Глава 24
27 декабря 2020 г. в 22:05
«Can we stay here together Waiting for answers And figure out which way we should go? Is it out of our hands or Do we still have the chance if We hold on till the last of our hope?» Hidden Citizens — «Too Far Gone» (feat. Svrcina)
Обычно тихие, безлюдные коридоры больничного крыла сейчас были насквозь пропитаны искрящим нервным напряжением. Наташе казалось, что все внезапно стали одержимы безумием, до того странно они себя вели. От всех этих враждебных, подозревающих друг друга невесть в чем голосов у Романофф разыгралась мигрень, и теперь в висках болезненно пульсировало. Наташе ужасно хотелось пресечь это безумное представление, что разыграли вокруг ее лучшего друга, который явно не заслуживал такого откровенного недоверия. С чего Фьюри и Хилл вообще решили подвергнуть его верность сомнению? Какого черта Клинт должен что-то им доказывать? — Я еще раз повторяю, я понятия не имею, о чем она говорит! — Бартон, и без того никогда не отличавшийся терпением, был на пределе и, казалось, в шаге от того, чтобы сорваться и наорать на всех, а затем гордо развернуться и уйти, громко хлопнув дверью этим неверующим в назидание. Наташе хотелось что-нибудь сделать, как-то успокоить Клинта, но она слишком давно его знала, а потому прекрасно понимала, что самым верным решением будет сначала дать ему остыть. Она просто молчаливо стояла рядом, готовая вмешаться, когда кто-то из них пересечет черту. — Но откуда она может знать тебя? — растерянный Брюс, на всякий случай расположившись подальше ото всех, как нельзя лучше воплощал состояние общего вязкого недоумения, царящего в головах абсолютно всех, кто присутствовал при этой странной сцене. — Я не представляю! Я вижу ее впервые! — в сотый раз повторил Бартон, едва удерживаясь от того, чтобы не начать вбивать эту простую истину в головы прикладным путем. — Вы ведь все ее видели, у нее сильный стресс. Она могла просто обознаться! — Она определенно знает именно тебя, Бартон, — хмуро возразила Хилл. — На Старка, помимо испуга от его выходки, она никак не отреагировала. Как и на Беннера. — Это же чушь собачья, вы же не можете действительно верить в то, что я… — Клинт смазал конец фразы тяжелым вздохом — судя по лицам Фьюри и Хилл, взывать к их здравому смыслу в данный момент было более чем бесполезным занятием. Наташа чувствовала, что тоже начинает закипать. Еще немного, и она сама выскажет в лицо агентам все, что думает по поводу откровенной нелепости и идиотизма сложившейся ситуации. Столь возмутительное подозрение не вызывало ничего, кроме гнева. Романофф про себя порадовалась, что Тони ушел почти сразу. Если бы сейчас в этом «обсуждении» участвовал еще и он, то точно не обошлось бы без кулаков — выдержать дурной нрав Старка в подобной обстановке было бы просто нереально. Но Тони почему-то сделался удивительно молчаливым, не произнеся ни слова и никого не просветив своим мнением, что было ситуацией крайне нетипичной. Даже, скорее, неправильной. Наташа ожидала чего угодно: что Старк накинется на Бартона, начнет бросаться громкими оскорблениями, обыграет все так, что действительно начнет казаться, что виноват именно Клинт… Но он не сделал ничего из этого. Всего лишь окинул Бартона пристальным взглядом, словно разбирал на составляющие, а затем просто развернулся и ушел, напрочь игнорируя оклики остальных. Наташе это показалось более чем странным. Она просто надеялась, что Роуди, ушедший следом за ним, не даст Тони наделать глупостей. — Клинт не мог совершить ничего подобного, он один из нас, — после очередного выпада в сторону лучшего друга с нажимом напомнила Нат. — Тебе-то, Ник, это должно быть известно лучше остальных. — А еще мне известно, что кто-то, кто был в курсе нашего визита в «Пещеру», сообщил Гидре о том, что мы в пути. Именно поэтому вся миссия пошла коту под хвост и у нас теперь десятки неопознанных мертвых тел, — холодно парировал Фьюри. — А ещё кто-то очень хорошо знающий все протоколы ЩИТа периодически сливает им новые данные об одаренных и об операциях моих агентов. И, кажется, именно тебя видели последним у камеры загадочно убитого Уокера, Бартон. Мне продолжать? Клинт гортанно зарычал, с силой стиснув челюсти, и неосознанно подался вперед, готовясь, если понадобится, защищать свою честь кулаками. Подобное поведение не произвело на Ника никакого впечатления. Он остался стоять как стоял, ничем не выдав страх или опасение за свою сохранность. Просто смотрел Бартону прямо в глаза, пронзительно, цепко, жестко. Ища любой подвох, хоть что-то, что поможет доказать вину Клинта, а заодно и собственную правоту. — Ты сейчас всерьез обвиняешь меня в измене? — опасно прищурился Клинт, сам не до конца веря в то, что действительно предполагает подобное. — Не торопись со столь голословными заявлениями. Пока не будет более весомых доказательств, это останется лишь подозрением, — поморщившись, поправил Ник. — Но оставлять тебя вот так слишком опрометчиво. Не пойми меня неправильно, но пока мы не будем уверены в твоей невиновности, тебе придется побыть в изоляции. На несколько секунд в коридоре повисла гробовая тишина. Все стояли как громом пораженные. — Прости, что?! — громко возмутился Клинт. Казалось, он сейчас задохнется от гнева и возмущения. Он сжал кулаки до побелевших костяшек, глаза его пылали негодованием. — Ты меня слышал. В твоих интересах сейчас не оказывать сопротивления. Благодаря твоему содействию все может разрешиться гораздо быстрее. — Какого хрена, Ник? — оторопела Нат, во все глаза уставившись на директора, словно видела его впервые. — Меня посадят под арест? — Бартон нервно рассмеялся, пораженно покачав головой, словно не верил в серьезность данного заявления и считал его более чем несуразным. — Твою мать, Фьюри, ты в своём уме? Да я лучше сдохну, чем буду работать на Гидру! — Я искренне надеюсь, что это так, — бесстрастно кивнул Фьюри и обернулся к Марии, которая хранила мрачное