Глава 117
29 апреля 2022 г. в 04:00
Врата медленно открывались, выпуская истерзанных пленников. Они молча шли, не поднимая глаз, не разговаривая, не думая, не живя.
— Как им удалось сбежать? — воскликнул один из воинов Нарготронда.
— Братья, скорее сюда, мы помо… — договорить несчастный не успел. Нож, отправленный послушной куклой Моргота, по самую рукоять вошел в глаз.
— Это не эльфы! Это орки, скрытые мороками! Бей тварей, — понеслось со всех сторон.
Однако мертвых было не убить. Да и не желали нолдор сражаться с несчастными, чем и пользовался Моргот. Пятьдесят воинов, вооруженных лишь мечами и ножами, оказались опаснее стаи варгов. Не испытывая ни боли, ни страха, ни жалости, они разили нолдор, быстро и уверенно передвигаясь среди их войска. Незрячие глаза безошибочно выискивали цель, к которой их вела воля Врага.
Айканаро тяжело застонал, когда черная сталь уверенно нашла щель в его доспехе, и лишь меч его брата смог остановить руку той, что некогда была их верной, попросту отрубив ее.
— Держись, торон, — проговорил он, не замечая, что кукла Моргота поднимает оружие второй рукой.
— Я не могу, не могу убивать их! — повторял Амрас, продолжая уворачиваться от ударов живых мертвецов. Впрочем неожиданный вскрик брата заставил его переменить свои взгляды.
Меч Майтимо опоздал лишь на мгновение, но его хватило, чтобы по правому плечу потекла кровь. Пропавший много лет назад разведчик вновь занес клинок, чтобы расправиться с тем, кто некогда был его лордом. Закованная в плотный кокон фэа металась и рыдала, ужасаясь тому, что делает роа, некогда подчинявшееся ей. Однако сил преодолеть темное заклятие не было.
Одним ударом подоспевший Норнвэ снес живой кукле голову, но та, развернувшись, проворно метнула в воина нож, легко вошедший в шею воина.
— Нет! — Маэдрос смог преодолеть себя, и тут же вспыхнувшее в глазах белое пламя на миг ослабило чары Моргота, позволив сопротивлявшейся душе освободиться.
— Благодарю, мой лорд, — скорее почувствовал, нежели услышал Фэанарион и увидел, как бывший разведчик упал на землю.
Тяжело раненому Норнвэ уже оказывали помощь, потому Майтимо решился оставить друга и поспешил вместе с отрядом к вратам, где шел особенно жестокий бой с живыми мертвецами.
Нолдор защищались, отбивались, но не могли совладать с куклами падшего валы. И тогда, прислушавшись к себе, Финрод запел. Он желал несчастным не смерти, а жизни. После возрождения. Однако чары Моргота были крепки, а воинов, готовых защитить своего короля, становилось все меньше.
Когда же Маэдрос достиг врат, часть живых мертвецов тут же забыла про короля Нарготронда и атаковала лорда Химринга.
Пламя полыхало в его серых глазах, сжигая липкие нити заклинания Врага, а песня Финрода дарила силы и надежду исстрадавшимся фэар.
Однако живых кукол было еще много. Подошедший к Финроду со спины бывший верный Ородрета нанес быстрый и точный удар. Песня оборвалась, и раненый Финдарато осел на руки живого мертвеца. Повинуясь приказу, он поволок короля Нарготронда к приоткрывшимся вратам.
Белое пламя бушевало, рвало на части заклинание Моргота, а меч рассекал давно мертвые тела.
Финрод, придя в сознание, ударил тащившую его куклу, но на долгую борьбу его сил не хватало.
Врата были все ближе, и в них уже ожидали высокого гостя. Волк-оборотень, одно из лучших творений Саурона, сменив звериную ипостась, готовился доставить пленника своему господину. Он неотрывно смотрел на приближавшуюся и все еще достаточно непокорную жертву и потому не заметил огромную серую тень, что летела к нему со стороны армии Химлада. И если Маэдрос был в нескольких десятков шагов от врат, когда когтистые пальцы чувствительно сдавили шею Финдарато, то Хуан уже распластался в мощном прыжке.
