***
Рождество на пороге. И школьные тени Не тревожит никто, кроме глупых блондинов.
Жон до сих пор не мог поверить, что делает это. Что он это наденет. Как все это вообще произошло. Сначала он подумал. что это шутка. Уловка. Он быстро выяснил, что просьба пришла напрямую из Атласа. Дворецкий семьи Шни, Клайн Зибен, лично связался с директором Озпином с просьбой. Из-за того, что он не мог покинуть свой пост, чтобы приехать в академию на одну ночь, одеться Санта-Клаусом и доставить Вайсс подарки, это придется делать кому-то еще. Это была просьба, которую не следовало выполнять, но к его чести Озпин выполнил. Первоначально была идея занять этим профессора Порта, но в итоге все стороны согласились, что наличие тайно проникшего преподавателя в комнате спящей студентки не приведет ни к чему хорошему. Жон чувствовал, что его проникновение в комнату команды RWBY было ничем не лучше, но он имел на то полное одобрение самого директора академии. И он делал это не ради неприглядных вещей. Он помогал другу. Даже если она не узнает об этом. Пробираясь по коридору с мешком полным подарков от Клайна, Жон использовал свой свиток, запрограмированный открыть комнату команды RWBY на одну ночь. Сердце вырывалось из груди, пока он медленно открывал дверь, надеясь, что не раздастся скрипа, который разбудит спящую внутри девушку. Но она хотя бы там сейчас одна. Руби и Янг уехали в Патч, чтобы отметить праздники вместе с отцом. Блейк исчезла, как типичная Блейки, возможно она где-то вместе с Саном. А Вайсс… Вайсс отказалась уезжать домой на каникулы. Она отказалась уехать вместе с командой, так как считала это своего рода снисхождением. Последнее, что она хотела — это жалость. Она спала, и в этот момент Жон почувствовал, что неправильно прокрадываться подобно ему. Но он все же вспомнил, что делает доброе дело. Он помогает сохранить дух Рождества в этой милой, наивной девушке. Порывшись в мешке с подарками, он начал доставать их и раскладывать в центре комнаты. В комнате не оказалось рождественской ели, так что это было неплохим местом, чтобы сложить их. Когда Вайсс проснется, она с легкостью их найдет. Когда он уже выкладывал последний подарок, голос разрезал тишину. Загоревшаяся небольшая настольная лампа вызвала волну мурашек на его позвоночнике. — Санта? Жон резко развернулся и увидел девушку, минутой ранее мирно спавшую, сидящей в кровати. Она устало терла глаза, смотря на него. Белые волосы спадали вниз, красиво обрамляя ее прекрасное лицо, каскадом падая на плечи. Он никогда не видел, чтобы она так носила волосы или эту зеленовато-голубую пижаму, с самой ночи перед посвящением. Она великолепна. Ошеломительна. Даже в таком усталом виде. Льдистые глаза немного сосредоточились, спустя пару минут как она проснулась. — Я не уверена, помните ли Вы меня, но мы встречались раньше, я была совсем ребенком тогда. Парень запаниковал. Это не входило в план. У него было три выхода. Сбежать. Все рассказать. Или продолжать. Был только один правильный вариант, и он решил продолжать: — Хо-хо-хо! — прогремел он самым глубоким и раскатистым голосом, что только мог. — Конечно я тебя помню, Вайсс. Она, казалось, приободрилась. — Вы знаете мое имя? «Это жутко, Жон», — кричал его разум. — Конечно же. У меня есть все имена в моем списке послушных детей. Он мысленно похвалил себя за такие способности в импровизации. Он заслужил награду. Весомую награду. Вайсс улыбнулась, но в ее взгляде он увидел оттенок грусти. — Я не была послушной круглый год, — призналась она. Ее голос был пропитан чувством вины. — Я старалась изо всех сил, чтобы исправить это. — И ты справилась. Я узнал, что твои друзья получили очень продуманные подарки от тебя. Ее улыбка немного повеселела при упоминании о