Глава 2. Будни с привкусом воды
7 июля 2020 г. в 01:30
Бесконечно долго можно смотреть на несколько вещей в этой жизни — как течёт вода, как горит огонь, как порученное тебе дело с энтузиазмом и усердием выполняет кто-то другой. А ещё, как выяснила Юзуки, на сложенный стопочкой спортивный инвентарь.
Тот, впрочем, в ответ пялился не менее нагло и заинтересованно.
В конце концов Асакава пришла к неутешительному выводу, что временной лимит её «вечности» несколько уступает времени, отпущенному молчаливым кускам пористой субстанции, и со вздохом опустила глаза на коробку в своих руках. Никогда прежде ей не доводилось так сильно жалеть о той жуткой непочтительности, какую она всю жизнь проявляла по отношению к аркадным автоматам с тетрисом. Сейчас навыки складывания кубиков разной формы в аккуратные рядочки были бы очень кстати. Кто бы знал, что уборка в кладовке местной плавательной секции может таить в себе столько неожиданностей.
Не зная, куда ещё деться, Юзу бросила преисполненный надежды взгляд на стеллаж за своей спиной. Но ничего воодушевляющего там не увидела. Кроме, разумеется, собственноручно расставленных коробок, разложенных плавательных принадлежностей и всего прочего.
Это стоило тяжёлого вздоха. Нет, так дело не пойдёт. Почти час она убила на этот стеллаж не для того, чтобы теперь начинать всё заново ради одинокой коробочки, размером с энциклопедию. Пришлось снова повернуться к его товарищу, на котором, к сожалению, места тоже не осталось. И откуда, интересно знать, в закрывшейся и несколько лет не работавшей секции столько барахла? Уж не хранилось ли оно у её владельца дома? А если даже и хранилось, как умудрилось не вытеснить его на улицу? Девушке, которая уже третий час занималась уборкой, очень хотелось бы знать ответы на эти вопросы.
Руки протестующе загудели. Им категорически не нравилось находиться в одном положении, будучи загруженными. Юзуки пришлось послушаться зова затекающих конечностей и опустить многострадальную поклажу на пол. Изо рта у девушки вырвался ещё один вздох, когда она потянулась разгребать с таким усердием расставленное всего пять минут назад содержимое стеллажных полок. Вот вечно с ней так происходит! Шла бы речь о её собственных вещах в домашнем шкафу и проблем бы не было вовсе, скидала бы как-нибудь. Лишь бы дверь закрывалась и ничего не выпадало сразу после её открытия. Но почему-то, как только уборка обретает форму рабочей обязанности, сразу же просыпается эта поганая педантичность. И где же это она так удачно прячется всё остальное время?
Увы, задания креативнее наведения порядка в кладовой в только готовящейся к открытию городской плавательной секции не нашлось. Юзуки не сказать, чтобы очень этому расстроилась. Во всяком случае, сначала. За два года бытности президентом студсовета она переделала много всякого, чем далеко не всегда хотелось заниматься. Вытерпеть мелочь вроде уборки — плёвое дело… Разумеется, при условии, что она не занимает по четыре часа времени, из которых два с лишним ты вынуждена носиться с ведром и тряпкой в попытках хоть немного уменьшить количество пыли вокруг. Потом ещё эта пытка с расстановкой всего хлама на жалких двух стеллажах с не бог весть какими вместительными полками. А смысл, спрашивается, был какой? Теперь всё заново переставлять. И всё потому, что забыла учесть одну жалкую коробку.
Промучившись ещё с полчаса, Юзуки наконец-таки вышла из тесного помещения в коридор и с блаженным садизмом грохнула дверью. Устало оперлась на неё спиной и скептически скосила глаза на свои ладони. Кожу покрывала едва заметный коврик сереньких пылинок, который к тому же был жутко неприятным на ощупь. И это после почти двух десятков смен воды в ведре и трёх испорченных тряпок. Осознание позорного поражения в битве против пушистых микроскопических сгустков непонятно чего вызвало очередной вздох.
Теша себя мыслью о том, что она и так неплохо поработала, Асакава отряхнула ладони друг о друга и, оторвавшись от закрытой двери, зашагала по коридору. Сплошь светло-голубой, он вызывал странное чувство спокойствия, помноженное на желание оставить на стене пару разноцветных клякс пожирнее. Мешала лишь твёрдая уверенность, что отмывать эту дизайнерскую самодеятельность потом придётся ей же.
Следующая дверь с гордой табличкой «Тренерская» оказалась заперта и на дёргание ручки не поддалась. Юзу недовольно закатила глаза. Вечно этих вышестоящих нет на месте, чтобы принять работу; зато как поручать новые задания или раздавать пинки, так всегда пожалуйста. И где тут уважение к трудящимся? Чисто автоматическим движением нажав на дверную ручку ещё раз, Асакава отпустила её и отправилась расширять зону поиска своего новоиспечённого начальника.
Открытую дверь в мужскую раздевалку она заметила не сразу. Сознание был настолько зациклено на цели найти утерянное, что даже не считало нужным оглядываться по сторонам.
Лишь метров пять спустя до девушки дошло, что что-то не так, и она сделала несколько широких шагов назад. Остановилась на несколько мгновений, вопросительно глядя в небольшой зазор между косяком и открытой дверью. Нет, определённо так быть не должно, ещё днём она была закрыта.
