Три года счастья. Так много.

*** Флешбек к главе 2. О том как… США.Луизиана.Новый Орлеан ***

Праздники. У Ребекки Майклсон есть драгоценности, праздники. Этого даже в избытке, у нее было всегда. Любимый мужчина рядом.Нельзя иметь все и сразу, а ей кажется, что все возможно. Марсель, прямо сейчас обнимает ее за талию, пока та стоя у зеркала, дополняет свой образ надевая бриллиантовые серьги. В синем длинном платье на одно плечо от Versace. Аккуратно улоденные светлые локоны, идеальный макияж, ботоножки на тонком каблуке. Выглядит она безупречно. Да и осознонно Ребекка предпочитает уделять время себе любимой. — Это такой красивый благотворительный бал, — шепчет, целуя мочку ее уха. — Ты выбрала очень красивые украшения, для зала, живые цветы. — Да, к тому же, я пригласила многих влиятельных людей города, а деньги перейдут в фонд помощи тяжелобольным детям. — Только я не понимаю, зачем тебе это именно сейчас? — Помогать детям? — обернувшись нахмурилась. — Нет.У тебя доброе сердце, любимая. Ты всегда защищаешь детей, борешься за каждого. — Ты тоже, Марсель. — Воин всегда знает за что он сражается. Я не понимаю, зачем приглашать столько девушек, а тем более просить Клауса открыть вечер вальсом. — Я сделала это ради него. Меня волнует его состояние, как и Элайджу. Затянувшееся безразличие. — Может это не безразличие, а просто жизнь продолжается, все спокойно, все под контролем. — Вы мужчины всегда так говорите, — недовольна. — Я помню, что после меня ты обратил внимание на эту Сабрину, Сабину, Самиру, Сандру или как там звали эту продажную русскую девку.Как ты мог меня променять на нее? — София Воронова.Ты все еще помнишь.У нее волевой характер, впрочем, как и у тебя. — Да, ради нее ты был готов на многое, потому что правда полюбил, смог открыть свое сердце для другой. — Все то в прошлом. — Я знаю, Марсель. Но факт в том, что ты сумел посмотреть на другую после нашего очередного расставания. — И ты думаешь, Клаус посмотрит на одну из них? — Многие гостьи, как раз типаж моего братца. Его вкусы я прекрасно знаю. — Сводница Ребекка Майклсон, — засмеялся Жерард. — Не вижу в этом ничего смешного, — выдохнула с шумом. — Вот чем он занят? Пьет, рисует и все? Женщина сумет его растормошить, вернуть к жизни.Нужен был веский повод, чтобы отвлечь его от мольберта. — Растрою тебя, но если за столько лет Клаус избегал отношений, если его устраивает связь на одну ночь? Ему явно не до плотских утех, то вряд ли что — то можно изменить или исправить. — А я не верю в это! Не может быть такого, что на этой Планете не существует женщины, которая сумела бы привлечь его внимание.Пусть заговорит хотя бы с одной. К тому же у женщин свои методы, особенно, как уложить в постель, учить не нужно. Мой брат все еще очарователен.Пойду позову его. — Удачи, — закатил глаза. — Могу посоветовать обратиться к любой из ведьм французского квартала, за любовным зельем. — А она мне понадобится. Надеюсь, я не вспомню, сколько раз желала Нику гореть в пламени Ада или вовсе смерти. А в случае чего я воспользуюсь твоим советом. Ребекка Майклсон вправду глупышка, если верит, что ее хитрый план сработает.Она всегда переживать за своих братьев.Да и Хейли этим вечером она тоже нужна, потому что здесь нет Кетрин. Они не будут оскорблять друга друга или что еще хуже, то магия этого роскошного вечера будет испорчена.Уже представляет, как эти двое сцепились бы и Пирс сказала бы что — то вроде « — Дворовым шавкам здесь не место.Явилась сюда в обносках.», а Хейли бы в ответ прокричала, что та просто ничего не стоящая шлюха и пусть знает свое место. Возможно, попыталась бы вцепиться в волосы друг друга. Кетрин бы оставшуюся часть вечера провела не отходя от Элайджи, а волчица поспешила бы исчезнуть. Тогда бы Пирс, в очередной раз почувствовала бы свое превосходство.Бесполезно же замвшлять что — то против подобнлй хитрой, дьявольной женщины, у которой всегда есть план. Чего Ребекки стоило уговорить Маршалл прийти сюда. Конечно же, она не верит, что с ее братом волчице удасться наладить отношения, но факта того, что у них общей ребенок это не меняет. Он давно не интересует ее, и у нее серьезные отношения с Декланом. Как же сложно Ребекки Майклсон держать марку перед всеми, порой быть злой мигерой, чтобы успокоить всех.Переживать за каждого члена семьи.Да она даже Колу, своему младшему брату, завидовать начинает, все же поступил он правильно, что живет отдельно с любимой супругой Давиной. Открыв дверь его мастерской слышит голоса, Клаус разговаривает с дочерью по видеосвязи.Взгляд останавливает на количество пустых бутылок, что стоят у маленького дивана. — Ник, ты еще не готов! — недовольна. — Сегодня какой — то праздник? — удивлённо спрашивает Хоуп. — Тетя Ребекка, ты такая красивая! — Привет милая, — подойдя ближе блондинка покружилась. — Я решила устроить благотворительный вечер.Как путешествие? — У нас с Романом все чудно. Мы возвращаемся в город. Я рисую. — Это прекрасно. — Вижу вам пора, а я позвоню завтра.Привет моей маме. Целую. — Целую тебя и скучаю, — Ребекка шлет воздушный прежде, чем Хоуп отключает звонок. Клаус словно не обращает внимание на сестру, положив устройства берет в руки кисть, смачивает ту краской цвета лаванды. В этот раз он решил зарисовать не нечто мрачное, но пейзаж Франции: замок, а рядом лавандовое поле. Видимо разговоры с Хоуп его вдохновили. — Так почему ты все еще не готов? — Тебе повезет, если я вообще приду. — Ты знаешь, чего мне стоило собрать всех здесь? — Пусть этим Элайджа занимается, а я всегда появляюсь, когда любые переговоры заканчиваются. Там слишком шумно. Мне это сборище имен и громких фамилий не интересно. — Ну уж нет дорогой, братец, — указала на дверь. — Будь добор переоденься и спустись к гостям. Я пригласила мэрию Нового Орлеана с семьями и влиятельных бизнесменов города.Ты сейчас же идешь в свою комнату, переодеваешься в костюм, приводишь себя в порядок! К тому же, я купила новый флакон твоих любимых духов Tom Ford.Прошлый закончился, если ты не знал.Скажи, ты спишь на этом диване? Здесь все пропахло алкоголем! Хотя бы проветрил бы комнату! — Да, я сплю здесь. Тебе то, что?! — У тебя есть двадцать минут, а я пока спущусь, буду встречать гостей. Надеюсь, я ясно вырозилась? — Ясно, только то, что проще выпить Миссисипи, через трубочку, чем приструнить тебя, сестрёнка. Бросив кисточку Клаус покидает эту комнату. Хейли так растеряна видя всех этих людей, что собрались здесь. Она то совсем не вписывантся в данную обстановку. Мужчины в костюмах. Женщины в изысканных платьях, а она в майке, серых джинсах и бойцовских ботинках.Ее встречает Ребекка, отводит в сторону. — Почему ты ничего не расскаазала мне? — возмутилась брюнетка скрестив руки в области груди. — Я думала опять что — то случилось или ты просто хочешь увидеться и поболтать. Мы же, как сестры.Я приехала с поселение, как смогла. — Я надеялась, что ты придешь раньше. В твоей комнате все готово для тебя. — Серьезно? Еще хуже, что некоторые меня опять воспримут, как жену Клауса.Фу… — Как бы в этом нет ничего такого, порой людям сложно доказать что — то, — блондинка пожала плечами. Хейли поднимается на второй этаж, надевает прекрасное длинное приталенное платье из бархота, цвета вина, верх на шикортх бртелях, V-образный вырез в области гркди.Причесывает волосы.Ребекка точнг умеет подбирать подходящие платья. Ведь это обоаз только подчеркиваю роковую красоту Хейли. Надеется на общество Элайджи, которого замечает, но он обменивается с ней парой коротких фраз и все… Ребекке даже кажется, что ее план удался, ведь Клаус все же появляется здесь, разговаривает с несколькими гостьями, танцует вальс, одну угощает шампанским, обходитеден, улыбается. И вот тот самый момент, чтобы отпразновать свою победу выпить шампанское. Если она предпочитает сжигать вещи, то ее сводеый брат все рушит, все и сразу, в один момент. Просто исчезает с праздника разрушив весь ее план. Да у него ушло меньше десяти минут, чтобы расаусить ее, особенно, когда одна блондинка заговорила с ним о Караваджо или пытается сказать что — то умное о Диего Веласкесе. Уходит наверх. Вот как он может так поступать с родной сестрой и причиеять ей только боль? Портит абсолютно все. Если последует за ним, то все это закончится скандалом и не только. Ко всему прочему внимание сейчас Ребекка должна уделить супруге мэра, улыбаться, полдерживать беседу, а не бежать вслед за вспвльчивым братцем. Неужели нет никакого шанса для него? Неужели не существуйте той, которая все выерпит и просто полюбит его, таким, какой он есть? Может где — то и существует такая женщина, а может и нет, а значит Марсель прав и лучше ей отсавить всякие попытки поалиять на Клауса. *** Ивони Роллод впервые за долгое время отложила поход на мероприятия, чтобы встретить в аэропорту Луи — Амстергон дочь. Приглашение, что она получила ранее было весьма заманчивым, тем более от лица Ребекки Майклсон.