Обречённые выживать

— Кичвасарк значит… Ладно. — недовольно протянула Нур, взглянув на кандидата в будущие мужья. Мужчина был действительно симпатичный. Статный, высокий, смуглокожий. У него были крепкие руки с ярко рельефными мышцами и невероятно белые зубы, которые в сочетании с тёмным цветом кожи смотрелись в некоторой степени ненатурально, будто вставные. — Надеюсь, ты понимаешь, что я Валиде Султан Великой Османской империи, и твоя задача служить мне! — строго отчеканила женщина, давая понять, что не станет рядовой представительницей их племенного патриархата. — Ыт яависарк, — улыбнулся туземец, затем взял её ладонь в свою руку и поцеловал, после чего вежливо отошёл и направился вглубь своей хижины. «Что ж… он не понимает наш язык. Но манеры у него весьма интеллигентные, да и сжечь меня на костре он пока не намерен. Не самый ужасный вариант» — смиренно подумала актриса и пошла вслед за хозяином жилища. Тем временем Исмаил удачно реализовал свой в единочасие придуманный план. Дантес успел вколоть сонные иглы в лошадей оппонентов. Конечно, доза там была не лошадиная, а гораздо меньше, что позволило замедлить скорость бега животных и в целом затуманить их мозг. Таким образом, со страхом, неуверенностью, отсутствием хороших управленческих умений в седле Исмаил всё же смог добраться в конных скачках первым до финишной линии, чем весьма удивил не только соперников, но и окружение, среди которого были как обычные жители, так и важные лица. — Отэ мав! — торжественно произнёс по всей видимости организатор данного поединка и протянул Исмаилу некое подобие подвески на шею, посередине которой располагался клык какого-то животного. «Милые традиции у них. Съедать гостей и дарить кулончики» — пронеслось в голове мужчины, когда туземец надевал на него этот необычный аксессуар. Мужчины, принимавшие участие в конном забеге, жестом указали Исмаилу идти вместе с ними. Но в этот раз это был не тот угрожающий и лишавший права выбора жест и взгляд, а добровольное приглашение присоединиться к их компании. Актёр был несколько удивлён неожиданному добродушию иностранцев, но приглашение принял. Таким образом, все направились прочь с площади в сторону хижин. — Очень красиво! Благодарю! — воскликнула Нургюль, стоя около клумбы недалеко от жилища Кичвасарка, который бережно нарвал ей маленький букет местных цветов. — О, так ты значит времени зря не теряешь! — увидев издали коллегу, крикнул Исмаил. — А это не твоё дело. Лично моя задача- выжить тут. И если для этого нужно подстроиться под обстоятельства, то я готова, — вдыхая запах цветов, улыбнулась Нур. Актёр приблизился ближе, пока его товарищи что-то бурно обсуждали на своём языке. — Не забывайся, Нургюль, мы в одной лодке, — ревностно выхватывая букет из рук женщины, прорычал мужчина. — А ун идйото! — строго повысил голос подошедший сзади Кичвасарк. Напротив него даже Исмаил казался низким, скромным пареньком. — Ты кто вообще? Я Великий Визирь Кеманкеш Паша! — без тени скромности нагло заявил актёр, захотев поставить на место этого двухметрового амбала. Но Исмаил и глазом моргнуть не успел, как ему в челюсть прилетел кулак туземца. Нур хотела вскрикнуть от неожиданности, но сдержалась. Доля переживаний и сочувствия мелькнула в её сердце, но как только Исмаил стал подавать признаки жизни — женщина самодовольно усмехнулась, уткнулась носом всё в тот же букет цветов, а затем удалилась вслед за Кичвасарком. Исмаил же вернулся к своей новоиспеченной компании друзей-туземцев, с которыми познакомился на скачках. Мужчины вместе зашли а один из самых просторных шатров, где уже был накрыт стол. Естественно пища была примитивная, но даже по такой еде актёр стал скучать. Уж больно он привык к дорогим банкетам, фуршетам, которые окружали его на протяжении последних десяти лет жизни. Голод и режим экономии, сопровождавшие существование на острове, уже порядком утомили. Сейчас Исмаил был готов загружать в себя всевозможные блюда, но по какой-то