Покрывшись нервными мурашками, Юзуки осторожно толкнула дверь ногой и опасливо сморщилась, зажмурив один глаз, в ожидании возмущённых возгласов. Мужская раздевалка, женская — какая, в сущности, может тут быть разница, если вламываешься без спроса? Почему-то о том, что там мог быть всего лишь Сосабэ-сан, бродящий по зданию в поисках того, что ещё нужно подправить и доделать перед открытием в конце недели, Юзуки не подумала. Как, собственно, и не вспомнила о том, что всего полгода назад, когда понадобилось, сама же едва не выбила дверь в раздевалку клуба кендо, даже не потрудившись постучать.
К великому счастью, внутри никого не оказалось, а сумки с вещами, если даже если им и было дело до влезшей куда не приглашали Асакавы, виду не подали. Так что девушка без проблем вошла, впрочем, всё ещё чувствуя себя как-то странно. Оставленные в небрежно прикрытых шкафчиках сумки выглядели подозрительно знакомо, из-за чего Юзуки недоверчиво сморщила нос и хмыкнула.
Потом покосилась на проём, ведущий в душевую. Если знакомыми вещи ей показались не зря, искать нарушителей частной территории заодно с Сосабэ-саном стоило в бассейне. А туда быстрее всего попасть через душевые. Но это как-то…что ли…неправильно… Одно дело влезть в открытую раздевалку, совсем другое — ни с того ни с сего ворваться в душевую, пусть даже там и тихо, как в вакуумной камере. Но если подумать, то чтобы зайти с другой стороны, придётся снова выйти в коридор, пройти его весь, дважды повернуть за угол…
В итоге необоснованная лень, рождённая из упрямого убеждения в том, что хватит на сегодня напрягаться, победила. Гордо тряхнув растрепавшимися волосами, Юзуки уверенно направилась в самое сердце плавательной секции.
Чутьё её не обмануло, равно как и зрительная память. Странными посетителями закрытой секции оказались её друзья, очевидно, решившие воспользоваться добротой старого тренера и позаниматься в крытом бассейне пока на улице не потеплеет. Все четверо парней вдохновенно наматывали круги в воде, довольно по-хозяйски заняв каждый по дорожке. Вот что значит иметь связи в своей среде! Можно начинать подготовку к соревновательному сезону без угрозы слечь с воспалением лёгких или чем ещё похуже.
У стартовых тумбочек обнаружилась неутомимая менеджер клуба пловцов старшей Иватоби и её не столь неутомимая, но жутко довольная куратор. Амаката-сэнсей была, пожалуй, единственной женщиной в мире, предпочитавшей отдыхать на шезлонге в помещении, а не греться под горячими лучами где-нибудь на террасе. Единственной, не считая, разумеется, тех, кто такое времяпрепровождение вообще не воспринимал. Даже сложно было сказать, кто выбивался из атмосферы больше — расслабленно сидящая в кресле учитель литературы или Го, бегающая взглядом от секундомера к планшету в своих руках, от планшета к бассейну и снова к секундомеру. Пожалуй, это как посмотреть.
Но Юзуки этот вопрос не слишком занимал. Она наконец нашла, что искала. Недовольно потрясая сжатым кулаком, стоя на полусогнутых ногах, — словом, источая негодование всем существом — Сосабэ-сан что-то очень активно доказывал стоящему у бортика Нагисе. Рулоны бумажных плакатов, зажатые у мужчины под мышкой, пока каким-то чудом удерживались на месте, не соскальзывая в воду.
И выглядел тренер при всём недовольстве, по мнению Асакавы, каким-то преступно довольным, свежим и отдохнувшим. Сама она ещё слишком живо помнила тянущее ощущение на коже рук, которая после затяжной влажной уборки больше напоминала сморщенные финики.
Поэтому решила заставить эту улыбку померкнуть хотя бы на секунду.
— Уборка закончена, господин даймё!
Что бы там ни сказал минуту назад Нагиса, его слова мгновенно растеряли всю значимость. Ещё бы, забудешь тут о пустяках, когда за спиной раздаётся окрик, по громкости и чёткости достойный командира на торжественном военном построении. Вот и Сосабэ забыл. Коротко крякнув, отпрянул от бассейна к стене и обернулся. Предвидя это, Юзу заранее вытянулась по струнке, приложила ладонь козырьком ко лбу и устремила наигранно серьёзный взгляд в несуществующую даль.
— О, приветик, Юзу-чан! — весело отозвался Нагиса. Его эффектное появление подруги явно нисколько не смутило.
— Бог ты мой, Юзуки… Зачем ж так пугать-то было? — со вздохом взялся за грудь тренер, очевидно с расчётом на немедленный всплеск сочувствия.
Однако его, ожидаемо, не случилось. Напрочь проигнорировав страдания начальника, Асакава наклонилась и хлопнула по приветственно протянутой к ней ладони, махнула рукой стоящему на соседней дорожке Макото и лишь после этого повернулась к Сосабэ-сану. Правда, всё ещё без должного сострадания. Только ткнула большим пальцем в пространство за своей спиной.
— В общем, я закончила с уборкой в кладовой. Ещё будут поручения?
— А, да нет, — мгновенно приняв вид максимально демократичного начальника, мотнул головой Сосабэ. — На сегодня, пожалуй, хватит с тебя. Спасибо за работу!
— Не знаю даже почему, но мне как-то до сих пор немного дико всё это осознавать, — с улыбкой заметил Тачибана.