Она то знает, кто это такая. Первая вампрша на этой Планете. Майклсон. Первородная сестренка со стервозный и жестким характером отца Майклса. Умеет постоять за себя. Любого в клочья разорвет за своих братьев и семью[кто сказал, что женщины не умеют драться и убивать]. При этоп справедлива и помогает детям, приютам матерям. Для нее это свято. Ходили слухи, что на прошлой недели новое родильное отделние открылось благодаря ее щедрому пожертвлванию.Есть у нее все, о том только можно мечтать. Вечная красота. Смотря в окно, на быстро сменяющейся пейзаж, поднесла телефон к уху. — Здравствуй, Уолли. — Здравствуйте, Миссис Роллрд. Как поживаете? Как Алана? Звонок матери подруги детства удивил его. Ей под черными очками вряд ли получится скрыть круги под глазами от недосыпа. Последняя неделя выдалась напряженной. — Все хорошо. Я надеюсь, ты примешь участие в рекламной компании Nike, как модель. Я звоню, чтобы сказать, что тебя утвердили. — Спасибо за такие хорошие новости.Я правда не верил в это. — Почему же, — голос — Всегда нужно верить в себя. По правде говоря я звоню тебе не только поэтому. — Да. Что — то случилось? — Ты можешь прилететь из Нью — Йорка на несколько дней раньше запланированной съемки? — Это возможно. Я улажу завтра все с руководством и прилечу. — Тогда я при встрече все объясню. Это не телефонный разговор.Это касается Аланы. Вы же друзья детства, а она сейчас меня беспокоит. — Я вас пронял. Не стала говорит, что специально просит его приехать раньше, потому что нет у ее времени налаживать отношения со взрослой длчерью, так может он сможкт до нее достуачься. В аэропорту привычная суета. Вылеты — прилеты. Алана тянет за собой лаковый чемодан и даже не поцеловала мать, которая просто застыла на месте.Водитель взяв чемодан поспешил уйти к машине. Они не виделись полгода и вот теперь общаются, как совершенно чужие люди. Прокт, которым руководила в Японии запущен успешно, теперь это ответственность деловых партнеров ее матери. — Привет, мам. — Не обнимаешь меня? — спрашивает та. — Я, чтобы встретить тебя пропускаю одно важное мероприятие. — Какая жертвенность не сходить на вечеринку. — Прекрати. Я все делаю, чтобы ты была счастлива. — Но делаешь это плохо.Приезд в город в обмен на регенство. Это походит на шантаж.Я даже свечу зажечь не могу, не говоря уже о более серьезной магии. Да я сбегу увидев череп, кровь или питона. А правда ли о тех жертвоприношених Предкам на кладбище? Ритуалах? Вот какой из меня регент? — Я желаю тебе только самого лучшего.Я все делаю для этого.Это все не более, чем грязнве слухи и приалечение туристов. Все то давно в прошлом. Сейчас регент не более, чем формальность. Участие в праздниках, на совете фракций, обучение контролю нового поколение р возможно ритуал купола. Город все же окркжен водой и опасность ввиде ураганов, никто не отменял. — Нет, ты просто хочешь доказать, что права, утвердить свое положение в Новом Орлеане. Это совсем другое. — Я беспокоюсь, о твоем будущем, поэтому слушай меня.Давай не будем об этом. Хотя бы сегодня. Ивони желает, чтобы ее дочь была первой во всем и для этого Алана делала все: образование, воспитание, покорность. Все, чтобы оправдать ожидания матери.Повезет, если дочь цела останется, после того, как зажжет завтра то факел и произнесет коятву. А в двадцать четыре Алана только помнит, как покидала родной город, много лет назад. Это было как будто у нее отняли чвсть ее и все исчезло.Не знает, откуда ждать подвоха. В автомобиле она показывает матери фотографии.Место, где восходит солнце.Крачивейшая фотография на фоне распускающейся Сакуры. Может женщине правда стоит подождать и все обиды останутся в прошлом. Она же предпочитает думать о том, что будет, просчитывает все наперед. Она переживает, обеспокоена за свою единственную дочь.Алане трудно войти в положение матери. Она лишилась отца теперь еще предстоит терпеть присутствие Зена в их квартире.Как ее мать себе представляет вот такую жизнь.В двадацать лет уже проблемы с нервами. — У меня для тебе заготовлено пару сюрпризов. — Надеюсь приятных? — Тебе понравится.Только прошу, избавься от этого, — пальцами касается пряди цвета лаванды. Алана ничего не отвечает, но так мягко улыбается, приобнимет мать, кладет голову ей на плечо. — Не думай, что я не скучала.Люблю тебя. — Я тоже скучала. Даже не представляешь как сильно я люблю тебя. Почему автомобиль тормозит во французском квартале, где шум доносится из баров и веселье. Алана даже напряглась. Ивони даже не намекнула, а Алана визжит от восторга, как только ее подруга Миранда открывает дверцу машины. — Добро пожаловать, домой! Могла сделать для дочери нечто. Сообщила ее друзьям, что сегодня вечером Алана возвращается в город.Пусть посидят в каком — нибудь баре, отпразднуют своеобразное возвращение домой Аланы. Понимает же женщина, что ее дочери очень нужно отвлечься. — Потуйтесь здесь, но помните, что до полуночи вы до должны спать, в своих постельках, — строгим тоном. — Мы уже взрослые девочки, — подмигнула Миранда. — Что за правила? — посмотрела на мать, прежде, чем закрыть дверь. — Ты всегда говоришь об этом. — Существуют правила, которые не стоит нарушать. Верьте мне.Но если ты устала мы можем ехать домой. — Нет, я останусь с Мирандой. Хочу пройтись здесь.Надышаться. — К нам подтянутся Дори с Люси и Тори, — взяла подругу за руки. — Идем. В баре, куда затащила ее Миранда душно. Пока та заказывает выпить Алана решает выйти на улицу. Этот ночной воздух такой прохладный. Шумная компания ввалилась в этот бар. Сама не знает, почему так случилось, но у выхода сталкивается с девушкой. По коже словно прошел мороз. Раньше не ощущала подобного леденящего холода, как будто сердце в льдину обратилась. — Простите, — улыбнувшись девушка взглянула ей в глаза. — Ничего страшного, — ответила вежливо блондинка. Если наркоман на все пойдет ради поиска новой дозы то она наркоманка, только потому что желает отыскать любовь. Алана все испытания пройдет [на зло], потому что в ее все еще сверкают искры огня.Не собирается она впустую прожигать свою жизнь. Девушка смысл видит в этой картине, которую рисует художник. Изобразил танцующую балерину. Почему — то ей кажется, что есть что — то одинокое. Решилась подойти ближе, заговорить, как не странно Леон оказался сговорчивым мужчиной лет сорока двух, в темных волосах седые прядки, глаза его карие, а под левым родинка. — Вы рисуете уже столько лет. Смотря на эту картину я ощущаю, что — то одинокое.Она меня впечатлила. — Мой отец тоже был свободным художником. Мои работы не так известны, но в первую очередь я рисую для себя, а работаю я в сфере торговле. — Мне нравится эта техника. Балерина танцующая и как бы задний фон тьмы. Ее неизбежное это ждет, словно тьма затянет ее, погубит. — Что ж, этим вечером вы разгадали мою загадку. — Никогда не задумывалась об этом, но мне нравится. Художники ощущают этом Мир совершенно иначе. Я права? — Конечно. Многие вещи мы видим и понимаем иначе. Вот например, утонченная балерина, всегда являлась символом красоты, любви, нежности, подобна бутону распускающегося цветка, юности, девственности, чистоты. Жизнь во всем совершенстве. Искусство, к которому невозможно прикоснуться, а только лицезреть. — Только многие девочки не выдерживают графика тренировок, жесткие диеты и уходят. Моя мать рассказывала мне, как в детстве несколько лет ходила в балетную студию. — Именно. Тьма так искусительна и соблазнительна. — Думаете? Мне стоит бояться тьмы? — Каждый чего — то боится, Алана.