Оборотень попытался закрыться от волкодава вновь потерявшим сознание королем Нарготронда, однако пес сам схватил его за доспех зубами и отшвырнул прочь. Не ожидавший этого оборотень растерялся и был сбит на землю Хуаном. Впрочем, в следующий миг два зверя уже сцепились в смертельной схватке.
Лишь нескольким живым мертвецам удалось уйти, остальные уже покинули этот мир, обретя подобие покоя в Чертогах. Маэдрос спешился и склонился над Финродом.
— Держись. Нам удалось спасти их фэар, — проговорил он.
— Хорошо, — с трудом произнес Арафинвион.
— Мои воины сейчас отвезут тебя в лагерь.
— Нет. Я еще нужен здесь. Лишь помоги остановить кровь, — прошептал Финрод.
Майтимо прикрыл глаза и, охраняемый верными, запел. Однако удар нанес не простой клинок, и сил Фэанариона для исцеления было недостаточно.
Серый пес, пошатываясь, встал на лапы и, стошнившись от вкуса черной крови, потрусил прочь от тела оборотня, принявшего свою последнюю, третью смерть.
— Отойди, — раздался незнакомый Майтимо голос, и Фэанарион, повернувшись, увидел Хуана.
— Сними с него доспех. Быстрее. Времени мало.
Один из верных помог своему лорду, и тогда волкодав, вылизав рану Финрода, запел на валарине.
Кровь пузырилась и шипела, отторгая темное заклятие, бывшее на клинке, и вскоре рана начала затягиваться.
— Болеть будет. Силы прибавятся, но должно пройти время, — уже почти пролаял пес.
— Благодарю тебя, Хуан, — одновременно произнесли кузены.
Волкодав поставил лапу на плечо Маэдроса. Рана запульсировала и загорелась, но вскоре боль начала отступать.
— Теперь все, — Хуан развернулся, махнул хвостом и, прихрамывая, потрусил к старшему лорду Химлада, чье войско стояло уже почти под стенами Ангамандо.
***
…Оскаленная морда волколака промелькнула всего в каком-то дюйме от лица и с чавканьем вгрызлась в шею ближайшего нолдо. На незащищенное запястье брызнула ядовитая слюна твари, однако боли почему-то не ощущалось. Зато хорошо были слышны стоны раненых. Рот открылся в беззвучном вопле и… Проснулась Лехтэ от собственного крика. Сердце бешено колотилось, словно пыталось вырваться из груди, и лишь усилием воли нолдиэ удалось привести роа и смятенные мысли в порядок. В распахнутое окно долетал теплый ветер, лениво шевеливший прозрачные занавеси, однако практически непроглядная мгла, уже которые сутки застилавшая небо, не давала понять, день теперь или ночь. Откинув одеяло, она встала и, наскоро приведя себя в порядок, стремительным шагом вышла из отведенных ей покоев. Спустившись в гостиную, она остановилась на мгновение, подумав, не пойти ли проведать внучку, однако решила в конце концов, что малышка, должно быть, еще спит, и тревожить не стала. Стоявший в дверях страж приветливо кивнул, и Лехтэ поздоровалась: — Ясного утра вам. — И вам тоже, леди, — улыбнулся воин и распахнул тяжелую дубовую створку. Утренняя свежесть сразу же с готовностью забралась под одежду, и Лехтэ плотнее запахнулась в плащ. Было пусто и тихо, лишь со стороны конюшен доносилось ржание и фырканье лошадей. Эллет пересекла двор и быстрым шагом взошла на валганг. Кивком приветствовав дозорных, она судорожным движением вцепилась в край парапета и принялась всматриваться в тени на севере. Впереди простирался пустынный Лотланн, однако острый взор аманской эльфийки различал за ним и за обширными равнинами Ард Гален Черные пики и стены Ангамандо. Лехтэ показалось, что она слышит прямо сейчас темное наречие и чей-то злобный, торжествующий смех, и невольно поежилась. — Какой от меня толк! — сквозь зубы тихо и горько проговорила она и, стиснув кулак, с размаху припечатала им ближайшую бойницу. Стоявший у надвратной башни командир караула покосился на леди, однако вслух ничего не сказал. А та, оглянувшись через плечо, бросила взгляд в одно из окон и, решительно расправив плечи, спустилась со стены. Библиотека встретила ее тишиной, ставшей в последнее время такой непривычной, но от того еще более