Три года счастья. Так много.

— Где батя? — Нет у меня бати. — Не переживай. Вернется. (Диалог мальчика и Макса Коржа (совести) из клипа «Малолетка»)

У кого в гору пошли дела У этого квартира ребятишек полна Так же хорошо ведь было и у тебя Пока не появилась она Макс Корж — Малолетка.

В Новом Орлеане всегда было, что обсудить. К примеру то, что Деклан подписал контракт на создание кулинарной школы. К примеру то, что Марсель Жерар лично присутствует на открытие детского развлекательного центра, где его чествуют, как щедрого спонсора. Ему приятно быть в окружении детей, как и Ребекки, которая обнимает малыша, пока тот разговаривает с журналистом. Видим зря она боялась, быть отверженной, непонятой. Нужно же ей реализовывать свой материнский инстинкт, а для этого в Новом Орлеана множество возможностей начиная приютами и заканчивая вот такими игровыми комнатами. В жизни перемены неизбежны. В отличие от Клауса Алана привыкла жить на виду. Тот в силу своего образа жизни предпочитал не появляется в толпе людей без надобности. В его жизни было все более — менее размерено и спокойно, до тех пор, как не появилась она. Без его защиты давно бы умерла, не ожидал другого исхода в конце, если дело касается наемных убийц. По крайней мере знает с кем связаться, для решение данной проблемы. Подносит к уху телефон в черном кожаном чехле, гудки сменяются ожидаемым, приятным женским голосом. — Алло… — Старая знакомая София Воронова. — Не скажу, что рада тебя слышать твой голос Клаус, в особенности после твоего последнего визита в Россию. Я прибиралась еще недели три. Убедительно прошу, в следующий раз, заранее предупреди о своей намерение приехать, чтобы я смогла сменить континент. — Предпочитаешь разговаривать с Марселем Жераром? — Да, в отличии от тебя, он повежливее, не оставляет трупы в съемной квартире. — И очень счастлив с моей сестрой Ребеккой. — Говори, что тебе нужно и закончим наш разговор. — Кто заказал Алану Роллод? Вряд ли эта малышка успела натворить что — то серьезное. Ей всего двадцать четыре. В Новом Орлеане появились наемники. Какое право они имели явиться в мой город?! — Которых, естественно, ты убрал. Не слышала о такой, но не слишком ли она мала для тебя? Я уже молчу, про то, что секса с тобой она не выдержит. — Следи за своим языком! Я просто защищаю напуганную девушку Регента ведьм. Ситуация в городе далека от мира, а мне важен этот самый хрупкий, вечно ускользающий, мир между фракциями. — Как же личная выгода? — Иметь сильную ведьму на своей стороне — преимущество. Мы заключили выгодною сделку, только я смог предложить ей нечто стоящее, особенное. У тебя есть час, чтобы раздобыть всю информацию, выслать мне иначе я сравняю с землей вашу жалкую контору. — В России таких называют «young lass» («малолетка»). Не заигрывайся в очередную игру под названием «любовь». Вместо ответа Майклсон завершает звонок. Сидя в машине наблюдает за ней. Девушка предпочла воспользоваться правом жить обычной жизнью: ходить на работу, общаться с подругами и матерью, которая только демонстрировала недовольство, раздражение, видела только свой бизнес. Может работа и вправду отвлекает от реальных проблем. В современном, продажным мире деньги куда важнее человеческой жизни. Ивони давно поняла это. Начиная строить свою империю думала только о достатке и благополучие, сейчас о том, на кого все это оставит.Дочь явно не является той, кто продолжит и приумножит дело матери. Алана должна была еще несколько минут назад сесть к нему в машину, остановилась, когда чья — то рука опустилась на ее плечо, резко оборачивается, бьет по лицу, а после понимает, кареглазый шатен — это ее одноклассник Уолли Ниспер. — Боевая Алана Роллод с пурпурными прядями, твою мать! — Прости, Уолли, — протягивает руку помогая ему подняться с асфальта, — Я тебя не узнала. Ты так изменился. Испугалась.Хотел пошутить или довести до сердечного приступа. Что ты здесь вообще делаешь? — Увидел тебя со спины и не поверил, что это ты, мы не виделись с похорон твоего отца, — улыбается молодой мужчина. — Ты тоже изменилась. Хороший хук правой. Вернулся в город на несколько недель. Придешь на свадьбу Люси в субботу? Слушай, нужно собраться старой компании в каком — нибудь баре французского квартала, ходя ходят слухи, что после полуночи там лучше не появляться из — за монстров. Может этим вечером? Куда пропала? Думал, ты живешь в Швейцарии, гуляешь по Альпийским лугам с козами и коровами, дышишь горным воздухом, ешь шоколад. — Может никогда. Не говори о козах, пожалуйста. — Намекаешь на свидание? Я согласен. Помню тебе нравится чай с жасмином, шоколадный торт. — Ты такой же симпатичный бездельник? Помню в старшей школе за тобой бегали абсолютно все девчонки. — А у тебя была такая смешная стрижка. Работаю в модельном бизнесе, но закончить юридический пришлось. Кстати, твоя мать организовывает мою новую рекламную съемку для известного мирового бренда. Придешь посмотреть? Как экскурсовод ты должна знать лучшие локации. — Как тот, то родился и рос, в Новом Орлеане, ты знаешь все красивые места не хуже меня.Если смогу. По правде говоря, у меня есть кое — кто, вряд ли Клаусу понравится эта идея, — кивок голову в строну припаркованного джипа. Оценивает сидящего за рулем статусного мужчину: во всем черном, пальто прямого кроя распахнуто, светло русые волосы, трехдневная щетина. Конечно же, он выглядит совершенно не так. Да ухоженный, симпатичный, но вещи более дешевы, работая в сфере моды, с первого взгляд, оценивает примерную стоимость вещей надетых на том незнакомце. — Не знал, что тебе нравятся богатые мужчины постарше. Вижу ты готова к серьёзным и долгим отношениям. На свадьбу пригласишь? Я явно не вписываюсь идеал твоего принца. — Ни слова о возрасте, — смеясь в ответ. — Встретимся завтра на ланч в Mr b's bistro. — Гамбо всегда хорошая идея. — В двенадцать. Не опаздывай. Никаких приколов. Клаус Майклсон не отличает терпением, покидает автомобиль, потому что та посмела проигнорировать настойчивый сигнал, предпочла пустую болтовню, смеется над очередной шуткой парня, позволяет тому заключить себя в объятья. Старые школьные приятели не виделись много лет и им есть, что обсудить. Подходит к этим двоим, старясь скрыть недовольство, обнимает за шею, уводит в сторону автомобиля. — Любовь моя, нам пора. Не успевает среагировать, попрощаться, смотрит вслед, сквозь закрытое автомобильное окно на оставшегося стоять в полнейшем замешательстве. Кто потерпит к себе подобное отношение, особенно в двадцать первом веке феминисток. Не понимает этого, вот таких отношений. Что с ней происходит, если право не имеет сделать без него шагу.

Это не пожар, брат, это поджог В юность заглянуть думал тока разок Но эта улыбка — точно первая любовь