— Что именно? То, что я работаю? — заинтересованно выгнула бровь Юзуки, присаживаясь на кафельную плитку пола.
— Как раз это вообще не удивительно. Гораздо страннее, что ты работаешь именно здесь.
Девушка в ответ только беспомощно развела руками. В конце концов, куда ей ещё было нести свою отчаянную потребность в рабочем месте? Городская плавательная секция стала первым, о чём она вспомнила, когда закончилась волокита с переездом и пришло время искать источник карманных на все ближайшие месяцы. Тем более что и выбор здесь был не больно-то большой. Можно даже сказать, Юзуки с самого начала в глубине души надеялась на подобный поворот событий, как на самый благоприятный в перспективе.
Сосабэ, столь же отчаянно нуждающийся в рабочих руках, сколь сами руки нуждались в рабочем месте, охотно поддержал порыв девушки. Конечно, полнейшая несовместимость Асакавы с водой подпортила её профпригодность, однако работы было достаточно и без помощи в проведении занятий. Во всяком случае, пока.
— Ага, очень это странно, — вклинился в беседу ещё один голос. Возмущённый, недовольный и вполне натурально осуждающий.
Юзу, собравшаяся было ответить на последнюю реплику Макото, мученически выдохнула, закатила глаза и обернулась на источник голоса.
— И я рада тебя видеть, Го-чан! Здравствуйте, Амаката-сэнсей!
Откуда такой «радушный» приём гадать не приходилось. Как и ещё много других вещей, связанных с переездом, свою подработку в бассейне Юзу до последнего хранила в тайне, хотя договорилась о ней с Сосабэ-саном ещё перед отъездом в Токио в самом начале весны. Узнав об этом, Мацуока едва не закопала подругу в земле под ближайшей сакурой. И надулась ещё пуще прежнего. Причём выражалось это так, что лучше бы она просто сухо игнорировала всё вокруг.
Уже неделю продолжалась изнурительная борьба с то и дело швыряемыми в её адрес ядовитыми комментариями, а все попытки объясниться вдребезги разбивались о неприступную стену из гневно надутых ноздрей и сведённых бровей. Впрочем, Юзу не то чтобы слишком расстраивалась. Всё равно внятно и доходчиво донести все свои мотивы до другого человека она бы не смогла, так что вряд ли игра стоила свеч. Но и такое общение ей уже порядком надоело.
Повезло ещё, что парни отнеслись к ситуации со свойственным им беспечным пофигизмом. Не рассказала заранее, ну и подумаешь проблема! В итоге-то всё тайное всё равно стало явным. Стоит ли это такой нервотрёпки? Сидящая в кресле учительница тоже не обратила на настрой Мацуоки внимания и поздоровалась вполне дружелюбно. Хотя из-за чего бы ей расстраиваться? О планах Асакавы ей было известно больше всех присутствующих.
— Кстати, Юзу-чан, ты там, случаем, в Токио не собираешься?
Девушка покосилась на расплывшегося в очаровательнейшей улыбке Нагису, как на балующегося с огнемётом пожарного. Её даже не пугала такая резкая смена настроения всей беседы. Как-никак, не первый же день знакомы. Хотя тут полутона различать и не требовалось; канючить Хазуки начал сразу, как у него кончился пакет с гостинцами из столицы — то есть, уже на второй день после возвращения Асакавы.
— Тебе бы вспомнить значение слова «кстати», — со смешком сдёрнув с головы парня плавательные очки, предложила Юзу. Прищурила один глаз и изучающе взглянула на огромное окно сквозь пластиковые стекляшки линз. Увы, никаких чудесных изменений мир, вопреки ожиданиям, не претерпел, так что очки были торжественно возвращены владельцу. — Думаю, поеду на следующей неделе, не раньше. У меня слишком много дел.
— Интересно, каких?
Асакава почувствовала, как промаршировал по спине строй мурашек, и отвела глаза в противоположную голосу сторону. Плечи как-то сами собой приподнялись, а лоб покрылся нервной испариной. Го уже не столько возмущалась, сколько грамотно давила на нервы. Привыкшей к открытому и очень даже активному отстаиванию своих позиций натуре большого труда стоило играть в молчанку и держать в узде желание хорошенько распсиховаться.
— Ну знаешь…это… Разных, важных дел… — неопределённо шаря глазами вокруг, кое-как выдавила Юзу. Она буквально слышала треск своих черепных костей, не выдерживающих таких нагрузок; взгляд Мацуоки, направленный в макушку, прямо-таки вжимал в пол. И парни ещё как сговорились, все дружно решили закончить с тренировкой. Будут потом говорить, что им наплевать.
— Важные дела у тебя были, когда ты была президентом студсовета, — резонно заметила Го и с подчёркнуто-громким звуком чиркнула что-то в бумагах на своём планшете.
Юзуки наконец набралась смелости обернуться, но взгляд всё равно не поднялся выше злополучного планшета. Даже после почти года пребывания в компании пловцов, содержимое его оставалось для девушки редкостной абракадаброй, а от всех попыток младшей подруги заполнить этот пробел она отбрыкивалась либо немым тыканьем в кучу накопившейся работы, либо столь же непонятными для некоторых хореографическими терминами. Таким образом каждый сохранял часть личного пространства.
И нынешним быстрым движением карандаша Мацуока явно на что-то намекала, причём вполне недвусмысленно.
— Долго ты ещё собираешься дуться? — с пораженческим видом уточнила Юзуки.
