Вопреки року

      — Ты собираешься это надеть? — то ли удивилась, то ли возмутилась принцесса.       Артанис удержалась от едкого ответа, подразумевавшего, что она, в отличии от Лютиэн, умеет подбирать наряд. Однако в ее голове возник небольшой, но, возможно, полезный план.       — Собиралась. Но теперь понимаю, что выбрала что-то не то. Поможешь мне? — дружелюбно спросила Нервен.       — О, конечно, не беспокойся, — ответила обрадовавшаяся Лютиэн. — Я научу тебя всему, что следует знать нис.       — Благодарю тебя, — произнесла дева, пряча легкую усмешку.       Вскоре принцесса с любопытством и даже восхищением перебирала украшения, сделанные мастерами Амана. Одно колье с достаточно крупным опалом, переливавшимся и игравшим светом, подобно языкам пламени, она держала в руке дольше остальных. В глазах принцессы Дориата застыл восторг и удивление. Она замерла, глядя на прекрасную работу и великолепный камень.       — Нравится? — спросила Артанис.       — Это Сильмарилл? — неожиданно проговорила Лютиэн.       — Что ты, — рассмеялась Нервен. — Это огненный опал. Говорят, Аулэ создал их специально для своей супруги Йаванны. Хотя мне всегда казалось странным, что он спел для нее только один камень.       Синдэ слушала, но при этом не отрывала взгляда от украшения.       — Если так понравилось, возьми себе, — произнесла Артанис. — Пусть это будет мой личный подарок.       Безусловно, по прибытии Нервен вручила отобранные Нолофинвэ украшения, мечи и ножи, преподнеся их Тинголу, Мелиан и Лютиэн.       — Ты серьезно? — сначала не поверила дева. Она бы сама не смогла так легко расстаться с подобной вещью, хотя недостатка ожерелий, колье, серег, диадем и колец у нее точно не было.       — Конечно. Бери, — улыбнулась Арафинвиэн. — Помочь застегнуть?       Лютиэн кивнула.       — Мне нечем сейчас отблагодарить. Скажи, есть ли что-то, чем я могла бы ответить тебе?       Артанис задумалась лишь на мгновенье, а затем кивнула.       — Услугой, — произнесла она. — Ты поможешь мне, когда я попрошу тебя об этом. Договорились?       — Хорошо, — с облегчением выдохнула принцесса, испугавшись, что Нервен потребует часть сокровищ Дориата.       Артанис довольно улыбнулась, и девы вернулись к подбору наряда к вечернему балу во дворце.

***

      Финдекано проследовал в покои и устало опустился в кресло. Нет, он не думал, что увидит мать, но надеялся.       «Что ж, хотя бы Курво сможет вновь стать счастливым. И Тьелпэ, — подумал он, глядя перед собой. — Теперь главное помочь Лехтэ добраться до Химлада. Если же переговоры затянутся, то пусть Турьо разбирается с фалатрим, а я вернусь к отцу, но сначала провожу ее хотя бы до границ владений Курво».       В том, что встреча брата с женой Куруфинвэ произойдет, он даже не сомневался. Как и был уверен в реакции Турукано: потеря Эленвэ сильно изменила его, сделав жестче и бесчувственнее по отношению к другим.       «А еще ведь с него станется и обвинить Лехтэ», — подумал он, вставая.       Следовало переодеться к ужину и подумать, какие вопросы удастся обсудить в неформальной обстановке.       Когда наступило время спускаться в зал, где уже были накрыты столы, Фингон решил заглянуть к Лехтэ. Найти ее покои не составило труда — фалатрим незамедлительно подсказали ему нужную дверь.       Он помнил Тэльмиэль в роскошных нарядах и удивительных украшениях, сработанных для нее мужем или свекром. Сейчас пред ним предстала нис, облаченная в штаны и мужскую котту.       — Необычный наряд, — прокомментировал он. — Ты не взяла с собой платья?       Лехтэ кивнула, соглашаясь.       — Разумно, но, — немного замялся Финдекано, представляя удивление кузена. — Впрочем, в Химладе тебе сошьют столько, что не будешь знать, какое выбрать, — наконец рассмеялся он.       Нолдиэ задумалась, пытаясь представить, как Атаринкэ может отреагировать на одетую таким образом жену.       «Главное, чтобы помирились, — решила она. — А там уж в платье или без…»       Лехтэ тряхнула головой, прогоняя будоражащие мысли, и собралась предложить Финдекано заглянуть к телери, чтобы вместе отправиться на ужин, однако их опередили. На пороге стояла Фалассэль и выжидательно глядела на нее.       — Отпусти уже королевского посла, — рассмеялась она. — Пойдем с нами.       О том, что Фингон здесь на переговорах, она знала, но почему королевский? Конечно, Майтимо всегда был с ним дружен, но не лучше ли было отправить одного из братьев? Ответ она получила почти сразу же.       — Леди Фалассэль, от имени короля Нолофинвэ приношу вам благодарность, что доставили супругу моего кузена в целости и сохранности, — церемонно произнес Финдекано, а потом сам рассмеялся.       — Короля Нолофинвэ? — ахнула Лехтэ и с удивлением посмотрела на Фингона.       — Да, — ответил он. — Потом расскажу. Долгая история.       Она кивнула и, дождавшись остальных телери, они отправились на ужин.

