Как опасно писать письма

      Прорвавшийся сквозь посеревшие облака золотистый луч игриво блеснул на перламутровой пуговке утеплённого бирюзового пальто и яркой вспышкой поцеловал каждую веснушку на лице, вынудив Энн весело зажмуриться. Последние солнечные дары уходящей осени! Огненно-рыжий лист беспечно запутался в пожаре медных волос. Шаг за шагом, плавно погружаясь в царство осеннего леса, Энн словно преображалась, оттеняла ослепительно-ярким всполохом увядающую листву засыпающих деревьев. Магия леса затягивала, переливалась всеми оттенками разгоревшегося пламени осенних листьев. Волшебство, чудо… родная стихия. Схватив целую охапку рубиновых даров природы, Энн весело подкинула их над головой, закружилась в танце с невидимым партнёром под дождём из падающих листьев. Она была дома, в своём личном царстве, который благодарно принимал свою принцессу в уютной лесной обители.       — Энн, — восторженный голос Дианы вырвал её из облака фантазий, — ты словно лесная нимфа! — Диана попыталась подобрать ещё слова, более подробно описывающие её впечатления, но из уст смог вырваться лишь изумлённый вздох. Который оказался куда многословнее всех эпитетов, так запоздало возникших в голове, и вызвал вспышку заливистого смеха.       Энн весело кружилась в лесном танце, наслаждаясь погружением в одну из своих фантазий.       — Ах, Диана, ты только посмотри на всё это великолепие: вот те зелёные ели выглядят как королевская стража, а эта дикая вишня словно хрупкая принцесса, окружённая надёжными защитниками, — Энн аккуратно провела рукой по тонкому стволу и, тут же переключив своё внимание на другого жителя леса, подбежала к огромному дубу, — а это её принц, любящий свою даму сердца со всей своей пылкостью и страстью, — Энн обошла широкое дерево, плавно прикасаясь к жёсткой коре пальчиками. — И здесь, — она очертила спрятавшееся от посторонних глаз небольшое дупло, — прямо у сердца горит ярким пламенем его любовь к той, кто украла его сердце раз и навсегда.       — Потрясающе, Энн, ты видишь волшебство в самых обычных вещах, — Барри поражённо наблюдала за её действиями. — Я словно оказалась в самом настоящем волшебном мире.       Энн внезапно остановилась, обдумывая пришедшую на ум идею, и с воодушевлением продолжила:       — Диана, это не просто дупло, понимаешь? Это волшебное окошко в чудесный сказочный мир, в котором сбываются все твои желания, — задор в её глазах передался и Диане, погружая ту в увлекательную фантазию, созданную Энн.       — И как же мы попадём в этот волшебный мир, в котором воплощаются все потаённые желания и мечты? — лёгкий игривый шёпот принявшей правила игры Дианы подтолкнул Энн к очередной сумасшедшей задумке.       — Я напишу письмо! — восторг озарил светлое лицо, обрамлённое копной рыжих волос. — Напишу в нём всё, о чём мечтаю. Опишу мои самые сокровенные мысли и желания. Затем мы положим наши письма в дупло. И волшебный возничий из сказочного царства передаст их его королю.       Порывисто схватив Диану за руки, Энн жизнерадостно закружилась в осеннем вальсе, предвкушая поглощение в чарующий мир волшебного исполнения всех желаний и надежд.