подарках ее подругам. — Да. По крайней мере большинство. Жон чувствовал, что у нее есть что-то еще на уме. — Хм-м? — прогудел он. Вайсс свесила ноги с кровати и поставила их на пол. — Знаете… есть один мальчик, с которым я была особенно жестокой. Я попыталась пойти к нему навстречу, но я не уверена, что этого достаточно. Он понял, что она говорит о нем. По правде говоря, она сделала вполне достаточно, чтобы уладить все их разногласия. На самом деле, ей не требовалось ничего делать. Он простил бы ее и без кофе. Без поцелуя. Жон радовался, что его лицо закрыто фальшивой зудящей белой бородой, так что Вайсс не заметила румянец растекшийся по его лицу. Он изо всех старался не запинаться, отвечая ей: — Я стою прямо перед тобой, не так ли? Я уверен, что ты сделала более чем достаточно. — Похоже, что Вы правы, — кивнула она. — Не волнуйся, Вайсс. Ты кажешься холодной, но я знаю, что в глубине души ты добрая и заботливая. А Санте известно все! Частичка Жона наслаждалась отыгрыванием роли. Он говорил слова и фразы, которые никогда бы не использовал вне костюма. Он и в правду поймал дух Рождества. И он определенно заслужил награду за этот спектакль. Вайсс улыбнулась и посмотрела на руки, лежавшие на коленях. — Забавно. Он сказал тоже самое. Черт! Жон почувствовал волну холодка, пробежавшую по его спине. Он ведь так и сказал, да? Он не мог выдать себя такой мелочью! — Что же, этот паренек похоже весьма умен. В ответ раздалось нехарактерное фырканье от смеха. Жон хотел было возразить, но эмоции и заступничество могло выдать его. — Да, правда, — она сказала с удовольствием. — Но не совсем в прямом смысле. Жон, может, и не самый толковый парень, но он хороший и добрый. Он заботится о своих друзьях и делает все рад них. Был даже случай, когда он спас жизнь мальчику, задиравшему его. Он… хороший парень. Один из лучших, что я встречала, — она отвела взгляд на мгновение, потом снова посмотрела на него. — Пожалуйста, сохраните этот разговор только между нами. В это мгновение Жону больше всего хотелось сорвать маску и дать ей знать, что он чувствует к ней. Однако он не мог предать ее наивность. Ее доверие. Не тогда, когда она открыла ему свое сердце. Того, что она любила и заботилась о нем, было достаточно. Он провел большим и указательным пальцами по губам. — Твой секрет в безопасности, Вайсс. — Хорошо. Трудно говорить об этом с друзьями. Я доверяю им, но они все еще такие дети. — А ты? — Жон чувствовал себя странно, разговаривая с ней, как авторитет. Вся эта ситуация была достаточно безумной, если быть до конца честным с самим собой. — Я вообще-то молодая женщина, — Вайсс поморщилась и снова отвела взгляд. — Простите, Санта. Жон добродушно рассмеялся. — Не беспокойся. Ты уже достаточно взрослая, для своих лет, — он осознал, что это достаточно иронично, говорить такое семнадцатилетней девушке, до сих пор верящей в Санта-Клауса. Она улыбнулась и снова посмотрела на него. — Я тоже так считаю, — она остановилась на мгновение, затем продолжила: — Санта? — Да? — Не слишком поздно сказать, чего я хочу на Рождество? Он посмотрел на стопку аккуратно сложенных подарков на полу. — В этом году, увы, — уныние на ее лице было душераздирающим. Он не мог оставить ее в таком состоянии. — Но никогда не рано просить о чем-либо на следующий год. Вайсс кивнула и, пройдясь по комнате, открыла ящик стола. Она достала пакет печенья и пригласила его присесть на соседний стул. — У меня к сожалению нет молока. Но зато есть печенье Руби. Печенье для него? Ну, неплохое время для ночного перекуса. Да и Жон никогда не откажется от бесплатного печенья. Он присел, ожидая, что Вайсс отдаст ему пакет с вкусняшками, которые он будет жевать, пока она рассказывает, что хочет на следующее