Там, где кончается ненависть

***

— Вау! Я буду демонстрировать коллекцию от Маринетт Дюпен-Чен! — восторженно заявил Адриан, садясь за руль. Маринетт уже сидела в машине и была в совершенно противоположном настроении. — У меня сложилось впечатление, что он пригласил тебя из-за меня, а не наоборот. Твой отец не просто так остался на банкете… — она спрятала лицо в ладонях так, словно была виновата в случившемся, — Боже, зачем я согласилась? Он повернул ключ в замке зажигания и надавил на газ чуть сильнее, чем следовало. Мерседес дёрнулся, неровно сдвигаясь с места, и поехал. — В твоём предположении я почти уверен, — Агрест очень неудачно попытался скрыть то, что она, верно, отыскала больное место. В словах его явно сквозила горечь, — Думаю, ужин действительно состоялся из-за тебя, но и это уже что-то. Я хочу с ним общаться, хочу его видеть, ведь в тот день мама была не единственная, кого я потерял. Отец тоже оставил меня, причём по собственной воле. Маринетт поспешно взглянула на него и попыталась возразить. — Ты не должен так говорить, он всегда присутствовал в твоей жизни. — Да, — Адриан резко выкрутил руль вправо, чуть не проскочив нужный поворот, — он был в моей жизни, только не как отец. Не как отец, который готов отпустить прошлое и принять жизнь такой, какая она есть. Не как отец, способный ради ребёнка отказаться от бесконечного созерцания собственного горя. Я по-прежнему отчаянно надеюсь, что однажды ко мне вернётся тот отец, которого я знал, до исчезновения мамы. Я верю, что рано или поздно так и будет. — Прости. Мне очень жаль, я не хотела начинать эту тему, зная, что она… что ты… Прости, я просто… — Ты просто шокирована, да? Я тоже, но, учитывая, как Одри Буржуа ещё тогда оценила твой талант, я ожидал, что отец не упустит возможности внести и свою лепту. А я не упущу возможности вернуть его, найти с ним что-то общее и более значимое, чем деловые разговоры о работе. — Адриан, я не об этом. Я не представляю, как успею всё. У меня около дюжины заказов только на этот месяц, плюс помощь родителям в пекарне и огромный дизайнерский проект для дяди, который необходимо выслать в другую страну уже на следующей неделе. Ещё и... А теперь и сотрудничество с твоим отцом. Это, конечно, очень большая честь для меня, и мне очень хочется помочь тебе, но… Он задумчиво взглянул на дорогу: дождь прекратился, а блестящий асфальт отражал линию света от включившихся фонарей. — Не переживай, ты справишься. Как справлялась всегда и со всем. Маринетт, я не знаю никого, кто был бы так же талантлив и трудолюбив как ты. Всё получится, верь мне. Маринетт благодарно улыбнулась ему и промолчала, весь оставшийся путь, просто смотря в окно. Её разрывало на части между желанием работать с таким известным модельером и страхом перед возможностью оказаться в логове Бражника без защиты. Нет, она не была уверена, что Бражник и Габриель Агрест одно лицо, или не хотела быть уверенной, оттягивая как можно дальше этот момент, но тем не менее чувствовала какой-то подвох, какой-то скрытый смысл в столь лестном предложении о сотрудничестве, и от того очень боялась последствий любого из своих решений. — Приехали. Маринетт вздрогнула, вырываясь из лабиринта путаных мыслей, повернулась и встретилась с таким знакомым взглядом, что сердце подпрыгнуло и замерло где-то в горле, а после ухнуло вниз. Зелёные глаза улыбались так же, как и идеальный изгиб его губ. — Я тебя снова поцелую, — ухмыльнулся Агрест и, не желая слушать возражений, притянул к себе. Они целовались до поздней ночи, самозабвенно и безоглядно, забывая обо всём на свете. Им не было дела до личности Бражника