Смертоубийственная миссия. Дети

      Аэрокар парит в воздухе едва ли не на краю стыковочной платформы, готовый стартануть в любую секунду, как только ноги последнего члена команды коснуться пола. До него остаётся едва ли с десяток метров, когда с западной стороны по ним открывают шквальный огонь, и коммандеру с Гаррусом приходится занять оборонительные позиции, чтобы прикрыть отход Явика и детей. Щиты полыхают от попадающих в них патронов, а в наушниках тихо пищит уведомление, что ещё чуть-чуть и начнётся прямое поражение брони и тканей, что резко снизит их шансы выбраться отсюда живыми, но это ничуть не мешает двум профессионалам осуществлять прикрытие. Несколько точных выстрелов снайперки и штурмовки убирает четверых, но огонь не становится меньше: бойцам «Цербера» явно приказали отобрать артефакт любой ценой. Первым в шаттл запрыгивает Явик, с грохотом вкатывающий протеанскую сферу куда-то вглубь челнока, удивительно, как она не разбивается, встречаясь боками с бронированными стенами, развернувшись, он без промедления хватает за руки детей, сразу обоих, буквально вдёргивая их в аэрокар, скрывая от огня. Теперь настал черёд и прикрывающей группы, так что уже буквально через тридцать секунд ботинки Шепард уверенно фиксируются на рифлёном полу, а где-то справа и выше ещё раз звучат винтовочные залпы: Вакариан не забывает следить за тем, чтобы напоследок им не всадили пару пуль в спины. Краем глаза капитан фиксирует церберовский «Атлас», который уже готовится, она это буквально чувствует, выпустить в них снаряд. — Гони! — Шепард разворачивается, прекрасно понимая, что Кортез не успеет увести челнок из-под удара, и она не может ничего с этим поделать: слишком мало времени. Однако проблему вновь решает винтовка Гарруса: один прицельный выстрел из-под уже закрывающейся двери шаттла, и коммандер успевает заметить, как безвольно обмякает тело пилота в «Атласе», а снаряд, всё-таки выпущенный им, попадает в стыковочную платформу. — Молодец. — Она хлопает Вакариана по плечу, переводя дух и проходя туда, где, сжавшись, обосновались дети. Аэрокар уже уносил их прочь с потерянной для Альянса колонии, заглушая в рёве ускорителя пережитые мгновения боя. — Стивен, передай на «Нормандию», что у нас будут маленькие гости. Шепард стаскивает с пальцев перчатки и садится перед детьми на корточки, внимательно их рассматривая. От её пристального внимания не укрывается то, что хрупкие плечи несколько неестественно вывернуты, а руки плотно прижаты к груди, и это заставляет женщину нахмуриться: вывихов раньше она не наблюдала. — Явик? — Строгий взгляд в сторону сидящего в обнимку с артефактом протеанца. — Дёрнул слишком сильно. Не привык обращаться с человеческими детёнышами. — Извинений или хоть какого-либо раскаивания не последовало. — Извините его, на корабле мы вас вылечим. — Шепард снова переводит взгляд на детей. Разумеется, вправить вывих она может и здесь – на месте, но это выйдет крайне болезненно и никаких положительных эмоций у детей, и так умирающих от страха и неизвестности, точно не вызовет. Сейчас ужаса в их глазах поубавилось, но не настолько, чтобы можно было рассчитывать на хоть какое-то доверие. Однако выводить их на контакт всё равно придётся. — Как вас зовут? Ответ, как и прежде, следует с существенной заминкой, и это вызывает внутренний вопрос: происходит ли это по причине того, что говорящий заикается или так проявляется шоковое состояние. Удивительно ещё то, что они не в истерике и не плачут. Память Шепард, разбуженная всеми событиями, услужливо подкидывала воспоминания о том, как она вела себя, когда её обнаружили солдаты Альянса. И это поведение очень разительно отличалось от той стремительной капитана Шепард, которая сейчас с лёгкостью валила противников направо и налево. — Д… Д… Дэниел, а её – С… С… Санти. — Девочка, прижимающаяся к брату, всхлипнула