Три года счастья. Так много.

Ты делишь всю меня на До и После Пропились все мозги и наивный возраст Все оказалось слишком, слишком просто Люби меня сейчас, пока не поздно Elvira — T — Наивный возраст

Чтобы исцелить страдание, нужно пережить его полностью. — Марсель Пруст.

Твердят, что жизнь делится на До и После. Вот жизнь Аланы Роллод разделилась на две части. До возвращения в родной и любимый город, принятие регентства, знакомства с Клаусом Майклсоном. До она жила в Швейцарии, путешествовала по местным деревушкам, любовалась озерами и Альпами, пробовала себя в скалолазание, ела шоколад и сыр, училась, находила время для новых друзей, и просто жила ожиданием чего — то. В семье ее любили, давали все. После смерти отца, того, как она узнала о том, что является самой настоящей ведьмой всерьез увлеклась акультизмом, только разачаровалась в конечном итоге. После ей необходимо было закончить университет, но горный чистый воздух, любимый шоколад уже не радовали. До этого имела права управлять своей жизнью. После ее жизнь уже не принадлежала ей, разве что имела право покрасить волосы в лавандовой.

Я не хочу, чтоб на виду Были все наши чувства Я так хочу тебя обнять До самого хруста

Чувствовала ли приближение смерти? Накаленная обстановка в городе, охота за ее головой привели к тому, что тело юной ведьмы, с ножом в сонной артерии, остывает в городском морге. А этот исход стоило ожидать. Один на один со смертью, в которой, по правде говоря, нет ничего романтического. Трагедия в том, что с ней не смогли проститься, посмотреть в глаза? Где был Клаус Майклсон, который поклялся защищать ее? Вопреки запретам, истерии матери [погибшей] спускается в морг, чтобы [проститься]. Как могла чувствовать себя мать, которой предстояло хоронить своего единственного ребенка? В природе вещей, что дети хоронят своих родителей, но не оборот. Повезло, что Элайджа последовал за ним. Он привык дисциплинировать абсолютно все. Можно ли дисциплинировать смерть? Невозможно контролировать человека узнавшего о потери близкого. Ивони с превеликим удовольствием заставила бы Клауса захлебнуться собственной кровью, переломала бы все двести шесть костей, проще говоря заставила бы его испытать то, что сейчас испытывает она — невыносимые страдания. Все о чем она мечтала — прожить достойную жизнь, обеспечить своих детей и внуков, тихо состарится в окружении роскоши и достатка, собирать семью за чашечкой чая, рассказывая сказки внукам. Только вот это никогда не случится, а на всплеск магии, с ее стороны, не очень хорошо отреагируют обычные люди. Глаза женщины опухли от слез, дрожащими руками вцепилась в темно — зеленый пиджак Элайджи, прижалась к его груди, но прежде Майклсон успел отметить, что выражение лица у неё было обыденным, аристократичным. — Мне жаль, — говорит Элайджа, хотя мог бы подобрать что — то оригинальное, учитывая его дар красноречия, но у него не было на это времени. Обязан был остановить ее от куда большей ошибки, а в самом худшем случает нейтрализовать, если она осмелится пойти против его семье. — Моя дочь мертва, — кажется, она начинает понимать и принимать это, но все еще словно не замечает его, людей вокруг. У каждого свое понимание смерти. Медики относятся к этому проще, а патологоанатомы даже могут стать знаменитыми философами и писать книги на тему: «Жизни и смерти». Для таких монстров, как Майклсоны — это обыденность бытия. Эта семья поспорила бы с тем фактом, что смерть — это финал. Многие боятся сторонятся смерти, до тех самых пор, когда впервые сталкиваются с потерей. Каждый реагирует по своему: орут, плачут, рвут на куски свою душу и отказываются принимать смерть — слабые. Сильные даже в такой стрессовой ситуации, мыслят трезво, поддерживают остальных. Клаус Майклсон просто смотрит на обнажённое тело, лежащие металлическом на столе. Глаза девушке закрыты, на шее засохшая кровь, медного оттенка, непослушные локоны цвета прекрасных цветов лаванды, которые по идее должны даровать покой и успокоение, небрежно разбросаны. Слишком поздно? В этот момент готов согласится с тем, что смерть — это наказание, особенно для бессмертных, как он. Для людей смерть — освобождение от бремени, любой организм имеет свойство изнашиваться, стареет и в конце концов погибает. Так было до нас и будет после, каждый проходит свой жизненный цикл. Каждому отведено столько, сколько тот может вынести. Некоторым суждено умереть долго, моля о пощаде, извиваясь от боли, в Адских муках. Кому — то дарована легкая смерть. Объяснить это невозможно. Может это и есть, то, что принято считать Раем и Адом?