Завидев, из открытой двери спальни, поднимающегося по лестнице старшего брата, он вместо какого-либо приветствия окинул бегло взглядом Элайджу и продолжил застегивать пуговицы черного пиджака. Для такого мероприятия, как свадьба, необходимо выбрать подходящий образ. Думаете сейчас самое время нравоучений и лекций на тему того, что Клаус безответственно распоряжается своей жизнью, в миллионный раз? — Пришел осведомить, о том, что я пропустил? Говори, только очень быстро. — Пришел уточнить, насколько затянулось твое очередное безразличие? Столетие? Два? Объясни свое поведение, Никлаус. Прекращай это! Что творится в твоей голове? Хоуп? — Искусство и любовь, брат. С дочерью я разговаривал этим утром. Она счастлива путешествуя по Франции. Придешь на открытие моей новой выставки? — Чем ты занят, в данный отрезок времени? — Как король города, выражаю почтение Регенту ведьм, удовлетворяю все ее потребности, защищаю от любой опасности. — Ты был предельно ясен. С этого дня за вампиров квартала отвечает Марсель. Я принял Неясытей под свой личный контроль.Хейли вернулась в поселение стаи. Надеюсь о ежегодном благотворительном бале в особняке нашей семьи, ты не позабыл. Наши сестры позаботятся обо всем. — Мне плевать… Элайджа поднял брови в ответ, не этого ответа ожидал от брата, который всегда выбирал тотальный контроль и власть. Все рухнет, если Клаус не будет контролировать каждого. Привык, что ему подчиняются, а если нет — верная, долгая, мучительная смерть. Клаус обожает всё и всех контролировать. Да, наверное, каждому приятно все держать под контролем. И дело даже не в том, что это приятное или любимое занятия. Это может противным и ненавистным делом, только если ты контролируешь, знаешь, что, где и когда происходит, кто что замышляет, предотвращаешь ужасное, появляешься во время. Элайджа, минимум надеялся на разгром комнаты, бьющиеся стекло, угрозам, спору, что тот придет в бешенство, крикам о том, что Марсель не достоин управлять фракцией вампиров, а он совершенно спокоен, словно его подменили. Такое вообще возможно? Неужели Алана так изменила его сводного брата? Любовь не знает объяснений. Вспыхнувшее из неоткуда чувство. Клаус Майклсон, как любой другой человек имеет право любить, кого пожелает, как имеет право продолжать эту весьма захватывающую игру и спектакль двух актеров, на глазах всего города. Мужчина слегка рот приоткрыл от удивления, явно не ожидая увидеть ее такой юной и прекрасной: яркая фиолетовая помада, желтые тени, больше нет прядей цвета лаванды, потратила время на смену прически, выравнивание тона решив оставить пурпурный вместо блонда. Куда еще могла пропасть девушка на шесть часов? Хорошо, что ему не пришлось ждать у салона все это время, ведь для этого есть верные и преданные слуги — гибриды.В ушах круглые серьги, для мероприятия выбрала светло-серое платье-халат длиной до колена, черные босоножки. — Здравствуй, Элайджа, — переступив порог комнаты, остановившись рядом с ним шепчет. — Мне жаль, о сломанной шее. А что если Элайджа Майклсон допустил ошибку и влияние его брата на нее не так велико, как все думают. Если она прекрасно понимает? Если она в силах во время сказать « Стоп». Не станет же он говорит с братом на юридическом языке. Строит из себя этакую ледяную, современную Снежную королеву. Подобна мотыльку слепо летящему на пламя, которое обожжет тонкие крылья, в конечном итоге сожжёт. Берет Клауса за руки, ее искренняя улыбка подобна первой любви, способна пробудить в нем что-то прекрасное. — Мы можем опоздать. — Идем. Расскажешь все позже, брат. Я позвоню. Сегодня я настолько добр, что позволю тебе развлекаться с твоей потаскухой. Кажется его младший брат переменился с тех пор, как появилась эта ведьма. Старший Майклсон понимает, чем Алана привлекла внимание Клауса, уступает дорогу этим двоим. Клаус понимал все последствия, в отличие от Аланы, растерявшейся при входе в собор.Собравшиеся смотрят на юную девушку в сопровождении роскошного мужчины. Сидящей в первом ряду Ивони хочется сквозь землю провалиться.А что могут подумать люди при виде этой пары? Что скажут ее подруги, друзья семьи, знакомые? Точно, что ее дочь жалкая и продажная, не оправдавшая надежд матери. Похож на самого настоящего шута, глупо улыбаясь идя с ней под руку мимо церковных лавок, садясь рядом с гостями. В какой — то момент появляется невеста в сопровождении отца, что вынуждает всех присутствующих подняться. Слишком влюблен, потерял голову от любви, как предпочитаю думать абсолютно все. Эта пара молодожёнов, планируя праздник настаивала на том, чтобы гости торжества процессией прошли пешком, — традиция, которую обычно связывают с Ново-Орлеанскими похоронами —под аккомпанемент, в сопровождении оркестра, от места венчания до фуршета, расположенного за город. Будя частью всей этой процессии Клаус не выделятся среди остальных гостей. Все это напоминает ему скорее похороны, которые тот ненавидит, а вот Алана выглядит счастливой танцуя с идущими рядом друзьями. Словно по волшебству выглядывает солнце и прекрасная невеста зря изучала метеопрогнозы, расстроилась раньше времени, не зная, что одна из лучших подруг самая настоящая ведьма. В Новом Орлеане возможно абсолютно все. Веселитесь и живите без забот в Новом Орлеане — городе джаза. Слушать поздравления гостей, сидеть за праздничным столом, танцевать — для Клауса хуже смерти, средневековых пыток. Отмахивается от Аланы, которая за весь вечер пыталась вытащить его к гостям, размять кости под звуки чарующего оркестра. Поняв всю безнадежность ситуации девушка соглашается потанцевать с Уолли. Почему бы и нет? Она свободна. Разноцветные огни декоративных лампочек, пустые бутылки, являющими декораций, украшением. Смотря на эту ведьму танцующую с другом задумывается о том, чтобы прекратить весь этот фарс, пока не стало слишком позно.Она более подходящая партия этому молодому мужчине явно испытывающими к ней чувства, поверьте в этих делах Клаус Майклсон разбирается очень хорошо, а не такому монстру как он. Тот может дать ей обычную, нормальную, серую жизнь, дом, полюбить, детей, которые так важны для каждого. Что может дать Клаус Майклсон? Ничего из вышеперечисленного. Смерть ходит за ним, его семьей, по пятам, коснется и Аланы. Он умер много-много веков назад, с тех пор воскресал и погибал, несчитанное количество раз, при этот продолжая существование без какой либо надежды и возможности познать безграничную любовь. Этим жалким, примитивным людям, не понять всей тягости вечной жизни, вечно сменяющие события, церемонии погребение, зарождение новой жизни. Сложный цикл бытия. У него было множество женщин из которых он запомнил нескольких, остальные забывались, стирались. Выделилась разве что Хейли Маршалл будя матерью его ребёнка, да хитрая и живучая двойник первой любви — Татьи. Кетрин Пирс не поддавшаяся его чарам, как и ее предшественница предпочла его брата, своей ошибкой, побегом с ритуала подпортившая ему существование на пять веков, как и он мстил той тем, что лишил покоя и любви, друзей, проще говоря всего. Оставив только страх и ожидание смерти. Квиты. У него были взлеты и падения, терял счет дням, месяцам и годам, столетиям. Всегда желал быть королём, видел их триумфы и поражения, войны, а вот его сестре Ребекки властители казались одинаково глупыми, одинокими, жадными, проливающими кровь ради власти, новых земель. Зачем все это, если не с кем разделись власть? Не задумываясь выбирала любовь власти, в отличие от Никлауса. И все же, в его жизни появилась любимая дочь, а сейчас эта молодая ведьма, решившая, что даже такого можно любить и прощать ужасные поступки. С чего бы? Странно, но с ней он чувствует себя живым, начал улыбаться, не думал о тьме, внутренние демоны задремали. Девушка желавшая повидать мир, сделать что — то значимое, ждет чего — то необыкновенного. Кто сможет понять от чего его сердце сжалось под ребрами, рвалось наружу, ныло. Что дарует ему облегчение? Такая невинная Алана, что напомнила о юности и радости, таком чувстве, как любовь. — Надеюсь, вы спите в разных комнатах, с моей дочерью, — подняв голову, смотрит на стоящую женщину с двумя бокалами шампанского. — Разумеется, — ухмыляется, встав, взяв в руки бокал на длинной ножке. — Я хотела рассказать, о том, что кланы успокоились после вашего вмешательства, приняли Алану. К сожалению моя дочь не обладает командным