или до супергеройских личностей друг друга — сейчас и здесь оставались только Маринетт и Адриан, Адриан и Маринетт, влюблённые и бесконечно счастливые. Стрелки часов убежали далеко за полночь, когда колокольчик пекарни возвестил о возвращении младшей из её обитателей, а мерседес парня, так и не решившегося сказать правду, умчался прочь. Тикки буквально выпала из сумки, опускаясь на подушку, когда дверь комнаты закрылась, а туфли с женских ножек разлетелись по углам. — Да, мы тоже устаём, — высказалась Квами, закрывая глаза. Маринетт не ответила, всё ещё стоя на одной ноге, с которой последней сбросила туфельку, и смотрела на тумбочку. Там лежал чёрный конверт, помеченный кошачьей лапкой. — Тикки, ты знаешь, кто мог это принести? — осторожно спросила она, уже наверняка угадав ответ. Та открыла один глаз, взглянула на указанный предмет и снова закрыла. — Мне и знать ничего не надо. Это Плагг передал, а я оставила здесь, пока ты собиралась на ужин. — Плагг? — Да. Возьми и прочти, Маринетт, тогда сама всё поймёшь. «Миледи, ваш покорный слуга с нетерпением ждёт встречи на известной вам крыше завтрашним вечером. Мастер Фу сообщил мне, что мурцесса соизволила назначить мне встречу… Нуар» Маринетт перечитала записку несколько раз, внимательно изучила знакомый почерк и смяла. — Тикки, я назначала ему встречу? Я чего-то не знаю? — Ой, Маринетт. Если ты хочешь что-то узнать, то иди и узнай, только сейчас давай поспим, пожаааалуйста. — Но я не назначала встреч, почему Кот говорит так, будто это я его пригласила? — Ты или не ты… Мастер Фу сказал, что вы должны полностью доверять друг другу. Вот твой шанс открыться Коту Нуару. Она заломила руки, пытаясь укусить собственный локоть, и замельтешила по комнате. — Что же делать? Что же делать? Я не готова, Тикки. Совсем, совсем не готова. — Давай ты пойдёшь, Маринетт, и на месте решишь, готова ты или нет, ладно? Та прекратила ходить из стороны в сторону, внимательно взглянула на Квами и опустила голову. — Ладно, ты права. Я должна пойти и, наконец, принять решение. Я должна быть сильной.

***

— Наш план запущен в действие. Я почти уверен, что это она, Натали. Мадмуазель Дюпен-Чен, стоявшая тогда рядом с моим сыном, и ЛедиБаг носили совершенно одинаковые серёжки. — Мисье, а вы не допускаете, что Маринетт надела тематические серьги из магазина? — Я же просил не называть меня так! Пожалуйста, — Габриель едва сдерживал раздражение, — И да, я допускал такую мысль, поскольку эта девушка нравится моему сыну, и мне не хотелось бы ни расстраивать его, ни терять молодого талантливого дизайнера. — Но, если она нравится Адриану, возможно ли, что он и есть Кот Нуар? Как известно, ЛедиБаг и Кот Нуар пара. — Да, и похожий вариант приходил мне в голову. Я десятки раз пытался проверить это, и не срабатывало никогда. Натали, если Адриан и есть Кот Нуар, я выберу его безопасность. Я не смогу бороться, но как же... как же я тоскую по ней. Как тоскую… Я бы всё отдал, чтобы вернуть мою Эмили. Всё, что угодно. — Я понимаю, Габриель. Я хорошо это понимаю, — Натали развернулась и медленно пошла к выходу, стараясь не показывать своих чувств, и так же медленно захлопнула дверь. Только после этого, очутившись вне досягаемости Агреста старшего, она сняла очки, выдохнула и стремительно спустилась по лестнице вниз, почти пробежала через кухню и юркнула в сад, где по-прежнему стояла та самая скамейка в беседке и уже отцветали ежегодные тёмно-синие ирисы. Натали обещала Эмили всё исправить, помочь Габриелю стать прежним, но как можно было уговорить его отказаться от мечты, как можно было идти против его воли, если сердце разрывалось