Принц-полукровка и лесная земляника. Часть 1.

      Дни пролетали незаметно. Снейп сам загрузил себя дополнительной работой в виде изучения маггловской химии и биологии, кое-что он варил для Малфоя, а еще были занятия менталистикой с Берри и встречи по четвергам с Флитвиком. На последних они выясняли особенности работы его кольца, вычерчивали схемы действия заклятий, разбирали особенности работы различных заклинаний, запечатанных в кольцо. Разобрались и с привязкой кольца к хозяину. Передать его можно было только прямому родственнику. Снейп даже привлек Берри к эксперименту: ее капля крови просто растеклась по камню и испачкала кольцо, но не впиталась, как кровь Северуса. Значит, их родства было недостаточно, чтобы кольцо признало нового хозяина. Кроме того, оказалось, что даже не обязательно самому наколдовывать щит. Это может сделать кто-то другой, но сработает на том, на кого кольцо надето. То есть это кольцо может носить и ребенок, который не умеет сам колдовать. Кольцо успешно вбирало в себя самые мощные защитные чары и так же успешно их выпускало. Снейп попутно выучил много щитовых заклинаний, а также атакующих — все же не зря Флитвик был чемпионом Европы по магическим дуэлям. Но атакующие проклятия нельзя было заключить в кольцо. Постепенно их занятия все больше напоминали поединки. И трудно было сказать, кто из этих двоих получал большее удовольствие. А Северус понял, что любой недостаток, например, маленький рост, можно превратить в достоинство. Постепенно Снейп и сам не заметил, как начал считать Флитвика своим учителем. По-видимому, именно это сыграло решающую роль, когда он решил посоветоваться с профессором прежде, чем реализовывать шальную идею, поданную Сириусом Блэком.

***

      Снейп уже давно имел нехорошие подозрения насчет Люпина. Но Лили просто не разделяла его опасений. Она считала, что, во-первых, взрослые не позволили бы подвергать какой-либо опасности студентов, а во-вторых, Ремус Люпин — отличный парень, тихий и спокойный. Да, болезненный, да, его недомогания совпадают с лунным циклом, но мало ли в волшебном мире специфических болезней, обостряющихся в полнолуние. А доводы про нечеловеческий слух и нюх Лили отвергала как надуманные. Она достаточно близко общалась с Люпином, который, как и она, был старостой, и ничего подобного не замечала. Желтые глаза не казались ей чем-то странным: вот у нее самой ярко-зеленые, у Северуса почти черные, а у Блэков — ярко-голубые, такие не встретишь у обычных людей. Ну, а то что человек предпочитает мясо с минимальной термообработкой, так мало ли у кого какие вкусы. Когда же Снейп рассказал про это Берри, та согласилась, что, может, он и прав, но, пожав плечами, добавила: — В конце концов, если Люпин и правда оборотень, то уровень безопасности в школе достаточный, ведь за четыре с половиной года он никого не загрыз и не обратил. Но спасибо, что сказал. Не то чтобы я планировала заводить с ним дружбу, но буду осторожна. Лучшее, что можно сделать — это держаться от него подальше.       К сожалению, Лили, о которой Снейп беспокоился в первую очередь, — ведь как бы ни была налажена защита, ее можно обойти — отказывалась принимать такое же рациональное решение и держаться от Люпина подальше. Северус долгое время жаждал добыть более надежные доказательства. И вот случай подвернулся.       Северус выходил из библиотеки и намеревался отправиться в подземелья, когда вдруг его окликнул Блэк: — Эй, Нюниус!       Северус ощетинился и потянулся за палочкой. Занятия с Флитвиком дали ему понять, что полагаться только на кольцо не стоит, даже если противник один, а тем более, когда их несколько. — Чего тебе, Блэк? — Какой же ты вспыльчивый, мог бы и повежливее быть. Я вот хотел кое-что рассказать про то, что ты давно вынюхиваешь своим длинным носом. Ведь завтра как раз полнолунье, — и Блэк сделал многозначительную паузу.       Северус напрягся. Неужели Блэк решил сдать своего дружка? Но зачем ему это надо? — Ты же у нас разбираешься в ботанике, правда, Нюнчик? Ведь ты и есть настоящий ботан, — между тем продолжил Блэк. Снейп не сводил глаз с его рук и нервно сжимал свою палочку. К тому же нельзя исключать, что где-то притаился Поттер или Петтигрю. — Так вот, есть такое любопытное растеньице — дракучая ива, очень агрессивное и опасное, но если знать, как с ней обращаться, то можно многое выяснить. Вот, например, если нажать на такой маленький сучок, который торчит в нижней части ствола, то на какое-то время ива успокоится, и можно будет рассмотреть, что спрятано в ее корнях.       Северус молчал. — Впрочем, вряд ли тебе хватит смелости на это! И правильно, Нюниус, не делай этого, а то мне придется съесть собственную шляпу, — хохотнул напоследок Блэк и ушел, насвистывая какую-то мелодию.       Снейп еще немного постоял и отправился, куда шел, поминутно озираясь по сторонам. До полнолуния были почти сутки, но выбраться сегодня и проверить не представлялось возможным. Ворота уже заперты, и прошмыгнуть незаметно не удастся. Что ж, у него есть целая ночь и целый день, чтобы решить, что с этим делать.