      ***

      Утро следующего дня встретило Энн лёгким ветерком с ароматом хвои, беззаботно играющим с тугими колечками янтарных локонов. Словно пугливый лесной зверёк Энн аккуратно прокладывала себе дорогу к магическому окошку, связывающему Эйвонли с волшебным королевством. И её руки горячим угольком обжигало письмо, начинавшееся с невинных желаний, но затем каким-то невероятным образом приняло на себя все потаённые надежды и мечты Энн. Тайна, так явственно открывшаяся Энн вчера во время написания письма, с поразительной точностью ударила в самое сердце. И сейчас буквы, складывающиеся в самые искренние слова, которые когда-либо исходили из её сердца, жарким огнём обжигали хрупкие пальцы, прижимающие самую драгоценную ношу в жизни.       «Дорогой король волшебного царства,       Пишет тебе Энн. Энн Ширли-Катберт из Зелёных крыш. Неприметная девушка шестнадцати лет, которой посчастливилось жить в столь замечательном городке как Эйвонли.       Мою жизнь можно разделить на до и после. До Эйвонли и после. Признаюсь, часть про «до» я бы хотела опустить, чтобы не огорчать тебя лишними переживаниями и жалобами. Мне бы хотелось описать тебе жизнь после приезда в Эйвонли. Если в мире и существует чудо, то это было именно оно: столько случайных совпадений привели меня сюда, в Зелёные крыши, к самой любящей семье, о которой я только могла мечтать. Марилла, Мэтью… Они стали для меня не только опекунами, но и родственными душами, с которыми моё сердце наполняется такой благодарностью и заботой, что я готова прямо сейчас, кажется, в сотый рас расцеловать их в смущённые щёки. И первое моё желание относится к ним: я вижу, что с каждым днём им всё труднее справляться по хозяйству. Мариллу стало подводить зрение, а Мэтью то и дело делает передышки, чтобы восстановить сбившееся от тяжёлой работы дыхание. Я желаю им здоровья. И молодости. Чтобы они смогли осуществить те мечты, которые побоялись вовремя воплотить в жизнь.       И Диана… Ещё одна родственная душа. Разве это не чудо — встретить сердечную подругу, которая будет с чистым сердцем любить тебя и поддерживать во всех безумных идеях? Кстати, об этом. Письмо от неё также будет ждать тебя в волшебном месте, где пересекаются наши миры.И второе моё желание относится к ней: Диана очень способная девушка, она может достичь многого. И хочет. Но мистер Барри, её отец, слишком консервативен и не видит иной судьбы для девушки чем выгодное замужество. А ведь она, как и я, хочет поступить в академию в Квинсе. Стать учителем. Пусть так и будет.       Моё третье желание относится к ещё одной родственной душе. Коул. Такого одарённого и творческого человека я в своей жизни ещё не встречала. Иной раз мне приходит в голову, что ему просто не посчастливилось родиться не в том месте и не в то время. Его талант поистине очаровывает: такой изменчивый, проскальзывающий перед нашими глазами мир в его рисунках воплощается в своё лучшее проявление. Я желаю для него веры. Нескончаемой веры в себя и свои силы.       Джозефина Барри… Знакомство с этой незаурядной личностью как ушат воды оглушило меня всевозможным калейдоскопом красок и впечатлений. Столь яркая жизнь, лишённая предрассудков и страха, является для меня путеводной звездой и примером. И сейчас, окончательно потеряв любимого человека, ту, что смотрела на мир тем же взглядом, что и она, мисс Барри постепенно утрачивает страсть к жизни, что неимоверно расстраивает меня. Пусть к ней вернётся прежнее желание наслаждаться жизнью, всеми её гранями и возможностями. Кажется, это было моим четвёртым желанием.       Одноклассники… Пусть кроме Дианы среди них и не нашлось больше родственных душ, но я искренне желаю им счастья, чтобы каждый смог поступить в академию, колледж, туда, куда ведёт их горящее сердце. Даже Билли Эндрюсу я желаю только счастья. Уверена, что жестоким человека делают плохие вещи, случившиеся с ним в жизни. Ведь счастливый человек не может быть жесток, не может и не хочет причинить боль окружающим. Я прощаю его за все те унижение и насмешки, которым подвергалась от него во время учёбы в школе Эйвонли. Пусть он будет счастлив с Джози Пай и сделает счастливой её. Они все этого заслуживают. Как и Тилли, и Чарли, и Муди, и Руби.       