голосом. — Я лучше послушаю покаяние в грехах прошлого, за которые расплачивается ваша дочь. — Не понимаю. — Наемных убийц — вампиров просто так не подсылают. Сбросить в мессенджер номер отца Варфоломея? Если не мне, покайтесь священнику. Я надеялся на благодарность за решение данной проблемы. Клаус просто исчезает не желая участвовать в этом цирке дальше, продолжать бессмысленный разговор, разочарованная Алана возвращается в квартиру матери из нормального только, что комната кажется вверх ногами из — за выпитого шампанского. *** Пока Клаус бродил в волчьем обличье по лесам и болотам Луизианы вынуждена была остаться в квартире, с отчимом и матерью. Оставаться одной в том особняке было куда опаснее, к тому же Хоуп вернулась домой и имеет право находиться в доме своей семьи. Темной ночью ей сниться кошмар, а может просто в ее комнате слишком душно и жарко. Ногами ступает по холодной, кладбищенской земле, идет между каменных склепов. Среди всех городских кладбищ никогда не спутает старинное Лафайетт. Не видит, как выглядит со стороны, может так даже и лучше. Кремовая ночная сорочка до колена, подобная детским, на узких лямках маленькие аккуратные бантики, волосы собраны в хвост, несколько прядей спадают на лицо, в ушах серьги кольца. Помнит, как в детстве мать водила ее сюда, Алану же атмосфера старинного кладбища пугала, но Ивони успокаивала малютку дочь рассказывая интересные истории. В темноте сложно найти выход. Выйти не удасться, не только из-за черных железный резных ворот. Ухватилась за прутья, только все попытки открыть их оказались бессмыслены. Высшие силы не желают отпускать ее, грудная клетка сжимается от нехватки кислорода. Ее окружают тени. Думала, что регенту города духи простят связь с ошибкой природы. Пропадет, не проснется, если те пожелают впустить ее душу в место, где обретают покой все умершие, освещенные ведьмы Нового Орлеана. Руки красные, кожу стирает в очередной попытке открыть эту тяжелую дверь. Сломать бы, расплавь железо. Зря тратит последние силы, падает на колени. Видит яркий, теплый, манящий свет исходящий от склепа с фамилией Rollod. Эти зловещие тени знают куда лучшее ее, что правильно, а что нет. Почему нельзя вот так просто сказать «Я тебя люблю», признаться в чувствах, если все так просто чувства ясны и сильны. Вся эта влюбленность должна остаться внутри ее, так проще. Чувствовать, что он где — то рядом, улыбается — этого достаточно. Где — то слышится то ли волчий рык, то ли пронзительный, пугающий мужской крик. Черный волк морда которого испачкана кровью нападает на эти самые непонятные тени, когтями царапает лица, вырывает внутренности уже совершенно обычных людей, в одеждах разных столетий, как подмечает Алана. Не зря мать заставляля ее изучать историю моды и желала, чтобы дочь была подобной ей. В человеческом обличие, сносит головы, как тогда. Его одежда перепачкана кровью, как и лицо, Клаус выглядит совершенно обычным даже в таком пугающем виде. Волкам же плевать, кого убивать. Давно уже потеряла почву под ногами. Туман постепенно растворяется, можно рассмотреть дорожку. Все словно застыло. Берет ее на руки, ступает на потресканную асфальтированную дорожку, с ноги открывает ворота, которые поддаются ему без всяких усилий. Клаусу не привыкать нарушать всякие законы, границы. Алана дрожит во сне, глаза открывает, вся в холодном поту. На часах четыре утра семь минут. Аптечная засушенная ромашка — первое что утром берет ведьма из кухонного шкафчика. Утро не всегда начинается с кофе и вкусного завтрака. Не понимает, к чему этот сон или наоборот кошмар оказался вещим. Так наказывают ее наказывают за связь с ним? С их последней встречи прошел месяц, в городе все было как бы спокойно, вернулась к привычной жизни, на радость матери. Ивони одумавшись, что дочь дороже берет несколько выходных, которые проводит с ней. Мать и дочь готовят вместе, пытаются наладить отношения, вспоминают прошлое, ходят по магазинам. Выкладывает из измельченной ромашки магичнские символы. Сама садиться в центр, зажигает три свечи. Слишком поздно? Зен не желал мешать, отвлекать, но постучав в дверь ее комнаты, проходит, так не дождавшись ее ответа. Следит за каждым движением. Бедная девочка потеряла себя. — Заклинание очищения? Чем рассердила Предков? Кажется связь с ними давно разорвана. — Зачем пришел? Кошмар. Дело в ночном кошмаре, — холодно, отстранено, смотрит на Зена в идеально сидящем сером костюме, черных туфлях, если он выбрал такой строгий образ, значит плакируются какие — то важные переговоры. — Явно ты не похож на того, кто поможет. Я занята, как видишь. Все еще болею, по версии мамы, но как только закончу примусь за документы для подавших заявку на посещение Новой Зеландии. — Мне жаль, Алана. Я перегнул палку ударив тебя. Все творили глупости будя молодыми. Это было не правильно, но весело. Все же я рад, что ты вернулась домой. Ивони желает отвести от тебя беду. Ты понимаешь, чем все закончится? Это не отношения. Клаус использует тебя ради выгоды. От Майклсонов не жди ничего хорошего. Сколько поколений ведьм и колдунов страдали по вине этой семьи? Не причиняй матери куда большую боль. — Хорошо, все мужики козлы. Давно поняла это. — Знаешь, почему Винсент Гриффит был прекрасным лидером и регентом? Почему о нем слагают легенды? Почитают? — До сих пор не понимаю, почему выбрали меня. — Молодая и сильная ведьма, то что нужно для поддержания порядка среди молодого поколения. Винсент предпочитал молча наблюдать пока куда более худшие монстры поубивают друг друга, сохранять ковены в безопасности. Советую поступить так же. Та, кто все сносит, стерпит промолчав. Душу сломать не так просто. В ее жизни было достаточно мужчин вынуждающих ее только удостовериться в правдивости слов. Не просто так она обозлилась на представителей сильно пола. Страшно столкнуться с чудовищем в человеческом обличие. Рисковано? Не повезло увидить самого Клауса Майклсона еа пороге квартиры, хорошо что если не из-за баланса природы, так из-за заклинания границы не может пройти внутри. — Ник, ты вернулся! — радостный возглас девушки появившейся в прихожей. — Думаю, я могу войти, — во время рукопожатия специально притягивает к себе, демонстрируя свое превосходство. — Клаус Майклсонсон, тот, кто не нуждается в представлении, — тянет мужчина, освобождая проход. — Зен Хьювер. — Фантастика, обо мне знают даже в этой дыре, — улыбается в привычной манере. — Только не говори, что нам снился один и тот же сон, — вопросительно смотря на него. — Кто-то разворошил опасное осиное гнездо, — сжав ладонь в кулак. — Я с радостью посмотрю на очередную смерть моей матери, с превеликим удовольствием отправлю ее назад в Ад. Поверь, в убийстве родителей мне нет равных. Ты идешь со мной, Алана. Клаус говорит так спокойно, как будто для него это обыденность. — Или нам хотят передать важное сообщение, — вмешивается в разговор чернокожий мужчина. Умирать никому не хочется, правда ведь? От того, что проблема ясна и понятна легче не становится. Не боится, не убегает от проблем, предпочитает решать возникшие проблемы. Клаус забравшись на крышу одну из каменных склепов осматривает территорию, вдыхает ненавистный запах такой знакомой, с детства ромашкой, которой пахла его мать Эстер. Лишние свидетели не нужны. Верным решением было позволить все решить самой? На ее плечах достаточно груза. Руки опускает в чашу наполненную кровью. Территорию оградила кругом из белоснежной соли. Острым лезвием ножа ранит ладонь. С носа выступает кровь. Так только сгубит себя, всю трясет, нож окровавленными руками погружает в почву.Если бы можно сделать все иначе. Майклсон спрыгнув с высоты оказывает у черны, пройти внутрь не может, поэтому ведьма сама покидает барьер, в глазах все еще темно. — Чего они хотели? Зачем все это? Зачем им я? — Предупредить о надвигавшейся опасности на город. Неужели о штормовом предупреждении нельзя прочитать в интернете. Это гораздо удобнее, ваших древних, жутких методов, — кричит смотря на небо. — Надеюсь вы меня поняли! Сейчас двадцать первый век! Думают явно не об одном и том же шторме? Желали предупредить о порыве страсти или ветра? Еще не понимают.Защитить город сможет с помощью ритуалов, вместе с главами ковенов, Клаус предупредит фракции, примет меры.Жалко будет, если такой прекрасный город вновь будет разрушен уроганом.Сумет ли защитить себя? ***