драгоценной и бесконечно уютной. Подойдя к палантиру, эллет несколько долгих мгновений смотрела на него задумчиво, а после резким движением сдернула покрывало и положила ладонь. Нет, мужа или сына она отвлекать не собиралась, однако посмотреть, что на самом деле происходит у Черных врат, могла. Не глядя, придвинула стул и, положив подбородок на сомкнутые ладони, замерла, всматриваясь в мелькавшие в глубине камня тени. Раненых и павших нолдор было много, однако войско союзников уверенно продвигалось к вратам. — Они живы! — не удержавшись, воскликнула Лехтэ, разглядев наконец фигуры мужа и сына. Вздохнув с облегчением, она принялась выискивать в рядах сражавшихся Тьелкормо: «Тинтинэ наверняка спросит, как он». Минуты стремительно текли, слагаясь в часы. Наконец, когда на площадке под окном послышались шаги и громкие голоса верных, Лехтэ вздрогнула и вернулась в Химринг. Решение было принято. «Ведь все равно здесь от меня толку никакого, — подумала она и, поднявшись, подошла к окну и вновь стала всматриваться в горизонт. — А с Индилимирэ остается Ненуэль. Да и Тинтинэ здесь». Решительно тряхнув головой, она вышла из библиотеки и отправилась искать Варно — командира стражей, который в отсутствии лорда и Норнвэ управлял Химрингом. Ей подсказали, что тот может быть в оружейной, и скоро взору эллет в самом деле предстал молодой, родившийся уже очевидно в Белерианде, эльф. Впрочем, о его воинском таланте она пару раз слышала от того же Норнвэ, поэтому теперь, поприветствовав, сообщила просто: — Я уезжаю. Варно отложил меч, который теперь внимательно изучал, и, вытерев руки от смазки, поинтересовался: — Куда, госпожа? — Туда, где я буду более полезна, чем здесь, в крепости. — То есть на север? — сощурился нолдо. Эллет кивнула: — Вы угадали. Я могла бы исцелять наших раненых. — Ими есть кому заняться. — Не сомневаюсь. Однако сама не могу сидеть без дела. — Понимаю, — Варно кивнул и, тяжело вздохнув, прошелся по комнате. Наконец, он ответил: — Я знаю, что не в моей власти вам запрещать что-либо, госпожа. Однако настоятельно прошу взять хотя бы двух-трех верных. Большой отряд, увы, я вам дать не смогу — многие ушли с лордами, а нам и Химринг надо защищать. — Разумеется, — согласилась Лехтэ. — И возьму их и двух своих хунаров. Варно невольно прищелкнул языком, и в глазах его зажегся восторг: — Великолепные животные! — Я им передам ваше восхищение, — почти серьезно пообещала Лехтэ. Они еще некоторое время беседовали, обсуждая детали предстоящей поездки, а после распрощались, и леди отправилась собирать дорожную сумку. О том, что скажет муж, когда вернется и узнает о ее поступке, она старалась не думать. Сидеть на месте в крепости и вышивать все равно не было никаких сил. Лехтэ переоделась в короткую охотничью тунику, штаны и мифрильную кольчугу, дарующий неразличимость плащ накинула на плечи изнаночной стороной и, вскинув сумку на плечо, вышла из комнаты. Она уже выводила лошадь из конюшни, когда до нее донесся крик: — Постой! Через двор к ней спешила уже полностью готовая к путешествию Тинтинэ. Лехтэ встала, догадываясь, что именно сейчас услышит, и свистом попросила Эдельвейса и Звездочку не торопиться. Хунары сели посреди двора, с любопытством склонив головы на бок, а дева, подбежав, без лишних слов попросила: — Возьми меня с собой! Жена Куруфина поглядела понимающе, и ей показалось, что на дне глаз юной охотницы она различает мелькание мечей и высокую золотоволосую фигуру нолдо. — Волнуешься, да? — спросила просто Лехтэ. — Очень, — не стала отрицать Тинтинэ. — Мне почему-то кажется, что я должна быть не здесь, а там, ближе к северу. — Раз так, то поехали. — Благодарю! Верные привели еще одного коня, ворота распахнулись, и нолдиэ в сопровождении хунаров и двух верных покинули пределы безопасной крепости и стали спускаться вниз, к подножию гор, навстречу своей судьбе. На очередном узком, петляющем меж камней повороте Лехтэ оглянулась, и ей показалось, что серебряный, словно отделанный хрусталем шпиль донжона сверкнул в лучах на миг проглянувшего меж облаков Итиля ослепительным светом. Однако видение быстро прошло, и дальше эльфийка ехала, более ни на что не отвлекаясь. Путь их лежал в сторону равнин Лотланна и дальше, на север.***