Мне так нужны все твои мысли Не нужно твое тело

Опускает голову, касается губами ее холодных, сухих губ. За этим его застает работник морга, вошедшей в холодное помещение. Впервые видит подобную странную картину, да многие отказывались прощаться, смириться с тем, что больше никогда не увидят умершего, оставляли значимые предметы, к примеру любимое кольцо. Для этого тридцатилетнего мужчина лежащие на столе тело даже не человек, а объект исследования, простой очередной «кейс». Но целовать мертвого в губы для него выше всякого понимание и этики. Почему Эрнест, так кстати зовут этого мужчину, согласился на столь специфическую, весьма интересную работу сложно ответить. Может ему просто нравится этим заниматься, принимать участие в медицинских конференциях, посещать трупные фермы. Многие его сверстники практикующие доктора, работают в офисах или что-то вроде того, часто жалуются ему на работу или коллег, пропуская бокал бурбона в баре и из этого можно подметить первый плюс его работы «мертвые не жалуются», «мертвым плевать». Не смог бы работать врачом, с живыми, больными людьми. Это явно не его призвание. Он вращается в лабораториях с людьми занимающими наукой на высочайшем уровне. Помимо вскрытий и проб анализов не мало времени проводит с бумагами, занимается статистикой, бюджетом, не сидит на одном месте, а когда есть свободное время, посещает отделение неотложной помощи, где работает его жена — Кайла, сидит и изучает, с какими диагнозами привозят пациентов. Очень часто туда поступают люди с необычными несчастными случаями. — Вам здесь нельзя находиться. Кто вы вообще такой? Как вас попустили? Это ваша девушка? Жена? — задает вопросы мужчина. — Один из главных поставщиков, в это мрачное заведение, — обернувшись отвечает он, даже не соизволил представиться, но нагло ухмыляется осматривая этого мужчину: хорошо сложенный кареглазый брюнет в защитном костюме, перчатках. Вот уж точно тот, кто не знает слов соболезнования, прямо, как Клаус Майклсон. Подойдя ближе к незнакомцу ощущает запах его терпких духов, сочетание сладостных и горьких ноты Tom ford black orchid специфический, готический аромат, настраивающий на определённую волну, размышления, как и смерть. Умирать всегда страшно, но, с другой стороны, это как освобождение от цепей. У смерти два лика, даже сам Клаус Майклсон задумывается о вечном покое, раз в два соления, пытался лиiить себя жизни, только это не выходило, сколько мук перетерпел, сколько умирал, сколько проигрывал, сколько сдавался, но в конце концов оставался жив. — Бедная девочка, вряд ли она знала, как с ювелирной точностью, вонзить нож в сонную артерию. На неудачную попытку самоубийства тоже не похоже. Просто некоторые не знают, как это правильно делать, потом остаются калеками на всю оставшуюся жизнь. Очередное нападение какого - нибудь психа? Что случилось? Этот брюнет не знает с кем разговаривает, чем этот разговор может закончится учитывая вспыльчивость Клауса Майклсона. Хотя работа развила в нем два совершенно противоположных человеческий качества: злоба и спокойствие. Злость. Точнее человеческая глупость из - за которой случается большинство нелепых случаев, которые в конечном итоге приводят к печальным последствиям.Эрнесту, с первых дней работы тяжело, при исследовании детей, жертв убийц, молодых людей, которые ушли слишком рано, а если оказывается, что жертву пытали или подвергали насилию, то просто невыносимо, головой о стену биться хотелось и кричать. Он же такой человек, как все, а не сверх робот, который ничего не чувствует, не плачет, но со временем ломается. Эрнест же не сломался. За столько лет работы в морге самый большой отпечаток, что наложился на его — разочарование в людях. Знает, на что способен человек, стал более осмотрительным, ведь чужая душа — потемки. Нельзя же посветить фонариком и распознать, что этот человек представят собой на самом деле. Невозможно понять, что творится в голове другого человека.