Ай, малолетка Ой, малолетка В темноте обрывается лента

Комнату освещает свет свечей. Мрачно, но не катастрофично. Этот день не отличался от прожитых. Стало проще, после минование угрозы, смогли устроить достойный день ковенов, почтить память Предков. Ей пришлось повязать на свою шею шелковою ленту, несколько часов принимать в дар животных, благословлять ведьм, колдунов. Не думала, что это может так утомлять. Желает только рухнуть на постель, уснуть. Стоящей за спиной Клаус покрывая ее нежную шею поцелуями, помогает развязать ленту, которая та считала самой настоящей удавкой, ошейником, шелк падает на пол. Этим вечером слишком близко подпустила к себе. Кажется она не против и все это нравится. — Вот как объяснить старшему поколению, что не обязательно дарить коз для жертвоприношения? Я так собственную ферму открою, через год. Что думаешь? — Кланы слишком принципиальны, надоедливы. Мне важнее новое поколение. Главное, что все ковены знают свое место, благодаря тебе. — Еще скажи, что я прекрасный лидер, — глаза прикрывает. — Сойдёмся на лидере, которому нужно много чему научиться. Достал из кармана куртки свернутую бумажку, передает ей в руки, силой обернул к себе. Алана непонимающе смотрит в его светлые глаза. — Хейли никогда не должна заполучить это заклинание. — Я поняла. Надежно спрячу ради тебя. С этим не стоит шутить, Клаусу не нужно объяснить это. Прочитав написанные строки, на латыни она понимает, что это то самое скорректированное для гибрида проклятие Полумесяца. Не знает, что делать с этим, зато знает несколько заклинаний скрытия. Клаус ступает на валяющуюся ленту, охватывает руками за талию, поцелуй дурманит не хуже выпитого им ранее алкоголя. Прекратить бы это во время. С чувствами не стоит так играть, не стоит доверять инстинктам обладать кем — то. Только глаза Клауса Майклсона закрыты. Всегда добивается своей цели, любыми способами. Он сам не далеко не подарок, не каждый вытерпит его невыносимый, вспыльчивый характер. Видимо это целое искусство, не для всех. Руки сжал на бёдрах, придерживая ее, та избавившись от его куртки, сжала руки на его шее не очень знает, как вести себя, главное, чтобы тот не отпускал ее, иначе рухнет на этот деревянный пол. — Так ты обещаешь мне, что больше не будет никаких коз? — прервав очередной поцелуй, не придумала что спросить, в этот момент, бумажка давно выпустила из рук, осталась на полу, по пути в его комнату, необходимо было отвлечься от его настойчивых поцелуев, волны жара распространявшегося по телу, вздрогнула от его прикосновения, слышала звук молнии платья. — Об этом можно подумать завтра, — поддается, позволяется ей снять с себя черный джемпер, прежде опустил ее на пол, избавляется от кожаного платья. В темноте не рассматривает какого цвета ее нижнее белье. В темноте пытается рассмотреть его тату в районе правого плеча. Отбрасывает на постель, нависнув сверху, оттягивая с силой зубками нижнюю губу, отстранившись буквально на мгновение, чтобы она могла вздохнуть, старательно пыталась стянуть с него эти злополучные джинсы, тот злится, награждает лёгкими царапинами внизу живота, приподнялся на бедрах, желая облегчить ей эту нелегкую задачу. Хитро — хитро улыбнулся, целует упругий живот слизывает выступившие из ран капли крови. Все это придает остроту ощущениям. Есть ли предел вожделению? Примажется к нему ближе, сходя с ума от каждого касания, кожу груди опаляет своим горячим дыханием, та пытается поцеловать его в губы. Вместо задуманного проще подчиниться ему. В подобные моменты в нём пробуждалась пылкая, творческая натура, не сдержан, демонстрируя это жадными ласками. — Не так грубо, — простонала, по всей видимости, желая напомнить, что она человек или на это есть иная причина. Абсолютно наплевать на стеснения, последствия. Сейчас есть только они, как единое целое: соприкосновения разгоряченных тел, стоны, накатывающее волнами удовольствия. Как объяснить то, что глупая Алана Роллод посмела влюбиться не в того? Как объяснить, то что она не сказала ему о том, что до этой ночи, у нее не было мужчин, от этого ее неуверенность и скованность. Не было времени? Не интересовали перепихи, статус на одну ночь? Не достаточно пила на вечеринках, чтобы отдаться первому красавцу? Строгое воспитание? Боялась боли? Пересмотрела мультфильмов Disney, романтических мелодрам? Перечитала книг с Happy End. Воображала, что это все произойдет красиво, в постели усыпанной лепестками роз, ароматические свечи? Может просто рядом не было того, кому она доверяет, ведь если нет доверия вряд ли выйдет что — то. Все вышло так спонтанно, впрочем, как и бывает в жизни, но она не пожалеет обо всем произошедшем прошлой ночью, а царапины затянутся.

Ты давай, братан, потеху прекращай С этим не шути — потеряешь семью

Разговаривая с матерью по видеосвязи Хоуп кажется счастливой, вдали от семейных передряг, путешествуя по Франции вместе с Романом. Хейли совсем кажется ничего не чувствует, взволнована, пытается улыбаться, вслушивается в то, что говорит дочь. Она рассказывает о поездки в Disneyland что попробовала, зарисовала лавандовые поля и сейчас они остановились в маленькой девушке Верхнего Прованса. Волчица понимает, что должна начать этот серьезный разговор со взрослой дочерью, но не решается, не может подобрать нужных слов, как Хоуп отреагирует на новости о новом увлечении отца? Особенно учитывая все обстоятельства и возраст. Как ей все объяснить? Объяснить, что Клаус влюбился вот так резко, забросил все дела, думает только о притягательной и желанной молодой ведьме. Если не поймет, не примет, возненавидит, попытается воспротивиться, отомстить за все страдания: свои и любимой матери. Тогда непременно лишиться своей совести. Пережили слишком много, не самого хорошего. Обещал всегда быть рядом, оберегать от любой беды. Нет больше той милой маленькой девочки нуждающейся в защите, нет бунтующегося подростка с вечными проблемами и запутанными чувствами, но есть взрослая прекрасная женщина. Если обиду затаит глубоко внутри себя, которая с каждым годом, будет нарастать подобно снежному кому.Если поступок отца расценит, как измену и попытается отомстить, она же не лучше его, если в сердце вспыхнет ненависть и ярость? В один день заявит, что у нее нет отца. В любой ситуации важно разговаривать и говорить правду. Хоуп не пять и не пятнадцать, когда подобная ситуация расценивается, как самое гнусное предательство, в силу возраста или бушующих гормонов. Хейли Маршалл пытается оправдаться перед своей совестью, что не знает где Клаус Майклсон, чем занимается, где находится, не посвящает ту в свои дела, что она давно не живет с ним в одном доме и ей наплевать: жив он или мертв. Она часть семьи, но не его жена. Молчит, задумалась о том, что обещала быть с Клаусом прежде всего партнерами ради общей и любимой дочери — Хоуп. Слишком дорого заплатила за одну бурную и пьяную ночь. Видимо, Маршалл упустила тот неприятный факт, как сильно привязалась, за десятки лет к человеку, с которым была одна ничего незначащая ночь, за которой последовали не самые лучшие последствия. Могло ли все быть иначе? Возможно, в какой-то параллельной вселенной они вообще не узнали бы о существование, не появилась бы на свет их прекрасная дочь. Возможно, наоборот, создали бы крепкую и счастливую семью, с тем условием, она бы послушала Кетрин Пирс, ну у той были серьезные планы на благородного Элайджу, а Хейли бы перетерпела, перегорела, подчинялась, в конечном итоге осталась с отцом дочери, а не знала, что делась с чувствами, кого выбрать, не бегала из одной постели в другую. В данном исходе событий все бы успокоились, получили желаемое, только Кетрин пришлось бы дрожать от страха при виде Клауса, а Хейли прятаться за его спиной не желая лишений раз сталкивать с той стервой, которая испортила всю ее жизнь и которую та ненавидит. Тяжелые взаимоотношения между ними сложно описать: ради дочери готовы на всё, а вот в остальном, как кошка с собакой, особенно в делах власти и территории или навсегда прийти к общему решению или строго разделить на « твое» « мое» или все под управлением Клауса. — Мам, у вас точно все хорошо? Связь плохая? Ты меня слышишь? Ты какая — то грустная. В городе все хорошо? Стая? — В городе все тихо. Разговаривала с отцом? — Конечно, мы каждый день созваниваемся. Он боится, что я объемся лягушачьих лапок. Я планирую остаться до конца месяца. Ты не против? Мне здесь так понравилось! Столько еще нужно увидеть. Жаль ты и Деклан не поехали с нами. Может в следующий раз все вместе слетаем в Ирландию? Что думаешь? Я там еще не была. — Твой отец вместе с Аланой. — Что? Серьезно? Почему он мне ничего не сказал? Почему я узнаю об этом вот так? — Ты должна была узнать это именно от меня. Я его не понимаю. — Не думай об этом. Он всегда возвращается. Знаешь, появляется в подходящей момент, всех спасает. Вернётся ли в этот Клаус Майклсон неизвестно. Имеет право на любовь, покой, внутреннюю гармонию, в этот раз его дочь верит в это. Просто отключает видео звонок, кладет телефон в сторону, сворачивает на постели калачиком, руками обнимает подушку, не позволит себе расклеиться, слезам взять верх.Стоящий в дверях и наблюдающей за всем этим Роман по правде говоря, не знает что делать, как поддержать ее, слышал весь разговор.Хоуп предстоит поработать над прощением, потому что обида сказаться может на всей дальнейшей [вечной] жизни, отношениях и прочем. Ненавидеть вечность — очень долго. Мысленно она подготавливала себя к тому, что однажды в жизни ее отца появится женщина, не будет же тот вечно одинок, замрет, закроется от всех, как прежде. Только не в силах принять происходящее, на деле это оказалось гораздо сложнее. С этого момента все изменится, как прежде уже не будет. Этот неприятный факт Хоуп принимает, ведь внимание отца теперь разделится на две части: семья и новая любовь. Отпустит, простит, поймет отца — станет гораздо легче. Короткая переписка Клауса и дочери сводится к нескольким предложениям: Klaus: Ты злишься? Hope: Нет. Люблю тебя, пап Конечно же Хоуп злится, да так, что собственноручно прикончила бы его, с превеликой радостью. На сердце так неспокойно.Просто не знает, как себя вести в подобной ситуации. Неужели отныне в ней будет бороться прощение против ненависти? Готова простить в моменты, когда отец проявляет по отношению к ней светлые чувства, помогает в трудную минуту, дает мудрый совет, тренирует, ему может доверить некоторые секреты, когда вся семья собирается за праздничным столом и все вместе смеются и обсуждают что — то интересное, сжигают желание на удачу, в Рождество, шумно и весело празднуют Марди Гра.Ненавидит, когда видит, как остальные несчастны по его вине. Как быть, когда оказалась на распутье: с одной стороны расценивает это, как двойное предательство, с другой он все еще остается ее любимым отцом, готовым на все ради нее, с детства чувствовала, как тот любит ее. Простит, как бы тяжело не было, найдет в себе силы перебороть себя, а точнее просто закроет глаза на все. Сумеет ли справиться с обидой в душе — вряд ли.