Рождество. Вот чего он не ожидал, так это наследницы, усевшейся ему на коленки. Вой тревоги раздался в его голове, сигнализируя о неправильности происходящего. Но он не мог прогнать ее. Дети всегда садились на коленки Санты, когда хотели рассказать ему о том, что они хотят на Рождество. И он не собирался испортить впечатление милой девушки о Санта-Клаусе! — Вы похудели, — заметила она. — И стали куда меньше с момента нашей прошлой встречи. И выше. Жон с трудом сглотнул. Он задумывался о подушке под футболкой. Однако, такой бесхитростный обман быстро бы раскрылся, когда Вайсс села ему на коленки. — Хо. Знаешь ли, Санта в последнее время следит за фигурой. Эта кетодиета творит чудеса. Даже стимулирует рост! — Рост? Может мне тоже следует перейти на нее. Ему хотелось сказать, что милая такая, какая она есть. Что он любит ее маленький рост. Но все-таки, он не мог сделать этого, не выглядя, как влюбившийся в нее Санта. Хорошо, что комментарий о диете — маленькая безобидная ложь. — Вы должны быть толстым и веселым, — продолжала она. Взяв печеньку, она подняла ее к его лицу. — Для Вас, — радостно сказала она. «Перестань ерзать, Вайсс, — молил его разум. — Пожалуйста, перестань тереться этой превосходной одетой в пижаму задницей по моим бедрам», — последнее чего он хотел, так это естественной реакции организма на девушку, стимулирующую нижнюю часть его тела. Показав Вайсс Санту похотливым стариком. Это следовало прекратить. — Н-нет, спасибо, — выдавил он. — Санта в последнее время задумался о диабете. Миссис Клаус волнуется. Наследница у него на коленях захихикала. Ее ангельский голосок был всегда подобен музыке. — У Санты не бывает диабета. Это против правил. Скажите «а-а-а». Не имея выбора, Жон открыл рот и позволил покормить себя. Пару месяцев назад он, возможно, упал бы в обморок от счастья от того, что это стало реальностью. Рождество наступило рано для Жона. Но с каждой секундой, проведенной в блаженстве с этой девушкой, он приближался к опасности выдать ей правду. Эгоизм не сможет и не будет править в эту ночь. Лучшее на что он мог надеяться — это закончить с этим поскорее. — Итак, Вайсс. Чего же ты хочешь себе в следующем году? — Ну… — она замялась и отвернулась. Снова поерзав, она заставила его ненадолго зажмуриться. — Я хочу в Рождество… чтобы все мои друзья, что я нашла за первый год в Биконе. Не покидали меня. Чтобы они никогда не использовали и бросили меня, как… это случалось в прошлом. Сердце защемило от услышанного признания. Никогда, даже в самых диких фантазиях он не мог себе представить, что у Вайсс такое мучительное прошлое. Он и представить себе не мог, что люди могут использовать или бросить ее. Она была таким замечательным человеком, быть знакомым с которой — большая удача. Он хотел обнять ее крепко и сказать, что все будет хорошо, но это бы перешло границы их отношений. — Прости, Вайсс. Я не вправе влиять на сердца и умы людей, — девушка на коленях помрачнела и уныло свесила голову. — Но все же, мне не требуется влиять на них, чтобы знать их. Твои друзья любят тебя и никогда не оставят. Она подняла голову и с надеждой улыбнулась. — Правда? — Я знаю наверняка, — заявил он уверенно. Он знал этих людей лично. Никто из их друзей не отвернется от них. В этом он точно уверен. — Твои друзья и команда всегда будут рядом, — он сделал короткую паузу. — Даже Жон. Он не держит зла, за то, что произошло между вами. Сияя улыбкой, она кивнула. — Хорошо. Я рада. Я бы скучала, если б этот балбес ушел от нас навсегда. Жон почувствовал тепло в своем сердце, как и на своих коленках. — Не волнуйся. Он никуда не уйдет. И если твои товарищи по команде разъехались, то ты можешь встретить Рождество с ним и его командой. — Прекрасная идея. Я смогу