от одного лишь знания, что он страдает? Как можно было просить его всё оставить? Она потёрла переносицу, разглядывая дужку очков сквозь слёзы, и вдруг спрятала лицо в ладонях, почти ложась головой на собственные колени. Очки бесшумно упали в траву. Габриель слышал, как она ушла, но продолжал созерцать портрет жены, находясь в ужасном состоянии. Он уже ни в чём не был уверен, и отчаянно чувствовал, как желание вернуть Эмили уступает место страху за сына и привязанности к Натали. Агреста злила такая беспомощность, и он заставлял себя снова и снова чувствовать всё это только лишь потому, что хотел довести дело до конца и не желал быть проигравшим. Он готов был пожертвовать всем, лишь бы Эмили снова вошла в эту комнату, обняла его, улыбнулась и взглянула так, как глядела на него всегда. Восторженно, влюблённо, ласково… — Нууру? — Да, хозяин? — маленький Квами вынырнул из складок пиджака. — Скажи, использование талисмана Павлина другим человеком может повлиять на мою привязанность к Эмили? Нууру задумался. — Я и Дуусу неразрывно связаны, и наши талисманы, так же как и талисманы ЛедиБаг и Кота Нуара, всегда объединяют своих владельцев. Любовь зарождалась иногда и там, где её быть не могло вовсе. Но не поэтому вам кажется, что вы теряете связь с вашей женой. Она ушла, Дуусу не чувствует её, и вы тоже. Зато боль Натали отразилась на вас в полной мере... — Натали? При чём тут она? Эмили, моя Эмили не ушла, её ещё можно вернуть! В отрывке, что мы расшифровали из книги о магических способностях Квами, ясно сказано, что она не умерла… — Это не так, хозяин. Той Эмили, что вы знали, больше нет. Перечитайте расшифровку ещё раз и внимательно изучите последствия. Даже если всё пройдёт успешно с одновременным использованием талисманов ЛедиБаг и Кота Нуара, кто-то должен будет пострадать. Закон вселенной, как и законы жизни нельзя игнорировать. — Что значит, той Эмили больше нет? Нууру? Что ты имеешь в виду? — Если всё получится, кто знает, кем она будет, вернувшись к вам. Душа человека очень своеобразная и странная материя, только одно я могу сказать точно, существующие законы невозможно обойти. Вы должны отпустить её. Отпустить вашу Эмили. — Не смей! Мне! Указывать! Я сам знаю, что я должен, а чего не должен, Нууру!.. Какие законы? О каких законах ещё ты говоришь? — В самом начале Мастер Фу предупреждал вас… — О связи талисманов? Я понял, в этом ничего такого нет. Эмили очнётся, Дуусу снова почувствует её, и всё станет как прежде. — Как прежде не будет уже никогда, хозяин. И я говорил о другом законе… — О каком? Не тяни! — Однажды вы отправили Акуму в робота, он в свою очередь очень хотел стать мальчиком… — И что? — Если бы робот стал мальчиком, какой-то другой мальчик должен был исчезнуть. — Поясни… Нууру! Объясняй всё сразу! — Вы вернёте Эмили, но заберёте жизнь другой женщины. Возможно, очень хорошо вам знакомой. Габриель пошатнулся, в глазах потемнело, он схватился рукой за стол и выдохнул. — Почему ты не сказал мне, Нууру? Почему не напомнил? — голос сорвался на хрип. Квами не успел ответить, прерванный настойчивым звонком. Агрест взял телефон, чтобы отключить раздражающую мелодию, но увидев номер абонента, мгновенно передумал. — Габриель, дорогой, я обращаюсь к тебе за помощью, потому что ты всех в Париже знаешь, — высокомерный голос Одри Буржуа разорвал тишину кабинета, разносясь далеко за пределы трубки. — Да, Одри, я внимательно тебя слушаю, — он старался держаться бодро. — Я не отвлекаю тебя, надеюсь? Мне нужна одна особа… нет, даже две. Я видела их на Неделе Высокой Моды совсем недавно… У меня необычная фотосессия, а они очень… Я