и посмотрела на капитана большими, заплаканными глазами, красивого синего цвета, полными страха и боли. Они вообще были очень похожи с мальчиком, особенно, в объединяющем их сейчас горе, и последнее было ужаснее всего. — А я – Джейн. Тётя Джейн. — Шепард улыбается и протягивает руку для рукопожатия, почему-то напоминая себе очень плохую актрису из не особо рейтингового фильма. Её поведение сейчас казалось ей самой неестественным, необычным, чуждым всей её натуре, но это не значило, что она не будет делать то, что должно. Хотя бы как плохая актриса. Заминка. Дэниел пожимает её руку, настороженно глядя на женщину, а следом за ним этот жест повторяет и сестра. Пальцы у них холодные, почти ледяные, и это сразу же наводит на мысли о том, что они переживают эректильную фазу шока, а значит, уже сейчас необходимо принимать меры по его устранению. — Это мои друзья – Гаррус и Явик. — Она по очереди указывает на каждого из подчинённых, прикидывая, где бы раздобыть на военном аэрокаре плед или чай. — А за рулём – Стивен. — Выходило, что нигде. Вакариан машет рукой, разводя мандибулы в турианской улыбке, он помнил, что этот жест у людей означает приветствие и проявление дружелюбия, Явик же просто кивает: никакого дружелюбия в нём нет и в помине. Дети сжимаются, глядя на этих двух «улыбчивых» чудищ и Шепард точно понимает: инопланетян они до этого не видели. Коренные колонисты, она и сама такой была. — Всё хорошо. Теперь будет всё хорошо. — Она протягивает руку, чтобы провести ею по спутанным и грязным волосам, но замирает на середине пути, видя в детских глазах лишь страх. — Мы отвезём вас на корабль, а затем – в какое-нибудь безопасное место. — Знать бы ещё, где такое можно найти: в полыхающей от жатвы Галактике в скором времени едва ли найдётся хотя бы пара безопасных уголков. — Через шесть минут будем на корабле, — рапортует Кортез, и капитан, кивнув, обращает своё внимание на артефакт. Зачем-то же он всем им сдался, раз ради него вырезали целую колонию.

***

      С прибытием новых пассажиров «Нормандия» несказанно оживляется, заполняя суетой каждый коридор и отсек. Разумеется, не то чтобы члены команды никогда не видели детей, что за глупости, но само их наличие на военном судне в разгар войны, видимо вызывало какой-то нездоровый ажиотаж. Найдёнышей тут же погрузили на носилки и отправили в медотсек, в заботливые руки доктора Чаквас и Мордина, который там пока обретался вместе с Евой. Сама же коммандер, тщательно проверив своё оружие на наличие повреждений, отправилась в капитанскую каюту – менять броню на более повседневную одежду и готовить доклад для адмирала Хакета. — Шепард, подожди. — Капитан придерживает лифт, и Гаррус успевает вскочить в него до того, как металлические створки закроются. — Я хотел спросить… — Вопросительный взгляд заставляет офицера замяться, но это быстро проходит. — Что ты думаешь делать с… детьми? — Доставим на Цитадель. — Коммандер жмёт плечами. — Договорюсь с Бейли, о них позаботятся. — Думаешь, там достаточно безопасно? Да, туда бегут все, но… ты уверена? — Нет, не уверена. Гаррус, сейчас идёт война. Сейчас нигде небезопасно. — Шепард вздыхает, ей и самой эта идея не нравится, но вариантов у них вовсе негусто. — Твои предложения? Сейчас вся Галактика горит… Даже в самых дальних уголках – Жнецы. А там, где их нет – Цербер. Самое безопасное место – это «Нормандия». — Но мы не можем возить их с собой вечно… — Турианец понимающе кивает, с явным сожалением, и Шепард это немного удивляет. — Никогда не замечала за тобой привязанности к детям. Тем более другого вида. Вакариан пожимает плечами, точно не собираясь на это что-либо отвечать. Лифт как раз останавливается на жилом этаже, избавляя его от очередного вопроса, который уже готов сорваться у Шепард с языка. Ну ничего, она ещё найдёт время, чтобы продолжить этот странный разговор.