А вы понимаете искусство несмотря на ваш возраст. — Да. Я много читала, посещала музеи. Я была с семьей в Италии. Сикстинская капелла меня поразила. Вроде меленькая постройка пятнадцатого столетия, но те фрески. Микеланджело внес свой вклад, хотя тогда считался обычным зотчим. — Жемчужина Италии. Да, фрески для него были в новинку. Алана пытается покружится, подобно той самой балерине изображённой на холсте, руки подняла вверх, встала на носочки. — Похоже, Леон? — Очень.Так что же тебя привело сюда? — Я только вернулась в родной город. Скучала по этой атмосфере и наслаждаюсь. — Правильно. Цени каждый момент жизни. Был рад знакомству. — Еще увидимся. — Вот ты, где, — отдышавшись сказала Миранда, выбежала вслед за подругой с бокалами коктейля. — О, все ясно это может затянуться на часы.Терпения вам, — обратилась к незнакомцу. — Мы прекрасно поговорили, — ответил он. — Ты же знаешь, что я не пью, — таким тоном. — Поэтому бываешь такой занудой, — прямо сказала Миранда, а собственно от лучшей подруги она не утаивала правды. Незачем Алане обижаться на правду. Может ей правда стоит перестать много думать, а просто жить. — Уже знаешь новости? — Какие именно? — В помещение под твою фирму начался ремонт. Завтра встреча с дизайнером И, барабанная дробь, — специально прервала молчание, чтобы заинтриговать. — Я твоя помощница.Мы будем работать вместе.Еще твоя мать сказала, что планирует отпуск в Италии и ты поедешь вместе с ней, Зеном. — Она планирует не отпуск, а выгодные контракты с итальянскими домами моды, — ответила Роллод. — Тогда я тем более никуда не поеду.Но я так рада, что ты рядом со мной. — Тебе же нравится Италия? — ответ подруги правда оперешил Миранду. — Вспомни, как ты рассказывала о поезде в Верону, даже писала письмо Джульетте.Нам было кажеься лет семнадцать — Вот именно, что нравилась, потому что все было иначе.Мы ездили туда практически каждый год. Семьей. — Ты все еще не можешь смириться со смертью отца. Понимаю. Это так тяжело терять близких. Я после похорон бабули около месяца сама не своя была, утешала дедушку.Все мы смертны. — Все? Ты не веришь в вечную жизнь? — Во что — то типа реинкарнации или духов определенно нет Мне кажется, что там ничего нет.Ты просто представь, как это глупо. — Я имела ввиду нечто иное. Человек жив пока о нем помнят или же искусство, те же картины, изображенный на них будет жить вечно, а значит обрел бессмертие. Взять ту же картину Яна Вермеера « Девушка с жемчужной сережкой». Вот кто эта девушка? Реальна ли она? Дочь самого художника, которой было двенадцать? Или это образ созданный самим же художником? И вообще жемчужная ли сережка? Слишком большой размер и блики могут указывать, на то, что это стекло. Но все равно этот образ вечный. — Так, теперь я желаю, что не попросила бармена подлить в твой коктейль мартини, — захохотала девушка сделав несколько глотков алкогольного коктейля.- Я бы променяла тебя на стопку текилы, но ты моя подруга. — Вроде бы смирилась, отпустила, потому что прошло столько лет, но как только я вижу свою мать с этим Зеном. Она могла бы честно все рассказать мне, но нет же, предпочла лгать.Можно я сегодня останусь ночевать у тебя? А завтра вместе поедем к дизайнеру? — опустила голову и тут же подняла ее вверх. — Не будем об этом. Идем танцевать! — Веселая Алана Роллод мне нравится куда больше! Конечно же оставайся! Идем, а то пропустим выступление джазового бенда. Зачем омрачать эту ночь грустью? Проще танцевать так беззаботно и не думать ни о чем. Как только Ребекка проводила последних гостей она садится на отступ фонтана, теперь нет необходимости фальшиво улыбаться и выслушивать лесть в свой адрес.Слегла вытянув ногу вперед нагнулась, чтобы расстегнуть бряжку босаножек. Ходить целый вечер на каблуках весьма утомительно.Но великая красота требует жертв.Сколько лет она будет себя мучит? Не проще ли вырваться и жить своей жизнью. Всегда стремилась к этому. Так отчаянно верит в собственные слова, что сказала Марселю ранее.Верит, потому что считает любовь величайшей силой, способной высушить морские воды, преодолеть самые высокие горы. Все возможно, когда ты влюблен.Должна же существовать та самая [среди восьми миллиардного населения Планеты] на которую даже такой, как Клаус обратит внимание. Знает же, каким он бывает, когда поддается тому, что называет слабостью.И такое случается даже с черствым, спятившим, как ее сводный брат.Он в очередной раз прожигает свою жизнь. Без шансов. Ему наплевать на все: где спать, что есть, что вокруг него происходит. Неужели ее брат правда ни к кому не привязан? Только вот, где искать ту самую? А может она прямо здесь? Покинув вечеринку все это время Клаус стоял на балконе, просто наблюдал за всем происходящем. Сняв свой пиджак, повесил тот на перила. Не волновало его то, что происходило во внутреннем дворе.Здесь на улице совсем иная жизнь.Издалека видел художника и то, как девушка попыталась изобразить балерину, встав в определенную позу.Ему это смешным не показалось.Рисовать с натуры всегда сложно. — Едем в пентхаус? — вышедшей из дома Марсель протягивает ей руку, но она встает сама. Босыми ногами, взяла в правую руку босоножки. — Я останусь здесь, — тихо ответила она. — Серьезно? Клаусу не нужна нянька, он не маленький мальчик, — ослабил узел галстука. — Не раздражайся по пустяку.Ник нуждается в помощи, просто отрицает это, как всегда. — Это не пустяк, Ребекка. Почему ты ведешь себя так со мной? — Как так? — Когда я отказываюсь от всего ради любви к тебе, ты бежишь. — Нет.Я не бегу от тебя. Я люблю тебя, — попыталась коснуться ладонью его лица. — Все не так.Семья важна и здесь я только ради братьев. — Важна. Да, конечно важна. Я надеялся создать семью с тобой. А где? Где была твоя семья, когда я из руин восстанавливал город. Когда в пожаре гибли люди.Может твои братья и построили этого город, но здесь всегда был я. А вы… Вы просто явились и посчитали верным отнять у меня город и сменить власть, только потому что Клаус возмонил себя королем. Только не говори, что я не прав. Безмолвие страшнее. Неужели ему так сложно понять ее, а проще уйти, сесть в свою машину и уехать.Куда угодно: в дорогой пентхаус в самом дорогом и престижной районе города или пойти в бар и нааиться, с вампирами квартала. Он все еще главный и доожен поддерживать статус лидера. Незачем им отравлять друг друга пустыми речами и ссорится еще хуже. Марсель садится за руль своего спортивного автомобиля, вжимает педаль газа. Поскорее бы уехать и забыться.Почему всегда Ребекка выбирает своего брата, а не его? Он же правда все оставил ради нее. Да и сама же блондинка желала того же: дом, семья, любимого человека рядом. Клаус покинет особняк, оставив пиджак висеть на балконе. Вот куда он ушел? Этого художника Майклсон часто видел здесь, наблюдал за ним. А сегодня Клаус припозднился, потому что Леон закончив картину собирает свои художественные принадлежности. — Вышло неплохо.Но мне не понятно почему ты не добавил тень? Раньше там стоял фонарь, — указывает вдаль. — Это могло бы сыграть важную роль в картине. Каждый состоит из тьмы и света.Даже такое светлое создание может поглотить тьма и белый лебедь обратиться в черного. — Вы меня напугали, — роняет тюбик с краской на асфальт. Так настороженно посмотрел на него.Появился из неоткуда и раздает советы, руки спрятал вскармане брюк.Кто он вообще такой? Клаус даже расстегнул две верхние пуговицы своей рубашке. Больше он не желает разговаривать, возвращается в свою мастерскую. Хорошо, что здесь остались остатки недопитого вчера виски.Уснет на этом маленьком диване, даже не раздевшись.Плевать ему абсолютно на все.А вот тот уличный художник прислушается к нему, дополнить картину. Так произведение искусства будет завершено. Ребекка бросив обувь в угол комнаты, подойдя к туалетному столику, снимает украшения, складывает их в шкатулку. Слеза упала на бриллиантовый браслет, центральная часть которого состоит из больших круглых бриллиантов, окруженных маленькими.У нее волшебный талант любые слезы превращать в драгоценные, сверкающие камни.Рухнет на свою постель, уткнется в подушку.Заплаканная так и уснет под утро. Позабыла даже о том, что следовало бы смыть макияж. Праздники. У Ребекки Майклсон есть праздники и украшения.Этого должно быть достаточно, потому что все иметь невозможно.