молчание. — Хилл, позаботься, чтобы он удобно устроился. Мне нужно в штаб, вы с Коулсоном остаетесь здесь за главных, — он резко развернулся и направился на выход из коридора. — Будь на связи. Докладывай мне обо всем, что удастся выяснить. Мария сдержанно кивнула, показывая, что услышала приказ, и, проводив босса тяжелым взглядом, сказала Бартону следовать за ней. Но тот не хотел так просто дать посадить себя в клетку. — Это ошибка! Ты совершаешь ошибку! — крикнул Клинт в спину удаляющегося Фьюри. — Черт подери, Старк ведь прав, ты клюешь на их ловушку, старый идиот! Но реплика осталась без ответа. Директор, храня ледяное молчание, скрылся за поворотом. — Куда ты его уведешь? — Романофф загородила дорогу Хилл, непримиримо скрестив руки на груди. — Посадишь в камеру, как предателя-Уокера? — Мария нахмурилась, предупреждающе глядя на Наташу. — Да брось! — Послушайте, я понимаю вас и тоже не в восторге от того, что мне поручили, — вздохнув, она на мгновение прикрыла глаза, словно у нее болела голова. — Я верю вам. Но сейчас лучше не лезть на рожон. Посидите тихо, и мы все это решим без лишнего шума, — Мария посмотрела на Клинта, взглядом прося его сделать так, как она просит. — Уверена, ты не задержишься там надолго, особенно если не будешь сопротивляться. Я знаю, что Ник понимает, что все это ошибка, ему просто нужны веские доказательства. Сейчас это особенно необходимо. Клинт молчал, тупо уставившись в темно-серый провал коридора. В голове активно крутился рой из мыслей, он тщательно взвешивал свое решение, потому что импульсивность и торопливость в данной ситуации была непозволительной роскошью. Придя к какому-то решению, он нервно прошелся рукой по волосам, а затем коротко кивнул, направившись за Марией. Наташа с силой стиснула челюсти и обернулась на Брюса. Тот смотрел на нее в ответ, но, очевидно, не собирался ничего предпринимать. Романофф скрипнула от досады зубами, крепко сжала кулаки и, тщательно гася желание устроить Фьюри разбор полетов путем применения силовых методов убеждения, решительным шагом направилась за Марией и Клинтом. Сейчас она просто не могла оставить друга одного. Брюс остался стоять у стены, немигающим взглядом провожая постепенно удаляющиеся фигуры. Спустя несколько минут они уже находились на нижнем уровне, где располагались камеры для временного содержания задержанных. Белый, слишком яркий искусственный свет заставлял чувствовать себя максимально некомфортно, пробуждал ощущение тревоги. Хотя, вероятно, во всем была виновата атмосфера, вызванная всей этой глупой ситуацией. Понимание того, что совсем скоро в одной из камер будет находиться не очередной головорез Гидры, а Клинт, здорово выбивало твердую почву из-под ног, заставляло остро чувствовать неправильность всего происходящего. А ведь он, как и она, считал базу домом. Пускай для него она была и не единственным, но оказаться за решеткой в собственном доме, подозреваемым людьми, которых считал семьей, было жестоко. Они медленно спустились по лестнице к одной из камер со стеклянными стенами, от вида которой Бартон начал напоминать подвижную статую — движения стали слишком резкими, ненатуральными, скованными. Наташа, тщательно сдерживая гнев внутри, отстраненно наблюдала, как Хилл подходит к двери камеры и, введя нужный код, открывает ее. Клинт брезгливо поджал губы, но сделал шаг вперед. Видимо, он уже успел кое-как смириться с происходящим. В отличие от Наташи. Она, не сдержавшись, окликнула его и, когда Клинт обернулся, порывисто шагнула к нему, крепко сдавив в объятиях. На ухо уверенно прошептала: «Ты здесь ненадолго». Клинт растерянно провел ладонью по ее спине, а затем отстранился, немного неуверенно улыбнувшись в ответ. Толстая стеклянная дверь беззвучно встала на место, отрезая Бартона от остального мира. Он придирчивым взглядом окинул небогатое наполнение камеры: кровать, сложенное на краю постельное белье, стол, стул и висящий в углу телевизор — и устало плюхнулся на кровать. — Я буду наверху, — Хилл, коротко кивнув Романофф и Бартону, направилась на выход, оставляя их с Клинтом наедине. Нат благодарно кивнула в ответ. Бартон, заметив, что Хилл ушла, пружиной вскочил с кровати и принялся ходить по камере взад-вперед. Но это плохо помогало успокоиться, а потому он, громко и со вкусом выругавшись, с силой впечатал сапогом в стену. Не удовлетворившись этим, ударил по ней кулаком, второй раз, и еще один… Немного выпустив пар, он поморщился от острой, пронизывающей левую руку боли, и с вызовом вскинул взгляд на невозмутимо стоящую напротив Наташу. Хрипло чертыхнувшись, Бартон прислонился к стене и обессилено сполз по ней вниз, подтягивая к себе ноги и скрещивая их. — По крайней мере, это самая комфортная камера из всех, — стараясь звучать оптимистично, произнесла Нат, подходя ближе. — Здесь даже есть телевизор. — Издеваешься, да? — прищурившись, фыркнул Клинт, неосмотрительно откинув голову назад и с глухим стуком больно приложившись о стену. — Возможно, — не стала отрицать Наташа. Повисло тяжелое, гнетущее молчание, липкой патокой заполнившее все пространство вокруг. Им нужно было немного времени, чтобы подумать. — У тебя есть версии? Клинт издевательски выгнул бровь, но этим и ограничился. Немного помолчал и развел руками, мол, глухо. Молчание воцарилось еще на несколько минут. — Нас водят вокруг пальца, — тихо, словно разговаривая с самим собой, проговорил Бартон. — А что-то поконкретнее? — Чего ты от меня ждешь, Нат? Что меня озарит и я скажу, кто за этим стоит? — не в силах больше сдерживать так и рвущееся наружу раздражение, вскинулся Клинт. Он снова вскочил на ноги, принимаясь мерять шагами камеру — та казалась ему слишком маленькой, давила стенами и невозможностью выйти. — Но проблема в том, что я не чертов Шерлок Холмс. Я ни черта не понимаю, Наташа! — Клинт, мы обязаны в этом разобраться, так больше не может продолжаться, — она со вздохом прижалась к стеклу. — Подумай немного. Вы же со