***

— Северус, ты вроде не похож на идиота, — сказала Берри, выслушав идею Снейпа о вылазке к дракучей иве. — Зачем тебе это? — Но тогда у меня будут доказательства! — А у директора Дамблдора головная боль, куда спрятать твой труп или что делать с еще одним оборотнем в школе, если принять твою гипотезу за истину. А если нет, то тебя там будут ждать Мародеры. — Я их не боюсь! Я и раньше от них уходил не раз. — И не меньшее количество раз оказывался в больничном крыле. Почему тебе вообще не дает покоя мысль, что Люпин оборотень? — Ему не место в школе, тем более рядом с Лили! — А как ты думаешь, руководство школы не знает? Как бы он отсиживался в полнолуние без посторонней поддержки, а? И вообще, ты не пробовал спросить у кого-нибудь из учителей? — Я уже пытался говорить с деканом на эту тему, но он только разозлился и сказал, чтобы я не говорил ерунды. — Конечно, он так сказал. Ведь, если это правда и узнай про нее ваши, подумай, как быстро родители учеников завалят школу письмами, и скажи, сколько из ваших слизеринцев переведутся в Шармбатон, а сколько — в Дурмштранг? Вот и останутся у него только те, у кого на это нет денег, и его клуб Слизней опустеет на три четверти.       Северус определенно не рассматривал вопрос с этой точки зрения и вынужден был согласиться с кузиной. — Но я спрашивал и у мадам Помфри, почему Люпин болеет каждое полнолуние, она ничего не ответила мне. — А она и не могла, ведь ее связывает клятва медицинской тайны. Ты бы вот тоже не хотел, чтобы она обсуждала твои болячки с кем-то еще. — Но у директора спрашивать бесполезно. — А почему бы тебе не поговорить с другими деканами: я понимаю, что к Макгонагалл ты не пойдешь, но хотя бы с мадам Спраут можно поговорить, ведь иву сажала явно она, значит, должна быть в курсе. А если хочешь, сходим вместе к профессору Флитвику.       Тут Снейп подумал, что декан Рейвенкло относится к нему куда лучше Слагхорна, и, может быть, действительно, если не расскажет правду, то по крайней мере что-то посоветует. И они вместе направились к кабинету Флитвика.