***Сейчас. США.Луизиана. Новый Орлеан.Особняк Майклсонов***

Первыми сюда приехали Фрея вместе с Финном и Сейдж. Сразу этой троице становится ясно, что Клаус не в духе, как только столкнулись с ним здесь. Он спускался с лестницы. — Прошу вас, вы как раз на шоу. — Объясни мне, что происходит! Я видела нашего отца. — Как не странно, но я тоже его видел Майкла. Не нужно было сюда приезжать. Слишком поздно это понимает Сейдж. Если каждый из этой семьи находится под действием магии, то ждет всех неизбежное.Это все не просто. Должна же быть конечная цель и итог. — Прекрасно. Где остальные? — Не знаю и знать не хочу, — рявкнул Клаус. — Наверное празднуют поминки Плеймна, всех тех, кто принял его сторону. — Теперь мне все ясно, — вздохнула Фрея. — Не нужно было его убивать. — Почему же, сестра? Ты должна радоваться. Вот смотри… Вся семья цела и невредима. Новый Орлеан вновь наш. — Радоваться?! Радоваться взбунтовавшемся Предкам и тому, что перед смертью Плеймн явно подстраховался одним из заклинаний ведущих к разрушению! Повезет, если город не пойдет ко дну! Я больше не ведьма и не чувствую, что конкретно произрйдет. — А мне плевать! Я любого остановлю! — Клаус кричит, преодолев последние ступеньки оказался рядом со старшей сестрой, смотрит той в глаза.Той же не приятно смотреть в его глаза. Ей даже показалось, что на долю секунды они стали абсолютно черными. Не замечает, что с ней произошло подобное. Ему доли секунды хватит, чтобы выйти из себя. Как же она не поймет что все эти годы, которые она потратила на поиски семьи не привели ни к чему хорошему. Лучше бы она не знала Майклсонов, а так и жила прислужницей Далии. — Плевать! Плевать значит на то, что никому ты не оставляешь выбора! Финн, — указывает на стоящего рядом с ней вампира. — Например, его ты лишил всякой возможности прожить жизнь. Меня тогда похитили и очнулась я в гробу, в процессе обращения, с пакетом донорской крови на груди. Я долгие годы молчала. Пыталась смириться.Это все из-за тебя! Это ты во всем виноват! Это ты все разрушил! Я ненавижу тебя! А теперь я вынуждена Я…Я правда подумывала о том, чтобы умереть. И понимаю, почему мой брат хотел обрести покой в смерти.Невозможно жить вечно. — Сынок подлиза, вот кто на самом деле твой любимый брат, — Клаус говорит так спокойно. — Я удивлен, почему он до сих не на кладбище, не целует землю, по которой ступала наша обожаемая мамочка. — Прекрати! Ты девять веков держал меня в гробу, считая меня опасным! А сам убивал на право и налево. А Элайджа всегда потыкал твоим прихотям, из — за собственного обостренного чувства вины. Ребекка слова боится тебе сказать и как только подворачивается шансн она выбирает очередного ухажера, только бы избавиться от твоей тирании.Я хотел, чтобы все это прекратилось.Ты же отказывался от любых шансов обрести покой и прожить достойную жизнь, начать все сначала. Вспомни, когда наша мать предлагала переселиться в другое тело и начать все заново. — Эстер никто! Я ее призираю! За все, что она сделала со мной! А вам лучше убраться моего из города! Города, в котором живет моя семья! Убирайтесь! Иначе, я выполню твою просьбу, братец и отправлю тебя на тот свет.Причем с превеликим удовольствием. Финн даже не успел среагировать на то, как Клаус бьет его по лицу, тот отшатнулся к супруге. Неужели Клаус так слеп, видит только сплошной туман. — Лучше бы я никогда не знала вас всех! — заорала Фрея — А ты самый главный кровойпица в этой семье! Майкл… Наш отец был всегда прав. Ты выродок! Ты мерзость и позор всего нашего рода, Клаус! Ты безжалостное, бессердечное и омерзительное чудовища! Если бы могла, то пробила бы прямо сейчас его грудную клетку, но Фрея может только бить кулаками в грудь, с такой силой и ненавистью. Таким презрительным взглядом смотрит на сводного брата. — А я сразу знал, что не стоит тебе доверять! Чудом выжившая сестренка, которую с распростёртыми объятьями приняли в семью. До того момента, как поднявшейся Финн обнимая ее сзади, оттаскивает от Клауса. А зачем ему беспокоится? Не через такое проходил, а здесь подумаешь такая мелочь, старшая сестра взбунтовалась. К тому же тоже она тоже теряла сознание и вдруг это так повлияло на нее. Да сколько можно мучиться. В добавок ко всему здесь появляется Ребекка.Она все же позвонила Марселю, который все же был в Руссо и расказал, что гибриды Клауса пришли за друггм Аланы и сейчас он тоже направляется в особняк их семьи. — А вот пожаловала та, которая украла у меня все! Почему ее сестра так говорит с ней? Что она украла у нее? Что здесь вообще происходит? — Фрея? Она вольна от объятий брата нападает на Ребекку. Все происходит так быстро. Почему ее родная сестра так поступает с ней, пробивает грудную клетку от чего блондинка вскрикивает и здесь вмешивает Клаус хватая Фрею за руку. Все таки Клаус может быть полезным. В момент кусает Фрею, в плечо. — Что ты надел! — Может ты желаешь присоединиться к ней? Ну же… Кто следующей? С такой раздражающей ухмылкой на лице, а в уголках губ кровь, руки развел в стороны. Как теперь быть? Теперь уже Сейдж встает между Клаусом и Финном. — Нет! Нет! Тебе придется убить меня первой! Все свою жизнь я ждала мига счастья. Счастья, которого ты лишил нас. Я не позволю тебе опять разбить это. — Храбрая боксерша. Умеет Сейдж отстаивать свою позицию. Кажется в этот раз Алана появилась совсем не во время. Хотела бы Ребекка протянуть руку сестре, только та смотрит на нее, словно та ее злейший враг и не течет в их венах одна кровь.Как будто они чужие люди. И это пугает. — Дешевая потаскушка! — Ник? Почему ты позволяешь себе подобное? Что на тебя нашло? Ты уже успел напиться? Я волновалась, пыталась найти тебя. А ты просто иччез. Выслушай меня. Не ей бояться подойти к нему ближе, взглянуть прямо в лицо, ладонь положила на его щеку. — Заткнись, Алана! Схватив за волосы тащит к лестнице на второй этаж.Та только и смогла жалобно вскрикнуть от боли. Сопротивляться бесполезно. Что она должна увидеть? — Отпусти ее сейчас же! — перепуганная Ребекка спешит вслед за ними. — Не вмешивайся, сестренка иначе мои ядовитые зубки окажутся на твоей шеи! Хотя клинок куда более излюбленное наказание для тебя. Представьте, как внутри Роллод все сжимается, при виде друга в ужасном состоянии, на лбу капли пота. Умирает покусаный оборотнями, бурчит что — то несвязное. Раны выглядят плохо. Судит ее, только непонятно за что. Клаусу привычно плевать на любые этические нормы. Ему то каково было узнать, что она предательница, изменила ему, лгала. Вот поэтому и дошел до этого, ничто не изменит его решение отомстить за такое оскорбление. Все поплатятся. Клаус Майклсон вершит собственное правосудие, на которое имеет полное право. — А теперь признайся и наблюдай, как умирает твой драгоценный «дружок». Ему осталось недолго. А потом очередь дойдет до тебя.Утопить тебя в Миссисипи или сперва этого мелкого выродка? Да, так будет лучше, чтобы ты наблюдала. — Что? — ослабленный Уолли пытается опереться на руки и встать, только падает. — Мы никогда не были вместе. Алана скажи этому психу! Я думал это из — за Де Мартелей, которые спрятались в квартире моих родителей. — До них тоже дойдёт очередь! Безумие какое — то. Нет в Клаусе Майклсоне способности любить. У него сердце нет. Так просто мышца, что сокращается, потому что это необходимость и это правда. Взгляд Клауса скользит по ее силуэту. Та пытается сократить между ними расстояние до допустимого.