Стивом долгое время выслеживали Гидру. — Считаешь, я знаю то, о чем никто не в курсе? — скептически вскинул брови Клинт. — Тогда уж лучше тебе поговорить с Сэмом, потому что меня посвящали далеко не во все, — Наташа закусила губу и отвела взгляд. — Но ты не будешь этого делать, потому что не хочешь посвящать в это остальных, — проницательно подметил Бартон. — Пока что пускай все будет между нами, их уши повсюду, а мы уже слишком многое потеряли, полагаясь на доверие. — И что ты задумала? — нахмурился Клинт, пронзительно смотря подруге прямо в глаза. — Хочу наконец вычислить того, кто нас предал, — пожала плечами женщина, словно это было всего-навсего детской игрой. — Ты со мной? — Я бы с радостью, но это трудновато делать из стеклянной клетки, — едко напомнил очевидное Бартон. — Не переживай, принцесса, тебя скоро освободят, — убежденно произнесла Нат. — Это не база ЩИТа, не Фьюри тут всем заправляет. Надо просто поговорить с Тони. — Не забывай про Хилл с Коулсоном, они теперь с нас глаз не спустят. — Разберемся, — кивнула Романофф. — Это все-таки не их дом. — У тебя уже есть предположения насчет предателя? — полюбопытствовал мужчина. — Я не уверена, но… Есть одна мысль. Нужно кое с кем связаться.***
Подниматься обратно в жилую зону, оставляя Клинта заточенным в камере, ощущалось до жуткого неправильно. Несмотря на показушную храбрость и деланное безразличие, случившееся его сильно задело, и Наташа видела это. Но ничего не могла поделать. Во всяком случае пока. Сейчас стоило затаиться и выжидать, наблюдать за всем, что происходит на базе, быть предельно осторожными — один неверный шаг, одна ошибка, и они обречены на провал. Несмотря на внутреннее неприятие, факты говорили куда более убедительно — среди них находилась одна из голов Гидры. От одной мысли, что этот предатель все время находится рядом с ними, что притворяется скорбящим, делает вид, что пытается помочь, а на самом деле просто сливает полученную информацию на сторону, в груди клокотал вулкан из боли, гнева и обиды. Ироничные мысли для шпионки, но ничего поделать со своими эмоциями Наташа не могла. Она была в ярости. А самым раздражающим было то, что она до сих пор не имела никаких догадок касательно личности предателя. Но уж она-то обязательно узнает правду. В конце концов, добычей информации она зарабатывала на жизнь. На данный конкретный момент вне подозрения были лишь двое. Наташа с уверенностью могла гарантировать непричастность Тони, потому что прекрасно знала, насколько он привязан к Питеру, и ни за что бы не позволил подобному случиться с ним. И, конечно, Клинт. За все то время, что они были знакомы, он ни разу не давал ей повода усомниться в себе, он был единственным, кому Романофф доверяла, как себе. Ничто в этом мире не заставит ее действительно поверить в то, что Клинт мог ее предать. Вопрос был в том, почему козлом отпущения стал именно Бартон и почему именно сейчас Гидра решилась на столь рискованный шаг? На улице было пасмурно и мрачно, изредка пролетал мимо мокрый снег. Из-за туч в помещении было темно, не спасал даже свет от ламп. Разлетающееся по пустым коридорам эхо дарило ощущение нереальности и заставляло настороженно вслушиваться в тишину — казалось, вот-вот из-за поворота появится какая-то уродливая тварь и попытается наброситься. Наташа чувствовала себя измотанной. Несколько суток на ногах, на нервах и практически без сна кого захочешь сделают вялым и апатичным. А ей казалось, что она уже давно успела привыкнуть к подобным стрессовым ситуациям. Сделав глубокий вдох и такой же выдох, Романофф устало стянула с волос резинку, проводя ладонью по волосам. Тело слушалось с трудом, Нат держалась исключительно на упрямстве. Она повернула к двери в гостиную с намерением хоть немного отдохнуть и, скажем, выпить. Да, чертовски хотелось выпить. В комнате находилась только Хилл. Она расположилась за барной стойкой и, подперев щеку ладонью, лениво просматривала данные на планшете. Вероятно, ожидала результатов экспертизы. Уловив звук шагов, Мария неторопливо обернулась, скользнув ленивым взглядом по Нат, и, поприветствовав ее коротким кивком, вернула внимание планшету. В гостиной все еще царил хаос, который они оставили перед отлетом — все стулья и кресла по-прежнему стояли полукругом у столика, на котором в рабочем беспорядке раскинулись архивные папки, документы частично перемешались. Над ними возвышалось несколько забытых кружек. Видимо, никто не нашел в себе желания и сил привести здесь все в порядок. У Нат этого желания тоже не нашлось, а потому она, неодобрительно осмотрев захламления, прошла глубже в комнату, останавливаясь перед барной стойкой. Ее тоже не обошла участь журнального столика, с той лишь разницей, что здесь господствовали над хаосом пустые стаканы. Широким жестом Романофф брезгливо отодвинула их в сторону и опустилась на стул напротив Марии, со стоном потянулась и с видимым удовольствием позволила себе закинуть ноющие ноги на соседний стул. Хилл негромко хмыкнула, наблюдая за ней из-под полуопущенных век. Не вставая, Наташа дотянулась до шкафчиков и вытащила из одного из них пару тяжелых стеклянных, а самое главное, чистых стаканов, со стуком опустив их на столешницу. Дальше придирчиво оглядела маслянисто поблескивающие в неярком свете пузатые бутылки с дорогой выпивкой под любое настроение. Задумчиво постучав пальцем по губам, она потянулась за приглянувшейся. Ее выбор пал на любимую, безумно дорогую коллекционную «классику» Старка, которая была уже наполовину опустошена. Решив, что сейчас самое время ознакомиться с алкогольными пристрастиями друга, она аккуратно взболтала и плеснула янтарный виски в стаканы, а затем подвинула один из них к Хилл. — Не люблю пить одна, — объяснила Нат, взяв в руку свой стакан, любуясь тем, как глубокий насыщенный цвет меняет оттенки в зависимости от того, какими гранями она поворачивает стакан. — Как в старые-добрые, — улыбнулась Мария, принимая стакан