***

      Владыки Бритомбара и Эглареста встречали гостей, улыбаясь каждому и приглашая к столу. Когда все заняли свои места, а кубки наполнились ароматным вином, Кирдан встал и произнес речь. Он говорил, что рад друзьям-нолдор, пришедшим из-за моря или из-за гор, что надеется на теплые отношения и взаимную поддержку (на этой фразе Финдекано весь обратился в слух, желая не пропустить ни слова и верно понять Корабела). Эльдар осушили кубки и принялись за угощения. Запеченная, маринованная, жареная рыба была одним из главных блюд. Однако не только дары моря, такие как мидии, устрицы, кальмары украшали стол. Фалатрим постарались добыть и привычной для нолдор дичи, а салаты приготовить не только из водорослей. Гости оценили радушие, пробуя разные блюда и не забывая хвалить.       Когда же настал черед ответной речи, Финдекано переглянулся с Лехтэ и, получив согласие произнести ее первому, поднялся со своего места, обвел собравшихся взглядом и заговорил:       — Владыка Кирдан и владычица Бренниль, уважаемые жители Бритомбара, друзья! Я благодарен вам за теплый прием, что вы оказали нам. Так же я несказанно рад, что встретил здесь жену кузена, которой вы также оказали поддержку. От лица короля нолдор Финголфина, спешу заверить вас в том, что наш народ придет на помощь фалатрим, ежели такая понадобится, а также в том, что в свое время мы приложим все усилия и, надеюсь, совместные, в низвержении Врага, что угнетает всех (он выделил это слово) жителей Белерианда.       Эльдар вновь осушили кубки. Разговоры тем временем становились все оживленнее, музыка стала чуть громче, некоторые фалатрим вставали из-за столов, подходили к окнам, любуясь догорающим золотым закатом.       Лехтэ в свою очередь тоже поблагодарила владык за гостеприимство и пожелала процветания гаваням.       Финдекано беседовал с Кирданом, явно обсуждая вопросы сотрудничества.       — Вы позволите, леди Тэльмиэль? — к Лехтэ подошел незнакомый эльда. Та кивнула, и он сел рядом с ней, не забыв наполнить ее кубок.       — Я Наерон, подданный владыки Кирдана, как вы могли уже догадаться. Так случилось, что я знаю, куда лежит ваш путь.       Лехтэ обратилась в слух.       — Хочу предупредить вас, леди, — он замолчал. — Возможно, ранее, ваш супруг был иным эльда, однако сейчас о нем говорят разное. Не знаю, слышали ли вы, что отец вашего мужа, лорд Феанор…       — Король Фэанаро, — тут же поправила его Лехтэ.       — Да-да, он. Собственноручно и при помощи вашего супруга сжег корабли, дабы его брат, ныне король Финголфин, остался навсегда на западе.       — Вы там были?       — Нет, но эльдар говорят…       — А им откуда знать?       — Спросите лорда Фингона, леди.       Она кивнула, желая прекратить разговор. Конечно, Лехтэ помнила о разногласиях между сыновьями Финвэ, но допустить, чтобы такое произошло на самом деле, она не могла.       — И еще, леди. Старший брат вашего мужа был пленен Морготом и долго томился в темнице. Однако никто из братьев не отправился его спасать. Как думаете, кто уговорил лорда Маглора, носившего тогда венец короля, бросить несчастного Маэдроса? Молчите? Так знайте, за этим также стоял ваш муж!       — Какие глупости! — фыркнула Лехтэ. — У Кано есть своя голова на плечах, и он в состоянии самостоятельно принимать решения. Я не знаю, что там происходило, но уверена, что это был его выбор, и весьма обоснованный, раз уж правил в тот момент именно он.       — Лехтэ, как насчет прогуляться по дворцу? Владычица Бренниль только что пригласила нас, — жизнерадостно произнес Нгилион, подойдя к ней, и чуть тише добавил: — Хорош слушать этот вздор.       Нолдиэ кивнула и, попрощавшись с Наероном, с удовольствием присоединилась к своим друзьям.       Дворец был великолепен. Лепнина, статуи, картины украшали залы, лестницы, галереи. Леди Бренниль показала гостям зимний сад и террасу с великолепным видом на море, которое стало темным, как и небо над ним.       Вернувшись, они обнаружили, что начались танцы. Лехтэ присмотрелась и поняла, что фалатрим предпочитали иную музыку, нежели нолдор Тириона или телери Альквалондэ. Она подошла к столу и, выбрав себе персик, встала у окна и продолжила смотреть на кружащиеся пары.       — Поведает ли леди о моих друзьях? — улыбаясь, спросил подошедший к ней Кирдан.       — С удовольствием, — откликнулась нолдиэ и начала рассказ.