Смотрит в его глаза, только в этот раз словно спотыкается об лед, потому что взгляд такой холодный, отстраненный. Упустила тот момент, когда едя по трасе, на байке, свернула не туда. Словно говорит не может, язык онемел. Если бы все это было правдой, то стояла бы она сейчас перед ним? А он так сильно сжимает своими руками ее шею своими сильными руками. Сколько Алане Роллод осталось дышать? Минуты? Секунды? — Думала, что я никогда не узнаю об этом! С размаха бьет его по лицу, что тот отворачивается, рукой проводит по губам на которых вытупила кровь. Конечно же, для его это так неприятность, потому что Алане Роллод больнее. — Лучше бы так и было… Лучше бы… А ты спятил! Как ты посмел подумать о подобном! С размаха бьет того кулаком по лица во второй раз. Это только больше выводит его из себя. Или наоборот… Это только начало. Потому что сняв с пальца кольцо швыряет то прямо в него.Заслужил это. — Довольно! С меня хватит! Сыта по горло, а теперь еще это! Ты правда поверил в то, что я изменила тебе с Уолли и этот ребенок его? Кто вообще надоумил тебя на это? — Я все видел! Ты сидела в баре, с друзьями, я помню тот день. Вы с ним танцевали, а потом… Поэтому ты себя так вела. Отказала мне! — Ах, видел, значит, — так горько улыбнулась. Он словно одержимый чем — то. Опять попытался схватить ее за горло.Придушит прямо сейчас, прикончит раз и навсегда с этой истерией. Как он только мог поверить, вляпаться в это.Подкупила своей невинностью и красотой, а оказалась подлой и изворотливой продажной дрянью. Но ведьме плевать, потому что она права.Уверенна в своей правоте и доказывать будет до своего последнего вздоха. Хотела бы стоящая в дверях Ребекка сказать, что это самая больная тема для него и травма. Верность, все ему нужно было. — Этот ребенок твой, Ник.Я никогда даже не думала предать тебя, спать с каким — то другим мужчиной.Я верила, что Ингвальд родился в любви. Потому что… Я любила тебя. Просто любила и доверилась! Мне ничего не нужно было от тебя. Я влюбилась в тебя. Влюбилась так, что сердце взяло верх, а разум отключился.Кажется, моей любви не хватило на нас обоих. Молча слушал ее. А толку. Уцепилась за его куртку.так сильно, вынуждает смотреть в ее глаза. Не отпустит, пока не выскажет, все, что накопилось. — Сколько раз я прощала тебя? А ты просто убиваешь таких, как я! Делаешь то, что вздумаешь! Посмотри! Посмотри, что ты натворил! Тебе мало?! Я прощала все твои омерзительные поступки. Я отказалась от всего ради тебя. Я боролась за нас, нашего ребенка. Не верила, всем, кто мне говорил, что ни к чему хорошему это приведет. Я открыла тебе свое сердце.Я готова была умереть за тебя. Ты знаешь, что я ощущала, когда не спала ночали из — за тебя, когда меня изгоняли или когда ты убивал. Я могла умереть не выбравшись с кладбище, потому что ты разозлил пресловутых Предков.А ты так поступаешь со мной! Оскорбляешь и обвиняешь! Оставил меня и ребенка ради войны за власть, просто потому что слишком горд, чтобы уступить.В отличие от некоторых я не езжу к различным блондинкам, не целую других, не дарю дорогие подарки.Это я должна злиться и давно оставить тебя! Дура! Я была полной дурой! Но я любила и не понимаю, как могла терпеть все то.Я бы никогда так хреново не поступила с тобой, а ты так поступаешь со мной! — Это давняя история, Алана, — попыталась вмешаться стоящая у входа в комнату первородная. — Молчи, Ребекка. Ты все равно будешь защищать его! Всегда защищаешь! Я еще не высказалась о том, чего натерпелась от его «бывших». Эта Аврора чего только стоит.А про эту блондинку я и говорить не хочу! Он и так прекрасно знает, помнит, как беременной я упала с лестницы. Сколько раз я была на гране жизни и смерти? Находилась в клинике. Ох, это же она тогда, в Италии, мне такого наговорила. — Не могу не согласиться, что мой братец всех лишает счастья. Даже вспомнить не могу какое количество убитых им моих любимых. Сколько раз лишал счастья. А сейчас настало время, когда он расплачивается за все. Заслуженно. — Я улетаю в Италию, потому что должна быть рядом с сыном. А если ты хоть на метр приблизишься к нам, я буду защищаться. Оставайся здесь, наслаждайся властью в одиночестве.Если мы тебе не нужны, то я справлюсь сама. Теперь я поняла, что была влюблена в твои фальшивые слова: » Я правда люблю тебя». Не нужно мне было возвращаться в этот город. Лучше бы я никогда не знала тебя! Если сорвутся, то только вместе. Нет в Алане света добра. Клаус Майклсон погасил все это.Он спокойно выдерживает очередной удар по груди, лицу. А она почему — то останавливается, смотрит в его губительные и пленительные глаза. Как она вообще опустилась до такого? Поддаться эмоциям, расплакаться. А было ли что — то хорошее в этих отношениях? Было, только расплатиться пришлось слишком дорогой ценой. Как же глупо, подобно дешевой милодраме, та пытается вырваться, волосы растрепаны, не упускает момента, в очередной раз ударяет того по щеке. Это точно все. — Алана, — тянет он, осматривается вокруг. Что это было? Взгляд серых глаз яснее. Что он натворил? Почему Алана перед ним в таком состоянии, в слезах. Беда. Определенно случилась беда. — Где этот чертов ублюдок! — слышен голос Хейли, которая беспрепятственно в спальню Клауса, а Ребекки стоило бы ее остановить. — Вот вы где голубки! Свадьбы не будет! Ясно? Так, а почему этот бюст стоит не там, — указывает на рабочей стол Клауса. — И откуда здесь плявились цветы? А книги лежали не на той полке. Слишком внимательная Хейли не могла не заметить того, как обновилась комната Клауса с тех пор, как появилась Алана, да и не только комната. — Ты? Ты мне запретишь? — глядя ей в лицо и тыкая пальцем рассмеялся гибрид. — Да, Клаус. Я! Я столько всего пережила ради этой семье. Родила тебе дочь, в тот же день мне перерезали горло. Точнее ведьма пл имени Моник, если ты позабыл, то я напомню.Сколько раз меня убить пытались! Скольких я теряла.А появляется эта милая мразь, так ей все сразу! Я теперь выходит я не нужна. А еще и ссылка на болота. Хейли пытается замахнуться на Алану, но попадает по Клаусу, который прикрыл собой Роллод перехватил волчицу за руку. — Я? Это я виновата? Могу только сказать, что ему очень повезло со мной, — подала голос Алана. — Виновата в том, что полюбила.Ты пыталась убить мою мать! А здесь все обновила я, по своему вкусу, если тебе это интересно. — Ты хотела проклясть стаю Полумесяца! Кого — то мне это напоминает… А точно… Клауса! Ты такая же мерзавка, как и он! Диктуешь свои правила считая себя хозяйкой дома, а на самом деле ты никто. Так, развлечение… И поступит он с тобой так же, как и со мной. Подожди, как только на горизонте появится другая. Он тебя вышвырнет и забудет о тебе, на следующее утро. Если правда в словах Хейли Маршалл, то Роллод стоит поразмыслись над этим.Такая же она, как и он, потому что раньше не врала и не мстила. — Мне кажется, ты всегда мечтала там жить, Хейли, — ответил Клаус. — Сейчас не до тебя волчонок.Уходи. — А мне кажется самое время поговорить. Не правда! Я все делала ради этой семьи! Так выходит и дочь тебе не нужна! Нужно было правда выпить яд, покончить со всей этой историей. Проще было пережить одно расстройство желудка. — Ну давай, обвиняй меня, во всех своих несчастьях! — завопел он. — Я люблю Хоуп! Не смей говорить мне такое! — Любишь? А как же твое: «Убейте ее и ребенка». Как отец полный ноль. Пустой и чеславный. Я пыталась быть хорошей матерью все эти года. Плохо ли хорошо, но я старалась. А где ты был? Чем ты пожертовал ради Хоуп? — Я не виноват в том, что не всегда мог быть с вами.Я жизнь готов отдать за нашу дочь.А про убейте… Наслышан о твоей репутации, вот и не поверил. Правда отвратительный выбор матери своего ребенка.А меня спросили что я терпел из — за тебя, волчонок? Все твои выходки! Хамство. Связь с моим братом. Я всегда был рядом и защищал. А ты нашла удобное место, чтобы творить что пожелаешь. В чем — то мы правда похожи.А когда ты пыталась отнять у меня дочь! Боялся. Клаус Майклсон просто боялся для кого — то открыть свое сердце, полююбить. С ним это произошло единожды — когда впервые увидел новорожденную дочь. Всякая защита рухнула. Пули пробили толстую броню.