причине никто не принимался за трапезу. Товарищи расселись по местам, из чего стало понятно, что одно из мест оставалось пустовать. «Видимо, мы кого-то ждём» — недовольно подумал актёр, но смиренно стал поглядывать на вход. Через несколько минут Исмаил увидел уже знакомый силуэт. На входе стоял Кичвасарк, а позади него Нургюль. Кичвасарк уверенной походкой занял свободное место. — А как же я? — не без возмущения воскликнула женщина, осознавая, что свободных мест нет. В этот момент в дверях показалась Милен вместе с ещё одной девушкой. Каждая из них молча прошла в шатер и встала в нескольких шагах позади мужчин. Нур интуитивно повторила их действия, оказавшись за спиной у Кичвасарка. — Милен, что происходит? — тихо спросила актриса. — Мужчины отдыхать, жены служить, — коротко отозвалась бывшая сокамерница. — Понятно тебе, Валиде Султан? Служить. — ехидно прошептал Исмаил коллеге, но был пойман строгим и угрожающим взглядом Кичвасарка, который ясно давал понять, что никто не смеет обращаться к его невесте без его позволения. Трапеза началась довольно хорошо. Туземцы что-то бурно обсуждали между собой, а женщины тихо стояли в стороне, изредка убирая со стола лишние предметы. Исмаил больше не пытался завести разговор с Нур, дабы не вляпаться в драку. Мужчина развлекал себя тем, что осматривал интерьер помещения, которое было украшено различными дорогими статуэтками. У товарищей на руках красовались кольца с некими камнями. В этот миг Исмаил наконец-то вспомнил: у него же пропала огромная сумма денег, его наследство. Что если именно эти мужчины прибрали к рукам его богатства? Да, казалось бы, зачем им бумажные деньги? Но что если они за эти бумажки покупают что-то у заплывающих иногда иностранцев? Пиратов? Просто туристических кораблей? Мы ведь так и не знаем, общаются ли они с близлежащими другими островами. Может где-то эволюция пошла быстрее? В голове актёра строились странные логические цепочки и предположения, которые наталкивали на один вывод: где его деньги должны знать именно жители острова. Больше некому было его ограбить. Но если грабили, то понимали, что это деньги. А если понимали, то просто так обратно деньги не вернут. Мужчина резко стал смотреть на всех окружающих людей как на потенциальных преступников. «Нужно, чтобы они разговорились и выдали что-то о деньгах… но смысл? Я же даже не понимаю их языка. Возможно они прямо сейчас обсуждают то, какой я идиот, что сижу рядом и ничего не подозреваю» — молча рассуждал актёр, пытаясь найти выход из ситуации. В голове возникла одна идея, но для её реализации необходима была помощь Нур, которая стояла далеко от него, да к тому же любой подозрительный взгляд, брошенный в её сторону, воспринимался Кичвасарком как личная угроза. Исмаил минут пятнадцать-двадцать просто сидел и делал вид примерного гостя, пока в шатер не забежал Дантес. Обезьянка радостно носилась по помещению, развлекая своими выкрутасами публику. В это время Исмаил успел черкануть пару строк и передать записку для Нургюль через Милен. «Всё потом. Сейчас водка. Туземцы. Пить. Помоги.» — женщина с недоумением прочла слова на клочке бумаге и посмотрела на коллегу взглядом, полным двойственных ощущений. Этот взгляд выражал и вопрос, и отрицание, и азарт. Несколько колеблясь, но актриса всё же решила помочь мужчине, но для этого ей необходимо было покинуть шатер, что невозможно сделать незаметно и беспричинно. Недолго думая, Нур с удовольствием и силой бросила глиняную тарелку на пол, отчего та раскололась на несколько частей. — Ой! — театрально воскликнула женщина, — я все сейчас приберу. Нургюль собрала крупные части бывшей тарелки и направилась прочь из шатра. Актриса побежала в хижину Кичвасарка, где оставила свои вещи. «Не знаю, что задумал Исмаил, но надеюсь, что это действительно стоит того, чтобы рисковать только что установившимся подобием добродушия со стороны туземцев» — подумала женщина, оказавшись в жилище своего предполагаемого мужа.