вручить ему подарок лично первым делом. — О? Ты что-то ему приготовила? — Да. Я решила, что он заслуживает чего-то большего, чем просто кофе. Больше, чем просто кофе. Она уже дала ему гораздо больше. Легкий поцелуй, что она подарила ему на днях был одним из величайших даров, которые он когда-либо получал. Всего лишь несколько вещей могли превзойти это. — И он сможет отдать тебе твой, — понимающе добавил он. Вайсс удивленно повернулась к нему. — Он приготовил что-то для меня? Да. Как жаль, что он не может прямо сейчас выложить ей все начистоту. Ей придется подождать до рождественского утра, как и ему самому, чтобы обменяться подарками. — Именно. Парень может и… балбес, как ты сказала, но заботится о тебе. Он хочет лучшего, хотя и не всегда выходит хорошо. — Я знаю… или по крайней мере знаю теперь. Последние события заставили меня понять, насколько я его недооценивала. — И он тоже в тебе ошибался, — сейчас Жон понимал, что вдается в детали, которые Санта мог и не знать, но уже ничего не мог с этим поделать. Он хотел, чтобы Вайсс знала, как он к ней относится, даже если ей это расскажет и не он. — Теперь, когда он знает, что ты за человек, ваша дружба будет крепнуть. Она тепло заулыбалась. — Хотелось бы. — Как и ему. Вайсс встала, освобождая Жона от своих мягких ягодиц и волнений о его реакции на них. — Значит так и будет, — подытожила она. — Жон Арк и я станем хорошими друзьями. Жон тоже встал. Время уходить. — Отлично. Но чтобы это произошло, ты должна выспаться. А мне еще предстоит навестить много учеников в Биконе. Она понимающе кивнула, сложив руки на груди. — Конечно. Я не хотела Вас задерживать дольше, чем я уже сделала. — Не переживай. У Санты хватит времени на всех. Он развернулся и пошел к двери с пустым мешком в руках. Потянувшись к дверной ручке, он остановился от ее оклика: — Санта? Повернувшись к ней, он увидел счастливо улыбающуюся Вайсс. — Да? — Спасибо. — Всегда рад, Вайсс. Сладких снов и счастливого Рождества. Она кивнула. — Спокойной ночи, Санта.***
Вайсс замерла перед дверью в комнату команды JNPR, пряча за спиной небольшой сверток. Хотя эта дверь находилась прямо напротив ее, путь к ней был трудным. Наступило рождественское утро, и она пришла без предупреждения и приглашения в комнату другой команды. Самой непредсказуемой частью будет их реакция. Они заняты празднованием? Или ушли в столовую или вообще в Вейл на завтрак? Что если она обречена провести утро в одиночестве? Что если она не сможет передать подарок Жону? Что если она не сможет получить подарок от него? Она прикусила губу, представляя себе все возможные варианты. И все плохие. Тряхнув головой, она выбросила их прочь. Санта сказал сделать это. А еще этот веселый старикан сказал, что знает все. Внезапный крик Норы напряг ее слух, опровергая страхи о том, что ее близкая команда не дома. Наполненная новой уверенностью, она несильно постучала в деревянную дверь. Уже через пару секунд она распахнулась, открывая вид на высокого блондина, одетого в эту глупую пижаму с Пампкин Питом. Это радовало, так она сама тоже была одета в пижаму. — Привет, Вайсс, — бодро поприветствовал он, — заходи! Бледно-голубые глаза моргнули. Ее приход не удивил его. Не вызвал вопросов зачем. Словно он уже ждал ее. Молча кивнув, Вайсс зашла в комнату и увидела совсем другую обстановку. Там где она и ее команда слепили грубую и опасную конструкцию двуспальных кроватей, команда JNPR поступила более традиционно. Четыре кровати стояли вплотную друг к другу, едва оставляя место для стола и стула около стены напротив. Но даже на таком крохотном участке пола уже валялась разорванная оберточная бумага, скорее всего руками Норы. Сама рыжая в этот момент крепко сжимала коробку, очень похожую на