Алана окончаиельно добила на осколки. — Потому что ты обезумел! — Может ты и права… Тогда, когда лег с тобой в постель по пьяни. — Если бы я знала, к каким последствиям это приведет, то никогда бы не взглянула на тебя. Я просто выпила и хотела развлечься. — Я хотел того же. — Вот мы все и выяснили.Почему ты к этой относишься совершенно иначе? — смотрит на Алану все еще прячущуюся за спиной Клаусу. — Еще раз повторюсь, что свадьба состоится только через мой труп. — Тогда препятствий никаких нет. Я буду делать то, что считаю нужным, а на тебя мне наплевать. Почему я так отношусь к Алане. Дай подумать… Я люблю ее. А связь с тобой ничего не значит для меня и не значила бы. Я бы не вспомнил о тебе, на следующее утро. Если бы не ребенок… Маршалл настолько вне себя от ярости, что схватив Клауса запускакт того в стеклянную дверь ведущую на балкон. — Прекратите! — голос Хоуп громок, стук каблуков ботфортов по деревянным доскам. Она то что здесь делает? Выходит все слышала, оттого проходя мимо Ребекки останавливается. — К черту семью! Так ведь вы думаете! А правда! К черту все! — видя на столе бутылку виски и выпивает с горлышка. — Не говори таких слов, особенно свой родной тети, — пытается заключить племянницу в свои объятья. — А разве я не права? Если мой отец обезумевший художник-алкоголик, убийца, то мать животное во плати. Чутье не подвело Жерарда, если после того, как ему позвонил Винсент, а парни Клауса забрали Уолли он направился сюда. — Вы хотите, чтобы ваши видели, как их матери ссорятся и дерутся? Предупреждал же однажды, что будет еще хуже. Знал это. Кажется знает эту семью достаточно долго. Страшнее ему смотреть в каком истеричном состоянии Хейли.А что она докажет губя себя? Клаусу же все равно не дойдёт. Ярость внутри волчицы полыхает и никто сдержать не может.Нет такой пожарной службы способной потушить это пламя. Пока Майклсон подняться пытается, стряхивает осколки, та все же задевает Алану, что ведьма отшатнулась к рабочему столу. — Успокойся, Хейли, — Жерард ухватил ту за талию. — Успокойся! Что здесь происходит? — Марсель, как хорошо, что ты здесь.При Хоуп скажи всю правду! — А что я могу сказать. Ты сама выбрала такой путь и спасение Майклсонов. Тебя никто не прогонял из Нового Орлеана, не притеснял. Ты сама села в тот грузовик с гробами. Да, я держал Клаус в плену пять, но по мне это заслуженное наказание за все, что тогда произошло. А ты бросила все. Стаю.Город, который называла своим домом. Лидер никогда бы так не поступил.Даже на расстоянии я следил и по возможное защищал вас. Каждый знал, что не стоит приближаться к вам или придется дело иметь со мной. Видя умиравшего от укусов оборотня вампира Хоуп подошла по ближе, прокусив запястье подносит то ко рту Уолли. Набрать в легких побольше воздуха, чтобы просто дышать. — Пей. За сегодня наслушалась достаточно всяких нелицеприятных вещей.Незаметно потерла браслет, что на ее руке. Сейчас ей нужен Винсент, котооый точно попробует все исправить. — Никлаус, во имя нашей семьи, что ты в этот раз натворил! Вот только появления Элайджи не хватало, в компании Кетрин. Почему — то видя их вместе Хейли думает, что эти двоя помирились. Как ей держать себя в руках? — Только этой шлюшки здесь не хватало. Напрасно Кетрин поступает ровно, как посчитала верным. Обнимет и целует в губы Элайджу. Ладонь опустила на его грудь.— Дорогой, мне срочно нужна новая шуба… Вот это вообще к чему? Здесь и так все смешалось. Хоуп в слезах.Алана всхлипывает. Ничего не понимает Элайджа. Разгромленная комната. Укушенная старшая сестра. — Из шкуры волчицы. Хейли вырвавшись от Марселя, который все же падает на стол, который ломается под тяжестью веса. Нападает на Пирс, глаза сверкают яико — желтым. Пирс уступать не собирается, прыгнула бы на нее и все лицо разодрала бы, только при одном воспоминании, что Элайдэа [глупый и бедный] променял ее на эту дворовую шваль. А он и кстати сдерживает ее изо всех сил, что та потеряла только свой туфель с такой узнаваемой красной подошвой. — Стерва! Это ты разрушила нашу с Элайджей жизнь! — Кто бы говорил! Отпусти! Отпусти меня сейчас же! Дергается, что ему даже попадает по лицу.За столько лет она так и не смогла простить одну единственную женщину в его жизни — Хейли Маршалд — Кеннер. На что угодно готова, только бы уничтожить. — Ребекка уведи Катерину и Хоуп. Быстро! Блондинке все же удаётся увести Кетрин, правда ради этого ей приходиться ударить ту, тащить в ближайшую комнату силой. Хоуп помогая подняться Нисперу уходит вместе с ним. Если Винсент рассказал правду о браслете, то вот — вот он должен здесь появиться. — Теперь рассказывай, Никлаус.Как ты посмел укусить нашу сестру. — Фрея заслужила, а ты прекрасно знаешь, что когда я зол драться со мной бесполезно. Сейчас я очень — очень зол! Просто уйдите все! Вряд ли это остановит Элайджу, который с таким спокойным выражением лица бьёт брата по лицу.Это не должно удивлять Клауса. Элайджу тоже не должно удивлять то, что он отвечает, бьет в ответ, отрывает рукав пиджака. На сегодня он вытерпел сполна. У Аланы нет сил стоять на ногах. Упала на колени среди этих осколков. Ветер ворвавшейся в комнату с улицы. Все. Абсолютно все спятили в этом доме. — Что здесь происходит? Возможно Ивони Хьювер — Роллод появилась во время. Это позволило остановить этих двоих, что дрались. Рукой женщина закрывает лицо. Каково ей дочь видеть в таком состоянии. — Идем, Алана, — Клаус пытается поднять ее с пола. — Отвали от меня нахер! — сумела прокричать посмотрев ему в глаза. Впервые она позволила так грубо выразиться. Кажется, если бы сейчас воды Миссисипи затопили этом дом [весь Новый Орлеан] ей было плевать. Благодаря нему познала, что такое ненависть. Ненавидит родной город. Ненавидит его. Ненавидит себя. Вновь рухнула на этот пол. Мог бы вынудить ее силой пойти вместе с ним. Только вернее ему самому покинуть собственную комнату.Посмотрел на валяющеся среди всего разбитого кольцо. Пусть она отойдет от шока всего увиденного. Да и он не может быть уверен на все сто процентов, что сейчас его рассудок стабилен. Не такой глупый прекрасно понял, что этими галлюцинациями семью пытались друг на друга натровить.В гостинной наливает себе порцию бурбона, туда же спускаются Марсель с Элайджей.А что он вообще замечат в пьяном угаре? Какой его жизнь была до нее: серой, мрачной, блеклой, хреновой.Теперь станет такой же.Ему сейчас нужно переключиться на продумыванья плана обороны или нападения. Медленными шагами женщина подходит к дочери. Обещала же несмотря ни на что приехать. — Алана, что стреслось? Расскажи мне. — Мама, вся моя жизнь разрушена.Я завтра улетаю в Италию и никогда не вернусь сюда. Так правильно. Скажи отец бы мне тоже посоветовал поступить так же. — Саммерли… Да… — Я пойду. — Куда? Алана! Мать точно не отпустит так просто своего ребенка, особенно в таком состоянии.Цепляется за руку матери, так сильно, за жемчужный браслет, которая встала сзади. — Проедусь на мотоцикле по ночному городу, попрощаюсь. — В таком состоянии? Никогда! Если бы Ивони мола взмахнуть рукой и изменить этот Мир, то ее дочь была бы самой — самой счастливой, с тем, кто бы любил ее, сильнее, чем необходимо, чтобы никто ее не посмел бы обидеть. Если бы Алана могла что — то исправить, то ее мать чаще улыбалась и не плакала [как сейчас], а все дни бы были наполнены только радостью. — Я хотела, чтобы ты была лучше меня, дочь. Все делала для этого, но по всей видемости ошиблась. А какой толк был в этих отношениях? В какой момент Алана Роллод упустила поворот и завернкла не туда [на жизненном пути, столкнулась с Клаусом Майклсоном, что стало такой глупой ошибкой]. Трасса вникуда. Все это конец. Дом разгромлен. Все вокруг разбито. Перед собой Алана видет только облмки. А на столе, в этой спальне, стоит из совместное счастливое фото, на фоне обшарпанной кирпичной стены. А свежие фрукты, в вазе, гниют за долю секунды. А бенье лежавшие на тарелке покрывается серо — зеленой плесенью. А если влюблена она была в [фальшивое] «Всегда и навечно». Как бы не хотелось ему возвращаться сюда, но ее зов Винсент услышат, через расстояния. После разговора с Марселем и сам планировал прийти сюда.