знаю, ты мне уступишь и поможешь в этом, Габриель. — Кого ты ищешь? Что за фотосессия? — Фотосессия необычная… о, и это секрет. Главный редактор Парижского Voque попросил меня держать всё в тайне, но ей непременно нужны эти двое. — Так, ладно, Одри, не загружай меня лишними подробностями. В чём дело? Тебе нужен мой сын? — Не совсем… мне нужна твоя помощница Натали Санкёр, которую ты уже трижды не уволил, хотя я и просила. И дочка пекаря Дюпен-Чен, что была в белом платье с божьими коровками. — Одри, при всём моём уважении, я могу предоставить только одну, и то буду крайне недоволен её отсутствием. Что же до Маринетт Дюпен-Чен, так я и сам намерен работать с ней, только она не очень спешит бросать свою выпечку… Чёрт! Почему они?! — Модели не подойдут! Тут новое слово в моде, ведь Voque читают во всём мире, а подобная фотосессия должна стать самой успешной в этом десятилетии. Ты же поможешь по старой дружбе, Габриель? Я на тебя рассчитываю. Они мне нужны и точка! Она положила трубку, оставляя Агреста в полном недоумении. То, что сказал Нууру и то, о чём попросила Одри, никак не укладывалось в голове и заставляло впасть в какое-то неконтролируемое отчаяние. Габриель знал, что случится, если ему не удастся исполнить просьбу Королевы Стиля: его следующая коллекция окажется на грани провала, или даже провалится совсем — фотосессию непременно нужно было устроить, чего бы это ни стоило. Конечно, приложив максимальные усилия, с поставленной задачей от Буржуа он мог справиться, а вот проблему, озвученную Нууру, следовало не решать, а смириться с ней, принять как неоспоримый факт и двигаться дальше. Или отказаться от всего, к чему он стремился столько лет. Нужно было сделать выбор. Снова сделать выбор вопреки всему.

***

Маринетт с раннего утра носилась по городу и то курировала завершение проекта по эскизу для свадебного торта Хлои Буржуа, то сверяла точность нанесения рисунка на макаруны, то исправляла недочёты в огромном заказе для дяди, и к обеду уже совершенно выбилась из сил. Адриан позвонил как раз в тот момент, когда она опустилась на стул в одном из кафе. — Привет, — его беспокойный голос тихо звучал в трубке. — Привет, Адриан… что-то случилось? — Нет, то есть не совсем… Я сегодня буду занят вечером, и хотел попросить перенести нашу встречу на завтра, если ты… — Конечно, конечно. Я буду… тоже буду немного занята… поэтому это очень кстати... то есть, я, конечно, расстроена, но… в общем… — Я понял. Прости, очень тороплюсь, и я должен передать тебе кое-что. Натали хочет встретиться с тобой по поводу фотосессии у Одри Буржуа. Ни о чём не спрашивай, просто приезжай к четырём в ресторан отеля Гранд Париж, тебя там встретят. — Что они опять придумали? Адриан? При чём тут мама Хлои? — Прости, надо бежать. Узнаешь там. Пока. Маринетт опустила трубку на стол и смотрела на неё до тех пор, пока официант не принёс кофе и салат, который удалось заказать до звонка. В четыре часа, выходя из такси у главного входа в отель, ей даже не могло прийти в голову, что за предложение собирается сделать Одри Буржуа. Однако уже в четверть пятого она была на грани срыва и спорила на повышенных тонах, отстаивая свою точку зрения, но, в конце концов, сдалась, как сдалась и в споре с Габриелем Агрестом. Теперь Маринетт Дюпен-Чен стала ещё и официальной моделью журнала Voque вместе с Натали Санкёр, которая была так же довольна этим, как и она сама. Оставалось надеяться только на то, что Бражник не станет терроризировать Париж, пока ЛедиБаг так невероятно занята своими насущными проблемами, а Адриан не решит назначать никаких свиданий и тем более ежедневных встреч.