совершенно новую пару наушников. На ее кровати лежали и другие предметы в том числе шоколад и подозрительно кустарной книжкой с надписью «купоны» на обложке. Продолжая осматриваться, она заметила остальных. Пирра держала в руках толстую книгу, название которой Вайсс разобрать не могла. Прекрасная темно-красная футболка лежала на ее кровати. Кругом были разбросаны упаковки и коробочки с шоколадом, и ей трудно было не согласится с таким выбором. Шоколад замечательный подарок для кого угодно, но она никогда не признается в этом Руби. — Прости, Нора так резво начала, а потом мы не смогли остановиться, — смущенно сказал Жон. — Но я рад твоему приходу. Никто не должен оставаться один на Рождество. Вайсс почувствовала, как ком подступил к горлу, и кивнула в знак согласия. Она тоже рада прийти сюда. Если бы не ее ночной гость, она бы и не подумала зайти. Она осталась бы одна. Как всегда и боялась. — Спасибо за приглашение, — ответила она. — Я не хотела вмешиваться в отдых вашей команды. Жон отмахнулся. — Вайсс, ты тоже наша подруга. Ты и твоя команда словно семья для нас. Семья. Слово согрело ее. Она знала, что вся ее команда была одной большой, неблагополучной семьей. Однако приятно слышать, что Жон считал также. Было приятно знать, что в ее странной обширной семье не три человека, а семь. — И к тому же, у меня есть кое-что для тебя, — тихо добавил он. Почти смущенно. — И сейчас подходящее время отдать тебе это. Она знала, что он ей что-то приготовил. Санта поведал ей это ночью. Однако услышав это от парня вживую, она почувствовала, как дрожь пробегает по ее спине. Он заботился о ней, несмотря на все то, что она сделала с ним. Так же, как она заботилась о нем, несмотря на все, через что он заставил ее пройти. — Т-тебе не стоило, — она покраснела. — Как и тебе. Но я захотел. — Да. Хорошо. Я тоже захотела, — сказала она, доставая подарок из-за спины и впихивая его в сторону парня. Он принял подарок с благодарностью и отошел к своей кровати, на которой покоился удивительно большой объект. Из-за его размера, почти с ребенка, Жону потребовались обе руки, чтобы поднять его и поднести его к ней. — Тебе, Вайсс. Счастливого Рождества. Взяв его, она заметила, что он удивительно мягкий под слоями упаковочной бумаги. Еще разок взглянув на Жона, она начала аккуратно снимать ее. Через несколько секунд она застыла, увидев что внутри. Размером с ребенка в руках Вайсс оказалась мягкая пушистая большая игрушечная собака. Черный, белый и серый мех покрывал ее тело и она крепко прижала игрушку к себе. Она была достаточно большой, чтобы ее можно было обнять и прижать к себе, но не настолько, чтобы с ней было неуютно спать вместе. Прижимая его к себе, она подняла мокрые глаза на Жона, начавшего объяснять свой выбор: — Я знаю, как ты любишь Цвая, — сказал он понимающе. — И зная, что его сейчас тут нет, а держать собаку на территории академии против правил… Я посчитал это неплохой заменой, пока ты не заведешь себе настоящую. Вайсс думала о том, что сказал ей Жон пару дней назад. Что он замечает мелочи в людях, о которых заботится. Видимо, и то, что она была без ума от маленького корги, который был сейчас далеко, на Патче, вместе с Руби и Янг. — Ум-м-м! Мило! — услышала она обрадованную Нору. — Рен, я хочу такую же! Только ленивца! — Теперь уже в следующем году, Нора, — ответил парень своей партнерше. Норе правда стоило купить такую же. Это было ее. Жамкать и тискать игрушку каждую ночь. И ей все равно, что на это скажут ее товарищи по команде. Слезы навернулись на глаза, пока она крепко обнимала игрушечную собаку. — Спасибо, Жон. Мне очень нравится. Он тепло улыбнулся и потер шею. — Я так и предполагал. Но видеть это вдвойне приятней. Она чувствовала, что сейчас