Увы, но именно на такие размышления его подтолкнула работа. Еще он бы приводил потенциальных самоубийц в этот морг, чтобы те увидели всю изнанку, поняли, что в смерти нет ничего привлекательного, а жизнь дороже всего. Ему нужно было научиться ментально отстраняться от всех этих людей иначе бы недели не продержался на этой работе, убежал бы, закрылся бы в своем доме, напился бы до беспамятства. Рехнулся бы точно спустя месяц и сам бы стал пациентом психиатрической клиники. Для него мертвецы — это «кейсы». Один из случаев, доставленных сегодня вызвал у него жалость, от того он покинул свою обитель мертвых, нужно было посидеть на улице, мозги проветрить. Это же вам, не офисно — чистая работа, а нелицеприятная, в которой видишь изнанку человеческого общества. Уходил, двадцать минут назад, с тяжелым ощущением, знал, что эта симпатичная девушка, не своей смертью умерла, всегда думает, почему это случилось, что надо было такого сделать, в и без того непродолжительной жизни, чтобы заслужить подобное. На какого маньяка идиота или психа нарвалась эта бедная умершая. Спокойствие. Мужчина стал более спокойным, хладнокровным, уверенным в себе. Ведь его работа неторопливая, структурированная, такая работа успокаивает, очень аналитическая. Скольких убийц арестовали благодаря судмедэкспертизе не сосчитать. Ответа на его вопрос Майклсон, к великому сожалению, не знает, но обязательно узнает, на каждом выместит свой гнев. Его редко удавалось ослабить или одурачить. Сам не помнит, как спускаясь, упал с лестницы. Очнулся спустя несколько часов, но было уже слишком поздно, как в ситуации с Камиллой О’Кеннел, от чего ему вдвойне не по себе. Может хорошо, что здесь мертвых больше, чем живых? Здесь на «ты» с госпожой смертью. Полная остановка всех биологических и физиологических процессов жизнедеятельности организма — медицинская формулировка и объяснение смерти. После смерти остается плита, место, где покоятся останки, которые со временем обратятся в удобрение, в один прекрасный день даже кости обратятся в пыль и от человека, в конечном итоге останется — ничего. — Хотел бы я знать, что случилось, друг мой. Уходя Клаус хлопает по плечу мужчину, который оборачивается, чтобы посмотреть ему вслед. — Вы так и не представились. Я Эрнест. — Что ж, Эрнест, надеюсь наши пути пересекутся в одном из баров французского квартала, где за бокалом бурбона, мы сможет обсудить смерть. Уверен, ты прекрасный собеседник, а я очень хорошо запоминаю лица. Если Алана была ему дорога, то останется жить в мыслях и памяти, в поступках, которые успела совершить — это можно назвать той самой реинкарнацией, жизнью после смерти, а не красивыми легендами и изречения буддизма. Часто по телевидению часто рассказывают истории о чудесном воскрешение из мертвых. Случается ли подобное в реальной жизни? Среди тишины подземного склепа, раздается кашель, исходивший от девушке, лежавшей на столе. Открыв глаза не понимает, где находится. Надо ли рассказывать, как перепугались молодые медсестры, с визгом, вылетели из дверей морга. Оказалось, что у мужчины действительно крепкие нервы, если решается подойти к ней. Такое увидишь не каждый день, поверил бы в кому, к примеру из — за хронического заболевание или ряда других причин, что наступила клиническая смерть, но все, были уверены, что она мертва, он лично доставал нож из ее горла. А она очнулась прямо на столе. — Как? Как это возможно? — хрипло, прерывисто, вздрогнул, протянул руку помогая подняться. Без паники. Крепко схватила его за руку, не позволила бы уйти, смотрит прямо в глаза, говорит уверенно — Я не хочу причинить тебе вред. Уходи сейчас же! Забудь меня и уходи! Внушение срабатывает, мужчина подчиняется, покидает антисептический склеп. В один день даже кости стираются в пыль, ничего не остается, человек становится площадкой для новой жизни. Кто назначает встречу на кладбище? Наверное больше у Аланы не было куда бежать. Вроде бы жива [мертва]. Обращение в вампира было неизбежным? Домой пойти не могла, а без одежды покинуть морг. Благо у нее ушло несколько минут на поиски пакета с ее именем. Голова разрывается на части, не в силах контролировать жажду крови. Становиться убийцей в двадцать пять не хотелось, дышит часто пытаясь хоть как — то заглушить жажду, отвлекается на свою любимую эксклюзивную кожаную куртку с вышивкой алых роз, кажется это срабатывает, невинные медработницы и патологоанатом не виноваты, что все оказалось именно так. Здесь нет яркого света, только надев куртку она видит свое отражение в сером металле: бледная, растрепанные волосы, под глазами набухли черные венки, прорезались клыки, которые исчезли, как только та испугано отшатывается, часто моргает, оборачивает столик с инструментами. Слишком быстро осознала, что произошло. Обрела или потеряла себя? Ее обращение в вампира завершено. Когда она успела испить теплую человеческую кровь, тем самым завершить процесс? Достаточно всего лишь капли. Обрела свободу в смерти? Пока есть шанс должна бежать, как можно скорее. Бежать куда подальше из этого места. Марсель Жерар догадался, чем закончилась ее история, да вариантов всего только два, если втянут в мир сверхъестественных существ и являлся одним из них: умереть или обратиться. Алане даже этого выбора не предоставили.