Го оторвалась от планшета, пару секунд посмотрела в пустоту перед собой и только потом с недовольно поджатыми губами повернулась к Асакаве.
— Может да, а может нет.
— И как это, интересно, надо понимать?
— Да простила она тебя давно, — нарочито небрежно обронил вылезший из бассейна Макото, стягивая с головы очки и шапочку.
— Ага-ага, — поддакнул Нагиса, так и висящий на бортике, подперев рукой щёку, с упоением наблюдая за девчачьими разборками. — Го-чан ни за что не разозлится всерьёз. Пока тебя не было, она тут просто с ума сходила.
— Чего? Н-не было такого! — взвилась покрасневшая менеджер, до побелевших костяшек сжав пластик планшета, комкая прикрепленные к нему листы. Секунду назад такая самоуверенно-уязвлённая, сейчас она выглядела взрослой женщиной, попавшейся на самозабвенном рассматривании подростковых поп-идолов в разгар деловой встречи. Юзуки, которой вообще-то полагалось почувствовать сладостный привкус победы, вместо этого ощутила только укол солидарной жалости.
— Было-было, — серьёзно закивал Нагиса. — И ехать в Токио тоже была твоя идея.
— Вообще-то ты недалеко от неё ушёл в этом смысле, — уколол его Макото.
— Я и не делаю вид, что обижаюсь на Юзу-чан за то, что она ничего не рассказывает, — беспечно пожал плечами Хазуки. — А Го-чан просто пытается выглядеть крутой злюкой.
Лучшее лекарство от смущения в такой ситуации и придумать было нельзя. Мацуока, конечно, мгновенно покраснела всеми оставшимися частями лица и тела, но зато теперь была готова к активным действиям. Угрожающе сжав кулаки, она сделала предупредительный шаг в сторону Хазуки. Затем ещё и ещё один — неотвратимость, достойная пришедшего за грешником демона. Только без канабо. Но кто сказал, что простая шипастая дубина лучше простого куска цветного пластика?
— Знаешь, что, Нагиса-кун…
Двое старших товарищей обеспокоенно переглянулись, думая, пора ли бросаться на помощь, однако самостоятельный Нагиса сделал всё сам.
— Всё равно до Юзу-чан ей далеко. Потому что Юзу-чан настолько злюка, что даже не хочет нам ничего рассказывать. Но мы всё равно…
Узнать, кто такие «мы» и на что им там всё равно, миру, увы, не довелось. Вместо конца фразы воздух прорезал звучный водяной всплеск. Го осеклась посреди очередного шага, так и застыв с занесённой ногой, Макото невольно поёжился, взрослые продолжили говорить о чём-то своём, прилежно игнорируя происходящее –не тот был случай, чтобы влезать со своими потугами на взаимопомощь. Вероятность в таком случае занять место Нагисы была слишком высока.
Раздался ещё один, на этот раз куда более тихий и изящный всплеск, возвестивший о том, что конец тренировки наступил ещё для одного спортсмена. По кафелю пола захлюпали мокрые босые ступни.
— И долго ты будешь его так держать?
— Пока всё не осознает, — зло огрызнулась Юзуки, и не думая отнимать руку от макушки притопленного по самые уши Нагисы, второй небрежно махнув у себя над плечом. — Кстати, привет!
— Ага, — безучастно отозвался Хару и продолжил путь к скамье за своим полотенцем. Боялся ли он праведного гнева Асакавы или просто не сомневался в способностях Хазуки к задержке дыхания, никто так и не узнал.
Юзу тем временем отпустила своего пленного, который мгновенно всплыл и принялся недовольно отплёвываться и возвращать себе нормальное дыхание. Когда он начал говорить, чутьё предвидело подобное развитие событий. Правда, парень был уверен, что прятаться под водой придётся по собственной инициативе, но реакция задетой за живое Юзуки, как всегда, сработала безупречно.
— Так что ты там про меня говорил? — вежливо уточнила девушка, смахивая с ладони оставшиеся там капли.
— А, точно! — спохватился усевшийся рядом на бортик Нагиса и на мгновение задумался, оторвавшись от вытряхивания из ушей лишней воды. — Я как раз говорил Го-чан, что твои дела — это не наше дело, вот!
Асакава скривила губы, подняла брови, смерила парня скептическим взглядом и удовлетворённо хмыкнула.
— Вот именно! Обещаю, как придёт время, я всё вам расскажу.
— Если что, я это запомню! — предупредила по-прежнему не сдавшаяся, не желающая оставлять последнее слово за кем-то другим Го. Юзуки послушно подняла руку и сложенными пальцами дала знать, что приняла замечание к сведению.
За всей словесной суматохой никто и не обратил внимания на вылезшего из бассейна Рэя. Судя по тяжёлому дыханию, согнутым коленям и какому-то по-особому опечаленному взгляду, бывший легкоатлет даже спустя год усердных тренировок не мог полностью угнаться за бешеным темпом плавательного мира. Выносливость на суше, как ни крути, отличается от выносливости в воде, но понимаешь ты это, только хорошенько потрудившись на обеих сторонах баррикад. Однако всю усталость как ветром сдуло, стоило парню поднять глаза.
— А что это за плакат? — он даже не потрудился обратиться ни к кому конкретно, будучи уверен, что желающих ответить найдётся не так-то и много. Всё внимание сосредоточилось на цветастом произведении рекламного искусства.