***

      Море вздыхало, шептало что-то и мерно плескалось, набегая на убранный в прозрачный белоснежный мрамор берег. Где-то позади, за крышами, постепенно восходил на небосвод Анар, и Лехтэ, стоя на балконе, любовалась постепенно светлеющими водами залива.       «Кажется, самое время поговорить с родителями», — подумала она.       Наверняка ведь волнуются! К счастью, вести их сегодня ожидают только добрые.       В памяти невольно всплыли слышанные вчера слухи, но Тэльмиэль, подумав, лишь упрямо тряхнула головой. Какой вздор! Умышленный пожар, брошенный Майтимо… За годы брака с Атаринкэ, пусть и не слишком долгого, она успела узнать и Фэанаро, и Канафинвэ достаточно хорошо, чтобы счесть подобные домыслы о них глупостью. И если именно Макалаурэ являлся на тот момент королем, то мотивы не идти за старшим братом в Ангамандо должны были быть вескими. Тем более никто не мог знать причин пожара. Кроме очевидцев.       Решительно отбросив посторонние мысли, Лехтэ подошла к палантиру и настроилась на камень, стоявший в доме родителей. Некоторое время ей никто не отвечал. У них там ночь? Или в гостиной никого нет? Разумеется, круглосуточно никто рядом с ним находиться не мог. И вот, когда она уже почти решила прервать вызов, тот засветился. Отец ответил. Сердце подпрыгнуло, и Лехтэ вскрикнула радостно:       — Атто!       На лице Ильмона появилось выражение облегчения, и он произнес заметно дрогнувшим голосом:       — Рад тебя видеть, дочка! Как ты там? Как у тебя дела?       Спустя буквально несколько секунд прибежала аммэ. Видимо, Ильмон послал ей осанвэ. И Лехтэ, волнуясь и сбиваясь, начала повесть. Конечно, некоторые детали путешествия она не стала расписывать во всех подробностях. Зачем родителям, к примеру, было знать, сколь суров и безжалостен оказался шторм? В конце концов, они ведь справились. А остановки на островках, прибытие в Бритомбар и встречу с Кирданом и Финдекано она описала во всех деталях.       — Тебе привет от владык фалатрим, отец, — улыбнулась она.       — Благодарю сердечно, — ответил тот. — И ты от меня передавай.       — Непременно.       — Куда теперь лежит твой путь? — спросила мама.       — В Химлад. Именно там теперь его земли. Да, представьте себе, тут случилась совершенно забавная и, на мой взгляд, крайне оскорбительная история с именами.       Лехтэ рассказала родителям о том, что всем нолдор пришлось сменить квенийские имена на синдарские.       — Но знаете, — добавила она в конце, — я решила, что не собираюсь зваться иначе. Пусть остальные делают, что хотят, но мое имя по-прежнему будет Тэльмиэль Лехтэ. И мнение местных надменных эльдар, не иначе как по недоразумению оказавшихся в короне, меня не интересует.       Ильмон рассмеялся, а потом одобрительно кивнул:       — Согласен, дочка, и полностью тебя поддерживаю. Это высшая степень неуважения.       — Однако справедливости ради стоит заметить, что фалатрим ничуть не смущались, обращаясь ко мне «леди Тэльмиэль».       Потом она сообщила, что телери отправятся в обратный путь через два-три дня, как только немного отдохнут.       — Им не терпится увидеть родной Аман, — добавила она и улыбнулась светло и немного печально. — А я, как только провожу их, тоже тронусь в дорогу. Кирдан обещал дать мне охрану, да и Финдекано настаивает на том, чтобы проводить меня. Так что не волнуйтесь, все будет хорошо!       О том, что возможный путь мог быть весьма опасным, она сообщать не стала. Зачем им это знать?       Еще немного поговорив, Лехтэ попрощалась с родителями, и палантир погас. Теперь ей стоило пойти в местную библиотеку и там в подробностях изучить карту. И только тогда уже решать, каким путем направляться в Химлад.