***

      Спустя полчаса, выходя из центра связи после рапорта адмиралу Хакету, тот, к слову, отчего-то был почти не удивлён тем, что на корабле появились новые «члены экипажа», Шепард столкнулась с Джеймсом и Лиарой. Они выглядели на редкость взбудораженными и о чём-то спорили до того момента, как увидели своего командира. — Шепард! — Лола! — В чём дело? — Можно они будут спать у меня?! — Единодушию, с которым озвучили этот вопрос человек и азари, могли позавидовать все Коллекционеры, которые в недалёком прошлом так настойчиво пытались уничтожить капитана «Нормандии». Если бы они действовали с таким же рвением, возможно, их дело было бы более выигрышным. — Откуда такое воодушевление? — Шепард растягивает губы в ироничной улыбке, чуть насмешливо глядя на своих подчинённых. Пока что ей казалось совершенно странным, что и они, и Гаррус, выразили столь жгучее желание оставить детей на борту. Всё же их команда занималась отнюдь не праздными прогулками по космосу, и все, казалось бы, должны понимать, что детям на корабле, за которым охотятся все, кому не лень, вовсе не место. Достаточно было вспомнить прошлый случай с Коллекционерами, который мог запросто повториться в любое мгновение, да так, что даже бравая коммандос бы не справилась, и всё же, по какой-то причине, это никого не останавливало. — Им же нужно где-то спать, а в моей каюте как раз удобная кровать. — Ни фига, на нижней палубе тоже можно с комфортом устроиться. — Тихо! — Лиара и Джеймс смерили друг друга неодобрительными взглядами и повернулись к капитану, ожидая её вердикта. — Ладно Вега, но Лиара – не ожидала от тебя такого рвения, — укорила их Шепард, прикрыв на секунду глаза и обдумывая варианты. — Дети будут спать в моей каюте. Там нормальная кровать и достаточно свободного пространства, не занимаемого мониторами. Вопросы? — Её тон явно не предполагал наличия таковых. — Никак нет, мэм. — Оба явно расстроились такой несправедливостью. Где будет спать в это время сама Шепард никто спрашивать не стал – все замечали, что в последнее время коммандер спит на редкость мало, предпочитая загружать свободное время работой, которой, в этом ей повезло, было хоть отбавляй. После этой короткой перепалки, в результате которой Шепард самым внезапным образом переехала спать на диваны, женщина спустилась на третий этаж, в медотсек, чтобы поинтересоваться состоянием найдёнышей. Разумеется, в профессионализме двух докторов она ничуть не сомневалась, но личная ответственность за жизни тех, кого она спасла, вынуждала к действию. А особенный страх детей перед инопланетянами – заставлял поторопиться. Однако переживала Шепард совершенно точно зря. На кушетке, прижавшись друг к другу, слово замёрзшие воробьи, сидели Дэниел и Санти, и, как завороженные, наблюдали за Мордином, который выхаживал перед ними с инъектором в руках и что-то рассказывал, бурно жестикулируя другой рукой. Доктор Чаквас в это время сверялась с омни-инструментом на предмет личных дел этих двух ребят, которые ей, каким-то чудом, не иначе СУЗИ помогла, удалось вытянуть из базы данных главного сервера колонии, который, по непонятным причинам, никто не уничтожил. Завершив экспрессивный спич в стиле Мордина, саларианец подошёл к детям, и те, к полнейшему шоку коммандер, безропотно подставили руки под инъектор, даже не поморщившись, когда неизвестная вакцина с тихим шипением была введена в их кровеносную систему. Ни малейшего страха или хотя бы опасения они не