пирс, чтобы выжить. — О, я адаптируюсь быстро.Ты умерла, потому что попала в мир Майклсонов и полюбила омерзительное чудовище. У тебя не было выбора. — Думаю, что у нас есть несколько тем, о которых стоит поговорить. — Я тоже так думаю. Так вот… Тебе придется стать Аланой Майклсон. Принять все последствия. — Думаешь он любит меня? А ты любишь Элайджу или он один из твоих самых щедрых и постоянных клиентов, — сделала вид, что смущается задавать подобный вопрос. — Ах — ха, — рассмеялась брюнетка съев клубнику. — Скажу, что если находишь человека, который так сильно тебя любит, не замечает недостатков, то это дар и истинная любовь.Клаус будет сущем дураком, если потеряет тебя. А вот поведение Элайджи я измеряю тратой с его кредитных карт. Он же любит мне делать подарки.Такой щедрый и галантный. Знаешь, я так стремилась к свободе, что лишилась ее. Свободной себя ощущаю только несколько недель в год. — Когда вы уезжаете с Элайджей из Нового Орлеана? — Да, я такая упрямая. Если говорить откровенно, то представь уединение, в палатке, посреди саванны в Африке, или жаркое Марокко.Пустыня. Помню прогулку на лошадях. Или ночь в шикарном отеле Дубаи. Сокровище культуры — Венеция. Затеряться в Шанхаи. Европа. Тихая и размеренная жизнь в Англии. Особняк, сад. Италия. Солнце и яхта.Жизнь только для себя. Мы все реже выбираемся куда — то.Правда он так чтит семейные узы и мне пришлось наступить на горло собственной гордости, смириться. — Не представляю себя в этой скукотище с безлимитной кредиткой Клауса. Так ты держишься за воспоминания. Счастливые.А смрилась, потому что любишь. — Потому что ты не пустая.Не пустое тело без души.И при необходимости можешь укусить. Особенно защищая свое.Это я давно изношенный и испорченный, просроченный товар. Ты еще не до конца осознаешь всю свою власть. — Видимо я не понимаю.Не говори так о себе. — Все ты понимаешь, Алана. Принимай все происходящее, как есть. Начни свою новую жизнь с принятия себя. Эту красивую вечность. И подумай о девичнике. Выйди из этой комнаты наконец — то. — О, этим занимается Ребекка. — Тогда нас ждет приключение и не гарантирую, что мы не проснемся в Монако, Сант — Тропе, Фиджи или еще где — то.Пить с ней целая история. Бедняга Марсель. Как он ее терпит. Все выходки. — Он просто любит ее. Делит с ней все. — Тогда поднимем бокалы в честь нас девочек, которые непревзойдённые и любят тратить деньги, а еще бессмертие.Любовь. — А как вообще ты ощущаешь жизнь? — Так же, как и все. Просто времена меняются, Мир прогрессируют, что — то разрушается, а что — то строится, но твое отражение в зеркале не меняется.Некоторые чувства угасают. — А некоторые нет… Пока Алане сложно понять философию вечной жизни и что вообще будет дальше. Все смешается и что в итоге останется. Все тускнеет, а какие — то моменты яркие. Теперь Алана чувствует острее. Просто представить себе этого не могла. Неутолимая жажда. Невыносимая боль. Ей только и нужно с высоко поднятой головой выбраться из сложившейся ситуации.