***

      В глазах главного библиотекаря Бритомбара отражалась бездна прожитых лет, смешанная пополам с мудростью и пониманием. Сочетание, которое Лехтэ видела лишь у пробудившихся эльдар. Он расстелил на столе внушительных размеров карту, и нолдиэ подалась вперед, внимательно ее разглядывая.       — Смотрите, госпожа, — заговорил мастер хранитель знаний и выразительно ткнул пальцем в самый дальний угол, — земли Куруфина и Келегорма здесь.       — Хм, — прокомментировала она и прищурилась, — и впрямь далековато от берега.       Пламя свечи на столе уютно мерцало, в ее тусклом свете неспешно и плавно кружились пылинки. Библиотекарь продолжал:       — Прямой путь через Дориат для вас недоступен — Тингол ни за что не согласится пропустить кого бы то ни было. И потом, есть еще одна проблема — Нан Эльмот и его обитатель.       — А что с ним не так? — удивилась Лехтэ.       Собеседник в ответ пожал плечами:       — Он очень странный эльда — недружелюбный и замкнутый. Ни при каких обстоятельствах я бы не советовал забредать в его владения.       — Тогда расскажите про остальные пути.       — Охотно. Помимо прямого есть еще два — северный и южный. Первый пролегает через земли нолдор: Фингона, который как раз гостит у нас в качестве посла, потом через владения Финголфина, Ангрода и Аэгнора, ну, а там уже земли Маэдроса и его крепость Химринг.       Лехтэ хмурилась, пытаясь одновременно с рассказом переводить эти странные синдарские прозвища на привычный ей нолдорский манер. После, разобравшись наконец до конца в этом каверзном вопросе, еще раз внимательней пригляделась к карте:       — Кажется, я поняла. Но, судя по вашему выражению лица, есть какое-то «но»?       Библиотекарь кивнул:       — Совершенно верно. Этот маршрут пролегает слишком близко к владениям падшего валы, там гораздо больше его тварей, чем в иных местах, и этот путь лично мне представляется куда более опасным.       — А южный?       — Там тоже не безоблачно, но орков на юге встретится намного меньше. Вам нужно будет перейти Сирион, обогнуть холмы Андрама и пересечь владения Амрода и Амраса, рыжих близнецов. Объедете стороной леса Эола и окажетесь во владениях мужа.       — Благодарю за разъяснения, — откликнулась Лехтэ.       Теперь и ей самой южный маршрут казался гораздо более привлекательным.       — А почему вы не хотите просто сообщить о своем приезде супругу? Вы бы могли тогда подождать его прибытия здесь, в безопасности.       «Вызвать Курво? — подумала она и вновь нахмурилась. — Чтобы он велел мне убираться туда, откуда я приехала? Ну уж нет. До самого последнего момента он ничего не узнает. Там, в Химладе, увидев лицом к лицу, ему будет уже гораздо сложнее отослать меня, не сказав ни слова».       И она, покачав головой, решительно ответила:       — Нет. Я поеду сама.       И, тщательно запомнив все увиденное насколько это было возможно, добавила:       — Не мог поближе забраться…       Библиотекарь посмотрел на нее с некоторым удивлением, а после весело, заразительно рассмеялся.

