Свет в сердце

      — Мези, ты здесь? — спросил Кефер шёпотом.       — Здесь, — шёпотом ответил нежный женский голос, и вскоре из-за виноградной лозы вынырнула его обладательница, красивая черноволосая девушка в коротком голубом платье, босая, с голубыми лентами на лодыжках, волосы которой были собраны в пучок.       Была ночь, и в саду, где они находились, было прохладно.       — Мези, я считаю, нам пора уже объявить о своих чувствах и просить позволения на брак.       — Кефе-ер, фараон никогда не одобрит брак своего сына с дочерью простого ремесленника, — покачала головой девушка.       — Почему ты так считаешь? Те времена прошли, да и порядки изменились. К тому же ты мой давний друг, и все знают, что ты и твой отец замечательные люди. Ты лечишь наших воинов, Мези. Если это не убеждение, тогда моя любовь к тебе убедит его!       Девушка улыбнулась и зашла за колонну. Кефер последовал за ней.       — А что Гиксос? Ты, я вижу, спокоен, значит, он в порядке?       — Сехмет жива, его клятва недействительна, и траур тоже. Он вернулся к нам прежним. Только-о... (Мези внимательно посмотрела на принца.) Всё-таки эта скорбь оставила свой отпечаток на нём.       — Он стал жестоким? Нелюдимым?       — Его глаза... Иногда кажется, что они источают ярость, даже если лицо спокойно. Не знаю, Мези, если он и исправится, то только благодаря Сехмет.       Девушка обвила шею принца руками и пристально посмотрела в его глаза. В эти родные, добрые, любимые глаза, в которых отражались звёзды.       — Ты сделал всё, что мог. Теперь это дело Сехмет. Лишь от неё и от него зависит его будущее.