Пройдя в гостиную осматривает всех присуствуюших. Элайджа снял порванный пиджак и остался в светло — синей рубашке, налстуке.До сих пор не выпил налитый братом алкоголь. Марсель сидя на диване пытается спрятать взгляд. Неужели это чувства вины перед Гриффитом, за то, что не остановил ранее Клауса. Но так устроен Мир: многие умирают. Секунды, а Клаус уже валяется на полу мучаясь от приступа боли. — Ты знаешь за что, Клаус. — Вот и чудом воскресший регент пожаловал. — А ты с самого утра начал наводить собственные порядки в Новом Орлеане, как я посмотрю. — Кто — то определено обязан этим заниматься и управлять городом: разбудить на рассвете, накормить вкусным завтраком и убить. — Какой же ты заботливый, — с некой издевкой. — Меня позвала твоя дочь. Кажется только Элайджа не понимает, почему Винсент оказался в теле Остина Хьювера. Почему — то его об этом не проинформировали.Ах, точно, он же предпочел стать личным телохранителем Хейли боясь, что Клаус свою злобу на ней выместит. Пока Клаус харкается кровью колдун уходит. Еще помнит, где находится комната Хоуп. *** Ребекка присматривает за Кетрин, которая немного но успокоилась. Не выпустить ее из этой комнаты. — Успокойся! — повысив тон, руками обхватила ее лицо. — Каждый раз происходит одно и тоже.Вы оскорбляете друг друга и устрвиваете женские бои без правил.Элайджа твой. Как женщина, с таким темпераментом, может смириться. Ее кажется больше беспокоит потерянная туфля. — Я спокойна, Ребекка, — сняв обувь присела на постель, выдохнула. — А мой ли? — Он обязательно простит тебя. Сама подумай, ты заколола его и хочешь, чтобы за один день мой брат простил тебя. — Отвези меня в апартаменты. Надя убила Плеймна и если я могу что — то сделать, то это быть с ней. — Так вот какой план был у тебя и зачем тебе нужна была земля из Болгарии, прах твоего отца. — Мой план идеально сработал.Ну, подумаешь, Элайджа сердится на меня. Я прекрасно играю роль покаявшейся живя среди симпатичных монахов.Но было бы лучше уехать в завок, во Франции, развлекаться с мужчинами и пить. — Ну ты и стерва. — Знаю… И не эта ли черта в нас так нравится? Ивони с Аланой остались в комнате Клауса. Финн с Фреей, которую Хоуп напоила своей кровью. Сидел на постели, слегка наглулся, кулаком подпирает лоб ожидая пока она очнется. Хороший знак — затягивающаяся рана на плече. Снова их сводный брат поступил ровно так, как вздумается. Старшая Майклсон открывая глаза пытается понять, где она находится и что пропустила.Кто перенес ее в эту комнату, после того, как она потеряла сознание. Впервые испытала на себе укус оборотня.Неужели это так больно — да. Ей повезло, что не дошла до стадии галлюцинаций. Когда все это закончится? Уголки губ расплываются в улыбке приподнялась. У нее так мало сил, но самое страшное уже позади. — Ты похож на него…нашего отца. Помню, задумчивый, он вот так же сидел. — Сестра, — среагировал на ее голос, протянул свои руки. — Как ты себя чувствуешь? Наш отец любил тебя, что бы кто не говорил. Он любил всех нас. — Что здесь творилось? — Они разнесли большую часть дома. Уверяю, у Никлуса был паршивый день. Здесь Элайджа, который пытается все решить. — Ничего нового. Это никогда.Никогда не закончится.Видимо судьба играет со мной злую шутку.В этом проклятом городе никогда не наступит весна. Только вечная зима и мрак.Я должна уехать, чтобы наступила моя весна.Обними меня, брат. Так он и поступит. Крепко обнимет и не отпустит. Только понять Финн не может, почему она всегда помогает Майклсонам. Сейдж вошла в комнату принеся на подносе чай, выпечку, которую обнаружила на кухне. В доме и так повернулась все с ног на голову.Что будет дальше? Замерла видя, как на ее глазах еда испортилась, покрылась плесенью. — Что? Что это такое? — выронила из рук поднос. — Кажется последствия, — отстранившись от брата, внимательно осмотрев, произнесла блондинка. Хейли все еще не решается пройти в комнату дочери.Ходила в коридоре.Ей теперь нужно подобрать правилбные слова. А она зачем — то перенесла Уолли на свою постель. Не знает она, почему ее отец так поступил с ним, но куда важнее что его жизнь спасена и ее тети тоже. Странно ему очнуться и видеть перед собой незнакомую девушку. Расстроенную, на щеках еще незасохли слезы. Устала Хоуп Майклсон плакать. — Эй, — голос ее тихий. — Кто ты? — Ну, если я исцелила тебя от сметельного укуса, для вампира, оборотня. — Ты его дочь. — Да видимо что — то о нашем мире ты знаешь.Я Хоуп. — Немного — указывает на пальцах. — Марсель рассказывал, вампиры квартала, с которым я познакомился, Алана — произнеся последнее имя всполошился, встал с постели. — Ты ее друг детства? — Уолли Ниспер. Да. Где она? — В комнате моего отца, вместе с Ивони.Он не хотел причинить тебе боль, просто так случилось. Понимая, что рядом с ней ее мать все под контролем он может уйти. Да, следует ему поскорее уносить свои ноги, пока еще что — нибудь не случилось. С чего — то Хейли Маршалл должна же начать. Заходит в комнату дочери, сталкиваясь с вампиром, который все еще обессилен, но на ногах же держится, знаяит все не так плохо. Присела рядом с дочерью, берет ту за руки, вынуждает смотреть в глаза. — Ничего не говори, мама, потому что я и так все знала. Я не та маленькая семилетняя девочка, которая всему верила. Хотя дурой я уже тогда не была. Догадывалась обо всем.Все знали, только молчали. — Я не заслужила такого отношения к себе, после стольких лет. Я сражалась за каждого.Я верила.Верила в то, что ты будешь лучше меня и счасиливие. Я все отдам за тебя, — проводит ладонью по темно — русым волосам дочери. — Все, что я хотела подарить тебе нормальное деиство, семьию и жизнь в целом. Не вышло. Только выступившие слезы ну никак невозможно скрыть. Хотела бы Хоуп Майклсон не видеть это. Нарисовать картины жизни матери[переписать тяжелую и трудную судьбу], на коротых изображена смелая, решительныя, хищная красавица — волчица, в глазах которой только безграничная радость, на губах улыбка. Но это невозможно… Увы… Множество различных техник рисования изучала Хоуп Майклсон. Может рисовать простыми черными карандашами и масленными красками. Любой пейзаж, натюрморт, портрет, комикс.Все, что угодно.Легко повторит пототка знаменитых художниклв. Например, сюрркализм“Постоянство памяти» — Сальвадора Дали. Если, что и постоянно, то это воспоминания, которые раз за разом терзают душу на куски или согревают темными ночами.Воспоминания все, что осталось у волчицы. Но одну единственную картину — благополучной и светлой жизни Хейли Маршалл не сумеет художница воспроизвести еа белом холсте. Прижимает к себе мать. — Я предлагала тебе нормальную жизнь вдали, но кажется ты настолько привыкла ко всему этому, быть воительницей, вести за свою стаю Полумесяца. Ты моя мать и чтобы ты не сделала я всегла прощу тебя и буду любить.На самом деле я не лучше всех. Думаешь, кто тогда отомстил за моего друга Лендона Кирби? — Клаус. Он сам сказал мне тогда. Для него убить, как пальцем щелкнуть. — Это была я, мама. Я пришла за каждым надвев черное худи с капюшеном отца.Все, что угодно во имя семьи и мести. О, было упоительно. Я наслаждалась их страхом, визгами. Они были готовы все отдать, чтобы жить.