Но Сосабэ, похоже, только этого вопроса и ждал. И был несказанно рад, что хоть кто-то из незадачливых воспитанников заметил плоды его трудов. Юзуки, которую от этих плакатов тошнить начало ещё на этапе обсуждения внешнего вида, была не в счёт, потому что уже сознательно их игнорировала.
— Как видишь, реклама открытия! — довольно заявил тренер, одним движением развернул один из плакатов, которые держал под мышкой и, вытянув руки, прикрыл им гордо выпятившуюся грудь. Видимо, надеялся, словно щитом, заслониться глянцевой бумагой от потока восхищения заинтересованно сгрудившихся вокруг подростков.
Не при делах остался только занятый сушкой волос Нанасэ, но от него и глупо было бы ждать бурной реакции. Честное слово, на плакате же не скумбрия в купальнике резвилась. А человеческие дети восторга у парня при всём желании вызвать бы не смогли.
Осталась на нейтральной позиции и Асакава, так и оставшаяся сидеть со скрещенными ногами на полу, подперев ладонью щёку. Свою порцию всех возможных эмоций по поводу рекламной кампании грядущего мероприятия девушка уже успела донести до начальника. И как показала практика, распиналась она два часа кряду исключительно ради удовлетворения своей потребности куда-то деть энергию. Хотя чего скрывать, без управления студсоветом ей и правда было удивительно тоскливо.
— «Сплаш фест»? — необязательно было видеть лицо Макото, чтобы понять, насколько оно вытянулось от удивления.
Впрочем, как и лицо Рэя, который, судя по своей следующей реплике, стремился переплюнуть все существующие рекорды по изображению удручённого скепсиса.
— Написано неверно.
— Не пытайся, я об этом уже говорила, — лениво подала голос Асакава и легко махнула ладонью в знак приветствия, стоило Рюгадзаки обернуться.
Сосабэ-сан, которому, в общем-то, тоже полагалось отреагировать, мастерски пропустил замечание мимо ушей. Ну или просто сделал вид, что уже достаточно стар для проблем со слухом. Но Юзуки-то наверняка знала, что их нет.
— И что будет на открытии? — вопросительно округлив губы, поинтересовалась Го.
— Масса интересных вещей! — ответил наслаждающийся купанием в лучах чужой заинтересованности тренер и больше не сказал ни слова. Оставил драматическую паузу для большего напряжения зрителей.
— Каких-каких? — воскликнул главный эксперт во всех делах, касающихся энтузиазма, по имени Нагиса. Ему, строго говоря, всё равно было, что будет — умение получать удовольствие от самых нелепых и скучных забав развилось в нём вместе с умением дышать. Конечно, только при условии, что забаву эту придумала не Юзуки в ответ на очередное проигранное желание.
— Например, подводная гонка на расстояние, заплыв с досками для самых маленьких и плавание на боку.
— На боку? — недоверчиво скривился Рэй. Причём недоверие изобразил настолько мастерски, что Юзу не сразу поняла, что он банально не догоняет, о чём речь.
— О, я о нём слышал! — оживился Нагиса. — В эпоху феодальной раздробленности самураи переплывали реки на боку, чтобы не снимать доспехи.
Если он и понимал, что только что заткнул за пояс отличника-одноклассника, то явно этим не интересовался. Или действительно не заметил. Хотя этого, по-видимому, даже сам Рюгадзаки до конца осознал.
— Я ничего не понял, — пожаловался он, скорее раздосадованный собственным невежеством в смысле самурайских повадок, чем осведомлённостью некоторых своих друзей.
— И где же вы собираетесь взять столько доспехов? — привычно склонив голову к плечу в знак вопроса, уточнила Юзуки у тренера. К счастью, тот временно освободился от гнёта всеобщего внимания.
— Секрет фирмы! — заговорщицки подмигнул он девушке, но та только недоверчиво поморщилась. Что-то не заметила она среди хлама в кладовой ни одного комплекта самурайского облачения. А уж она там все четыре угла успела облазить.
— Сомневаюсь, что это такое уж популярное развлечение, — подал голос Хару, небрежным движением головы стряхивая с волос оставшуюся воду. Разлетевшиеся во все стороны капли слабо блеснули в солнечном свете. А оказавшаяся ближе всех Асакава вежливо отодвинулась, молча намекая парню, что, когда вылезаешь из бассейна, голова — далеко не самое мокрое место, и что с остального тела капает намного больше.
— И напрасно, — укоризненно качнул головой Сосабэ. Он-то ждал, что хотя бы Нанасэ проявит уважение к древнему искусству, однако тот оказался слишком большим поклонником традиционного спортивного плавания.
Юзу задрала голову и, хитро улыбаясь, взглянула на Хару.
— Может тебе тоже попробовать? С твоим-то чувством воды…
— И не мечтай, — вяло перебил парень. — Я плаваю только вольным.
— Ага, конечно! Боишься опозориться, так и скажи.
— Ты же понимаешь, что на нём такой метод не сработает? — с тенью иронии в голосе уточнил Макото, на что Юзуки послушно развела руками в знак своей беспомощности.
— Само собой. Хотя, думаю, если бы на моём месте был Рин, он бы согласился.
До чего же приятно было острить, зная, что в ответ ничего не будет. Если бы вместо Хару над ней сейчас возвышался Юджиро или даже Сюити, полотенце в его руках уже давно шлёпнулось бы ей на голову. Хотя нет, Ю его не просто уронил бы. Он бы его прежде хорошенько намочил.