Хоуп не видит мучений матери, что очень хорошо, просто не вынесла бы этого. После разговора Хейли садится, на пол, выпивает виски из стоящей рядом бутылки, которую можно отнести, скорее, к некому элементу горя, стекло трескается в ее руках, появляются слезы, осколки ранит руку, но все равно исправить уже ничего невозможно.

Ходит с допросами твоя жена (Да пиздец)

Совершенно не зная чего ожидать, в первую очередь, от отца своей дочери, Хейли покупает Айриш с виски, идет к офису, в котором работает Ивони Роллод. К счастью, ждать долго не приходится. Пить холодный кофе вряд ли приятно. Женщина в строгом белоснежном костюме, бежевых босоножках с открытой пяткой, в ушах массивные квадратные серьги. Замерла у стеклянной двери, дает указание стоящей рядом помощнице, передает той планшет. На улицу выходит одна. — Легендарная альфа стаи Полумесяца Хейли Маршалл-Кеннер. Чем обязана вашему визиту? — Кофе? Там нет яда, — протягивает бумажный стаканчик. — Я здесь, как мать. — Благодарю. Ивони, отходит в сторону, присаживается на деревянную скамейку, тяжело дышит, сжимает в руках бумажный стаканчик. Этот разговор [допрос] должен был состояться, оставался вопрос времени: не сегодня, так завтра. Ивони пережив столько взлетов и падений, стартов, крахов абсолютна собрана и готова.Бизнес заколяет нервную систему или расшатывает. — Мне нужна ваша помощь. Только вы можете рассказать мне об Алане. Чего от нее ожидать? Я против всего проходящего между ней и отцом моей дочери. Боюсь предстать, как на это отреагирует Хоуп. Раньше она не видела отца с другой женщиной, в отличие от меня. Такого повидала, поэтому предпочитаю игнорировать его новое увлечение. Ничем хорошим это не закончится.Я переживаю, что тот манипулируя заставит ее совершить ужасное, к примеру проклясть стаю Полумесяца, убить кого-нибудь, обратит в вампира. — Алана мой единственный ребенок. С детства у нее было все, тихая домашняя девочка, предпочитала занятия вместо парней и подруг, вечеринок, но серой мышью никогда не была. Я позволяла ей развлекаться, праздники.Моим решением было отправить на обучение в Швейцарию, потому что я не знала как быть с ней после смерти ее отца. Моя дочь была слишком привязана к нему, тяжело переживала эту потерю, тогда случился первый всплеск магии, пришлось все рассказать. Хорошо, что это произошло в осознанном возрасте, не нужно тратить время на контроль эмоций и магии. Любовь к скорости, кожаным курткам явно не черта переданная мною. Ее отец был таким — свободным, порой плюющем на принципы. Должен же был наступить момент, когда она взорвется, проявит свой характер, уйдет из дома. Она все вытерпит, но если разозлить — проявит характер. Я была не готова к таким переменам, к ублюдку, как Клаусу Майклсону в ее жизни, тому, что она продастся ему, словно дешевка. Еще я узнала, что ее могли убить наемники — вампиры. Пришлось связать свою жизнь с жизнью дочери, жаль, что это временно, но успокаивает. Все же некоторые меры мне пришлось принять. Вот что выходит, когда отгоняешь каждую букашку от любимого ребенка. — Да. Еще несчитанных врагов семьи, сильнейшего духа Пустую, отправляешь в закрытый пансион Сальваторе, пытаешься оградить от сумасшедшей семейки и дурного влияния. Все, что я делаю только ради Хоуп. Если хотя бы волос упадет с головы моей дочери. — Тоже самое касается Аланы, — резко заявляет Ивони. — Я предупредила. Разумеется не все благо, что делают родители ради ребенка, эти две женщины, на своем личном горьком примере знают это, молча выпивают кофе с алкоголем, возможно, именно сейчас это было необходимо.

Да и ваши с пацанами уже стынут дела Но не понимает он, закрыты глаза В голове любовь одна