Вся эта фальшь та что вокруг Мне осточертела

Видимо не пришло ее время умирать. Марсель понимал, что она останется совершенно одна, как и он, лишившись любимой и смысла жизни этим утром. Неужели все вокруг видели, того, чего не замечала она, что Клаус подонок и ничем хорошим эта история не закончится. Гораздо больше его тревожила перспектива повторения истории с Камиллой. Это же беспокоило Клауса, послужило причиной его отстранение от нее. — В городе нет других мест для встрече? — возмущенно, идя по узкой дорожке ведущей к одному из склепов. — Почему именно здесь? — С возвращением в мир живых, — отвечает Марсель ставя белые пионы, любимые цветы Камиллы, в мраморную вазу. — Как себя чувствуешь? — интересуется Хейли. — Голова гудит, жажда, раньше я могла умереть от сердечного приступа, а теперь от обычной деревяшки, перспектива так себе, — разводит руки в стороны. — Тебе говорили, каково это быть вампиром? Все эмоции и чувства обострены. — Да, я знаю это.Где Клаус? — Ему абсолютно плевать на тебя, Алана.Мы здесь, чтобы помочь.Камилла была моей подругой, психотерапевтом Клауса, кажется она видела в нем добро и что — то испытывала к такому чудовищу, как он. Она обратилась по вине сумасшедшей бывшей Клауса — Авроры, которая внушила ей перерезать себе горло. Она не хотела обращаться, а Клаус не желал мириться с ее выбором. Он окружает себя только бессмертными, мало кого подпускает к себе. — Боясь агонии потери. Я заметила это. Нож в мое горло всадила явно не очередная ревнивая бывшая Клауса. Я не помню, как все произошло. Помню только, как выбежала на шум, Клаус упал с лестницы. Очнулась в морге перепугав всех, уже завершив обращение. — Вампиризм ее очень изменил, в худшую сторону. Она вызвала гнев Клауса, украла единственное оружие способное убить Первородного, а закончилось все тем, что она умерла от укуса Люсьена Касла. Он и тебе не оставил выбора. Мне жаль, что ты не смогла прожить ту жизнь, о которой мечтала. Клаус не должен был так поступать с тобой. — Переделать тысячелетнего убийцу вряд ли выйдет, но на фоне всех вас Клаус хотя бы не скрывает свой эгоизм. Не проще ли принять его, таким, какой он есть? Ты боишься за город, Марсель, а Хейли, ты переживаешь за то, что начну мстить Клаусу через дочь. Вам же абсолютно наплевать на меня, просто признайте это. Вам было плевать, когда я только приняла регенство, переехала к Клауса. Интересно, моя мать отреагирует типа » Лучше бы ты была мертва» или «Хорошо, что ты мертва». — Я сообщу ей позже, с ней Элайджа. Он позаботится об Ивони, пока ты не вернешься к обычной жизни. Тебе нужен учитель. Я с радостью помогу тебе. — Спасибо, ваше высочество, за ваше милосердие и доброту, за что не заковали меня в цепи или замуровали в стене, боясь повторение истории. Тебе с Ребеккой следует разобраться и выбрать любовь. Я не Камилла! Хватит! В последнее время я слишком часто слышу это имя! Меня это достало! Оставьте меня в покое! Было ли ошибкой говорить с ней на эту тему? Предлагать помощь? Теперь, когда Алана стала частью фракции вампиров, есть ли надежда вернуть все? Внутри ее сейчас творится самый настоящий Ад, мысли спутаны. Она еще боится новой себя и всей силы. Марсель молча передает ей заколдованный браслет с лазуритом: из натуральных плетеных кожаных шнуров с натуральным синем, круглым камнем в середине, с застежкой из нержавеющей стали. Эти пять круглых камушков напомнили Алане глобус, из — за пиритовых вкраплений, имеющих золотые, серебряные переливы, если рассматривать тот с разных сторон. Может только теперь перед ней открылся весь Мир? Жерар последовал вслед за Хейли, к выходу. Не посмел бы позволить ей обратиться в горстку пепла с первыми солнечными лучами. Этим поступком продемонстрировал свою благосклонность? В любом случае у нее все же будет хоть какой — то выбор. Бумага горит при температуре 451 градус по Фаренгейту. Прислонилась головой к одному из каменных склепов. Откинулась назад и оперлась на руки, о холодную, сырую землю, это свидетельствует, о том, что она анализирует ситуацию. Так важно сохранять спокойствие. Куда бежать? Кому кричать? У этой юной ведьмы была одна мечта — счастливая жизнь. У этой юной ведьмы был один страх — смерть. Подавить и контролировать себя, постараться не проливать попусту слезы, которые все же появились на ее лице. Браслет отбросила в сторону. Многие люди пребывают в уверенности, что лазурит не просто так создан природой, что у него небесное происхождение. По крайней мере ведьмы использовали его только для обрядов белой магии. Свято верили, что именно камень избавляет от отрицательных мыслей, ночных кошмаров, душевных терзаний, тяжёлых воспоминаний, обид, а для вампиров шанс разгуливать в лучах солнца. Ночь мрачна, величественна, притягательна, как и тьма. Ночь является порой снов, мечтаний, любви. Небо — такое величественное и всегда притягивающее взгляды. Такое неизведанное, бескрайнее. Поднимает голову вверх, желает посмотреть на небо усыпанное звездами, которые впервые казались ей такими мертвыми и холодными, как она сама.