и, звонко столкнув их стенками с Наташей, сделала осторожный глоток, немного подержав жидкость во рту, позволяя ей раскрыть свой обжигающий вкус. Нат хмыкнула, соглашаясь. Сейчас ее работа шпионом в ЩИТе казалась невероятно далекой. Удивительно, но тогда все было проще и понятней: никаких вторжений пришельцев, никаких постоянных армагеддонов, вызванных очередной космической дрянью, никаких одаренных с их сверхспособностями… Просто задание, которое нужно исполнить, просто информация, которую нужно собрать или уничтожить, просто цель, которую нужно либо охранять, либо устранить. Наташа почти скучала по тому времени. На какое-то время в гостиной повисло ленивое молчание. Нат безразлично скользила взглядом от одного угла к другому, даже не пытаясь как-то сбросить окутавшую ее сонливость. В какой-то момент взгляд ее остановился на Марии. — И чем занимается наш главный надзиратель? — шутливо поинтересовалась она у Хилл. — Коулсон вот носится за Брюсом, не пускает его одного в палату, а что насчет тебя? — Ты же понимаешь, что это всего лишь условности, — вздохнула Мария, крутя в руках стакан. — Клинт уже час как сидит в камере, — отстраненно заметила Нат, делая еще один глоток виски. — Это тоже всего лишь условность? — Нат, — Мария отставила в сторону стакан и облокотилась на столешницу, фокусируя внимание исключительно на Романофф. — Я понимаю твои чувства, но сейчас лучше исключить любые риски. — Ты же не веришь, что он действительно в этом замешан, — Нат внимательно посмотрела Хилл в глаза. — Его подставили. Мы пока ничего не знаем об этой одаренной. А остальные обвинения Ника ничем невозможно подтвердить. — Да, я тоже в этом сомневаюсь, в конце концов, я знакома с Бартоном даже дольше тебя, — хмуро согласилась Хилл, сложив пальцы в замок и опустив на них подбородок. — Но, с другой стороны, мы ведь практически ничего не знаем о том, чем он занимался в бегах эти два года. — Они с Сэмом все это время выслеживали этих ублюдков и добывали ценную информацию о деятельности Гидры вместе со Стивом и Вижном. — Которые сейчас вообще неизвестно где, — напомнила Хилл. — Они не выходили на связь? Наташа, опустив взгляд, лишь отрицательно мотнула головой. Она бы многое отдала, чтобы узнать, что с ними происходит, но, к ее огромному сожалению, это не представлялось возможным. Никакой информации после того инцидента в Мексике не было, их перемещение даже не смогли отследить — скорее всего, кто-то умелый хорошо замел следы. — Они под прикрытием изъездили пол-континента в попытках выследить этих ублюдков из Гидры, вместо того, чтобы залечь на дно и не провоцировать правительство какое-то время, — Наташа потянулась за бутылкой и плеснула в опустевший стакан еще виски. — Как Ник вообще может выдвигать подобные обвинения? Не в обиду, но они сделали для нашей миссии намного больше, чем ЩИТ. Благодаря им мы вообще узнали о том, что Гидра ведет подпольную игру. — Если бы ЩИТ не был скомпрометирован, мы бы смогли пресечь их в самом начале, — хмуро произнесла Хилл. — Но мы были слишком самонадеянны. Поэтому вам не стоит повторять наших ошибок. Лучше предотвратить возможные угрозы заранее, чем потом разбираться с последствиями. — Клинт не возможная угроза, — покачала головой Романофф. — Он вообще не угроза, это просто глупая ошибка. Лучше бы Фьюри так уверенно занимался поисками двойного агента среди верхушки ЩИТа. — Ник не идиот, он взвешивает все имеющееся факты, прежде чем делать выводы, обдумывает все возможности и подбирает самые приемлемые варианты, — возразила Мария. — Полагаю, он не случайно начал подозревать именно Бартона. — С чего бы? — вскинула бровь Нат. — У него среди всех вас самый долгий опыт работы на ЩИТ, а также именно на него имеется самый большой возможный рычаг давления. Ты знаешь, что он готов на все ради безопасности самых близких, а зная методы Гидры… — Гидра никогда бы не узнала о том, где сейчас Лора с детьми, этого не знает даже сам Клинт, ради их же безопасности, — убежденно произнесла Романофф. — Фьюри после Берлина надежно их укрыл. — Допустим, но не стоит забывать, что Гидра все же каким-то образом узнала личность Человека-Паука и добыла информацию об одаренных, которые не были известны даже ЩИТу. — Нет, я никогда не поверю в то, что Клинт как-либо причастен, — Наташа оставалась категоричной. — Даже в самом страшном развитии событий он нашел бы выход, но никогда бы не предал нас. Скоро Фьюри это поймет. — Я тоже надеюсь на это, Нат, — мягко произнесла Мария, едва заметная улыбка тронула ее губы. Ее рука в ободряющем жесте накрыла лежащую на столешнице руку Нат. — Мы все решим. Но нам нужно доверять друг другу. Хотя бы нам с тобой. Романофф внимательно посмотрела на Марию, дернув уголком губ и поблагодарив за поддержку. Хилл похлопала Наташу по ладони и вернулась к своему планшету. Нат задумчиво постучала ногтем по стакану. Повисла спокойная тишина. Мария продолжила работать, в то время как Наташа вернулась к задумчивому созерцанию гостиной. Состояние было каким-то подвешенным, неопределенным и до зуда неприятным. Устав от безделия, Наташа решительно поднялась на ноги. — Пойду проведаю Тони. — Надеюсь, он в порядке, — вздохнула Хилл, а затем подняла на Романофф немигающий взгляд. — Нат, — позвала она, привлекая внимание Романофф, которая уже почти вышла из гостиной. Та обернулась и вопросительно вскинула брови, — если вдруг что-то станет известно от Стива и Вижна, если они выйдут на связь, поставь меня в известность. Нам сейчас нужны люди, в верности которых мы уверенны. Романофф нахмурилась, но все же кивнула, а затем сразу вышла в коридор. Горячий душ и наконец-то удобная одежда заставили женщину почувствовать себя немного более живой, во всяком случае, физически. Изнутри ее продолжали грызть горечь, досада и злость, которые подкреплялись усталостью. Только этим утром они вернулись с базы Гидры, и тут Клинта засадили в камеру. Все это напоминало злой рок. Неужели именно