Элайджа не понимает, почему его брат не является на сбор вампиров, на заброшенном заводе, забрасывает дела стаи, строительство, вместо ответа на сообщения присылает совместное фото с Аланой. Что происходит с его братом? Отказался поучаствовать в сборище и лишний раз продемонстрировать, что тот король Нового Орлеана? Это совершенно не похоже на Никлауса, которому чужды такие понятия, как доброта, забота, а самое главное — любовь. Смотря на фото Ребекка только надувает губы. С нее достаточно передряг, в которые ее втягивала семья. Тратить время на вечные попытки воссоединить семью, спасти Клауса может Элайджа, а сестренка всегда предпочтет налаживать личную жизнь. Как логично, объяснить, что происходит с Никлаусом? Уж точно не любовью, тем, что его потянуло вспомнить юность, бурные времена полные страсти. *** В начале недели Алане кажется, что самая ее огромная проблема — собрание городского комитета организации работников в сфере туризма и развлечений, хотя ей кажется, что те прекрасно развлекают себя за бутылкой пива, походами по барам. Сбежать бы от этих скучных, серьезных людей. Выделяется не только цветом волос, но и одеждой: кожаная юбка с молнией, прямо по середине, цвета золото, укороченная белая майка из кашемира, черные гольфы с узором ромб, на ногах удлинённые ботинки на устойчивом квадратном каблуке. Как возможно совмещать правильность, строгое воспитание и такой необычный, бунтарский стиль в одежде, байк, как средство передвижение. Странно, что выйдя из здания первым видит Клауса облокотившегося о перила лестницы. Неужели что — то опять случилось или просто тотальный контроль, как еще моячек не установил в ее мобильным. — Это слежка? — спустившись с лестницы. — Глава школьного театра? Как ты согласилась на это? — Откуда ты знаешь? Только не говори что… — Я видел твое выпускное фото с короткими волосами, а какую вдохновляющую речь ты написала. — Гореть мне в Аду! Кого из моих друзей ты допрашивал? — Есть много достоверных источников, таких, как Instagram. — В следующий раз попрошу всех, кого я знаю, удалить мои старые стремные фотки! — Это не поможет. Руки запускает в его идеально уложенные волосы, взъершивает, выражает веселость, кажется за все это время Клаус Майклсон в радостном настроении, неужели из-за нее? Стала той, что заставляет его смеяться. Стала новой Музой? — А ты выглядел примерно так в древности? — Я выглядел восхитительно во все времена. Зло должно быть всегда притягательным, в любое время дня и ночи. Не сложно предположить, какие чувства парят между этими двумя. Легко позабыть обо всем, когда влюблен. Алана руку запускает в карман его куртки, достаёт мобильный телефон, не позволяет ему схватить себя за руку. Клаус явно не из тех, кто побежит за девушкой, даже не подумает об этом. Отдаляется от него, заходиться от смеха, все же тот ведет себя так же, забывает обо всем, позволяет себе расслабиться. — Тебе не удасться избавиться от улик! — А пароль « Планета 666», » Страшный волк», «Величайшее зло». — Попробуй «Необходимое зло». Яркая, провоцирует. Не спастись от его цепких рук. Объяснять не стоит блеск во взгляде при взгляде на нее. Имеет право хохотать открыто, совершать подобные глупости, особенно, когда влюблена. А что в этом плохого? Собственно вполне естественно любить кого — то, дарить всего себя, пропасть. Ей всего двадцать четыре, а задумается она, о серьезных вещах ближе к тридцати. Горячий, страстный и в то же время нежный поцелуй оказался куда лучше всяких ненужных слов. Уверена, что Клаус Майклсон, тот самый, единственный, которого она любит, рядом. Не боится вместо прекрасных чувств, что видела в фильмах о любви, со счастливым финалом останутся болючие синяки и шрамы, от несчастной любви. Целуя его старается донести ему « Я твоя. Я не предам». « Посмотри, на меня Алана.Я сделаю тебе больно. Неужели ты не видишь этого» — пытается передать взглядом серых глаз. Ведьма цеплялась руками за его черную кожаную куртку. Притянула ближе к себе, возвращает мобильный. Улыбнулся, простит её за это дурачество. Если подумать, то Клаус считал, что в кого-то влюбиться не стоит.Знает по собственному опыту, о возникшем из ниоткуда чувстве, бьющем в голову. Этого просто не объяснить. Просто резко, не можешь дышать без другого человека. Не может быть, что нужный человек стоит напротив его. Верит, что именно она, даже если все происходящее между ними изменится, она не исчерпает душевность, прочность, останется рядом с ним, не оставит в сердце пустоту, задумывается о будущем, смотрит вперед. Решение принял за миллисекунду, глядя прямо в глаза. И как бы Майклсон не старался переубедить себя в обратном, сердце не слушает голос разума. Как теперь жить дальше? Не каждый день правда вылазит наружу. Понимает за что продалась ему Алана. Почему дочь не рассказала обо всем ей? В конце следующей недели помощница приносит в кабинет Ивони приглашение на ежегодный благотворительный бал организованной Майклсонами. Что ей делать, если прекратить не может все это? Повлиять на дочь? Доказать, что Клаус Майклсон не тот, кто нужен Алане. Может только пойти на мероприятие, надеясь увидеть дочь. Сидя на постели, забросив нога за ногу осматривает комнату, в которой живет ее Алана, конечно же ей было лучше дома, а не здесь. — Почему ты ничего не рассказала мне? Ты, как и другие — наследия ковенов. Именно мы должны вас защищать. — Ну да. — Как ты вообще согласилась на это? Знаешь, какие слухи ходят о тебе? — Продажная шлюха — ведьма. Подстикла Клауса, все в таком духе, я слышала, но зато все живы и здоровы, в городе мир, а это важнее всего глупых разговоров. Я забросила работу? Нет. Не занимаюсь ковенами, не исполняю обязанности Регента? Нет. Не поверишь, но был момент, когда я думала, что умру, переживала, ты бы волновалась еще больше. Здесь даже комфортно, я нашла ковер, библиотека рядом, я же с детства обожаю читать, доступ к гремуарам Эстер. Тебе нужно увидеть, чему я научилась. За себя сумею постоять. Я привыкла ко всему. Не верь, если тебе сообщат о моей смерти. Я знаю, что делаю. — Клаус подпустил тебя к гремуарам матери? — Ага… Он доверяет мне, как и я ему. — В любом случае никаких отношений. Поняла? Мне все это не нравится. Меня одурачить у тебя не выйдет. Страшно подумать, чем все может закончиться. Не уверена, что здесь нет пыли, не водятся летучие мыши или крысы. — Уже поздно… Что бы не происходило ты всегда выбирала бизнес и работу, продолжай поступать так же. Я даже понимаю Клауса, в плане, почему иногда семья заставляет желать смерти. — Ты слишком изменилась. — Или всегда была такой. Послушай, мам, я очень сильно люблю тебя, но если вздумаешь объявить войну, настроить ковены против Майклсонов погибнет куда больше людей. Я этого не хочу, как и ты. Выходит из — за деревянной ширмы в черном топе, юбка цвета лаванды из перьев, в тон закрытые ботильоны, на руке несколько браслетов, отказалась от сережек. Если бы можно было отмотать время назад, все изменить. На ежегодном балу Неясытей на Алану смотрят иначе, некоторые склонят голову. Для большинства гостей она не только регент Нового Орлеана, но и девушка Клауса Майклсона, хозяйка дома, а значит достойна почтение. Она не привыкла к вниманию, в какой-то момент сжимает руку Клауса, ожидал ее внизу лестницы. Что означал этот жест? То, что они вместе против всех? Поддерживают друг друга. Ей страшно от всего происходящего? Всей заинтерисованности к ее персоне? Танцующих полуголых девушек? Музыки? Голова кругом от всей этой вычурности, украшений, прожекторов, огней тысячи ламп, композиций воздушных шаров. Глаза разбегаются от роскоши помещения, две широкие лестницы ведущие на второй этаж, украшены белоснежными цветами. Мимо нее проходят официанты в черно-белой форме. Не знает, как вести себя или наоборот наслаждается всем этим. Ивони выбирает спрятаться у барной стойкой. Кетрин Пирс не упускает возможности перетянуть одеяло на себя, точнее все внимание гостей во время речи отца прародителя этого сообщества — Элайджи Майклсона. Стоя рядом с ним, улыбается приторно — сладко. Традиционный медленный танец. Пары кружат по паркету, только Алана все время не сводит взгляда с центральной пары. По правде говоря она далека от подобных танцев, отказать не могла. Для этого же и организовывают подобные балы. Клаус останавливает проходящую мимо них брюнетку желавшую присесть у барной стойки. На ней длинное вечернее платье силуэта «русалка», из прозрачного фатина с подкладкой из ткани пудрового цвета покрыта абстрактным золотистым узором. Вкрапления серебряных пайеток пояс из камней на талии. Вместо привычных каблуков сандали, на голове украшение эмитирующее венок из оливы. — Какое изощрённое испытание ты придумала в этом году? Слышал несколько вампиров Марселя желают присоединиться к этому жалкому сообществу недоаристократов, — большим пальцем касается подбородка, вынуждает посмотреть в глаза, только больше нет того запуганного и затравленного взгляда, сменился на взгляд полный — Принести в полночь, на серебряном блюде, сердце одного высокомерного гибрида или юной ведьмы, что так глупа и наивна, если связалась с тобой. Заранее знала, что тебе не понравится, — отвечает женщина. — В изощренных пытках нет никого лучше тебя. Посоветуешь? Придумал что — то оригинально? — Стоп! Друзья не убивают друзей, возражает Алана. — Но убивают неугодных предателей, с помощью хитрости, ловкости, смелости, — кивок голову в сторону одного из гостей. — Значит это он решил пойти против своих? Будет весело. — Нет! Не весело Ник! Ты не будешь этого делать! — встала впереди него, что позволило Пирс отойти.  — Это закон Неясытей, к сожалению, я не имею право вмешиваться в их разборки. — Нужно было давно запретить Клаусу посещать Эрмитаж, — все, что в силах выдавить из себя Кетрин, только вряд ли эта шутка была сейчас уместна. Все это больше пугает Алану, ей трудно дышать, бессмысленно проливать слезы, ротик следует держать на замке. Схватив за руку, уводит на улицу. Ведьма чувствует себя использованной в очередной раз. Шагает туда — сюда, не понимая, что это только нервирует Клауса. — Чувствуй себя, как дома. — Место, где убивают сложно воспринимать, как дом. Это знаменитая показательная казнь твоей семьи. — Это жестокая реальность, Алана. Предателем нет места среди нас. Пойми это! Я никогда не оставляю врагов в живых. Никогда! Я нехороший человек! Разве ты не поняла это? Не может оставаться здесь, рядом с ней. Любая девушка только и желает, чтобы ее обняли, были с ней рядом в подобный момент, а самое главное утешили. Клаус Майклсон не станет играть роль жилетки, в которую можно поплакаться. Алана Роллод наперекор привитым с детства убеждением, разнице между добром и злом последует за ним, вновь сожмет его руку в своей, продолжит общаться с гостями, позволит себе бокал шампанского окончательно разочаруется в том, что добро может существовать без зла. Грань давно стерта. Свет отбрасывает тень. Наконец — то Кетрин может присесть, выпить не сразу обращает внимание на сидящую с бокалом красного вина Ивони Роллод. Досадно после очередной, пустой попытки образумить дочь. — Миссис Пирс! — явно узнала эту женщину, которую видела с Элайджей. — Все думают, что я конченая стерва. — Это проблема? — Проблема пить в одиночестве. Дочь влюблена в того, кто явно не вписывался в ваши стандарты. — Клаус уничтожит ее, а я должна просто сидеть и смотреть на это? — Уже уничтожил. Я предлагаю наслаждаться шоу, которое мне позволил устроить Элайджа. Все начнётся с минуты на минуты, по моим подсчетам. Этим вечером Кетрин Пирс играет роль греческой богини — Фемиды. Олицетворяет закон, справедливой, карающий, единый для всех и беспристрастного. Повязка на глазах богини символизировал не слепую жестокость, как можно подумать, а то, что Фемида беспристрастна, слепа к богатству, регалиям, положению и воздает все только по праву. Не могла же Кетрин Пирс быть настолько слепа, не увидеть таких элементарных вещей. На виду у всех один из гостей падает на пол, сплевывает сгусток крови. Как не почувствовал жжение в желудке от волчьего яда. Одних карает. Других защищает. Эта брюнетка защищает лишь себя, встает, идет сквозь толпу расступившихся, берет с подноса деревянный кол любезно предложенный официанткой, точным движением всаживает в сердце. Тело у ее ног покрыто серыми венками. Только вот мучается от яда не вампир, на которого ранее указала Клауса, а тот, что посмел выдать тайный план брата из Неясытей ей. — Предатели заслуживают долгой и мучительной смерти от яда оборотня, но я была милосердна. Никто не смеет идти против братьев и сестер, плести тайные заговоры, планировать переворот! Никто не посмеет! Она давно повязла во всех грязных делах, по этой причине жалости испытывать не должна, в отличие от Элайджи, который горько сожалеет, что позволил ей устроить это своеобразное наказание и казнь. Имел право права преподать урок желавшим пойти по стопам предателей. Ведьма просидит на постели, не сменив одежду, не сняв обувь, в полном одиночестве, до самого утра. ***