Я все так же хочу тебя обнять До самого хруста

Алана не помнит, как умерла, но помнит все пережитое за последние несколько месяцев: хорошее и плохое. Не помнит все ночи алкоголь, смех, дорогой парфюм. Клаус боялся не ее силы или власти дарованной семи ковенами избранному регенту, упреков или возмущений, даже ее смерти. Боялся самой величайшей слабости — любви. Боялся влюбиться, дать надежду, а потом отнять эту самую надежду, добавить ее в свою особую коллекцию тех женщин, которые были несчастны по его вине. Помнит праздники и траурные процессии, равнодушия, страсть и то, как впервые проснулась с ним в одной постели.Зря думала, что тот уйдет до ее пробуждения, а нежности и кофе в постель это не про него. Солнечный свет освещает ее обнажённое тело. В этот раз она не удивляется, что проснулась на его плече, без одежды, ее любимая пижама аккуратно сложена в шкафу, в комнате Ребекки. Вчерашние вещи валяются по комнате, замечает свое платье на коричневом кожаном кресле — уже хороший знак. Зря вчера дала повод и позволила случиться неизбежному. Оборона рухнула, а ведь хорошо играла свою роль, тот притворялся, что ему плевать, а сам забрал ее сердце.Клаус открыв глаза видит лавандовые локоны, что на его груди, испытывает голод, не отказался бы от теплой крови, у которой привкус соли и металла. Еще желает не отпускать ее из своей постели, ближайшие пару часов, ему точно спешить некуда. Алана раньше не видела его татуировку, собственно и без одежды или разгуливающим по дому в одном полотенце после принятие душа, как в глупых подростковых историях. Так хочется крепко обнять его, но вместо этого руки где - то в районе его татуировки — перо и вылетающие из него птицы. Именно эта татуировка символизирует веру во внутреннюю силу, бессмертие, жизненную мудрость, легкостью сознания и души. Алана где — то читала, что в древности наносить подобные тату разрешалось исключительно вождям, шаманам и воинам, проявившим свою доблесть в бою. — Если посмеешь влюбиться в меня вся эта атмосфера просто исчезнет, станет скучно, — тянет Майклсон, между пальцев пряди ее волос. — Да, ты именно тот самый плохой мальчик, который не нравится мамочке, в которого нельзя влюбляться, — оставляет легкий поцелуй в месте тату, смотрит прямо в глаза. — Тем более мне пора, а о прошлой ночи никто не узнает. Сошлемся на то, что я не контролировала себя, при этом была не пьяна. Потягивается, встает с постели. Лицемерие и отрицание того, что прошлая ночь имеет значение, но глаза никогда не врут. — Куда в этот раз? Городская экскурсия? Дома бывших работорговцев? Бары? Скука… — Тур по болотам с аллигаторами. Эксклюзивное, опасное развлечение. Туристам нравится. Мне нужно собрать растения произрастающие на болотах, вот и напросилась сегодня. — Лучше бы осталась в этой теплой постели, рядом со мной. — Интересно, аллигаторы питаются такими мерзавцами, как ты? Стоит попробовать. — Вряд ли, любовь моя, а вот я питаюсь ими, по вкусу курица с привкусом рыбы. — Зато их мясо считается диетическим, весьма полезным. — Как и ты, когда голая, в моей постели. Им же все можно, обязательств нет. Есть только крепкие напитки, страсть и инстинкты. Одно единственное правило: «С телом делай что пожелаешь — тихие стоны, рык, царапины вдоль лопаток. Душу не трогай, не смей туда лезть.»