***Флешбек.Франция. Лазурный берег.***

Кто сказал, что Первородная семья не знает, что такое отдых? Не считая сна в коробке от клинка и младшего Кола, который знает толк в веселье. Определённо чушь. Лазурный берег Франции. Монако. Канны. Ницца. В это раз постарались собраться все. Частная яхта. Пусть Клаус не совсем доволен был покинуть Новый Орлеан, но в городе все под контролем и Марсель здесь, значит можно не беспокоится о подготовке переворота и смены власти. Тем более это не просто поездка целью которой является отдых на шезлонгах, плаванье, распитие коктейлей, вечеринки [возможно с продолжением]. Нет. Элайджа привыкший грамотно распоряжаться временем назначил переговоры. И кажется пригласить влиятельных вампиров на обед сюда не просто так. Дипломатия хрупкая вещь. В делах стоит быть осторожными. Ребекка уговорила поехать Фрею, с которой отправилась на шопинг. Любит их сестренка бездумно тратить средства. Она еще вздумала арендовать красный кабриолет. Явно это просто для поддержание всей этой атмосферы богатства. А Марсель, как сопровождающей и тот, кто оплачивает любой ее каприз. Кол же с Давиной отправились на дегустацию вин. В хорошем и качественном алкоголе он разбирается прекрасно. А вот Кетрин Пирс наслаждается шампанским и солнцем. В ее понимание все покупаемо и продаваемо. Так почему бы не наслаждаться этой всей роскошью и купить пару новых туфель? Удачно пользуется своей красотой и навыками соблазнения. День может омрачить только появление Клауса Майклсона. Сморщила нос, как только тот подошел ближе. Вышел на палубу.Не сидеть же ему весь день в каюте. Дальше явно не стоит делать вид, что ее настроение не испорчено. — Хорошей день, Катерина, — опустил рука на перила. — Был, — с раздражением. — Пока тебя встретила. Исчезни. — Тоже могу сказать и о тебе. Когда уже мой старший брат отвернется от тебя и вышвырнет? Какую выходку ты должна совершить? — Ага… Мечтай. Если он от тебя не отрекся. Любовь сложная вещь. — Ах, забыл. Такие женщины, как ты штучный товар и рождаются раз в столетие. — Раз в тысячу лет. — Стоит упомянуть, что мой брат просто обожает подбирать подпорченный товар.Он поставил ее на ту лошадь. — Веря, что сломанное можно починить, — кивнула головой. — Как он мог после тебя подобрать ту волчицу. Сперва ты попользовался ею на столе, а потом… Фу… Меня уже тошнит при мысле о Элайджи и Хейли. А я бесценна, если ты еще не понял. — Да, просто тебя рядом не было. — Именно и я не спала с тобой. У меня талант ставить таких на место. Я бы не допустила непотребство внутри семьи, но ты как позволил родному брату быть с матерью твой дочери.Понять не могу… — Жаль такие потрепанные как ты не восстановливаются.У товара давно истек срок годности, как бы ты не пыталась стереть срок годности. — Не держи меня за дуру, Клаус. Хватит… А твой типаж девственные и глуповатые блондинки? — опустила голову вниз. — Господи, спасибо тебе, что я не такая. Я просто не твой типаж. Тебе не кажется это слишком низким уровнем? М? — Чушь! — возразил мужчина. — А девственность можно восстановить.Чего только нет в современной медицине. Многих это спасает от позора или позволяет заработать больше. Ну консервативное общество и все такое. — Такая как ты и даром не нужна.Ты серьёзно желаешь говорить на эту тему? — подобные темы ему явно неприятны, что он даже отвернулся. — Нет, но пытаюсь свести наш разговор на нет и избавиться от тебя. Я думала, ты обедаешь с Элайджей и местным сообществом вампиров, которые договариваются и подписывает выгодный соглашение. — Ты прекрасно знаешь, что я тот брат, который появляется, когда переговоры заканчиваются. — Решил возволить Элайджи быть главным? Похвально — похвально. — А ты в очередной раз решила спустить деньги моего брата на туфли? — Это моя маленькая слабость.Кстати, я все жду, когда ты полнишь мой счет за те туфли, что я износила бегая от тебя и твоей жажды мести. — Мой ответ никогда. Но можешь обратиться к Элайджи. Только ночью продемонстрируй свои особые таланты. — Как мило мы беседуем, — залпом допила шампанское и может правда ей спуститься и взять выпивку. А еще лучше просто закрыться в каюте и ждать возвращения Элайджи, но именно этого и добивается Клаус.А Кетрин Пирс не из тех, кто быстро сдется, впрочем как и он. Приметила официантку, которая отнесла закуски в каюту отведенную под комнату для кабинета и переговоров. Внимательно за всем наблюдает. — Пока вы мужчины творите, что желает и платите, мы женщины вам нужны. И не только, чтобы удовлетворить похоть, продемонстрировать свой статус, но для иных целей. Он то не глупый и кажется понимает, о чем она.Женская хитрость и проворность, то чего нет в мужчинах.Видят то, что скрыто от мужских глаз. А Кетрин Пирс не просто Дьявольская женщина так смесь змеи и черной грациозной пантеры, то ли опасная львица. Отпустив руки с перил, распрямила спину, поправила зону декольте. Ее походка уверенная, демонстрииующая приемущество.Качает бедрами. — Прости милочка, но я заберу это, — берет из рук официантки поднос с виски. Оставляет ее просто стоять в замешательстве. Как это она не выполнит приказ. Как это Кетрин Пирс не подчиниться? Спускается вниз, с ноги открывает эту дверь. Черные босоножки на высоком каблуку только предают силы и доказываю, кто управляет этой игрой. Своим появлением обратила на себя внимание мужчин. Сексуальная. Тело прикрывает только прозрачная легкая черная накидка поверх купальника. Шикарные локоны, точеная фигура. О ее нахальстве, репутации и способности выживать слагают легенды. Как и количестве используемых и обманутых мужчин. — Джельтенмены. Выпивка? Вот почему Элайджи кажется, что она своим появлением все портит. Поставив бокалы к нему подходит последней. — Дорогой, я же не помешала? — Катерина, — прошипел Майклсон, а она уселась к нему на колени, забросила нога за ногу. Конечно же своим появлением ввела всех в замешательство. А учитывая и ее внешней вид.Горяча.Знает себе цену. — На данный момент меня интересует только то, сколько ты берешь за секс с тобой? Только ответь честно. — У тебя всех денег Мира не хватит, чтобы коснуться меня своими грязными ручонками, Лорент. А вот эти слова явно задели его. Таким способом как бы хотела продемонстрировать, что власть у того, кто выше по статусу в этой иерархии вампиров. Майклсоны всегда будут на самом верху, а она само собой предпочитает выгоду и естественно Элайджу Майклсона. А если еще он красив и она испытывает к нему чувства? Прямо сейчас смотрит в глаза, проводит тонким пальчиком по краю бокала, передает ему в руку, оставляет пьяный поцелуй на его губах. — Я бы посоветовала продать недвижимость в провинции принадлежащей этому напыщенному индюку. Какая от него вообще польза? Ах, ко всему прочему некоторых из них она знает, как иронично. — Если мы все решили, то приглашаю на закрытую вечеринку на берегу. В восемь вечера. А как еще выпендриться? Смог принять ее такой, какая она есть и полюбить, так поэтому же терпит все ее выходки. А не является ли она просто красивым украшением? Нет. Скорее удавкой на шее, которая порой слишко плотно давит на шее или наоборот расслабляет. Уходит оставляя после себе больше вопросов, чем ответов. Ей то мозги запудрить не удасться. Но он же достаточно умный, чтобы разгадать ее загадки, а индюков убивают и запекают, подают на День Благодарения. Все прекрасно знают о том, что любовь величайшей дар и искусство. Определённо Элайджа Майклсон ценит любовь. А кажется Кетрин Пирс обратила это в масс маркет.

Когда любишь все так просто.