***

      — Турьо, как же я рад тебя видеть, брат, — наконец смог сказать Финдекано и обнял его.       Кирдан с супругой встретил отряд нолдор, приветствуя и приглашая во дворец. Турукано был вежлив, но холоден, учтив и одновременно немного язвителен. Владыки Бритомбара и Эглареста сочли, что средний сын Финголфина просто утомлен дорогой или же желает поскорее поговорить с братом.       Нолофинвионы вышли на террасу дворца, любуясь морем и кораблями. Все важные новости уже были переданы, планы на ближайшие дни обсуждены, и теперь братья отдыхали, невольно вспоминая Аман.       Турукано все смотрел и смотрел на суда, заходящие в гавань.       — Почему, ну почему так? Мы ведь тоже могли бы спокойно пересечь…       — Не начинай! Ты не знаешь, что произошло бы в море или во время высадки, — жестко ответил Фингон.       — Быстро же ты забыл льды Хэлкараксэ, брат, — сквозь зубы процедил Тургон. — И всех, оставшихся там.       — С чего ты это взял? — начал заводиться старший. — Я лишь напомнил тебе, что не все корабли смогли причалить в берегам Эндорэ.       — Ты в этом так уверен?       — Да! И хватит уже с меня твоих намеков, что у Моргота теперь есть небольшой флот, — почти кричал Финдекано. — Никто из нолдор не жег лебедей телери и тем более не отдавал их Моринготто! И Эленвэ никто из них в полынью под лед не толкал!       — Ты. Что. Сейчас. Сказал?!       Легкий звук шагов и приветливый голос произнес:       — Ясного дня! Но, кажется, я помешала…       — Рад видеть тебя, Лехтэ, — отозвался Фингон. — Ты как раз вовремя, а то мы с братом что-то сильно увлеклись спором. А погода сейчас чудная и можно было бы прогуляться. Всем вместе. Что скажете?       — Иди и радуйся жизни, пока можешь! — рявкнул Турукано, намереваясь уйти. — Я не собираюсь находиться рядом с женой убийцы!       — Что?! — гневно и с ужасом спросила Лехтэ, отступая на шаг, а потом решительно пошла на Тургона.       — Немедленно извинись! — приказал как старший Финдекано.       Тургон промолчал.       — Я повторять не буду, Турьо! Или забыл, кто приготовил и принес снадобье для Аракано?       Турукано замер, обдумывая ответ.       — Что-то сомневаюсь я, что Курво делал лекарство специально для нашего брата, — ядовито произнес он. — Скорее осталось. Сам же знаешь, что тогда его сын чуть не помер.       — Турьо! Ты хоть немного бы думал…       — Лехтэ, все хорошо, — поспешил он к жене Куруфинвэ. — С Тьелпэ все в порядке, он сейчас вместе со своим отцом в Химладе, живой и здоровый. Пойдем, прогуляемся немного, поговорим. Я покажу тебе дивный куст гортензии, вчера его обнаружил, — Фингон старательно уводил Лехтэ от брата, отвлекая ее разговорами.       — А с тобой я потом еще поговорю! П-посол, — обернувшись, бросил Финдекано, уходя.       Лехтэ молчала, пытаясь осознать только что услышанное. Ее сын был в беде, чуть не оказался в Чертогах, тогда как она продолжала жить в безопасном Амане. И ведь чувствовала же порой неладное что-то, но всегда гнала прочь такие мысли.       — Ты постарайся простить Турукано, — тихо сказал Фингон. — Понимаешь, Эленвэ погибла у него на глазах, и он ничего не успел сделать, только спас Итарильдэ. С тех пор его как подменили. В гибели жены винит всех, но только не Моринготто. А, может, и его тоже…       — Финьо, расскажи мне обо всем. Пожалуйста, — попросила Лехтэ. — Не утаивай ничего только.       — Хорошо. Только разговор будет долгим.       — Я никуда не тороплюсь.       Вечером тоже дня, когда Тэльмиэль была уже в покоях, в дверь постучали.       — Да-да, — отозвалась она.       — Я пришел извиниться, — с порога начал Турукано. — Мне просто тяжело осознать, что скоро Курво вновь будет с тобой, а я никогда, никогда не увижу ее! Но я не имел права срываться на тебе. Прости.       — Прощаю, — искренне ответила она. — Но впредь следи все же за языком! И… Турьо, мне жаль, что так вышло, но, возможно, она скоро покинет Чертоги, и вы в конце концов встретитесь.       — Для этого нужно сначала победить Моринготто, — горько произнес Тургон.       — Так за этим мы и здесь. Верь в нашу победу — в свою будущую встречу с женой!       Турукано ничего не ответил, лишь кивнул головой и вышел, оставив Лехтэ одну с невеселыми мыслями.