Я пошла против природы, поэтому лишилась магии. Вот это новость. Глаза брюнетки округлились. Ну как же она вот так могла.Разрушила все надежды матери. А она мгогого ожидала от единственной длчери.Хоуп Майклсон уничиожила эту семью, вместо того, чтобы объеденить. — Хоуп… — Да, мама, поэтому я такой же кровопийца, как все.Ты же, обратившись, в серую волчицу, охотясь, разрываешь жертв на части, потому ты животное. Это твоя сущность от которой нельзя скрыться.Вот и я не прячусь, смирилась.Так что не удивляйся и не вини себя, в том, что я не лучше остальных. Смирись со всем происходящем и живи своей жизнью подальше от всего этого. Как прежде никогда не будет. Время нельзя вернуть назад. Время движиься только вперед.Я определенно Майклсон. Как только дверь комнаты открылась, Хоуп видит силуэт приближающегося Остина выдыхает с неким облегчемием. На улице темнеет, а в ее комнате вместо включенного света горят свечи.Привыкла к более комфортным условиям, но и здесь ей нравится. Эта самая комната хранит столько воспоминаний.Все свое детство и юность она провела здесь. Приезжая в этот дом всегда будет жить здесь. Здесь на стене висит та самая картина, картина, которую для нее нарисовал ее отец. Игрушки, бусы, фотографии, в углу стоит велосипед, который ей подарил на пераое рождество Элайджа, стекляшки. А самые любиые игрушки: кроли и волк лежат на постели. Давно Хоуп Майклсон выросла, стала учеренной в себе женщиной. Теперь он рядом, а значит нет причин волноваться. — Винсент! Господи! Как же хорошо, что ты здесь, — отодвинулась от матери, чтобы он мог присесть рядом. — Что случилось, Хоуп?! Этот серьезный взгляд не требует никаких лишних пояснений. Видимо с ее отцом он уже столкнулся и поговорил, так сказать.Понимает, что не мог он просто так оставить убийства, что свершились днем. — Подождите, мне нужна минутка, чтобы прийти в себя, — Хейли ладонью припрыла рот. — В-в-в-инсент. По телу волна дрожи прошла. Не каждый день такое происходит. Даже в Новом Орлеане, где усопшие спокйно ходят среди живых.Не сложно ей поверить в то, что Винсент Гриффит находится в теле Остина Хьювера. Тем более помнит она голос колдуна. — Здравствуй, Хейли. — Привет, Винсент. Эта семейка любого доконает.Вот скажи моей дочери, мою правду. Как мне тяжело было одной быть с Хоуп. Как эта семья поступает с неугодными. — А какую правду сказать? Я по возможности был рядом.Мартель тоже. Тебя всегда поддерживали. Если Хоуп давно сняла розовые очки, то насто время снять эти самые очки Хейли. Давно пора была избавиться от всяких иллюзий, растоптать розовые стекла. — Да, ты прав. — Здесь все словно обезумели! Скандалили, убить диуг друга могли! Это все после смерти Плеймна. Предки так мстят или что-то другое? — А ничего странного ты не замечала? — Не знаю… Хотя…после нашего разговора я пришла в пентхаус Марселя. Роман наговорил мне такого. Глазв.На секунду мне показалась, что они черные. — Тебе не показалось, Хоуп. — Предки? — Связь с Предками разорвана.Я был на кладбище и видел, что устроил твой отец! Ковены подеержали меня в том, что умершие должны обрести покой. — Мне жаль… — Не разбрасывайся пустыми словами. Пусть это будет еще одним моим уроком тебе. — Я поняла. Прости.Все те погибшие были на стороне Плеймна.Так что тогда происходит? — Я обучал тебя магии, но светлой. Мы вместе делали настои из трав, обезболивающую мазь. — Потому что темной я прекрасно обучилась самостоятельно. — Если твоя душа чиста бояться нечего. В этот раз Предки правда поступили так, как бы поступил я. Держаться в стороне ожидая пока куда более худшие монсты уничтожат друг друга.Что ты испытываешь, когда тебе удалось спасти чью — то жизнь.Избежать ошибок. — Скорее всего радость. — А если наоброот? Ты теряешь дорогих тебе людей. — Гнев и ярость. — Вот этими эмоциями питается та магия, которую использовал Плеймн. Магия, что ушла в землю.Он подстраховался и умер не просто так. — Это наказание? — Нет, Хоуп. Смерть не наказание.Есть куда более страшные муки. — А какое наказание страшнее смерти? — Жить с чувством вины. — Я могу что — то сделать? — Нужно очистить всех.Город. — Отлично, — перебивает Хоуп. — Я спущусь в подвал за ромашкой. — Ромашка здесь не поможет. Вот теперь самое время ей беспокоится, ровно как и Хейли. — Нужно очистить весь город. Магию сконцентрировать в одном источние. — А если этого не сделать, что будет? — поинтерисовалась брюнетка. — Ничего хорошего. Любое использование магии опасно, потому что теперь расплата взымается даже за самое безобидеое заклинание ливетации предмета.Эта энергия питается яростью и гневом, а этого в Новом Орлеане предостаточно. Взять хотя бы твою семью и отца в отдельности. Секунды хватит, чтобы испепелить дотла весь город и окрестности.Мне нужно продумать ритуал. — Это походит на один большой, чертов фильтор для воды. — Доки. Хоуп это идея очистить благодаря воде.Мне нужны книги, что хранятся в библиотеки. Кабинет Элайджи все еще здесь? — Да, Винсент. Идем. Воздух такой холодный. Как Хоуп не обратила внимание на увядший букет.Утром цветы были свежими, приятно пахли. Быстро уходит с Винсентом. Рядом с Хейли не осталось никого. Могла бы накричать на дочь, запретить вмешиваться во все это, запереть в этой крмнате. Но Хоуп Майклсон верна: этого городу и семье. У нее такое ощущение, что этот туман затягивает все, а этот город вот — вот взлетит на воздух или уйдет под воду. И мелодичные голоса с потоком ветра поют: Death». Чего ждать с наступлением нового рассвета? А балконная дверь это пустяк. Заменят. Чтобы переодеться ему все же придеться зайти в свою комнату. Ивони так смотрит на него и это понятно. Алана пока спит, а женщина решительно настроена остаться здесь. Не будет она спокойная пока творится такое. — Я съезжу домой за вещами и вернусь, — подойдя к нему шепотом — Ты весь в крови. — Немного повздорил с Винсентом. — Винсентом? — Разве Зен не сказал, что Остин призвал его. — Лоа.Он в теле Остина. — Именно, а я всего лишь убил неугодных. Подумаешь проблема. — Да, проблема. Ты сколько всего наговорил Алане. Видел до какого состоянии ее довел. И не говори, что был не в себе. — Так все и было. Что не день, то Виндета от мертвых ведьм.Все уже кончилось. Я стабилен. Мой разум светел. — Моя дочь хоть что — то значит тебя. Скажи мне правду. Вряд ли. А она просто любит тебя. Так любит, что сколько всего вынесла ради этой любви.Сколько… Сколько раз ей еще прощать тебя? — Да. Я что — то чувствую к ней. — Так исправь ситуацию. — Я уже пытался. Сделал ей предложение и не отрекаюсь от своих слов. — Дай ей время, Клаус. Позволь ей самой принять решение и улететь в Италию.Она боится за Ингвальда, будя вдали от собственного ребенка. Она ради тебя приехала, чтобы образумить и остановить от ошибок. Не получилось. Ты проступил, как всегда омерзительно. — В этом не будет необходимости, Ивони.Мой сын возвращается домой. Я позволю Фабрицио. Естественно он все продумал это ей понятно, а это еще один из способов удержать Алану здесь, рядом с собой. — Нет, — возразила блондинка. — Проще было пережить сброс ядерного оружия, чем все это. — Припоминаю нечто подобное… Хиросима. — Ваши отношения с Аланой… Ты — атомная бомба, а она — Хиросима. Редко такая, как Иаони Хьювер — Роллод о чем — то просит. Обычно ее приказы выполняют сею секундно.Часто она в строгом и повелительном тоне дает распоряжения или высказывает всю правду. Невыносимо ей от того, во что этот мужчина превращает жизнь ее дочери. Хуже раскалённого пекла Ада. Хуже ядерного взрыва. Вновь ей придется вернуться сюда, а сейчас чуть громко захлопывает за собой входную дверь в эту спальню. Звук хлопка двери развубил Алану. Вряд ли это состояние можно было назвать крепким и здоровым сном. Всполошилась при виде Клауса в испачканной одежде.