Лица

«Убили… убили…» — шепчет она, глотая слова и слезы. Держит его на руках — крепкого, рослого, полного надежд и сил, и пусть раньше не был мил — шутка ли, пятьсот лет разницы, — такого он не заслужил. Серые глаза смотрят в серое небо, и северный ветер треплет кудри — он суровый и мудрый, он знает, кто будет держать ответ. В ней воли — почти тысяча лет. Она поднимается в полный рост, смотрит, взглядом пронзая. Он говорил: ты простая. Он говорил: тебе юбки да дети, щи да каши, да колоколов перезвон — и где теперь он?.. Выпустила из рук, отошла — пусть наиграется, ребенок дикий; а выходит — не сберегла. За все колокола мира это простить нельзя. От солнца горит земля. Она вытирает слезы; ее не утешают мечты — больше нет. И, будто в ответ, будто кидая всему миру вызов, она повязывает красный плат, сбивает с икон золотой оклад и льет монеты, грозит кулаком всему свету: доберусь и до вас. Ее сердце теперь — сотни трасс; ее сердце рычит мотором и наконец не болит — только дымом чадит с заводов, а в складках цветастой юбки спрятан наган. Тот, кто убил его, однажды расплатится сам — она всегда держит слово. Забирает все в свои руки снова. Красным огнем плавятся небеса. Железной поступью идет в бой баба Москва.