С тех пор он будто замер Жить не может на виду Через грудь ветер свищет Сквозь огромную дыру

Темнота и бутылка виски. На ней длинный шелковой халат цвета изумруда. Устроилась на полу, вместо кожаного дивана, на котором разлегся Клаус, голову приподнимает, только ради глотка обжигающего виски, который поставил на груди. Нравится вот так лежать смотря в потолок? Она не спешит опустошать свой граненый бокал, всматривается в янтарную жидкость. — Вот дерьмо! Слушай, это не правильно так относиться, избивать.Твой отец точный псих. Мне жаль Ник, что тебе пришлось пережить все то. — Викингу важно было вырастить воина, а не художника. — Может ты был рожден, чтобы творить искусство? Я бы не смогла жить в лачугах, выживать, каждый день искать еду, а если нападут? Не прижилась бы и в средних веках, с инквизицией и чумой. Девятнадцатый век часто романтизируют, но эти корсеты, в которых невозможно дышать. Возможно восьмидесятые, что думаешь? Там хотя бы уже был телевизор и ванная. — Замужество с согласия родителей, производство наследников, если бы тебе повезло выжить. В худшем случае смерть: об болезни, при подах или от рук врага, возможно милосердие и рабство. — Не стоит говорить о мертвых и смерти. Меня это пугает, после похорон отца. Еще я боюсь змей. Если не думать обо всех ужасах, то мир прекрасное место. — Предпочитаю, чтобы мертвые оставались мертвыми. — Я бы вернула отца, потому что скучаю по нему, изучала заклинание воскрешение, даже те, что создала Давина Клер, но это не правильно. — Надеюсь твои отношения с семьей, получше, чем мои. — Слышала разногласия у Майклсонов решаются с помощью клинков в грудь и сну в гробу. — Да, Ребекка будет очень счастлива пообщаться с тобой на эту тему. Не легко принять очередное предательство со стороны семьи или вечные нравоучения. Данное своеобразное наказание порой необходимо. — Понимаю. — Судя по тому, как ты была напугана, быстро согласилась на сделку в твоей семье не все так идеально. Еще раз убедился, что идеальных семей не существует и с уютных домов не уходят. Тяжелый вздох, не посмеет рассказать, объяснить, что ушла после пощечины отчима, наверное тысячу раз пожалела о той вечеринке, что перебрала с алкоголем, что села за руль не контролируя себя, попала в ту аварию.Скажи ему правду не известно, как отреагирует и кого убьет первым. — Что за вздох отчаяния и безнадежности? — Вспомнила, какие идеальные отношения у меня были с отцом. Байкер работающий в автомастерской, когда мама элегантная и успешная бизнес леди. У нее на меня совершенно не было времени. Помню, как они ссорились на этой почве. В тринадцать отец забирал меня со школьной тусовки, впервые посадил за байк. Я влюбилась в звук мотора и эту свободу, ветер.В пятнадцать трес, ударил, узнав, что друзья могли втянуть в нехорошую историю, спас и защитил от всего, полиции.После той ситуации словно очнулась, вернулась к учебе, книгам. Крутой в школе хотелось выглядить куда больше, чем терпеть издевки тех, кто считал меня богатенькой лузершей. Я поступила на первый курс университета, отец умер от остановки сердца. Не то, чтобы я не была готова, к тому дню, когда родители умрут, это нормально. Я была не готова узнать о том, что я ведьма. Думала, это глупые сказки для детей. Спустя год после похорон мама сошлась с Зеном, который визуально больше подходил ей, нежели мой отец не любящей светские мероприятия и брендовые вещи. Я этого не понимала. Иногда мне казалось, что родители из разных миров, а были вместе только ради меня. Зен бизнесмен, колдун любящей контролировать абсолютно все и всех, требует подчинения, даже его сын боится возразить. Я не могла так жить. Иногда я задумаюсь, что неужели меня нужно бить, чтобы я одумалась? — Как мне это знакомо. Я бы не желал, чтобы моя дочь познала всю мою злобу на себе, как в юности я познал на себе ненависть Майкла, из — за этого потерял себя, вымещал все на врагах, невинных, семье. Этот круг Ада должен был прерваться на Хоуп. — В жизни много чего случается, но ты хороший отец, потому что твоя дочь счастлива. Я считаю это главным. Подумай, несмотря на все она сумела выбраться из всего этого, а ты ее не подвел. — Ускорю процесс восстановления мотоцикла пригрозив механику медленно вырывать его конечности. — Это правда? Его можно починить? Алана смотрит ему в глаза, в этот самый момент выглядит счастливой. В его груди и так пустота, наверное проще было бы пережить полчище врагов или клинок Папы Тунды в сердце. Поднимаясь сжимает в руках бокал. — Да. Все еще боишься смерти, но не садиться за руль после аварии? — Ник, у каждого свои страхи, — поднимается с пола. — Змей я тоже боюсь. — Если бояться смерти, то обязательно умрешь. Слишком поздно осознала смысл сказанных им слов. Майклсон не из тех, кто шутит. Его движение вынуждают вздрогнуть. Алана упала бы на этот пол, от того, что тот оказался рядом с вампирской скоростью, Клаус прокусив запястья насильно подносит его к её губам, вынуждая выпить кровь с привкусом соли, метала. От неожиданности выронила бокал из рук. Он с ней не подумал бы церемониться, от такой сильной хватки у человека могут и кости хрустнуть, явно позабыл от этом. Вдохнула кислород ртом, приступ тошноты к горлу, который она должна контролировать был явно не кстати. Шелк пачкается алым. Клаус тянет ее в беспросветную тьму. По всем законам жанра, сейчас должен появиться прекрасный принц на белом коне, победить и наказать злодея — большого, страшного волка, самое время спасать принцессу. Вот только Алана не какая — то там утонченная и милая принцесса. Она самая настоящая ведьма, не на стороне добра во всех тех историях. Остатки крови сплевывает на пол, жадно глотает воздух даже не подумает о том, чтобы спрятать взгляд от его серых глаз. — Теперь шею свернёшь? Нож в сердце? Пожалуйста, только пусть будет не очень много крови. Я пыталась ходить в серпентарий, только сбежала увидев черную кобру. Победить страх пережив его явно не мой стиль. Неужели не знает историю великой царицы Египта — Клеопатры с змеей в корзине. Не желая покоряться и проигрывать сделала свой выбор в пользу смерти. Ту хотя бы похоронили рядом с возлюбленным. Ее объяснение простое, четкое, плетётся к лестницы. А что следовало ожидать от Клауса Майклсона предпочитающие на завтрак есть сердца врагов запивая черным кофе. Одно чудовище в силах простить другое? — Я не всегда могу быть рядом, Алана. Не смей отворачиваться, когда я разговариваю с тобой! — Думала, я ничего не значу для тебя. — Это план мой план В. Тебе стоило узнать раньше. — Хреновый план, но действенный. Все это время я тайно пила кровь вампира? Надеюсь, я не умру во сне. Не мог сказать, как-то более по — человечески? Солгать ей не мог, как и поить своей кровью тайно — чревато куда более неисправимыми проблемами. Этот поступок исправить нельзя.Кто из этих двоих виноват, что все закончилось вот так? Руку сжимает в кулак. Оборачивается, не привыкла действовать со спины. Грудная клетка Клауса Майклсона трескается, падает на колени, выступает красная кровь. Оборвет его жизнь вырвав сердце. Имеет право на вынесение подобного приговора, после всего пережитого. Как посмел лишить ее выбора, нормальной, спокойной жизни. Решил, что вампиризм верное решение. Поинтересовался у нее, чего желает ли та стать ночным хищником? Сможет ли существовать в подобном состоянии? Вряд ли смириться с такой участью. Задумывалась ли о детях, своей семье, дальнейшей судьбе? — Давай! Убей меня! Как же прекрасен Клаус Майклсон в своём безумии, смехом заходится. Алана Роллод именно так поступит, сыграет роль судьи и палача одновремено. Ей еще спасибо скажут, что избавила мир от такого монстра убивающего столетиями. Скольких мучил, калечил, ломал. Что с ней происходит? Резкая боль, закрыла глаза, чтобы не видеть происходящего. Поймут ли почему она приняла именно такое решение? Осудят? Помилуют? Лишилась совести? В его груди дыра, сердце валяется на деревянном полу, тело покрыто серыми венками. Насколько сильно можно было ненавидеть, чтобы решиться на убийство? Вырвала сердце Клауса Майклсона, сил хватило отомстить, поступить так же, как он поступил с ней и не только с ней. Она всего лишь одна из несчастных. Совести у Аланы больше нет, так как для себя решила, осмелилась его убить. Стекло стоящей на комоде фоторамки семейной фотографии, на которой изображена счастливая