Мои мозги ещё не смогли Одолеть Марселя Пруста

Оказалось ему не так сложно привыкнуть к запаху жасмина и этому ужасному чаю, который она пьет каждый вечер, а иногда сидя в гостиной, с книгой на коленях, смотрит на пламя в камине. Его удивляет, почему из всех книг она выбирает очередную копию Шекспира «Ромео и Джульетта», неужели не читала в школе, эту глупую, сопливую драму для детей, а прогуливала занятия. После вообще выбирает Марселя Пруста. Как еще до Омара Хайяма не опускалась и греческих философов. Оказалось слишком сложно привыкнуть к крови, к игре саксофониста за углом, девушкам под внушением, своеобразной охране, виски бжигающему горло, его разногласием с семьей, зато любовь к дочери доказывать каждому не приходится, готовность сражаться за этот город. Оказалось, Алана не ела бенье, с момента отъезда, в Шевейцарию, улыбается, словно ребенок, пробуя на вкус такую знакомую сладость. Оказалась он не такой уж невыносимый безумец, как многие считали, главное найти подход и не выводить его из себя, в редких случаях проявляет заботу. Оказалась она не лезет с тупыми вопросами, не закатывает истерики, как его любимая сестра или подобно Хейли предъявляет претензии, ненавидит за все поступки, рвется в бой, без всякой причины. Иногда понятия не имела куда тот ушел, чем занимается. Лишает жизни очередного несчастного, выигрывает войну, заставляя врагов опуститься на колени, подавляет бунт, сотрудничает с Марселем во имя мира и покоя в городе, разговаривает по телефону с дочерью, опустошает очередную бутылку в баре. Зато Клаус знает о ее каждом шаге. Одной ночью замечает, как тот рисует, при лунном свете, сидя на диване, в гостиной. Этот бледный свет, звуки карандаша, скользящего по бумаге даруют ему покой. Ожидала, что Клаус спит в своей комнате, или охотится, а не проводит бессонную ночь. Видимо в этом и есть минус вечности — слишком много времени. Поднимает голову, прислушивается к бьющемуся сердцу, что слишком близко, а та сев рядом, крепко прижалась к нему. Их отношения становятся теплее или ей так только кажется, а вечные льды Арктики невозможно растопить. Не будет же он делить ее на две разные части? Она осталась одним целым — собой. Метал правится при различной температуре, даже при температуре человеческого тела. Согласно Библии температура в Аду температура 718 градусов по Цельсию. За эти несколько часов ей нужно было переосмыслить свою смерть и то, что для нее истинное счастье. Вампиры убивают, жажда рано или поздно возвращается. Невозможно избавится от душевной боли не пропустив все через себя, а после отпустив на волю. Обида легко может перерасти в ненависть, разочарование в недоверие и мнимость. Кто желал бы пережить кошмар, что пережила Алана? Кто желает страдась? Кто желает терзать свои душевные раны, день за днем протыкать сердце ножом, пока оно не прекратит кровоточить? Возвращение к нормальности, желание избавиться от негатива — естественны. Вот только понятие нормы довольно относительно, а особенно в случае новообращенного вампира. Должна адаптироваться к тем условиям, в которых вынуждена пребывать оставшееся время. Чувство горечи сдало в тиски грудную