выказывали, что было полностью противоположным тому, что Шепард видела в аэрокаре. К слову, выглядеть дети стали тоже на порядок лучше: плечи вправлены, лица и тела больше не носят на себе следов крови и грязи, только вот одежда и обувь оставались рваными и грязными – всё же на корабле ничего не было, во что можно было переодеть найдёнышей, а подлатать вещи – нет в команде таких мастеров, увы. Теперь, когда они снова были чистыми, то, что они близнецы становилось совершенно очевидным: смуглая кожа, одинаковые пшеничные волосы, по-разному подстрижены, большие, как и у большинства детей, глаза насыщено-голубого цвета, идентичные европейские черты лица, нос с горбинкой, маленькая родинка к внешнему углу глаза, ближе к вискам. Они походили друг на друга едва ли не больше, чем на 70 процентов, оставляя лишь ещё слабо выраженное половое различие и совершенно разные выражения лиц. Дэниел выглядел на порядок спокойнее и увереннее, чем его сестра, и всё время держал её за руку, проявляя, таким образом, знаки поддержки и защиты. — Капитан Шепард. — Доктор Чаквас, закончившая искать что-то ей необходимое в базе данных, отключила свой омни-инструмент и радушно улыбнулась. — Хорошо, что вы пришли. Мы уже почти закончили. Никаких серьёзных повреждений, кроме вывиха, обнаружено не было, в истории болезни тоже никаких серьёзных заболеваний или врождённых аномалий. Шепард кивнула, показывая, что приняла информацию, и помахала детям, обозначая своё присутствие в медотсеке. Те были настолько увлечены Мордином, что даже не сразу её заметили. Что ж, неудивительно, саларианец, который всем им здесь в дедушки годился, кроме, пожалуй, Рекса, умел привлечь внимание какой-нибудь занимательной архи-важной чепухой, и мог заболтать кого угодно. Однако когда капитан подошла достаточно близко, Карин тихо прошептала ей на ухо: — У них сильнейшая психологическая травма. «Цербер» взорвал родителей прямо у них на глазах. — Внешне никакой реакции, кроме едва заметного кивка, не последовало, однако Шепард захотелось немедленно вернуться на ту планету и взорвать её вместе с церберовцами. Или отстрелить яйца Призраку. Или всё вместе и желательно в ближайшее время: видеть, как на твоих глазах самые близкие тебе люди превращаются в куски бесформенного мяса, далеко не самое приятное зрелище в жизни. Ничего, она ещё доберётся до этих уродов. До всех и каждого, и превратит их тела в такие же бесформенные куски мяса, только не быстро и не безболезненно. — Перестреляла бы, варреновы отродья. — Тихим эхом мыслей капитана отозвалась Ева с другой кушетки. Фраза, хоть и сказанная очень тихо, была явно смягчённая для присутствующих здесь детей. Пожалуй, кроганке, единственной, кто познал бремя материнства, хоть и совершенно неудачное, детей было жальче всего. Страстно мечтающая о собственном потомстве Ева наверняка очень хотела как-то… проявить себя в отношении этих двоих, приласкать, утешить, подарить ощущение защиты, но она сдерживалась, не двигаясь с места. Дети на неё пока что смотрели с изрядной долей опаски: несмотря на балахон, кроганы всё же никогда не выглядели милыми и безобидными плюшевыми мишками. Присев на край больничной койки, рядом с детьми, которые, слава Богу, уже от неё не шарахались, Шепард вопросительно на них посмотрела, однако, какой-либо реакции не дождалась. Пришлось начинать самой. — Как вам наши доктора? — Первый пришедший в голову вопрос, показавшийся капитану наиболее безобидным, был немедленно