Хоуп с родителями испачкана кровью. Разбил собственною семью? Уничтожил абсолютно все. Не ценил то, что именно Хейли и дочь, которые всегда были рядом с ним, вместе проходили через сложнее моменты, боролась как семья, а тот просто взял и все разрушил. — Алана? Я разговариваю с тобой! Слыша его голос разжимает кулак, возвращается в реальность, в которой тот стоит за ее спиной, не, а силах контролировать дрожь, вся в слезах, падает на колени, не сдерживает эмоции, слишком многое накопилось, а сейчас вырвалось из души, кричит, плачет на взрыв, на подобие детской истерики, волосы на себе рвать хочет, вены бы вспорола об острый край ступеньки, если бы могла. Слышит ее всхлипы, поднять помогает, сдерживает, прижимает к себе, внутри все рухнуло, хочет выть от того, что уничтожает. Знает, что она достаточно сильная, чтобы выдержать все свалившиеся на нее. Не знает, как прекратить все это. Себя винит, что так и не решилась уничтожить его. Ей бы не умереть в течении этих двадцати четырех часов, а потом пережить следующие сутки и так по кругу. Не увидел даже ее осуждающего взгляда. По мнению Клауса Майклсона так надо для безопасности, а на то, что обращение в вампира клеймо, позор для слуг природы — ведьм, ему наплевать. По ее мнению неправильно так поступать, по отношению к ней, но не пойдет же она глотать таблетки или прыгать с крыши ради вечной жизни. Зная его не самые лучшие черты характера не посмеет осуждать. Черный цвет всегда был притягательнее белоснежного. Видели ли историю любви без боли и страданий? В животе нет тех бабочек, что испытывают влюбленные, скручивает при мысли о том, что кровь вампира ей придеться пить каждый день и Клаус не отступит, не изменит своего решения, разве что последует за ней, не позволит совершить глупость. В любой момент готов сорваться, наблюдает за ней стоя в темноте, та же умывшись, почистив зубы ложиться в постель, пытаясь уснуть, словно ничего не произошло. Ему же плеваться на очередную рану на ее сердце. Все кто узнавали этого циника поближе дрожали от страха, ненавидели или просто убегали прочь. Исчезали не в силах выдержать его своеобразный, сложный характер. Кто его любил? Семья? Дочь? Для него она кажется ребенком свернувшись с верного пути, считая, что любить злодея круто. Не зря же плохие и уверенные мальчики привлекают девочек. Как еще крыша не поехала после всего? Ментальное здоровье и физическое не подвели? Сколько в ней сил? Интересует ли его, что она сейчас чувствует? Так вот, Алана Роллод полностью опустошена, сил нет на ходьбу, в ногах словно вата, руку поднять желание нет, как будто изнутри выжили все соки жизни, а осталась лишь прозрачная оболочка. Втянуло в игру без правил. Одна та же игра — любовь и ненависть. Эго этого мужчины лучше не задевать, если не желаете на себе познать все последствия. Злить его хуже самоубийства — это до нее дошло давно. В Новом Орлеане полночь, а она уснет только за три часа до рассвета, в слезах, Клаус не уснет вовсе, ему не впервые, а еще вынужденное дежурство по городу. Прохладный воздух, неспешная ходьба приводят в чувства получше опустошенной бутылки виски. Что же поможет ей? Возвращается под утро, садиться на постель, наблюдает за спящей девушкой, пальцами проводит по ее лицу.Вовсе не желал тревожить ее сон. Испытывает чертову вину? Заиграла совесть, которую он игнорировал так долго? Где блуждала? Пыталась всё время его найти, и только в момент отчаянья, осознания содеянного они встретились, остаются наедине.Корит себя за то, принес в ее жизнь только боль, нанес ножевые, контрольный выстрел в самое сердце. Понимал всю обречённость этих отношений, желал стать хоть чуточку счастливее, вдали от семейной драмы. Сильно изменился после появления на свет дочери, а вроде бы остался собой. Пожелал бы с легкостью оставил Алану. Соблазнить, подчинить, переспать — труда не составило. Жива пока полезна ему и является Регентом. Мог играть в открытую, ломать ее, подобно игрушки, в своё удовольствие. Она ведь влюблена в него, сделает, все что тот попросит. А он, понимает, что если бы кто — то посмел вот так поступить с его дочерью, бросить, лично бы прикончил, самым жестоким образом, за всю боль и слезы. Как это объяснить другим? Донести, что если предаст Алану, та ожесточиться не только на весь мир, но не сможет доверять остальным, вряд ли после подобного откроет сердце для любви и будет верить в это самое чувство. Слыша звук открывшегося окна идет в комнату дочери. Сильный поток холодного ветра ворвался в помещение. Майклсон закрыв деревянное окно, поднимает с пола мягкую игрушку — белый кролик, оставляет на постели. Замер, обратив внимание на одно из фото сделанное в день свадьбы Хейли и Джексона. Где вообще его дочь отыскала эту старую фотография? Хоуп на том фото год, в милом розовом платье, на руках матери. Хейли, как полагается невесте в белоснежном платье, Клаус в строгом костюме. Чем не идеальная супружеская пара? Какой ребенок не желает, чтобы родители были вместе, хотя бы на фотографиях хранящих хорошие воспоминания. Мечтала ли Хоуп, чтобы эта была свадьба ее родителей сложно предположить. Скольким Клаус Майклсон еще должен пожертвовать вечно спасая семью? Смертью заслужит всеобщее прощение, искупление за все гнусные и подлые поступки? Что он еще должен сделать? Кол из белого дуба вонзить в свое сердце и обратиться в горстку серого пепла, чтобы прекратить все это. Лицо закрывает дрожащими руками. Если совесть настигла его только сейчас, в тот самый момент осознания, что потерял он все. Когда было хорошо думал ли о семье — нет, а сейчас вот вспомнил.Дочь единственное, что имеет для него значение в этом мире. Клаусу никто не вернет упущенные года, взросление дочери. Хоуп никто не вернет испорченное детство вдали от семьи и отца, а те редкие моменты, когда они были вместе позабылись. Как– то попытает все правильно разъяснить.Верит, что именно она поймет его правильно.Правду ли говорил, о том, что любит? Если так сильно любит свою наследницу от чего так поступает, причиняет своим поступком невыносимые терзания. Для него нет ничего хуже непрощение со стороны дочери. Лучше стразу смерть, потому что осознание утраты самого ценного — хуже любой кары.Какой тогда смысл существовать на этой Планете? Легче кол из белого дуба в сердце самому себе вонзить, чем признать собственное бессилие над сложившейся ситуацией, жизнь обрывается подобно киноленте. Хейли он не муж, которым там может помыкать, никогда не допустил бы подобного. Клаус Майклсон оказался в безвыходной ситуации: с одной стороны прекрасная, любящая принимающая его все стороны Алана, с другой семья, те кто всегда были рядом, дочь.Впервые не знает, как поступить. Знает, что все это неправильно, но почему продолжает поступать именно так? Сможет ли семья вновь стать единым целым? Оказывается заключенным в плену собственного выбора. Любовь медленно убивает с каждым днем. Они живут не в приторно — сладкой сказки, а долбанном реальном мире. Утром Алана нанесет макияж, натянет улыбку, в очередной раз попытается позабыть о случившемся, нужно вовремя явиться в офис, первой видит в комнате молчаливую девушку с подносам в руках, на котором бокал виски смешанным с кровью Клауса Майклсона. Пить с самого утра не входило в ее планы, только выбора нет. Лучше бы принесли воду или таблетку от головной боли. Закрыв глаза, сморщив нос делает несколько глотков этого своеобразного коктейля, со временем желудок привыкнет. Сломал ее в очередной раз, ведь даже самые сильные рано или поздно надламываются, слабеют. Вечером, сидя у камина, бросает в ярко оранжевое пламя одно из заклинаний смерти. Не желает больше испытывать себя на прочность или совершить какую — нибудь глупость, о которой пожалеет, концентрируется на очередной книги, которую выбрала для прочтения. Вот что происходит, если связываешься с Клаусом Майклсоном. Кого осуждать? Его, за что испортил ее, втянул во все это? Влюбленную в него ведьму, которая не пытается сделать его лучше, исправить, но верит в то, что каждый достоин быть любимым?

Клетка сжалась.

Вот такие, брат, бывают в жизни перемены В каждом подъезде свои примеры Судите сами, что вам с ним делать Простить или высшая мера Ой, малолетка Ай, малолетка Ой, малолетка Незаметно сжимается клетка Ой, малолетка (метко) Ай, малолетка (косы на ветру) Ой, малолетка В темноте обрывается лента