так выглядит расплата за грехи? Как бы там ни было, им необходимо во всем этом разобраться, найти концы и распутать этот запутанный клубок, который всех их буквально сводил с ума. Для этого нужно было объединиться, но вместо этого обстановка в команде стала еще напряженней, чем до этого. Факт того, что среди них есть предатель, здорово всех нервировал, заставляя осторожничать и часть информации держать при себе. Разумно, но в данной ситуации равно изощренному самоубийству. Наташа поджала губы — никак нельзя было допустить окончательного разъединения. Потому что в их ситуации это будет значить поражение. Романофф весь день неосознанно оттягивала встречу со Старком, несмотря на то, что сильно о нем переживала. Она просто никак не могла подобрать нужных слов — едва ли не впервые в жизни она совершенно не знала, что должна сказать, да и, откровенно говоря, совершенно не была уверена в том, что ее слова смогут что-то изменить и как-то повлиять. Состояние Тони пугало. Никто даже в самых мрачных предположениях не приблизился к тому, что их встретило в «Пещере». Даже у нее, повидавшей не один десяток самых разных смертей, подкатил к горлу ком от увиденного. Что уж говорить о Тони, тем более после того, как Фьюри показал ему тот список. Сердце Нат невольно сжалось, пропустив удар. Ей было не по себе от понимания того, что среди той мясной свалки, вероятно, был и Питер. Всю дорогу назад Тони молчал, полностью закрывшись в себе, отгородился ото всех, не идя ни на какой контакт. Он вообще мало напоминал собой того Старка, которого все знали, он выглядел по-настоящему пугающим. И это было более чем тревожным звоночком — Наташа не на шутку волновалась за то, что он может навредить себе и окружающим. Натянув на футболку любимую, огромных размеров толстовку, Наташа хлопнула дверью и начала неспешный спуск по лестнице. Она прекрасно знала, где может найти Старка, но решила все же уточнить на всякий случай у Пятницы. Получив подтверждение, кивнула своим мыслям и, спрятав руки в карманы, спустилась еще на пару пролетов. Почти внизу она заметила, что не одна решила навестить Тони. На лестничной клетке спиной к ней замер силуэт, в котором Наташа безошибочно опознала Брюса. Она хотела было окликнуть его, но что-то в его поведении насторожило ее. Она нахмурилась. Он стоял неподвижно, с неестественно прямой спиной, уставившись тупым невидящим взглядом перед собой. Брюс был напряжен, но даже не обратил внимание на то, что Наташа подошла к нему, не слышал ее шагов. Рвано выдохнув, Брюс провел пятерней по волосам, а затем нервным движением поправил очки. Он словно никак не мог решиться зайти, переступить порог мастерской. Наташа насторожилась — поведение было крайне нетипичным для Беннера. Спустившись еще на пару ступеней вниз, она тоже оказалась на лестничной клетке. Бесшумно приблизившись к мужчине, она мягко опустила руку ему на плечо, стараясь не напугать, но обратить на себя его внимание. Беннер судорожно втянул воздух носом и резко обернулся, задев плечом не успевшую отодвинуться в сторону Романофф. Его брови взмыли вверх и он неловко отпрянул назад, едва не запнувшись о собственные ноги. Присутствие рядом Наташи явно стало для него неожиданностью. — Брюс? — вопросительно вскинула брови Нат, немного склонив голову вбок. Растерянность и испуг на лице Беннера сменились замешательством, а затем выражения менялись так быстро, что женщина просто не успевала определять его эмоции. Единственное, что оставалось неизменным, было его потерянное состояние. — Эй, что такое? Ты в порядке? — не получив ответа, Наташа легонько тряхнула доктора за плечо. — Я… — голос прозвучал сдавленно и как-то неуверенно, словно Брюс не знал, что именно хотел сказать. Мотнув головой, он наконец-то поднял глаза на Наташу, а затем перевел рассеянный взгляд на серебристый планшет, который крепко стискивал пальцами. Он несколько раз открывал и закрывал рот, но не мог выдавить из себя ни слова. В конце концов ограничился коротким: — Прости. Дрожащей рукой он снял очки и с силой провел ладонью по лицу, потерев остекленевшие от усталости глаза. Романофф предельно серьезно на него посмотрела, а затем требовательно спросила: — Брюс, ты что-то узнал? Беннер сжал челюсти, на лице заходили желваки. Он снова посмотрел на Наташу. От его взгляда у нее внутри все похолодело, по спине пробежали неприятные мурашки. — Пришли результаты экспертизы, — будто бы неживым, каким-то потусторонним голосом хрипловато произнес Брюс. — Это они, Нат. — Ты имеешь в виду… — Они были среди них… Ванда и… и Питер. Имя последнего скорее угадывалось, чем различалось. Брюс произнес это с явным усилием, словно каждое слово нещадно жгло. Это прозвучало до жуткого неправильно. В ушах зазвенело, а внутренности скрутило мощным спазмом. Наташа почти не переменилась в лице, только стала бледной как мел и поджала предательски подрагивающие губы в жесткую непримиримую линию. Она молча протянула руку, и Брюс так же без слов вложил в нее планшет. Романофф разблокировала его и принялась просматривать заключение экспертизы. Беннер, почувствовав сильный упадок сил, попятился назад и опустился на одну из ступеней, снизу вверх наблюдая за Нат из-под полуопущенных ресниц. — Это точно? Ошибки быть не может? — строго спросила Романофф, и голос ее не дрогнул. Брюс обреченно помотал головой. Наташа еще раз пересмотрела заключение, и ещё, сама не уверенная в том, что конкретно хотела там рассмотреть. Сдавленно выдохнув, она обессиленно опустила руку с планшетом вниз и горько пробормотала себе под нос хрипловатое русское: «Господи» Брюс отвел взгляд, уставившись в стену. Он чувствовал себя разбитым и невероятно подавленным. Они все же проиграли. — Кто уже в курсе? — деловито спросила Романофф, прикладывая все усилия, чтобы ее голос не дрожал. — Роуди и Коулсон. Думаю, он уже доложил и Хилл. — Тони? Брюс отрицательно мотнул головой. — Я… как раз шел, чтобы сказать. Думал, что смогу, но, Нат… — он затих, с нестерпимой болью во взгляде взглянув на Романофф. — Я просто не смог этого сделать. Это сломит его. — Он должен знать, — едва различимо произнесла Наташа. — Я скажу ему. Брюс открыл рот, словно собираясь возразить, но быстро закрыл его обратно, так ничего и не сказав. Нат всегда умела лучше него подбирать слова, считывать эмоции и предугадывать реакции, так что будет лучше, если обо всем расскажет именно она. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы немного успокоить колотящееся сердце, он поднялся и, приблизившись к Наташе, приобнял ее. Она растерянно вздохнула, но обняла в ответ, на несколько секунд прикрывая глаза. Как бы она не храбрилась и не пыталась держаться невозмутимо, эта новость ее шокировала и выбила почву из-под ног. Она отстранилась первой, пробормотав что-то о том, что Брюс должен пойти и немного отдохнуть, потому что выглядит сильно уставшим. Беннер послушно кивнул и направился наверх, предоставив Наташе возможность действовать так, как она считает нужным. Когда Брюс ушел, оставив Нат одну, она, проводив его немигающим взглядом, решительно повернулась к двери. Приоткрыв ее, женщина не услышала никаких звуков, которые обычно сопровождали процесс творчества Старка. Романофф сочла такую тишину подозрительной. Осторожно зайдя в мастерскую, она осмотрелась, ища взглядом Тони. Но раньше, чем она смогла его обнаружить, тишину нарушил жесткий уставший голос, и Наташа безошибочно направилась к источнику звука. — Давай-ка повторно сравним данные Бенгтссона с полученными данными нашей разведки. — Босс, я проводила анализ трижды, и могу заверить, что никаких новых данных мной не было обнаружено, — Наташе показалось, что голос Пятницы звучал немного раздраженно, словно она тоже устала. — Просто сделай это, черт возьми! — не сдержавшись, прикрикнул на ИИ Тони, с характерным звуком опустив кулак на стол. Нат нахмурилась, Тони был на взводе. — Как скажете. Провожу анализ, — с явной обидой в механическом голосе отозвалась Пятница и затихла. Тони моргнул и словно очнулся, туманная поволока гнева рассеялась, и он, досадливо откинувшись на спинку стула, с нажимом провел ладонями по лицу, а после приглушенно произнес: — Прости, я погорячился. — Я уже несколько суток ставлю вас в известность о том, что ваше физическое состояние скоро достигнет критической отметки. Вам требуется отдых, босс, — мягко напомнила ИИ. — Просто продолжай анализ, — грубовато одернул Старк. Даже несмотря на все увиденное в «Пещере», Тони продолжал поиски, продолжал верить в то, что Питер жив, что он непременно сможет его разыскать и вернуть домой. Наташе сделалось невыносимо горько от осознания того, что она сейчас безжалостно разобьет эту надежду вдребезги. Вероятность того, что это действительно сломит его, была неимоверно высока, но скрывать от него факты казалось предательством. Неправильно было держать в тайне смерть Питера, позволяя Тони все больше окунаться в нетерпеливое безумие. Она бесшумно приблизилась, но Старк каким-то неуловимым образом обнаружил ее присутствие, обернулся к женщине и поднялся из-за стола. Под его глазами пролегли темные круги, щеки впали, а взгляд лихорадочно блестел нервным возбуждением. Последствия вылазки и истощения сказались на нем куда ярче остальных. — Что делаешь? — спросила Нат, удивившись своему же вопросу. Она не думала начинать беседу, собираясь сразу все рассказать, но смалодушничала, решив зайти издалека. Тони прищурился, а затем широким жестом обвел сильно захламленный десятками папок, планшетами и голограммами стол. Он словно бы отображал ту сумятицу из чувств и эмоций, которая творилась сейчас внутри его хозяина. Неслышно вздохнув, Романофф подошла и наугад повернула к себе одну из папок. Пробежавшись по остальным быстрым взглядом, она поняла, что тут были собраны все данные, которые им удалось раздобыть за эти месяцы. Очевидно, Старк решил начать сначала, пытаясь найти какой-то другой выход, обнаружить то, что они могли ранее упустить, что ошибочно сочли неважным. — Мне не нужна помощь, — с нажимом произнес Тони, враждебно глядя на Романофф. — Помощь с чем? — С поисками. Ты убедилась, что я жив, можешь возвращаться обратно. Наташу неприятно кольнул тон, с которым были произнесены эти слова, но не то чтобы она ожидала от Старка чего-то другого. Он, в общем-то, справедливо решил, что она пришла его опекать, потому что сам о себе, очевидно, позаботиться не мог. — Может… — голос дрогнул, и Нат, кашлянув, попробовала еще раз: — Может, тебе стоит немного передохнуть? — Передохнуть? — возмутился Тони, глядя на Романофф как на врага народа. — Мы почти нашли их, Нат! Они ведь были там! Они куда-то его увезли, нужно лишь найти место, — он подошел к столу, начав рыться в бумагах. — Они бежали в спешке, переезд не планировали, значит место, куда они перебрались, должно было хотя бы частично отвечать определенным запросам, потому что с собой они забрали оборудование и информацию, а еще часть одаренных, которых тоже надо где-то держать. Вполне вероятно, что это какая-то заброшка, или старая база, которую больше не используют, — Старк ходил взад-вперед, задумчиво постукивая пальцем по подбородку. — Судя по данным Бенгтссона, на используемых базах нет ни необходимых условий, ни места, ни ресурсов, кроме того, они наверняка заметили утечку информации, а потому не удивлюсь, если там так же безжизненно, как и в «Пещере». Базу достаточных размеров сложно было бы оборудовать в многолюдном месте, так что, скорее всего, нам надо их искать на богом забытых территориях. Нужно лишь… — Тони! — одернула мужчину Нат, заставляя его развернуться. — Хватит. Достаточно топтаться на месте. — И что ты предлагаешь? — огрызнулся Старк. — Тони, они… — Нет! — выкрикнул Тони, не давая Романофф закончить фразу. Он в несколько широких шагов приблизился к ней и, нависнув, прошипел прямо в ее лицо: — Даже не заикайся об этом, ты поняла? Этот список, который Фьюри