***

      Через полчаса они сидели в уютном кабинете профессора чар и смотрели, как Флитвик без слов одним движением палочки заваривает чай, а вторым разливает по чашкам. — Итак, мистер Снейп, мисс Фрост, чем обязан вашей приятной компании? — Спасибо, профессор. Дело в том, что у Северуса возникли некоторые подозрения по поводу одного из учеников школы, — начала Берри издалека. — Я думаю, Ремус Люпин — оборотень, — без обиняков высказался Снейп.       Филиус Флитвик покачал головой: — Что ж, мистер Снейп, поздравляю. Ваша наблюдательность и логика делают вам честь. Впрочем, вы уже пятый студент, который сообщает мне об этом, но первый слизеринец. Остальные были с моего факультета. Помню, как четыре года назад Ксено Лавгуд заявился ко мне и спросил, не обидится ли на него мистер Люпин, если он попросит немного его шерсти для исследований. Надо сказать, мистер Лавгуд всегда отличался талантом, но все же несколько эксцентричен. Кстати, когда вы догадались?       Снейп сидел озадаченный: — В начале второго курса. И что же, все учителя знают об этом? — Ну, я думаю, не все, но деканы точно в курсе. В конце концов, именно мы отвечаем за вашу безопасность. Я, например, наложил чары на спальни своих подопечных. Очень специфичные чары, которые не пропустят оборотня. И мадам Спраут не зря выращивает аконит в своей гостиной. Думаю, и ваш декан, мистер Снейп, что-то придумал, чтобы защитить своих студентов. В конце концов, непосредственно в полнолуние мистера Люпина удаляют из Хогвартса. Да и дежурства составлены так, что в такие ночи обязательно дежурит кто-то из деканов.       Снейп сидел совершенно ошарашенный. Оказывается, надо было только спросить. Но все же у него оставался вопрос: — А что тогда находится под дракучей ивой? — Откуда вы узнали? — удивился профессор. — Блэк рассказал мне, как ее обезвредить. Думаю, не просто так, а чтобы я туда полез и нарвался на неприятности.       Профессор Флитвик поднялся со своего кресла и начал расхаживать туда-сюда: — Это немыслимо, просто немыслимо! Кажется, ваша вражда с этой четверкой гриффиндорцев перешла все границы. Я очень рад, мистер Снейп, что вы пришли с этим ко мне. Я обязательно приму меры. Если бы вы сунулись туда сегодня, вряд ли бы вышли оттуда живым. Под ивой находится туннель в убежище мистера Люпина. Мадам Помфри провожает его туда каждое полнолуние и запечатывает дверь. А ива служит стражем, как для мистера Люпина, так и для любопытных, которые бы захотели туда сунуться. Но, видимо, он не сдержался и рассказал обо всем друзьям. Я могу понять мистера Люпина, это ужасно — отличаться от остальных таким невыгодным образом, и так он, видимо, пытался оправдать доверие друзей. Но я не понимаю, что заставило мистера Блэка рассказать вам об этом. Ведь он же должен понимать, что отправлял вас на верную смерть. Человек не имеет шанса против оборотня в замкнутом пространстве.       Флитвик остановился, внимательно посмотрел на двух студентов. — А теперь, мистер Снейп и мисс Фрост, я попрошу вас дать обет о неразглашении этой тайны. И не смотрите на меня так, мистер Снейп, это для безопасности остальных студентов, не всем же хватит ума подойти к декану, чтобы уточнить этот вопрос. Некоторые могут полезть в этот тайный проход. — А обет непреложный? — решилась спросить Фрост. — Мерлин с вами! Зачем же непреложный? Достаточно малого обета — он будет сдерживать ваше желание рассказать об этом в обычной ситуации, но в экстренной — сможете без опаски для себя, например, сообщить о том, что кто-то полез в проход.       Потом декан Рейвенкло подробно рассказал про малый обет, как его дать и принять, формулу, принцип действия. Получилась минилекция, но и Фрост, и Снейп остались довольны. Потом оба по очереди поклялись не разглашать информацию каким-либо образом ни об оборотничестве мистера Люпина, ни о способе остановить дракучую иву. Затем профессор отпустил их и попросил Серую Даму немного проследить за ними. Возможно, стоило взять еще и обет о том, что дети не полезут туда сами. Но Флитвик считал, что если они настолько глупы, что сунутся туда в полнолуние, то кто он такой, чтобы противиться естественному отбору. В любом случае, он договорится с Серой Дамой и привидение даст ему знать, если кто-нибудь из них покинет замок и направится к дракучей иве. «Все же они удивительно похожи, странно даже, что никто не догадался, что они — родня», — подумал Флитвик. Сам профессор понял это еще тогда, когда нескладная мисс Фрост, еще по-детски пухленькая, села за стол его факультета. Все же гоблинское происхождение дает определенное преимущество, и такие вещи он просто чуял. А как иначе: ведь для гоблинов очень важно знать, кто кому приходится родней. Но первое время он ничего не предпринимал. У Фрагарии Фрост была сестра. А Северус Снейп не был его подопечным, хотя старый полугоблин испытывал симпатию к смышленому слизеринцу, который мог дать фору в чарах всему своему курсу. К тому же Снейп, как верный рыцарь, всюду следовал за этой рыженькой Эванс, хоть ту и распределили на Гриффиндор, и не стремился расширять круг общения. Но, когда Фредерика Фрост закончила Хогвартс, он увидел, что младшая мисс Фрост осталась совсем без поддержки. Его воронята, в отличие от жизнерадостных хаффлпаффцев, изворотливых слизеринцев и смелых гриффиндорцев, вообще тяжело сходились с людьми. А Фрост еще и не смогла влиться в общую компанию на своем курсе, так как больше общалась со старшими. И тогда Флитвик решил, что будет неплохо свести этих двоих, и предложил мисс Фрост смежный проект по зельям и чарам. Девочка была талантлива в чарах и могла бы так же успешно заняться чем-то другим, но сегодня профессор увидел, что принял правильное решение по поводу этих двоих. Вряд ли мистер Снейп сидел бы сейчас у него в кабинете, скорее, он бы лез к оборотню в когти. Флитвику также было ясно, что Северус Снейп и Сириус Блэк очень похожи: не родные братья, конечно, но, может, кузены или даже кровные? С Блэками вообще было сложно — сильная кровь не позволяла точно определять степень родства, и даже если Блэки затесались в родне три-четыре поколения назад, от человека все равно разило этой семьей за версту. Полугоблину казалось забавным, что даже имена у этих двух звучат очень близко. Но Флитвик предпочитал молчать о подобном родстве. Снейп определенно был сыном Эйлин Принц, но носил маггловскую фамилию и у себя на факультете считался полукровкой. Значит, отец, кто бы из Блэков это ни был, не признал его. А ввязываться в семейные драмы полугоблин не любил. В конце концов, Снейп не первый и не последний бастард в Хогвартсе. А то, что мальчик не знает о своем родстве, даже к лучшему.       И все же с мистером Блэком надо было что-то делать. Эта агрессия казалась ему странной и даже опасной. Флитвик немного подумал, к кому лучше пойти — к Минерве или Альбусу, но потом решил, что раз Дамблдор заварил эту кашу с мистером Люпином, то пусть и расхлебывает. Профессор чар вышел из своего кабинета и направился к директорскому.