о большой дружбе и, может быть, медведице

21

Женя не может уснуть. «ты пишешь однотипно», «все твои мысли об одном только — это даже ничтожно». Конечно, Максим говорит не так драматично, но Женя отлично додумывает дополнительные смыслы сама. Поэтому уже с утра девушка злиться на друга так будто бы он действительно произнес все именно в таких интонациях. Конечно, это приводит к грандиозному скандалу. — Ты не потеряла все еще, но ты ведешь себя так, словно стремишься к этому, — устало говорит Максим, вскидывая руки в примирительном жесте. — Хочешь знать? Это жутко утомительно бегать за тобой, пытаясь переубедить тебя в твоей драматичной ничтожности. Максим кипятится. Кошка почтительно соскакивает с подоконника и плавно покидает комнату в поисках Кристины. — Знаешь, — копирует интонацию друга Женя. — Тебе необязательно тратить такое утомительное количество сил, чтобы переубедить меня. — Точно! Максим доходит до контрольной точки. Самое время Жене сохраниться. — Нас ничего не связывает, да, Женек? — издевательски так говорит. — Никакой любви, никакой дружбы. Я уйду и ты даже не вспомнишь через неделю о нас? Женя кивает, как идиотка, хотя знает, что ее мысли долгие годы будут неразрывно связаны с неудавшейся дружбой (она вообще бывает удавшейся?). Женя, разумная, блять, Женя знает, что она нерационально ревнует своего друга, который почти-не-дает-поводов. Вслух никогда не признается. Ни-ког-да. Девушка уже готова к ссоре, уже готова к обзывательствам, к оскорблением обеих сторон, когда Максим просто выходит из комнаты. Не дает ей даже возможности разобраться. Уже через пару минут Женя с ужасом думает, что настанет момент, когда с их драматического разрыва пройдет больше времени, чем они были вместе.

***

27/6

Что-то родное, что-то знакомое, что-то такое о чем ты забыл, но все-равно продолжаешь подсознательно помнить. Женя думает «это мое, это никто не заберет, хотя бы это я заберу с собой». И поразительно быстро забывает. Память стирает образы, все в тумане в общем-то, она может всех дурить долго. Сил хватало только на бездействие. Но момент их знакомства Женя никогда не забудет, уверена. Поэтому впечатывает в память увесистым словом, записывая в свой дневник хронологию событий. Максим ведет себя по-идиотски, отрицает героев и сам ведет себя героически, когда они впервые встречаются в шесть лет. Женю тогда напугали дворовые пацаны, что были их на пару лет старше. Взяли на слабо и заставили залезть в темный сарай. Женя боится, плачет и продолжает сидеть в сарае, потому что мальчишки наказали сидеть не меньше десяти минут. Девочка слышит шум рядом с сараем, звуки возни и только потом видит кривовато улыбающегося мальчишку без двух зубов, что вызволяет ее из темного заточения. Позже намного Максим говорил, что был тогда под большим впечатлением от Женькиной смелости. Женя только отшучивалась, что кто-то должен впечатляться, не всем же быть впечатляющими.

***

12

— Мечты о любви — самое жестокое на свете, — изрекает двенадцатилетняя Женя, когда они валяются на траве, разглядывая звездное небо. Бабушка Максима уже давно прекратила попытки позвать ребят в дом. Осознала, что друзья никуда этой звездой ночью с поля не пойдут. — Зря ты так, — удобнее устраиваясь на траве спокойно сказал Макс. — Я просто знаю, что никогда взаимно не влюблюсь, — разглядывая профиль друга, заявила Женя. — Не правда, — фыркнул подросток. — И любить будешь, и будешь любима, — беспечно, но без детскости заявил Макс. Соврал.