клетку, то сдавливало с невероятной силой, то ослабевая цепкую хватку, позволяя вздохнуть. Первые солнечные лучи освещают величественные склепы, где обрели вечный приют усопшие. Нужно же место, где можно поговорить самим с собой. Каждый Божий день солнце поднимается над горизонтом, даря первые лучи, многие жители Планеты просыпаются открывают глаза. В городе или деревне начинается обыденная суета: на дрогах появляются автомобили, собираются на работу люди, дети спешат на школьный автобус. Алана обожала просыпаться по утрам в Женеве, чистая вода из фонтана, многочисленная реклама часов, высокие цены, привычный городской шум, завораживающий вид из окна, не против была проснуться и в сельской местности, где альпийские луга, чистый воздух, ухоженные животные, в магазинах бесплатный сыр на пробу, этой уловкой пользовалась группа студентов во время провождения практики. Не так легко бороться друг за друга целую вечность. На небе осталась последняя звезда. Не день, но и не темная ночь. Улицы Нового Орлеана с самого утра заполнены людьми.В кафе плетутся сонные горожане желая взбодриться выпив чашку кофе. Солнечные лучи освещающие ее бледную кожу не кажутся ей теплыми, согревающими. Они обжигают оставляя красные пятна и даруют невыносимую боль. Огонь очищает тело и душу, неуправляемым. Все, что любят Майклсоны обращается в серый пепел, что разнесет порыв ветра. Только Алана не желает становиться бесполезной и безнадобной горстью пепла. Стиснув зубы, вытягивая руку сжимается, в ладони, браслет — единственное спасение от губительно, яркого, ослепляющего, сжигающего солнца. Почему находясь на гране смерти, человек начинает ценить жизнь? Ей ведь не хотелось умирать, вот так глупо сгорев в солнечных луча. Огонь не знает пощады, пожирает, медленно прожигает кожу оставляя нечто черное, обугленное, подобное углю. А кто сказал, что будя ночным хищником не может жить привычкой жизнью? Быть с матерью, общаться с ковенами, которые ещё вчера подчинялись ей, встречаться за чашечкой кофе с подругами, ходить с ними по торговым центрам, обсуждать последние сплетни, работать на любимой работе, развивать бизнес. Может, притом ближайшие лет десять — пятнадцать. Понимает, что нужно наслаждаться жизнью, ценить то, что у нее уже есть, приумножать это. Просто то, что она все еще жива, что работают конечности, живы друзья и любящая мать, есть особенный мужчина рядом, проще говоря люди, которые любят и поддержат — величайшее счастье. Музыка, искусство, есть возможность этим наслаждаться каждый день живя в Новом Орлеане. Раньше она ожиданиями событий, но наступает этот долгожданный момент, после которого начинаются новые проблемы. Так проходит вся жизнь. Все проходит слишком быстро. Теперь попытается больше удовольствия получать от обыденных вещей: хорошей погоды, кофе, любимой песни, приятного общества, поцелуя с возлюбленным. Не дожила до завтра. Распахнула глаза, дышит слишком часто, защелкнула браслет на запястье правой руки, все еще лежит на земле. Встав поправляет куртку, осматривается не желая быть замеченный случайным прохожим, не хочет быть на виду, в таком состоянии, но точно знает, куда следует идти.