***

      — Что ж, я думаю, мы поняли друг друга, — несколько устало произнес Кирдан. — Мы построим корабли, способные при необходимости перевезти воинов, защищаться и даже атаковать силы тьмы.       — Я рад, что вы согласились, владыка, — ответил Фингон. — В свою очередь наши мастера изготовят орудия для судов.       Кирдан кивнул.       — И не только, — добавил он.       Финдекано немного удивленно посмотрел на собеседника.       — Речь идет о сухопутной армии фалатрим.       — Неужели… То есть вы согласны готовить войско для совместного удара?       — Да, — однозначно ответил Кирдан. — Сегодня мне доложили о нападении на север моих земель. Увы, наши лучники не смогли отразить атаку…       Он замолчал.       — Эти твари многих угнали в плен! — рявкнул он. — И северные пути опять для нас закрыты, а мы ведь собирались наладить сообщение между нашими землями.       — Мы справимся, — заверил его Фингон. — Вместе мы одолеем Врага и освободим узников Ангамандо!       Корабел кивнул, но остался задумчивым.       — Владыка Кирдан, как вы смотрите на то, чтобы мой брат остался здесь и помог с подготовкой войска и изготовлением оружия? — наконец решил озвучить свою мысль Финдекано.       Прошлым вечером он чуть ли не до хрипоты спорил с Тургоном, что это единственный выход из сложившейся ситуации. Тот упрямился, рвался в свою тайную долину, боясь, что злой рок настигнет Идриль в Бритомбаре. На доводы брата, что можно пожить в ином городе, Тургон лишь пожал плечами, но спустя миг заявил, что если и останется среди фалатрим, то только Виньямаре. Фингон принял такой ответ за согласие, и их разговор на этом закончился.       Корабел тем временем прикидывал, как лучше поступить. С одной стороны, нолдор его народу не враги, с другой — перевозкой воинов и поддержкой с моря участие фалатрим в битве тогда точно не закончится, а рисковать доверившимися ему эльдар он не хотел. Но что он смог сделать, когда напали на северные поселения? Ничего. И теперь загубленные жизни погибших и пленных на его совести.       — Я согласен, — наконец сказал он. — Пусть будет так. Мы послушаем лорда Тургона и станем рядом с нолдор.       Фингон улыбнулся и еще раз заверил Кирдана в дружбе от лица короля Финголфина и от себя лично.       «Кажется, мои первые переговоры прошли успешно», — отметил про себя Финдекано, отправляясь после беседы с Корабелом на запланированную заранее прогулку вместе с владыками гаваней.

