Our frozen hearts

Джагхед бесконечно зол на Элис Купер, потому что он видит, как часто блестят глаза Бетти от еле сдерживаемых слёз. Успокаивает девушку, и она наконец засыпает в его объятиях, тихо посапывая во сне, а он смотрит на неё, такую нежную и беззащитную, и понимает, что вот он – его максимум. Больше ничем он не способен помочь своей девочке. И собственная беспомощность убивает. Он пытается дарить ей поводы для улыбок. Приносит в дом чёрного котёнка, и готов продать душу, чтобы только чаще слышать такой счастливый смех Бетти. – Ты должна дать ему имя, – улыбается, наблюдая за восторженной девушкой, когда они сидят на полянке возле дома, наблюдая за резвящимся в траве маленьким охотником, выслеживающим дрожащий листик, и Купер не слишком долго думает над этим. – Мефистофель! – внезапно выдаёт, и Джагхед даже закашливается от неожиданности. – Серьёзно, малышка? Ты назовёшь кота в честь дьявола? – его девочка точно умеет удивлять. – Я боюсь представить, как ты назовёшь наших детей... Теперь наступает очередь Бетти судорожно кашлять и заливаться краской смущения. Прижимает к себе кота и смотрит на Джонса, пытаясь найти хоть какие-то слова. – К-к-каких детей, Джагги? – чуть заикается, когда наконец вновь обретает дар речи, и парень смеётся, обнимая её. – Ну, у нас же будут дети, – он абсолютно уверен в своих словах, и девушка лишь качает головой, смущённо утыкаясь лбом в плечо Джагхеда. – Элизабет! – визгливый голос раздаётся из-за спины, и Бетти испуганно вздрагивает, теснее прижимаясь к парню, словно в поисках защиты. Оборачивается и ловит разъярённый взгляд матери, которая, видимо, зачем-то решила навестить их и, к несчастью, услышала именно конец разговора. В голосе женщины почему-то звучит неподдельный ужас. – Ты что, беременна?! ... – Не молчи, Джонс! – Элис злится, пытаясь скрыть своё смятение, когда ЭфПи даже не смотрит на неё, и воздух едва ли искрится от напряжения в её голосе. Парень всё же оборачивается, в его взгляде застывают колючие льдинки, и Смит невольно вздрагивает, опуская взгляд, и звучит теперь совсем жалобно. – Скажи хоть что-нибудь... – Что я могу сказать, Элис? Ты не хочешь со мной расставаться, да? А я с тобой хочу, как думаешь? Но кого это волнует, если у тебя теперь есть Хэл Купер, хороший мальчик из благополучной семьи. Тебе не кажется, что родители продают тебя? – он хочет прижать её к себе, укачивать в тёплых объятиях и не отпускать, но вместо этого бьёт по больному. Слова раскалённым железом касаются девичьей кожи, и шрамы на сердце становятся глубже. – Что я могу сделать, по-твоему, ЭфПи?! Сбежать из дома? Зачем? Ради тебя? Оправдает ли цель ожидания, если я в любой момент могу надоесть тебе, и ты просто однажды найдёшь себе новую игрушку? Быть может, этот слабак Хэл и не самый худший вариант. Он, по крайней мере, меня не бросит! – обжигающие щёки слёзы всё же вырываются наружу со сдавленным рыданиями, но во взгляде Смит плещется какая-то безумная ярость, ядовитая обида разливается по венам, выплескиваясь в резких словах, о которых потом можно пожалеть. – Ты же не любишь его, – ЭфПи всё ещё старается сохранять спокойствие, и внешне ему это вроде бы удаётся, хотя внутри всё горит и рвётся на части. – Кому сейчас нужна любовь? – девушка неожиданно успокаивается, и её голос звучит слишком тихо, и боли в нём слишком много. – Уж не тебе ли, Джонс? Элис знает, что ЭфПи Джонс никогда не говорит о любви, и она никогда не затрагивает эту тему в разговорах с ним, но, наверное, сейчас можно. – Возможно, мне. Слова внезапно кончаются. Смит невольно опускает ладони на живот, понимая, что ей нельзя сейчас так нервничать, а ЭфПи имеет право знать правду. – Знаешь, что самое забавное во всей этой ситуации, Джонс? – ухмыляется, и парень внимательно смотрит на неё. – Мы с тобой сейчас разрушаем не только свои жизни. Я беременна. – От кого? – единственное, что он может произнести. – От тебя, идиот! Они разрушают не только свои жизни, но, наверное, это судьба.