озвучен. Как себя вести в данной ситуации, честно говоря, Шепард представляла очень и очень слабо: инстинкта Евы у неё не было, опыта общения с детьми – тоже. — Не обижали? Ребятня отрицательно замотала головами. — Сделал им прививку от кроганской почесухи. Читал, человеческие дети заражаются ею контактным путём. Не как у взрослых. Шепард, болезнь до сих пор на корабле. Это возмутительно. — Мордин осуждающе посмотрел на коммандер, будто бы она была лично причастна к распространению этого заболевания, причём именно половым путём и именно через варренов, которых отродясь на корабле не бывало. — Д-д-докт-т-тор Морд-д-дин очень к-к-классн-ный! — сообщил Дэниел, слегка улыбаясь, и это была первая его попытка улыбнуться с момента их знакомства. Удивительно, как быстро это произошло, помнится, Шепард месяц не могла улыбаться после происшествия на Медуаре. — Он ст-т-только инт-т-тересн-н-ных ист-т-торий расск-к-казывает-т. И об-б-бъясняет-т всё, чт-т-то нам неп-п-понят-т-тно. Солус самодовольно, ей-богу, именно так, улыбнулся. — Есть опыт работы с детьми. Занимательные эксперименты. Преподавал в вечернем классе для юных учёных. Несмотря на то, что они довольно много вместе работали, саларианцу до сих пор удавалось несказанно удивлять капитана своим богатым прошлым, чего стоили только его песни и частушки. Теперь вот ещё и преподавание – очаровательно. Интересно, кто будет следующим на очереди удивить капитана Шепард своими внезапными познаниями в общении с детьми. Коммандер уже было собиралась как-то это всё прокомментировать, однако, её перебила секретарь Трейнор, заглянувшая в медотсек с какими-то тряпками в руках. Что ж, остался только Джокер. Наверняка бы он тоже уже был здесь, если бы выбраться из кресла для него не было, своего рода, испытанием. — Капитан, я тут одежду нашла… Она, конечно больше на… намного, но это самое маленькое, что мы смогли найти на корабле. — Саманта протянула тот самый ворох, что держала в руках: в нём обнаружилось несколько футболок, женских, видимо, потому что все мужчины на корабле имели косую сажень в плечах, и почему-то несколько мужских боксеров. Судя по этикеткам, бельё было новое: ну хоть за это спасибо. Брат с сестрой удивлённо воззрились на одежду, видимо, вовсе не ожидая, что им предоставят хотя бы что-то. Конечно, было ясно, что футболки могли быть использованы скорее как ночнушки, а боксеры – как шорты, что будет выглядеть, мягко говоря, очень странно. С другой стороны – или так, или придётся ходить в рваном, так как восстановлению остатки их одежды точно не подлежали. — Видимо, немного отклониться от маршрута всё же придётся. — Шепард вздохнула, поднимаясь со своего места. Детям нужна была нормальная одежда, нормальная обувь и хоть какие-нибудь личные вещи, а значит, придётся моделировать маршрут до ближайшей человеческой колонии, которая ещё была в целости и сохранности. До Тучанки они сделают большой крюк… Джокер будет не в восторге. — Ладно. Дэниел, как переоденетесь, секретарь Трейнор проводит вас в капитанскую каюту, там вы сможете отдохнуть, хорошо? — Сама же коммандер собиралась заняться тем, чем ей было положено по должности: корректировать маршрут и писать отчёты о завершённых миссиях. — И скажите Веге, пусть хоть омлет приготовит… — последовало последнее распоряжение перед тем, как капитан покинула медотсек. Теперь она была точно уверена, что на «Нормандии» детей точно никто без внимания не оставит и в обиду не даст.