Зато вот Нанасэ так и остался не при делах, будто речь вообще шла не о нём. Сказывалась силы привычки, ведь реагируй он на все выпады Юзуки, кого-то из них сейчас бы здесь точно не было. И не факт, что этим не кем-то не оказался бы в итоге сам Хару.
— Но главное соревнование я так и не придумал. Есть у кого идеи? — нетерпеливо заговорил Сосабэ, осознав внезапно, что слишком уж далеко все отошли от основной темы.
— Круто! — воодушевлённо сжав кулаки, Нагиса с горящими глазами оглянулся на остальных. — Народ, мозговой штурм!
— Боюсь, на фоне плавания в самурайских доспехах что угодно померкнет, — хмыкнула Юзуки. Здесь она была бессильна при всём своём президентском опыте, водные развлечения были вне юрисдикции её воображения.
— Юзу-чан, ну хватит уже ворчать! — без особой злобы одёрнул её Хазуки. Вопреки здравому смыслу, он почему-то искренне был уверен, что она сможет предложить что-то толковое.
— А что такого? Ты вообще представляешь, как это будет выглядеть? — пожала плечами Асакава. — Чтобы такое зрелище переплюнуть, надо выпустить Рэя на индивидуальную эстафету.
— Эй! Я вообще-то всё слышу! — мгновенно взвился на такое Рюгадзаки, покраснев по самые уши. Но Юзу уже беспечно насвистывала в потолок, стараясь сосчитать создаваемых водой солнечных зайчиков. Остальные пловцы, как достаточно понимающие и верные товарищи, промолчали, хотя чей-то глухой смешок всё-таки послышался.
— Кстати, Амаката-сэнсей, у меня к вам просьбочка. — Если когда ещё Сосабэ-сан и изображал такую умилительную умоляющую улыбку, то это точно было в детском саду. — Если вы, конечно, не против спеть в купальнике…
Договорить он не успел. Едва слово «купальник» выскочило наружу, как аура учительницы мгновенно переменилась, став даже опаснее ауры разозлённой Асакавы, и от неё в буквальном смысле пришлось отскакивать в сторону.
— Ладно, забыли! — торопливо отворачиваясь от этого демонически-доброжелательного лица, вскрикнул тренер. Ему ещё слишком хотелось жить, чтобы попытаться и дальше отстаивать свою идею.
Тем более, что появился ещё один достойный внимания объект.
— Ты куда это?
Поднявшаяся на ноги Юзуки непонимающе и как-то даже обеспокоенно посмотрела в сторону начальника.
— Так вы же сами сказали, что на сегодня работы больше нет, — осторожно напомнила она.
— Ну да, но… — мужчина поднял свободную руку и виновато потёр затылок. — Я тут вспомнил, что хотел попросить тебя развесить вот это на улице.
— А раньше вы чем думали? — кисло уточнила Асакава, безрадостно покосившись на пачку рекламных плакатов. Это же работы часа на два — обойти все магазины и доски объявлений в округе. Скучающий дома в одиночестве Шин её точно порвёт на много маленьких девочек за такие внеплановые задержки.
— Да как-то из головы совсем вылетело, — всё тем же извиняющимся тоном отозвался Сосабэ. То ли он по инерции боялся всё ещё опасно близко стоящую Амакату-сэнсей, то ли боялся ещё и внутри Юзуки не ту струну задеть — значения особого уже не имело.
— Вообще-то, мы тоже могли бы помочь, — спасая тренера от излишне скисшего настроя Юзуки, подал голос Макото.
— Точно-точно! Все вместе мы намного быстрее справимся! — поддакнул обрадованный Нагиса.
— Польщена, конечно, вот только Шин-чан вряд ли это оценит, — вздохнула Юзуки. — К тому же, у меня ещё дел по горло.
— Да ну, правда, что ли? — издевательски уточнила Го, скрестив на груди руки, но в этот раз Асакава и ухом не повела.
— Не знаю, что ты там себе напридумывала и чем ещё, по-вашему, можно заниматься вечером, но лично меня ждут прогулка с псом и куча учёбы.
Мацуока, ожидавшая немного другой реакции, уязвлённо фыркнула и отвернулась.
— Опять ты со своей учёбой, — вздохнул Нагиса так тяжело, что Юзуки непроизвольно закатила глаза. Честное слово, будто это ему предстояло на полночи упасть в объятия десятков не перелопаченных письменных упражнений, задач и целой тонны абзацев новой теории.
— В чём-то я с ним согласен, — нахмурившись, согласился с другом Рэй. — Кажется, ты теперь стала ещё больше учиться.
Не колкие вопросы, не внезапные поручения в условиях нехватки времени, нет — только это короткое замечание об учёбе умудрилось практически вызвать у Юзуки реальную панику. Ну всё, сейчас она сама себя с потрохами сдаст, не сдержится, проболтается, ляпнет какую-нибудь глупость и кранты. Вся игра в молчанку обратиться в пыль, всё беззаботное доверие затеряется в водовороте немых упрёков и грустных фраз.
Умудрившись про себя за жалких полминуты растерять всех друзей, уничтожить свой хрупкий мир и превратиться в изгоя общества, Юзуки, тем не менее, никак не изменилась в лице. Более того, даже умудрилась скорчить непонимающую мину с налётом осуждения.
— А может это вам стоит почаще брать в руки учебники? Совсем со своим бассейном расслабитесь без моего контроля.