— Скажите, государь, бой уже идет? — спросил Трандуила один из лучников и, поглядев в сторону границы, поежился. — Да, — подтвердил тот. — Уже несколько дней. На сердце молодого короля было неспокойно. Если враг все-таки решит ударить по Дориату, то неизвестно, где именно, на каком участке его весьма протяженной границы. Ороферион нахмурился и, стиснув зубы, посмотрел в небо. То, что он там наблюдал уже несколько часов, не нравилось категорически. С севера постепенно наползала серая пелена, пока еще прозрачная, но с каждым часом становившаяся все плотнее и гуще. Подойдя к ближайшему высокому дереву, служившему дозорным в качестве наблюдательного пункта, Трандуил схватился за толстую ветку и подтянулся. Ловко, словно кошка, он взобрался на самую вершину и оглядел раскинувшиеся впереди мрачные равнины Нан Дунготреб. — Что думаете обо всем этом, государь? — спросил показавшийся вслед за ним Маблунг и, оглянувшись, выбрал ветку помассивнее. — Скажу, что к нам, возможно, приближаются твари, — скрежетнул зубами Транудил. — Большой отряд или малый, знать не могу, да это и неважно. Мы должны быть готовыми к бою в любом случае. Пограничник кивнул: — Признаюсь, меня эта мгла, из-за которой скрылся с неба Анор, навела на те же мысли. Рад, что оказался прав. Хотя, разумеется, в самой ситуации ничего приятного нет. — Передайте всем, чтоб были наготове, — распорядился король. — Наблюдателям не спускать глаз с пустошей — я хочу заранее знать, в какой участок границы решит нанести удар Враг. — Все сделаем, — пообещал Маблунг и первым начал проворно спускаться на землю. Вдалеке, в глубине леса, горели костры, и огоньки их приветливо мерцали между вековых буков и вязов. Мгла сгущалась, и Трандуил всем своим существом ощущал, как уходит из мира радость. Фэа с каждой минутой все тяжелее придавливала тоска, и в глазах воинов виднелась печаль. «Так дольше не может продолжаться!» — решил король. — Дайте мне арфу, — попросил он вслух. Ближайший воин, еще совсем юный, не старше двухсот лет, с готовностью протянул свой инструмент владыке: — Держите, государь. — Благодарю! Ороферион расположился под ближайшим деревом и, бережно тронув струны, запел. Это была не одна из Песней силы, что могли творить и ниспровергать. Нет, это была простая баллада, одна из тех, что написал после своего возвращения в Дориат Даэрон, и говорилось в ней о жизни и радости. Мелодия лилась, подобная звонкому горному ручейку, голос молодого короля звенел, взмывал, словно птица, ввысь, и вскоре лица воинов начали обретать утраченное было вдохновение и решимость биться до конца. Глаза их заблестели, на устах заиграли улыбки, и Трандуилу на миг показалось, что он слышит чей-то полный бессильной ярости вой, и чуть не рассмеялся в голос. — Всем приготовиться! — воскликнул он и отложил инструмент. — Скоро в бой. Послышались громкие выкрики командиров, воины поспешили на заранее определенные им позиции, а король, поманив коня, взлетел в седло и приготовился мчаться туда, где покажется враг. Отголоски песни еще звенели в воздухе, разгоняя Тьму, когда сверху послышался голос дозорного: — Государь, вижу пауков Нан Дунготреб и с ними трех волколаков! Они движутся широким фронтом, и правый фланг примерно в полутора лигах к западу! — Благодарю вас! Маблунг, со мной! Остальным быть наготове. Конь короля сорвался с места и полетел, сминая травы, туда, где ожидался удар. Черная пыль, поднятая отродьями Тьмы, застилала последние остатки лучей Анора, до сих пор еще блестевших в вышине. Прокатившийся по равнине ужасающий, леденящий душу вой заставил синдар вздрогнуть.