нашел, это же полный бред. Очевидный обман! Неужели ты думаешь, что они бы просто так оставили столь важный документ, забрав все остальное? Не дождавшись от нее никакой реакции, он пренебрежительно фыркнул и, отстранившись, обернулся к ней спиной. Романофф неслышно выдохнула. — Но что, если это правда? Тони зарычал сквозь зубы и зарылся пальцами в и без того растрепанные волосы. Вопрос Наташи лишь сильнее разозлил его. Он снова повернулся к ней, с подспудным нехорошим ощущением замечая ее крайнюю серьезность. — Чего тебе надо? Зачем ты вообще пришла? — он нахмурился, наконец заметив в руках Нат планшет. — Тони… — Романофф на мгновение замялась, но все же продолжила смотреть на Старка. — Пришли результаты экспертизы. Брови Тони почти сошлись у переносицы, губы он поджал в тонкую полоску, а глаза недоверчиво смотрели на Наташу. Ему понадобилась всего доля секунды, чтобы безошибочно определить, в каком ключе разговор пойдет дальше. — Послушай… — Нет! — он порывисто вскинул руку, словно надеялся, что этот жест помешает Наташе снова открыть рот. — Нет. Замолчи. — Мне очень жаль… — Ничего не говори! Просто помолчи! — Наташе было больно смотреть на Тони, на то, как из его глаз пропадает пусть и безумный, но блеск, как обезображиваются черты его лица, потому что он не в силах был сдержать обуявшие его эмоции. На это было страшно смотреть. — Прошу, не говори этого, — его голос исказился до неузнаваемости, став надтреснутым, сломленным. — Я не хочу ничего знать. — Прости, Тони, но так будет лучше. Я не могу больше смотреть на то, как ты себя гробишь, очертя голову бросаясь за очередным миражом, — ее зеленые глаза полыхнули яростью. — Питер и Ванда… — Не надо, — умоляюще произнес Старк, закрыв лицо руками. — Их больше нет, — не поддавшись, все же закончила предложение Романофф. — Мне правда очень жаль. Тони хмыкнул, тем самым выдавая внутренний надлом. Он выглядел окончательно разбитым и каким-то потерянным, беспомощным. Наташа хотела еще что-то сказать, но не могла подобрать нужных слов, понимая, что заверения и соболезнования точно ничем не помогут. Перенести подобное поможет только время и поддержка. Она смотрела на него и сердце сжималось от боли. Наташа пару секунд колебалась, переминалась с ноги на ногу, а затем, отчетливо ощущая, что должна сделать хоть что-то, оставила планшет на столе и приблизилась к Старку, крепко его обняв. Тони, к вящему удивлению женщины, не стал сопротивляться, не отвечая на объятия, но и не отстраняясь. Дыхание было очень ровным, словно он тщательно контролировал каждый вдох и выдох, спина напряжена, да и сам он напоминал охотничьего пса, готового в любой момент броситься на дичь и порвать на лоскуты. — Я тебе не верю, — наконец с явным усилием выдавил сквозь зубы Старк. Нат отстранилась и заглянула ему в глаза. — Я найду их. Обязательно найду. Она разомкнула руки, не зная, что сказать. Наташа не одобряла эту одержимость Старка, но, по всей видимости, остановить его было не в её силах. Она всегда была более практичной, предпочитая сразу расставаться с иллюзиями, даже если это чертовски больно. Романофф устало вздохнула и, дотянувшись до планшета, который оставила на столе, разблокировала его и протянула мужчине. — Здесь заключения сразу нескольких лабораторий. Тони, ошибка практически невозможна. Они… погибли. Старк упрямо глядел на нее, не торопясь принимать планшет из рук. В его глазах горела непоколебимая уверенность в собственном решении. Наташа вдруг ощутила сильную слабость и усталость, ноги держали ее исключительно благодаря силе воли, в противном случае она бы уже давно опустилась на пол. Поняв, что Тони не собирается даже взглянуть на полученные заключения, она опустила руку с планшетом, не представляя, как действовать дальше. Внезапно Тони переменился в лице. Нат проследила его взгляд, направленный куда-то за ее плечо, на двери, и обернулась. Увиденное заставило от души чертыхнуться. В дверном проеме замерла растрепанная ЭмДжей. Несмотря на то, что на ее лицо падали волосы, частично скрывая его, были отчетливо видны красные опухшие глаза, кроме того, она едва сдерживала всхлипы, закрыв рот ладонью. От ее потрясенного взгляда по позвоночнику пополз неприятный холодок. Слишком много всего было в этом взгляде — боль, разочарование, отчаяние, неверие, ужас. Она не сомневалась, что Мишель все слышала. Наташа попыталась вспомнить, закрывала ли она дверь в мастерскую, но так и не смогла, отругав себя за такую глупую оплошность, которую совершают только новички. Романофф собиралась все рассказать Мишель, но та должна была узнать подобное совсем иначе, она не заслуживала получить правду в подобном виде. Романофф, чувствуя себя виноватой, сделала шаг к ЭмДжей, но та порывисто развернулась и, вылетев в дверь, быстро взбежала по лестнице. — Твою мать, — устало констатировала Наташа, намереваясь проследовать за девушкой, но ее перехватили за запястье, останавливая. Нат обернулась, встречаясь с мрачным взглядом Тони. — Не надо, — качнул головой он. — Ты уже все сделала.***
Тони не до конца был уверен в том, что он собирался сделать, а самое главное — зачем. Гидра изрядно постаралась укоренить в них мысль о том, что они уже проиграли, опоздали со своей помощью, но интуиция подсказывала ему, что это всего лишь попытка сбить их с верного направления. И он непременно будет продолжать поиски, ради Питера, ради его веры в него, Старка, ради его доверия, которое Тони просто не мог предать. Он не мог предать и доверие Мишель, которой он пообещал, что непременно вернет Питера домой. Ему не хотелось позволять ей отчаяться, потерять надежду, опустить руки, как это, кажется, сделала вся команда. Девушка всей душой любила Питера и очень переживала за него, и позволять ей считать его погибшим казалось Старку слишком жестоким. Тони замедлил шаг, мягко ступая по напольному покрытию, размышляя о том, что вообще собирался сказать. Старк не позволил Наташе поговорить с