— Обещаю, как начнётся подготовка к триместровым экзаменам, перееду к тебе, — вздохнул Макото, сознательно исключив из шутки весь юмор. Понятное дело, активно занятым в клубной деятельности сложно поддерживать учёбу на достойном уровне, не впадая при этом в психоз и беспросветную бессонницу. Не всем же дано быть, как Асакава, которая два года подряд, тратя на сон меньше пяти часов в день, умудрялась нормально функционировать, быть круглой отличницей и держать в ежовых рукавицах всю школу.
И Тачибана не то чтобы совсем уж откровенно шутил насчёт жизни у Юзуки во время экзаменов. Она, конечно, едва души из них не вытрясла зимой, готовя к итоговым тестам, но зато они все умудрились влезть в первую сотню школьного рейтинга. А ведь тогда помогать никто и не просил. Президент сама наткнулась на их табели во время очередной проверки и очень сильно возмутилась увиденным трёхзначным номерам в рейтинге. Теперь получить хорошие баллы было вопросом жизни и смерти, потому что иначе с Юзу и не бывает.
— Да хоть все приходите.
— Вот уж спасибо, но лично я, пожалуй, обойдусь, — мотнул головой в ответ на радушное приглашение Рэй. Слишком живо он ещё помнил тот кошмар с описками в примерах по математике, когда они с Нагисой в последний раз просили помощи по учёбе у старших. До сих пор в дрожь бросало. И ведь прошла с того момента всего-то пара месяцев, да и Рюгадзаки был далеко не безнадёжным двоечником.
— Я согласен жить у Юзу-чан, если она позволит сначала выкинуть свои учебники в окно! — воинственно объявил Нагиса, на что ему под нос тут же ткнулся сжатый кулак.
— Только попробуй и вылетишь туда же, — хмуро предупредила Асакава. Хазуки послушно притих и только кивнул в ответ. Если подумать, аккуратные тетради с конспектами, также как и усеянные закладками и ценными пометками учебники Юзуки легко можно было бы объявить общешкольной реликвией, положить на алтарь посреди коридора и требовать пожертвования со всякого страждущего паломника. На одном из собраний студсовета в прошлом году Ичихара даже предложил нечто подобное всерьёз. Уж очень ему хотелось посмотреть на драку младшеклассников, однако президент оказалась, мягко говоря, против. Так что и предложение Нагисы восприняла сейчас почти как святотатство.
— Сосабэ-сан, а до завтра ваша реклама не подождёт? — с надеждой обернулась на тренера Юзуки, вспомнив, из-за чего, собственно, начался весь сыр-бор.
Мужчина снова неуверенно почесал в затылке с глубоко озадаченным и даже каким-то сокрушённым видом, глядя на просящие глаза девушки, однако помощь внезапно пришла с неожиданной стороны.
— Если уж тебе так нужно идти, мы можем сделать это сами, — сказала Го, всё ещё смотря поверх Асакавы и театрально дуя губы. Хотя могла бы уже и не стараться; уж точно не после таких заявлений.
— Говорю же, она не злится, — улыбнулся Макото, вызвав на свою голову недовольный взгляд.
— Го-чан, ты просто чудо! — порывисто схватив подругу за руку и благодарно тряхнув её, вскрикнула Юзуки. Мацуока смогла только растерянно моргнуть и сделать шаг назад от такого всплеска дружелюбия.
Асакава же расплылась в довольной улыбке. И не столько потому, что удалось увильнуть от работы, сколько от осознания того, насколько удачно подвернулся момент для окончательного сброса напряжения, старательно создаваемого Го вот уже больше двух недель.
— А вы-то, я надеюсь, не против? — обернулась Юзуки к парням.
Те были не против. Всё лучше сидения дома за учебниками и прочими нудными домашними делами.
— Что ж, если мы разобрались с этим, я убежала! А то, боюсь, Шин-чан совсем от скуки с ума сойдёт.
Она развернулась, чтобы уйти и хотела уже было попрощаться, но не успела.
— Подожди! — окликнул её Хару. — Вернуть тебе тетрадь?
— А? Каку… — непонимающе сморщилась Юзу, но тут же спохватилась и мотнула головой. — А, да нет! Оставь себе. Сегодня она мне не понадобится, а завтра я всё равно приду. Ну, всем пока!
И не дав никому опомниться, исчезла в темнеющем провале коридора.
Надо сказать, очень предусмотрительно. Потому как у всех в этот момент появилось какое-то жгучее желание задать вопрос. Неизвестно, какой именно, но определённо очень животрепещущий. А Нанасэ не вовремя осознал, в какую западню его только что загнали, оставив в положении крайнего.
— Это…чего такое было? — осторожно поинтересовался Рэй и этим спустил невидимый крючок. Словно по команде кукловода, вся четвёрка повернула головы в сторону Хару, да так синхронно, как если бы их магнитом притянуло. Нанасэ, в свою очередь, для загнанного в угол держался на удивление хорошо; хотя для себя он вообще держался вполне обычно.
— По-моему, вопрос в другом, — подозрительно прищурившись, объявила Го. — Что это ещё за «приду завтра»? Харука-сэмпай, о чём она говорила?
Хару только спокойно передёрнул плечами, как сделал бы это случайный прохожий, которого спросили, не он ли только что оставил на людном газоне в парке свой портфель. Однако глаза всё равно отвёл. Ещё бы! Держать удар Мацуоки, когда она переключалась в девчачий режим, становилось тяжело не на шутку.