***

      — Ты тоже считаешь, что я изменился? — спросил Гиксос задумчиво.       — Немного, — ответила Сехмет. — Но ты и сам это видишь, — она налила в кубок напиток и подала ему.       — Да, действительно. Однако... я вряд ли смогу уже стать прежним.       Сехмет села на ручку кресла, в котором он сидел, и провела рукой по его голове.       — А тебе и не нужно. Хватит меняться, оставайся собой, какой ты есть.       Гиксос стащил её с ручки и усадил на свои колени, лицом к себе. Он всматривался в её глаза, излучающие любовь и нежность. А когда-то они были полны ярости! Как меняются люди с течением времени, особенно если случается что-то немыслимое. Сможет ли он унять свою ярость? Да, сможет. Она сказала, что принимает его и с его злобой, жестокостью — теми чертами, которых у него никогда раньше не было. Нужно избавиться от них. Ради неё. Ради отца. Ради семьи и друзей. Ради будущего.       Сехмет понимала, что он глубоко задумался, и что его сейчас нельзя отвлекать. Да, он изменился, но она всё равно любит его.       — Ты меня простишь? — вдруг спросил он.       — За что? — удивлённо и настороженно спросила она.       — За это, — он резко придвинулся и поцеловал её, на что она ответила.       Минута проходила за минутой, а сладкий поцелуй продолжался. Его прервал вошедший в комнату Рамзес.       — Эй! — воскликнул он и смутился: — Ой.       — Чего уж «Ой»? — влюблённые встали. — Что случилось?       — Эксатон сказал, что Изис пришла на переговоры. Ра велел собираться. Да, кстати, помнишь Мези?       — Ну?       — Она будет сопровождать нас, потому что врач. А отец с Сехмет остаются здесь.       — А я уж думал Кефер своего добился, — улыбнулся Гиксос.       — Добьётся, не переживай, — усмехнулась Сехмет. — Будь осторожен.       Изис, когда очнулась в своей комнате, сразу потребовала доклад о случившемся и, убедившись, что проиграла в честном бою, приказала не нападать на Тёмную пирамиду, да и на Золотой город тоже. Она всё думала, что делать дальше — продолжать войну или всё же заключить мир? Ей хотелось отомстить за отца, но потом она поняла, что в той войне наверняка погибли и их родители, и решила заключить мир. «А тот принц очень даже неплох», — вдруг подумала царица.       Когда персы приехали, Эксатон вышел им навстречу со своими верными воинами. Он готовился к обороне, но, когда Изис отделилась от своих воинов, вдруг остановился и велел своим воинам просто быть начеку. О переговорах послали сообщение в Золотой город.       Переговоры проходили в Тёмной пирамиде, в тронном зале.       — Воины Египтуса сильны и благородны, я поняла это, — говорила Изис. — Мой дед и мой отец хотели власти, хотели сами установить законы. Я не знаю, каких желаний был преисполнен дед, но отец хотел отомстить за своего отца, а я за своего. Но потом я поняла, что эта война бессмысленна и ненужна. У вас, наверно, тоже погибли великие воины?       — Погибли, — ответил Ра. — И в их числе моя жена. Что же ты предлагаешь, царица провинции?       — Я считаю, мы должны заключить мир. И чтоб народ принял его, считаю — не прогневайся, фараон, — нужно закрепить его браком.       — Согласен, — кивнул Ра. — Прошу несколько минут на совещание со своим Советом, — он, встал, когда Изис кивнула.       — Осталось решить, кто из принцев женится на ней, — сказал Сет.       — Брак означает, что муж Изис покинет родные края и отправится с ней, — заметила Маат. — Готов кто-то из вас на такую жертву?       — Давайте иначе, — предложила Мафдет, — кто из вас готов взять в жёны Изис?       Сыновья Ра молчали, обдумывая всё вышесказанное. Эксатон покосился на брата; Кефер был хмур и явно не желал вступать в брак с Изис.       — О чём ты думаешь? — спросил он у младшего брата.       — Я думаю о том, — отвечал Кефер, глядя в пол, — что мы с Мези влюблены, но никак не решаемся рассказать об этом, а я же не готов жениться на Изис, потому что не смогу жить с ней.       — Сказал бы раньше, мы могли бы дать ответ сразу, — заметил Эксатон. — Я готов закрепить мир с Изис браком с ней.       — Да будет так, — сказал Ра и объявил Изис о решении. Царица кивнула, явно обрадованная своим будущим мужем, и Эксатон попросил её остаться в Тёмной пирамиде. Ра же со свитой вернулся в Золотой город.       В своей комнате фараон провёл разговор с младшим сыном.       — Почему ты раньше мне не сказал, Кефер? И другой вопрос: ты собираешься жениться на Мези?       — Мези не верит, что ты одобришь наш брак, поэтому не хочет раскрывать наши чувства, отец. Но да, я хотел бы взять её в жёны.       — Я должен побродить по саду, — сказал Ра и вышел.       Фараон ходил по саду и боролся с собой: старые обычаи и новые порядки словно два волка сцепились между собой, не желая уступить один другому. Внезапно послышался чей-то женский голос:       — Помню тебя, он в молодости дарил мне цветы с твоих веток.       Раздвинув кусты, Ра увидел улыбающуюся Мафдет, с нежностью смотрящую на небольшой куст розовых магнолий.       — Это тот самый куст? — спросил фараон, подходя к женщине.       — Его и не узнать, так разросся, — ответила Мафдет. — Кефер намного увеличил сад и улучшил жизнь своих подданных. Неужели ты не одобришь его брак с Мези? — она внимательно посмотрела в его глаза. — Вспомни нас.       — Да, помню, мы любили друг друга, но мой отец сказал, что я должен жениться на принцессе.       — И ты выбрал самую лучшую. Нам обоим повезло с супругами, мы создали с ними прекрасные семьи, построенные на любви, но, Ра, первая любовь никогда не забывается. И Кефер её не забудет. Твой сын не должен жить по старым обычаям, когда всё вокруг новое.       — Ты меня убедила, — Ра взял Мафдет за руки.