***

      В свою каюту капитан Шепард вернулась только тогда, когда на всём корабле не осталось для неё никаких дел, а вся команда, кроме дежурного караула, уже видела по пятому сну в своих капсулах, погрузив Нормандию в блаженную тишину. Какой-никакой, а распорядок дня, иногда не совпадающий с солнечными часами, на корабле соблюдался, ведь даже в военное время людям требовалось хоть иногда отдыхать. Не соблюдала его только Шепард, увиливая от необходимости спать всеми правдами и неправдами, но кто может сказать хоть слово капитану на его же корабле. Завершив обоснованное заключение по новому маршруту, так по-идиотски оно ещё никогда не смотрелось, но вряд ли кто-то из управления будет к этому придираться; написав с десяток отчётов, для чего Шепард самым наглым образом скрылась в подвалах инженерной палубы, где когда-то обитала Джек; разобрав почту, а после отчитав протеанина, наглядно продемонстрировав ему его неправоту на тренировочной площадке, заодно сорвав накопившееся после, условно, «бумажной» работы напряжение; коммандер просто валилась с ног от усталости. Она мечтала о душе и о том, чтобы всё-таки хоть как-то отключиться, желательно быстро и без сновидений. Однако, мысль о том, что сейчас, когда её голова вновь коснётся подушки, кошмар о не спасённом ребёнке посетит её снова, не давала расслабиться, заставляя искать всё новые и новые причины тому, чтобы отсрочить сон, несмотря на всю очевидную его необходимость. Нет, она не была трусихой, просто в тяжёлое время, неся на своих плечах тяжёлое бремя, Шепард не могла позволить себе расклеиться из-за постоянно тревожащих её кошмаров, а ведь она была на грани истерики едва ли не каждый раз после пробуждения. Сильная капитан не имела на подобные вещи права, даже в присутствии себя самой: ей ещё целую Галактику из полной жопы вытягивать, некогда придаваться самоуничтожению и самокопанию. Очередная причина, из-за которой можно было отложить сон, нашлась сама. В комнате было темно и тихо, лишь слабый свет от аквариума позволял разглядеть очертания чего-то объёмного на её кровати. Вряд ли это мог быть Гаррус, если вспомнить, что сначала она отправила сюда детей, да и Рекс, силуэт которого был максимально похож на то, что… э-э… сейчас находилось на её постели, вряд ли бы тоже молча сидел в темноте. Неслышно закрыв за собой дверь, Шепард скользнула к кровати чуть ближе, нашаривая находящееся в ближайшем возможном доступе оружие. Сощурившись, капитан несколько мгновений разглядывала это загадочное нечто, а затем, сообразив, что это, едва не засмеялась над собственной глупостью. Убрав «Палача» подальше, женщина вплотную, и уже не скрываясь, подошла к постели, на которой, где-то глубоко под одеялом, каким-то немыслимым образом поставленным конусом, спрятались Дэниел и Санти. Уже на подходе капитан услышала какие-то тихие, непонятные звуки, доносящиеся из недр «убежища», но как только её засекли – звуки тут же стихли, и она не успела понять, что же это было. — Эй… — Коммандер присела на корточки и, приподняв край одеяла, заглянула внутрь импровизированного домика индейцев, о которых ей когда-то давно рассказывали в школе на уроках истории. Там, внутри, оказалось светло, насколько может быть светло от одного-единственного кругляшка размером с перепелиное яйцо, и очень душно. Похоже, дети сидели в таком положении уже давно. Совершенно не понимая, что она в подобной ситуации может сказать или должна сделать, капитан сделала то, что ей казалось максимально правильным: подняла край одеяла так, чтобы впустить хоть немного воздуха и дополнительного света, а ещё, чтобы небольшая часть её туловища могла тоже оказаться в «укрытии». Когда в темноту пододеяльного пространства попало ещё немного света, Шепард, наконец, смогла различить заплаканные глаза. И это мгновенно прояснило