***

26

Женя не чувствует себя на своем месте, когда разглядывает пейзаж за окном поезда, подъезжая к вокзалу родного города. Девушка не чувствует себя на своем месте, оглядываясь на знакомой с детства улице; не чувствует себя дома в квартире матери, где временно живет Кристинка, пока мать и отчим отдыхают на даче. Майер не чувствует себя на своем месте, когда спускается к причалу, где провела едва ли не больше времени с Максимом в детстве и подростковом возрасте, чем в у себя дома. Женя будто бы воровато оглядывается на знакомой ей территории, пытаясь выяснить, что же здесь принадлежит ей и принадлежало ли когда-либо. Местный рыбак обеспокоенно посматривает в сторону молодой девчонки с потерянным взглядом. Тут таких много — приходят топиться от неразделенной любви или навязчивых мыслей — а им — рыбакам — геройствовать. Женя знает. Поэтому успокаивающе улыбается, здоровается и отходит от воды. Конец сентября не время для того, чтобы лезть в воду. Женя не чувствует себя на своем месте ровно до того момента, пока на ее талию неожиданно не ложатся знакомые руки (по рукам вообще можно определить хозяина? Женя сомневается, но та самая Женя из воспоминаний ни на секунду не задумываясь сказала бы, что узнала Максима сразу — почувствовала еще до того, как он подошел). Майер все-равно по инерции дергается в сторону, но не визжит, а смеется, разворачиваясь к Максу и неловко его обнимая. — Не испугалась даже? — Тебя? Вопросом на вопрос. Максиму кажется, что у них другие диалоги и не получатся. Так много всего невысказанного и недосказанного — накопившиеся за годы вопросы сильнее даже удушающего чувства скуки. — Да ладно, я могу быть устрашающим, — усмехается Максим, зачем-то поправляя волосы Жени, разглядывая ее лицо. Если бы Майер не знала его столько лет сколько она его знала, то подумала бы, что он с ней очаровательно флиртует. — Про тебя ходят легенды, — ухмыляется в ответ девушка, — о устрашающий Максим Свобода. Женя дурачится, в шутку изображает поклон и смеется так звонко, что рыбак угрюмо на них поглядывает. — Прогуляемся? — предлагает Максим, под руку подругу хватает и тащит к ступеням на набережную, не оставляя Жене выбора. Она, конечно, за ним идет. Женя наконец-то чувствует себя дома, когда позволяет себя вести вдоль набережной по дороге к закрытому маяку. Максим почти увлеченно расспрашивает подругу о ее жизни, но не спешит делится деталями своей. — У тебя что-то случилось? — все же спрашивает Женя, когда они доходят до логической точки в разговоре, а расходится по-прежнему не хочется. Майер точно. Она чувствует себя дома. Свобода медлит. Улыбается загадочно. — Живу свою лучшую жизнь. Женя не понимает ровно до момента пока Максим не зовет ее познакомиться с девушкой своей — Илоной. Жене больно на уровне подсознательном. Типа фантомные боли. Чертовы призраки прошлого. Майер пытается в чертах Максима уловить хоть что-то то давнее. Детско-юношеское. Как будто бы правильное и честное. Но у нее не выходит. Макс даже смотреть стал по-другому. Все также лукаво, но уже не по-доброму. И как она в самом начале не заметила? Женя думает: я взрослая девочка, нерезонно выискивать черты парня, в которого была влюблена в школе; черты своего лучшего друга в его повзрослевшей версии. Они не общались почти четыре года, а до этого редкими переписками и звонками, когда совсем хреново, после их очередного скандала. От Макса у Жени последние пару лет только лживые обещания на том конце провода «я как-нибудь приеду к тебе» и смех, который, вот так ирония, совсем не изменился. И, когда Максим смеется, (такое с ним и в юности редко случалось), Жене легко поверить в то, что это ее старый любимый друг. — Да, конечно, приду к вам как-нибудь, — отмахивается Майер, понимая, что не придет. — Где вы живете? — из вежливости спрашивает. — У причала. Взгляд Макса в закатных лучах становится еще более выразительным. Женя не может не поддаться на искушение и не посмотреть на него еще раз, прежде чем до нее доходит смысл его слов. Она, почти истерично усмехается, потому что понимает, что один из них общие мечты смог исполнить. В детстве они оба часто представляли, как будут жить у причала в свое удовольствие — в восемь лет им не казались странными мечты жить вместе. Женя почти что смеется, отводит взгляд к морю и кивает вдаль, отворачиваясь от Макса. — Я приду. Неужели у них всегда были мечты Макса одни на двоих? У нее хоть что-то свое в этом чертовом городе было?

***

Женя быстро понимает, что ее не слышно, поэтому решает, что нужно забраться выше и кричать громче, чтобы увидели. Максим чувствует, что это ничего не изменит. Поэтому со временем перестает останавливать подругу.

***

26

Илона оказывается еще более милой, чем представляет Женя, когда она все-таки приходит на торжественный ужин. Мило беседуют и Женя понимает, что все еще разделяет вкусы Максима. Ее Илона притягивает и отпускать не хочет. Максим в Илону почти что метафорически вцепляется. Видно, что боится остаться без нее: ее оптимизма и веры в него и лучшее. Женя честно не понимает почему веру Илоны он принимает, а ее нет. Ей кажется это жутко несправедливым и, возможно, неправильным по всем законам жанра. Это же не Илона его подруга детства. Уходит ни с чем. Только с размышлениями. В конце следующего вечера, когда Максим вызывается ее на вокзал проводить, выпаливает: — Меня замуж позвали, — улыбается нелепо, пряча взгляд — разглядывая уходящее за горизонт солнце. — Как я когда-то Кристинку или по-настоящему? — зачем-то ранит Максим. — По-настоящему. Глаза в глаза. Опять задел. Дурак. Не хотел же. Еще когда шел сюда, увидев вдалеке силуэт давней подруги не метафорически прикусил себе язык и пообещал ничего лишнего ей не говорить. Не сдержался. Идиот. Внутренние ругательства не помогают Максиму найти слова для извинений. Поэтому Женя отводит взгляд к морю опять. Кажется, будет шторм. После штиля всегда так. — Он на Олега похож, — признается. — Не внешне. Также же любит себя больше, чем меня. Пижон. — А ты его? — Как я могу любить кого-то, кто не любит меня? «Меня же любила» — хочет сказать Макс, но вовремя останавливается. Сбежит. Признавать то, что она в него влюблена не сможет даже сейчас. Тем более не сейчас. Не после всего того, что между ними зачем-то было. — Соглашайся, — говорит. Женя усмехается, взгляд переводит на руку Максима, что ровный такт отбивает по перекладине. Он почему-то переживает, но Женя больше не хочет знать, что это значит. Макс это чувствует. Она его знать не хочет. — Ты бросил музыку? — Нет, перевел наши с ней отношения в другую плоскость. Женя не понимает. Не хочет понять. Максим осознает — она не такая, как в их детстве, когда девчонка его интуитивно понимала. Макс любил метафоры. Любил недоговаривать. И проверять, кто же по-настоящему его понимает. Женя всегда понимала. Не сейчас. — Я преподаю, Жень, — объясняет. Майер видит, что ему этого делать не хочется на самом деле, но только кивает. — Поздравляю. Они стоят на пирсе еще пять минут. В тишине. Дают время себе и друг другу, чтобы, возможно, в последний раз увидеть друг друга. Каждому важно запомнить этот момент. По-своему. — Приезжайте с Илоной на свадьбу, — зачем-то говорит Женя и рушит их последний общий план.