переполнится счастьем и, словно плотина, прорвется слезами. Ей необходимо сменить тему, прежде чем это случится. — Твоя очередь, — потребовала она. Жон посмотрел на небольшой подарок в своих руках и начал снимать тщательно намотанную упаковку. В итоге у него осталась небольшая подписанная фотография 8×10 Вайсс с одного из ее концертов. Она была одета в модное длинное синее платье, сверкающее в свете софитов. Украшения подчеркивали ее безупречность, от ожерелья до серег, до колец на ее пальцах. Ее рот был открыт, в момент пойманный фотографом, она взяла высокую ноту одной из своих песен. Она определенно выглядела царственно. Словно ледяная принцесса посреди моря своих преданных подданных. [https://pbs.twimg.com/media/DvwdP-3V4AEVmT7.jpg, видимо примерно это, пер.] Парень выглядел очарованным ее фотографией. Он смотрел на нее долгие секунды, ничего не сказав и не сделав. Поэтому именно Вайсс нарушила сложившуюся тишину. — Я помню, ты говорил, что тебе нравится моя музыка, — объяснила она. — Это одно из моих последних выступлений, и конкретно эта фотография была сделана моим менеджером и никогда не публиковалась. Так что… теперь ты сможешь взглянуть на меня когда захочешь, — она сама удивилась тому, что только что сказала. — Я имею в виду, когда слушаешь мое пение! Можешь смотреть и слушать одновременно! Наконец Жон оторвался от фото и посмотрел на нее, почти плача. — Это прекрасно, — очень тихо сказал он. — Как и ты. Лицо Вайсс вспыхнуло ярче, чем Солнце, на этот комплимент. Было время, когда она отмахнулась бы от этих слов, особенно от него, как от пустых и кокетливых. Теперь, однако, она знала, что они были подлинными. Она знала, что он обожает ее не только за внешность. Что он восхищается ею не только из-за ее имени. Он ценил ее не только за богатство. Она знала, что Жон Арк любил все в Вайсс Шни. И она ни капельки не возражала. — Спасибо, — ответила она также тихо. Даже робко. — Счастливого рождества, Жон. — Счастливого Рождества, Вайсс. То, что произошло дальше, было импульсивным. Мимолетная мысль, которую в обычное время Вайсс отмела, но сегодня необычное. Рождество принесло ей дух праздника. Она была в отличном настроении вечером, а утром ей стало только лучше. Мысленно она приняла решение, и теперь следовало претворить его в жизнь. — Жон. — А? Она переложила свой огромный подарок в одну руку и шагнула к нему. — У меня остался еще один подарок для тебя. Его глаза забегали в замешательстве. — Да? — легкая паника прозвучала в его голосе. — Но я приготовил только один. Мне так неловко. Она улыбнулась, когда еще одна идея пришла ей на ум, заставив вздрогнуть от восторга. — Ничего. Может… мы договоримся, что ты задолжаешь мне один. Можно такой же. Это не помогло справится с недоумением, но он кивнул. — Ладно. Это звучит справедливо. — Отлично. А сейчас, закрой глаза. Парень выполнил ее просьбу, и Вайсс еще ближе подошла к нему. Собрав все свое мужество, она вытянулась и облизнула губы. Коснувшись его губ, она нежно, но твердо поцеловала мальчика. В отличие от предыдущего этот продолжался несколько секунд, прежде чем она отстранилась от него. Открыв глаза, она увидела во взгляде Жона ошеломление. Она гордо ухмыльнулась про себя, добившись одним простым действием такого мощного эффекта. Жон осматривался пару мгновений, а затем его внимание вновь вернулось к Вайсс. — Вайсс? Где омела? Она улыбнулась, покачав головой. Покрываясь румянцем, она ответила: — Ее нет. Шок сменился осознанием, но выражение лица осталось прежним. — Вайсс… — Счастливого Рождества, Жон, — сказала она обрадованно. Это было действительно самое чудесное время года, и она не могла дождаться, когда Жон отблагодарит ее вторым подарком. Таким же, что она подарила ему только что.