***

      Финдекано знал, что телери не планируют задерживаться в Белерианде. Аман звал их, не отпускал, манил плеском волн и только им одним слышимой мелодией. Однако они нуждались в отдыхе перед дальним и, возможно, нелегким путешествием назад. А, значит, еще можно было отложить, чуть позже написать Арафинвэ и матери. И если Фингон отлично знал, о чем хочет поведать дяде, то со вторым письмом было намного сложнее: что сказать той, что предпочла вечную разлуку с мужем и детьми.       Утром после завтрака Лехтэ сообщила ему, что Нгилион и его команда собираются отправляться на следующий день. Немногим позже и сам капитан небольшой команды поделился с ним планами, напомнив про письма.       День шел: переговоры, встречи, совместные прогулки и беседы — у Финдекано не было и свободной минуты, чтобы подумать о словах, что он хочет написать матери, хотя нервное напряжение и даже тревога его не покидали.       Турукано не захотел передавать послания в Аман, сославшись на то, что старший лучше справится. Писать же родителям погибшей жены он не решился.       Вечером Финдекано рано попрощался со всеми и отправился в свои покои. Достав свиток, он задумался, стоит ли поприветствовать Арафинвэ, как короля или как дядю. Решив, что это все же неофициальное письмо, он остановился на втором варианте. Сжато и кратко он поведал о делах нолдор в Эндорэ, о предшествующих событиях, о надеждах и чаяниях. Не забыл он поподробнее рассказать о жизни его детей, не затрагивая, впрочем, самые волнительные моменты перехода по льдам. Не стал он также упоминать, что средние его сыновья из окон своей крепости видят Ангамандо, твердыню Врага. Не забыл Фингон рассказать и о том, что Артанис стала послом нолдор в королевстве Эльвэ. О сложных взаимоотношениях с синдар он распространяться не стал.       В конце письма Фингон попросил передать привет бабушке Индис и всем знавшим его эльдар, которые остались в Амане.       Когда он взял второй свиток, было уже поздно. Рука сама вывела первые строки и, не останавливаясь, продолжила.       «Здравствуй, аммэ. Мы все живы: братья, сестра, отец. Так сложились обстоятельства, что атар теперь король нолдор. Нолдор-изгнанников, аммэ, так что его распоряжения не для вас, оставшихся в некогда благом краю. Я не знаю, что тебе будет интересно, что нет, но мы строим крепости и готовимся отомстить. Возможно, после того, как мы низвергнем падшего валу, морской путь вновь будет открыт, поэтому скажу честно, что надеюсь на нашу встречу, а также на то, что твоя жизнь в Тирионе благополучна. Мы любим тебя, думаем о тебе и никогда не забудем тех радостных дней, когда мы были вместе. Береги себя.       Твой сын Финдекано».       Не перечитывая письмо, Фингон запечатал свиток, погасил свет и, не раздеваясь лег. Звезды заглядывали в окно, убаюкивали, успокаивали, а он все слушал колыбельную матери вместо мелодии Варды.