Руби… Так долго ждать хоть малейшей вспышки симпатии. Так долго искать в ответном взгляде хоть каплю заинтересованности. Жить с надеждой на взаимность, которая с каждым годом превращается из бушующего пламени в небольшой тлеющий уголёк несбыточных надежд. Чёртов Гилберт Блайт! Как можно разбить сердце девушке, ничего при этом не предпринимая? Как можно быть настолько притягательно красивым, благородным, умным и обаятельным? Как можно так мучить Руби, не давая ей ни капельки надежды? Не позволяя стать ближе чем одноклассники, не позволяя стать даже друзьями. Не позволяя… дать ложные надежды… Не позволяя ранить ту, кого не любишь. Не позволяя причинить боль, давая обманчивые надежды и играя с чувствами… Чёртов благородный Гилберт Блайт! Всегда подготовленный к уроку, зарывшийся в учебники, готовый ответить на любой заковыристый вопрос мисс Стейси и выйти победителем в словесном состязании. Но почему-то не выходит, намеренно допуская ошибку в слове, предоставляя мне незаслуженно занять первое место. И улыбается так, будто это он выиграл, будто он одержал победу. С победной улыбкой наблюдает за моим смущённым лицом, поздравляя с первым местом. Которое, я знаю, получено мной незаслуженно. И он действительно счастлив в этот момент, я вижу это в его взгляде, обращённом лишь на меня, изучающем, кажется, каждую вспыхнувшую веснушку, каждую вздрагивающую ресничку. Очень по-рыцарски, Гилберт. Действительно. Я признаю. Проигрывая, он получает больше, он наслаждается возможностью открыто смотреть в мои глаза, вызывая целый рой мурашек, незаметно пробирающихся между моих лопаток и исчезающих где-то на кончиках дрожащих от волнения пальцев. Знает ли Гилберт об этом? Знает ли, что делает со мной, лишь взглянув своим пронзительным взглядом, знает ли, какую бурю эмоций вызывает в моей душе? Знает ли, как я хочу, чтобы хоть раз он предложил провести меня со школы домой?       Искренний, честный, отзывчивый… Гилберт Блайт является олицетворением настоящего друга. Готовый помочь в трудную минуту, отдать последнее ради друга. Башу действительно повезло встретить его на своём жизненном пути. Как и мне… Боже, кажется только сейчас я осознала такую простую истину: я безумно благодарна судьбе за встречу с ним. За то, что он появился в моей жизни, за те новые яркие эмоции, которые я испытала рядом с ним. Новые для меня эмоции, которые я до сих пор не могу описать словами. Словно лёгкий ветерок на затылке, обостряющий все чувства при мысли, что Гилберт может мимолётным взглядом задержаться на моей вытянутой по струнке спине во время уроков, что ему захочется этого. Если бы я только была смелее, увереннее в себе, в своей красоте и неотразимости. То что бы тогда? Возможно, я бы смогла уловить хоть раз его взгляд и не отвести в сторону свой, стыдясь нахлынувших чувств, смогла бы разглядеть в тёмных крапинках серых глаз что-то большее чем дружбу. Смогла бы сделать первый шаг и улыбнуться. Открыто. Уверенно. Не боясь быть отвергнутой и осмеянной. Не боясь своих чувств. Чувств? Господи, перечитывая это письмо с самого начала, поражаюсь, как плавно все мои мысли, мечты… желания свелись к нему. К Гилберту Блайту. К его сильным рукам, уверенно обнимающим меня, которые не дают даже шанса на малейшее сомнение. К его тёплому сбившемуся дыханию на моей шее. К его глубокому взгляду — приковывающему, завораживающему, освобождающему… К его губам, медленно приближающимся к моим… К поцелую, который снится мне каждую ночь, давая такое неземное наслаждение во сне и убивая с каждым пробуждением, возвращая в равнодушную реальность. Что ж, кажется, я определилась с последним желанием: я желаю, чтобы Гилберт Блайт захотел поцеловать меня».