ситуацию, сделав её простой, понятной и очень грустной. — Я знаю, что сейчас ваш мир рухнул, — тихо сказала Джейн, протягивая руку вперёд, ладонью к верху. — Он стал неправильным, злым, чужим, опасным. Он стал пустым. В нём больше нет тех, кто любил вас больше всего на свете, самых дорогих людей. — Санти всхлипнула и закрыла лицо руками. — Мне так жаль, что мы не успели раньше. Так жаль, что мы не смогли спасти ваш дом и вашу семью. — В голове эхом отозвалось неумолимое: «Мы не можем спасти всех». Слабое утешение и горькая правда, всегда разъедающая сердца тех, кто хотел бы, грезил о том, чтобы сделать как можно больше. — Но я обещаю вам, что защищу вас. Что постараюсь сделать всё возможное, чтобы вы были в безопасности. Чтобы ваш мир стал хоть чуточку светлее. — Она замолчала, кусая губы и сдерживая внутри обречённое, звучащее похоронным набатом: «Ты не можешь спасти всех». Запирая его глубоко внутри себя, заталкивая, запихивая, чтобы никогда не вырывалось на свободу. Это жалкое оправдание. Она спасёт. Пусть не всех, но многих, как можно больше в этой огромной, всепоглощающей войне. Её раскрытой ладони робко коснулись холодные, до сих пор холодные, пальцы. Санти смотрела на неё, заплаканно и доверчиво, и Шепард сжала её ладошку в ответ. Слабым нужна защита. Детям нужны взрослые. — Идите сюда, — прошептала Джейн, протягивая и вторую руку. А затем она забралась на кровать, беспощадно руша иллюзорную защиту одеяла, и обняла их, прижимая к себе и позволяя плакать в её мундир столько, сколько им захочется. Её защита не будет эфемерной, она будет надёжнее любого бронежилета, который кто-либо мог создать в этом мире. Для этих детей, для других людей, для хороших и плохих, для всех, кто живёт в этой Галактике. Так они и сидели: дети плакали, а Шепард гладила их по светлым головам, надеясь, что хотя бы её присутствие сейчас поможет сделать их боль чуточку меньше. Постепенно рыдания стали затихать, и вскоре, как ей показалось, дети заснули, доверчиво прижимаясь лбами к её животу. Внимание привлёк тот самый кругляш, который дарил детям свет всё то время, пока не пришла Шепард: он едва заметно мерцал, переливаясь синим и, присмотревшись, коммандер смогла различить в нём голо-медальон. Взяв памятную вещь в руки, она пристально всмотрелась в фотографию: улыбающиеся мужчина и женщина, стояли рядом и обнимали друг друга. Светловолосые, они были облачены в традиционно-старинные свадебные наряды, которые были приняты на Земле ещё в далёком прошлом. Женщина – в пышном белом платье, с фатой и букетом цветов, а мужчина – в классическом чёрном костюме, они выглядели совершенно счастливыми, несмотря на то, что пейзаж за их спинами сильно отличался от Земного. — Наши мама с папой. — Санти, которая, как оказалось, не спала, протянула руку и коснулась маленьким пальчиком края медальона. Фотография внутри изменилась: теперь на ней были изображены все четверо членов семьи. — Я забрала его перед тем, как наш дом разрушили. Случайно успела схватить. — Очень красивые. — Шепард провела пальцем по фотографии, вспоминая, что где-то и у неё хранится похожая вещь, где также счастливо на неё смотрели собственные родители, давным-давно сгинувшие на Медуаре. — Они выглядят счастливыми. — У тебя тоже нет родителей, тётя Джейн? — проницательно заметила Санти, и капитан удивлённо на неё посмотрела. Да, за сегодня эти дети стали старше, намного старше, чем когда-либо они могли представить. Смерть дорогих людей быстро заставляет понять, что мир вокруг не так прекрасен, как казалось ещё вчера. И звёзды в нём никогда уже не будут гореть так, как раньше. — Нет. — Шепард отрицательно качнула головой. — Их тоже убили. Очень-очень давно. — Женщина вернула Санти медальон и снова погладила её по волосам. — Давай ложиться спать, ладно? А то брата разбудим.