Я говорю косноязычно Когда тебя вижу

Этой ночью в особняке семьи Майклсонов не гаснут свечи, воск медленно плавится, до самых первых солнечных лучей. Остыть может не только человеческое тело, но и чувства. В руках Клауса растворитель и зажигалка. Видя в каком состоянии ее отец Хоуп лучше не доставать его расспросами, не сомкула глаз всю ночь. Пришлось отложить очередной отъезд на неопределенное время, после кошмарных новостей вернулась в особняк семьи. В это время у Майклсона, очередной раз обостряется чувство одиночества, никчемности, неприкаянности, точно бы не вынес увидя, именно сегодня, счастливую влюблённую пару или семью, обратил бы их в фарш, не знает куда деваться от безысходности.Заперся в своей мастерской. Страдания это привычка? Страдания для Клауса стали зависимостью, кожей ощущает потребность в боли. И подсознательно ищет, не осознает вспх своих действий и обящательно находит, придумывает, раздувает огромную проблему из мелочи. Превидет ли осознование своей зависимости его к свободе? Сознательно порождает боль, поддерживать состояния страдания. Хорошо это или плохо? Благо или вред? В конечном итоге мы сами выбирает. Даже если все мысли о том, что Алана завершит свой жизненный путь, как несчастная Камилла — доставляют ему неимоверную боль, он должен пройти через это совершенно один. — Почему ты уверен в том, что история повторится. Думаешь, что Алана возненавидит тебя? Отречется? Вернется ради мести? — Историям свойственно повторяться, но глупцы не в силах усвоить нужный урок. Я оказался глупцом. Как писал Шекспир «Довольно слез, подумаем о мести!». Видимо твой дядя Элайджа прав, а я ужасный ученик. Почему ты все еще здесь? — Еще он писал «С твоей любовью, с памятью о ней.Всех королей на свете я сильней». Ты мой отец, я всегда буду любить тебя, именно к тебе обращусь за советом. Сейчас я нужна тебе и буду рядом, вопреки твоим возмущением, что я стою над душой. Сперва я планировала просто свернуть тебе шею, увезти в твой обожаемый Рим, но на тайном семейном собрании мое предложение не восприняли всерьез, а я была против их идей. — Ты точно моя дочь. Клаус замер у холста, на котором изображена девушка с волосами лавандового цвета, на голове выделятся корона выполненная исключительно из камней черного цвета, восседает на троне обшитым алым бархатом. — Я верю, что маленькой частью своего эгоистичного сердца ты смог полюбить ее, — пальцем указывает на портрет Аланы. — Это же было в день чествование ведьм города? Крутой праздник. Я была так рада помогать тети Ребекки и Фреи. Эту корону подарил ей ты? — Согласно традиции, каждый обязан преподнести дар ведьме в тот день. — Да — да, я очень хорошо осведомлена. Из плюсов ваших страстных отношений то, что твоя новая девушка сменила те ужасные шторы в гостиной. Признай, это кто — то должен был сделать.В твоей жизни было достаточно запутанных отношений с женщинами, но эти не самые катастрофичные. — В ее юном, наивном возрасте Алана была умна не по годам, здраво рассуждала, читала, этим она привлекла меня, затронула душу, что я больше всего ненавижу, как и любовь.Подобных ей женщин, я очень редко встречал на своем долгом пути. — Прекрати говорить о ней в прошедшем времени. Она все еще жива, просто обратилась в вампира, по твоей вине. — Она мертва! Не каждый может принять своеобразную загробную жизнь в качестве вампира. Я знал и это было моим планом, не оставить ей выбора, на случай неизбежного.

Нет никого дальше тебя И никого ближе

Благодаря вампирскому слуху Клаус слышит чьи — то шаги, кто — то поднимается по лестнице, скрип входной деревянной двери. Ожидал ее появления. Хоуп желала не вмешиваться, только Алана выглядит не очень хорошо: испачкана землей, усталый вид, губы все такие же сухие, сглатывает очередной подступивший ком. Желает отомстить? Наклоняет голову, рассматривает стоявшей за его спиной мольберт, с ее испорченный портретом, от пролитого растворителя краска растеклась небрежными пятнами, хотя именно так себя и ощущала Алана — безнадёжно испорченной. В очередном порыве гнева тот вылил растворитель на холст.От неожиданности Майклсон выронил пластиковую баночку, остатки растворителя пролились на выцветший деревянный пол. Готов защитить дочь, если понадобиться прикрыть собой, принять весь удар на себя, а в его мастерской достаточно деревянных элементов и кистей. Молча берет зажигалку из его рук, поджигает полотно, терпеливо дожидается, пока яркое оранжевое пламя разгорится, начнет осуществлять свою прямую обязанность — уничтожать. Желает его обнять, крепко, до хруста костей, который она сейчас может слышать и оттого на лице проскальзывает улыбка. Не верила, когда читала о подробных глупостях и силе великой любви. Любить его хотелось больше, чем прикончить. — Я не злюсь, а понимаю. Не нужно было врать, о том, что Клаус не желал идти к ней, что убил бы ее при необходимости деревянной кисточкой для рисования, если бы та посмела угрожать его семье, что не хотел поцеловать ее. Обнял в ответ, расслабленные руки сомкнулись на ее талии, в серые глаза Аланы спокойно смотрит. Сильная любовь, доставляет огромный внутренний непорядок. Самое главное держаться до конца. Просто эти двое получив сперва тела друг друга, стали близки душами. Все же оказалось так просто — быть рядом, любить сейчас, завтра, пока не стало слишком поздно.

Люби меня сейчас, пока не поздно.