Догонялки

Он проснулся от того, что старый будильник на тумбочке тикал как-то уж очень громко. За окном всё ещё было темно, лишь только тусклый свет от фар редких машин чертил дорожки по потолку. Кораблёв повернул голову. Она была всё ещё здесь — пятно спутанных тёмных волос на белоснежной наволочке. Так вот, значит, как выглядит счастье… Сам он спал едва ли три часа, всё ещё не мог до конца поверить в произошедшее. Ночное смс, потом внезапный звонок в дверь, и вот на пороге она. Её смущённая улыбка, тихий голос, его изумление, какая-то нереальность происходящего… Касаться её — как будто впервые в жизни, слушать её сбивчивые объяснения, смотреть в любимые глаза, которые так близко, а потом — всем нутром ощущать стук её сердца, выводить замысловатые узоры на её спине, едва касаясь бархатистой кожи кончиками пальцев, и не обращать внимания на то, что волосы её, пахнущие какими-то сладковатыми духами, невозможно щекочут тебе нос… Ощущение чуда поселилось где-то внутри. Она пошевелилась, перевернулась на спину. Он приподнялся на локте, пытаясь угадать, проснулась или нет — глаза её были закрыты, а на губах играла лёгкая улыбка. Ему вдруг отчаянно захотелось, чтобы ночь эта никогда не заканчивалась, чтобы она лежала вот так в его постели, а он смотрел бы на неё — не отрываясь… Чтобы не было на свете никаких уголовных дел, заявителей, свидетелей, протоколов, опознаний и очных ставок, чтобы весь следственный во главе с Ковиным катился к чёрту — ведь тогда можно будет не отпускать её никогда. — Лёнь, — услышал он её сонный шёпот. — Лёня… — М-м-м? — Можно, я останусь?

***

— ...Всё тусуетесь, всё вас куда-то чёрт несет. — Кораблёв, я работаю! — Ребёнку, между прочим, мать нужна, а не следователь! А мужу — жена в постели! А вы незаметно состаритесь, это я вам точно говорю. Состаритесь, а уголовных дел от этого меньше не будет. — И что? — Что? А муж к другой бабе уйдёт, к той, которая дома ночует. А ребёнка в приют сдадут. А вы… ну с кем вы останетесь? — С тобой, Кораблёв! Вот с тобой и останусь!