ЭмДжей, сказав, что сделает это сам. Женщину это порядком изумило, но она не стала ему препятствовать. Тони с силой сжал челюсти — все, что касалось коммуникации и налаживания взаимопонимания между человеческими индивидами, было для него лесными потемками и пресловутой китайской грамотой. Он просто не умел быть достаточно участливым, проницательным, не умел подбирать правильные слова и успокаивать. И все усугублялось тем состоянием, в котором он сейчас находился. Но все же он все равно здесь. Мучительно долго идя по коридору, он все-таки остановился у нужной двери, долго собираясь с силами, чтобы отважиться постучать. Но ему и не пришлось. Внезапно дверь резко распахнулась, едва не приложив Тони по лбу, благо сработали выработанные годами спецефической работы рефлексы. Из темноты показалось бледное заплаканное лицо Мишель. Выглядела она плохо, но даже не пыталась что-то с этим сделать или как-то скрыть. Она не стеснялась своих эмоций. Ну либо у нее просто не осталось на это сил. Она отрешенно посмотрела на него пустыми глазами, опухшими настолько, что веки уже с трудом двигались. У Тони к горлу подкатил ком, который он попытался сглотнуть, но попытка не увенчалась успехом. Он просто застыл, словно его парализовало, и смотрел на эту безжизненную версию Мишель. — Я знаю, зачем вы пришли, — хрипло произнесла девушка на грани слышимости. — Можете не утруждать себя, я все слышала, — она произнесла это бесстрастно, но лицо её исказилось гримасой боли. Она судорожно вздохнула, но сдержать в себе слезы все же не сумела. Мишель снова разрыдалась, намереваясь скрыться от Старка в комнате, но тот ей не позволил, мягко, но настойчиво придержав дверь. — Простите меня, — громко всхлипнув, сквозь рвущиеся наружу рыдания с трудом произнесла она. Мишель осела у кровати, не в силах больше оставаться на ногах. Она спрятала лицо в ладонях, сотрясаясь в накатившей истерике. Тони опустился рядом с ней на ковер. Он не знал, что ему стоит делать. Он чувствовал себя максимально неловко, своими глазами видя настолько сильное горе. Облизав пересохшие губы, он подвинулся еще ближе и неуверенно притянул девушку в объятия, чувствуя, как она дрожит. — Это все… из-за меня, — когда слезы закончились, сквозь сухие всхлипы выдавила она Тони в плечо. — Если бы не я… — Нет, — резко оборвал ее Тони, не позволив развивать эту мысль дальше, рассеянно поглаживая девушку по спине. — Это не так. — Это все я… — Мишель. — Если бы не я, то он… он бы не… — Мишель, пожалуйста послушай, — снова прервал ее Тони, на этот раз громче, чтобы она наконец обратила на его слова внимание. Но девушка продолжала невнятно что-то бормотать себе под нос. Он слегка встряхнул ее за плечи. — Послушай меня! Мишель прекратила всхлипывать и немного отстранилась, поспешно вытирая лицо рукавами толстовки, порывисто хватая ртом воздух. — Я пришел сюда не затем, чтобы повторять то, что ты бессовестно подслушала, — он нарочно упрекнул девушку, чтобы отвлечь ее. — Да, я должен озвучить неоспоримые факты… но я не буду этого делать. Мишель растерянно моргнула, сначала нахмурившись, а затем вопросительно приподняла брови, не до конца понимая, о чем говорит Старк. — Почему? — шепотом из-за сильно охрипшего голоса спросила она. — Потому что я не верю этим неоспоримым фактам. — Вы хотите сказать, что Питер… — голос Мишель дрогнул. — … он жив? — Я не знаю, — на выдохе честно признал Тони, безучастно глядя в потолок. Он оперся спиной о кровать, подтянув к себе одну ногу и упершись в нее локтем. — Я за последние сутки понял, что уже ничего не знаю и ни в чем не уверен. Но я… как бы это ни было смешно, я просто чувствую, что это не может быть правдой. Впервые в жизни я полагаюсь на гребаную веру вместо фактов. ЭмДжей шмыгнула носом и придвинулась ближе, тоже опираясь спиной о кровать. — Но ведь у вас есть причины так поступать? — серьезно спросила девушка. Она в кратчайшие сроки овладела собой и теперь усердно пыталась разобраться в ситуации. Тони медленно кивнул, краем глаза наблюдая за Мишель. Казалось, сейчас она готова была принять за правду что угодно, лишь бы только была вероятность того, что Питер до сих пор жив. Тони слабо дернул уголком губ — она действовала так, как и он сам. Несколько его слов, и в Мишель снова зажегся тот огонек решительности, который помогал ей держаться все это время. Ей хватило лишь слов Тони о том, что еще не все потеряно, что еще есть за что бороться. — Ложь. Мы все погрязли во лжи. Гидра манипулирует нами, а мы беспомощно играем по их правилам, — Старк сжал кулак до побелевших костяшек. — Я все это время надеялся, что он блефовал. Последние слова были произнесены под нос. ЭмДжей расслышала, но нахмурилась, не поняв, о ком идет речь. — Кто? — Уокер. Тогда, после его допроса, ты, кажется, спрашивала, что он сказал мне. Девушка утвердительно кивнула. — И что же он сказал? — «Никому не доверяй». Мишель уставилась на свои руки, размышляя. Если так, то становилось понятно, почему у них были такие трудности с поиском информации и почему операция потерпела фиаско. — И что, теперь вы сами по себе? — отстраненно уточнила Джонс, прикусив губу. — У меня больше нет времени так рисковать. Так что да, пока что мы сами по себе. ЭмДжей коротко кивнула, но спустя мгновение недоуменно переспросила: — Постойте… «мы»? — Только если ты мне поможешь, — Мишель широко распахнула глаза. Этого она не ожидала. — Так ты поможешь? ЭмДжей несколько раз кивнула, подтверждая, что да, конечно она поможет. Не сдержав внутренний порыв, она повисла у Тони на шее. Если он действительно считает, что Питер еще жив, значит она тоже будет так думать. Потому что только так получалось, что это не конец, а лишь часть их пути, и что Питер все еще может вернуться домой. — И что мы будем делать? — спросила неуверенно спустя несколько мгновений. — Я устал вестись на их уловки. Они ведут с нами игру, думая, что просчитали все наши шаги. Но что, если мы начнем вести свою?