***

      Телери собирались в обратный путь. Проснулась в тот день Лехтэ еще до света. Тогда, когда восточный край небосвода как раз слегка позолотил поднимающийся Анар. Самые крупные звезды слегка побледнели, а слабых огоньков уже и вовсе не было видно.       Нолдиэ зевнула и потянулась к уже привычным штанам. Сейчас, после стольких дней пути, было почти невозможно представить, что она носила некогда платья и украшения. Последняя мысль заставила ее вспомнить о все еще висящем на шее кулоне. Она поднесла его к глазам, не снимая, и некоторое время с улыбкой рассматривала. Вложенные в него эмоции грели сердце, и страх перед будущим, перед неизбежной встречей с мужем слегка отступил.       Все те случайно вырывавшиеся то и дело из уст фалатрим обороты и эпитеты в его отношении рисовали весьма сурового, даже грозного лорда. Почти такого же мрачного, как упомянутый библиотекарем Эол. Этот образ столь разительно отличался от того Атаринкэ, что она знала в Амане, что она и сама, думая о лорде Химлада, поневоле называла его «Куруфин». Просто для того, чтобы хоть немного отличать от Атаринкэ. Но, странное дело, сам образ, нарисованный обитателями Белерианда, чуждым или пугающим ей отнюдь не казался. Непривычный — да, суровый — да, но от этого еще и заманчиво-интригующий.       — Хм, — произнесла она и сама себе улыбнулась.       Что ж, пора собираться, а то не успеет проводить в обратный путь друзей. Надев рубашку, она привычно заплела волосы в две косы и уложила их вокруг головы. Выйдя в коридор, она постучала в покои Солмиэль и Нгилиона и застала их уже готовыми к отплытию, как и Суриона с Фасси.       — Торопитесь? — понимающе и немного грустно спросила она.       Нгилион улыбнулся:       — Что делать, эльфенок. Наши сердца принадлежат Аману. Мы хотим домой.       — Я понимаю, — вздохнула она. — И все же жаль расставаться.       — Нам тоже, поверь, — отозвалась Солми.       Телери еще раз проверили, все ли захватили, и вместе они направилась к берегу. По пути к ним присоединились Кирдан с женой и серьезный, отчего-то то и дело хмурящийся Фингон.       — Вот, — заговорил он и достал из-за пазухи два конверта. — Письма для матери и для дяди Арафинвэ.       — Если стихии сдержат обещание и пропустят нас, то мы непременно передадим, — пообещал капитан и забрал послания.       Бритомбар постепенно просыпался. Окончательно поднявшийся Анар позолотил крыши. Листва деревьев нежно шелестела, колеблемая ласковым бризом, который весело надувал паруса их кораблика, уже ожидавшего у причала в полной готовности.       — Не забудьте сообщить о своем прибытии через Тара, — попросила их Лехтэ, и Нгилион заверил, что они обязательно дадут ей знать о своем благополучном возвращении.       Телери поднялись на палубу и принялись укладывать сумки, а нолдиэ стояла и смотрела на «Lossambar», который больше ей не принадлежал. В горле стоял тугой комок, а к глазам подступали нежданные слезы. То, что она любила прежде и чем дорожила, окончательно уходило от нее. Аман, родной дом, родительский сад и все годы счастливого детства, юности, замужества…       — Не грусти, — попросила ее Фасси, вновь спустившись на берег. — Уверена, что мы еще встретимся.       Лехтэ обняла сердечно ее и Солми, помахала стоящим на палубе Нгилиону и Суриону, и девы морского народа присоединились к мужьям, чтобы оставить ее один на один с грядущим. Неумолимым, как пророчества Намо.       При мысли о владыке Мандоса она вздрогнула и внезапно поежилась.       — Легкого вам пути, — пожелал отплывающим Кирдан. — Желаю вскоре снова ступить на родной берег.       — Спасибо, владыка, — поблагодарил капитан и громко крикнул, маша обеими руками: — Tenn' omentielva enta!       — Mára mesta! — прокричала в ответ Тэльмиэль, и маленький кораблик, очнувшись от сна, легко и свободно заскользил по волнам. — Прощай, Аман…       Белоснежные паруса постепенно становились все меньше и меньше, пока наконец не растворились среди золотых лучей и белых барашков волн.       Что-то ее теперь ждет…