— О том, что завтра она всё равно придёт ко мне заниматься.
— Вот как? И давно вы друг к другу в гости ходить стали?
Не в бровь, а в глаз. Если уж девушка действительно хочет до чего-то докопаться, всякая тяга к кокетливым наводящим вопросам в ней пропадает. Только правду и только в лоб, а иначе так и будут водить за нос до конца жизни. Важно не дать противнику ни шанса придумать нормальное оправдание.
— Да ладно тебе, — осторожно вклинился Макото. — Хару и у меня в гостях часто бывает. Что в этом такого, если мы все друзья?
За такое Мацуока его едва взглядом в стену не впечатала.
— Ты совсем другое дело! — осадила она парня и, убедившись, что горе-посредники больше не лезут, резво вернулась к первой жертве. — А тут явно что-то нечисто.
— Честное слово, по-моему, у тебя паранойя, — устало вздохнул Рэй. Конечно, случайно оброненная Юзуки фраза и его взволновала, но ведь не доводить же всё такой степени абсурда.
— Го-чан опять придумывает всякие глупости, — с особым снисхождением поддержал его Нагиса.
— Ну сама подумай. Если бы что-то было, мы бы уже точно обо всём знали, — продолжил рассуждать Рюгадзаки.
Мацуока, будучи искренне щедрой и послушной девочкой, и их одарила дозой молний из глаз и немых проклятий. Не исключено так же, что парочку из них транслировал через неё Нанасэ, которому такие компрометирующие рассуждения мало помогали. О том, что он, главное, в общем-то, действующее лицо всей заварушки, стоял здесь же, горе-конспирологи, видимо, подзабыли.
— Что? — недовольно уточнил Хару, снова оказавшись в центре внимания. Терпеть такой напор становилось трудно даже для него и даже в этом случае, когда из него, словно из банана, давили несуществующий сок. Он, разумеется, мог бы всё объяснить как есть, но это вряд ли стало бы лучшим решением.
— Ничего! — раздражённо бросила Го и отвернулась, напоследок чиркнув по груди парня своим длинных хвостом. — Спрошу потом у Юзуки-сэмпай.
— Так она тебе и рассказала, — не удержавшись, бросил ей в спину Хару и поспешно поднял глаза в потолок.
Не добившись желаемого, Го только сильнее распалилась. Само собой, Юзуки ей ни слова не скажет, но, если хорошенько надавить, правда вылезет наружу сама, как зубная паста из тюбика. Что-то эти двое точно скрывали, слишком много стали общаться в обход общей компании. И она непременно должна выяснить, что именно.
***
— Закончил. На этом Хару с подобающим ситуации торжественным звуком захлопнул лежащую перед ним тетрадь. Затем, уже не таким торжественным, но всё ещё очень своевременным жестом подтолкнул её к противоположному краю стола. Как всякий офисный работник не хочет ни видеть, ни касаться всего за одну неделю тысячи раз перелопаченного документа, так и Нанасэ больше не мог выносить рядом с собой этой гадости. В следующий миг раздался звонкий щелчок и на столешницу легла измученная ручка. Дальнейшие потуги не имели смысла. На успехи парня задранные пятками к потолку, легонько покачивающиеся в полуметре от соседнего края стола ноги в цветасто-полосатых носках никак не отреагировали. Разве что, правая стопа слегка дёрнулась. Нанасэ таким игнором остался недоволен, устало вздохнул и приподнялся с пола с чётким намерением перегнуться через столешницу и выяснить, что там она скрывает. Но не успел он толком двинуться, как соседские ноги устремились к земле. Одновременно с тем как пятки оглушительно бахнули по полу, из-за стола появилась верхняя, по-домашнему всклоченная половина Юзуки. И сделала это с характерным для себя звуком. — Дурацкая игра! Любой человек, знакомый с Асакавой дольше нескольких дней, наверняка знал это выражение лица. Визитная карточка бывшего президента студенческого совета старшей школы Иватоби; ещё совсем недавно эта бесовщина в глазах и эта складка между бровей держали в страхе все школьные клубы и снились каждому прогульщику. Теперь же, жалких пару месяцев спустя, та же парочка пыталась нагнать жути на портативную игровую консоль. И дело было даже более гиблое чем просто безнадёжное. Жалостливо поскрипывающие кнопки едва не дымились под натиском мечущихся по ним пальцев. Из динамика доносились синтетические взрывы, хлопки, гипертрофированные звуки ударов и агонические вопли цифровых гуманоидов — словом, всё, чем и должна сопровождаться напряжённая партия в фантастический платформер. Ну, а дополняло картину перекошенное от раздражения лицо Юзу и её постоянные возгласы, уже такие близкие к непечатным выражениям. Хару на всё это смотрел мало сказать, что без энтузиазма. Скорее, как на нечто сродни тому самому голосу в динамике вокзала, декламирующему песенки из утренних детских телешоу вместо расписания городских поездов. Удивляться чему-то всерьёз в принципе тяжело, если вот уже несколько недель подряд каждый третий диалог ведёшь с затянутыми в полосатую ткань стопами. Впрочем, Нанасэ уже слишком долго и часто общался с Юзуки. За это время он хорошо усвоил, что в зоне своего комфорта обычно насквозь ответственная и собранная девушка, у которой должность президента студсовета должна была бы стоять во всех документах сразу же следом за именем, легко могла себе позволить, улегшись на спину, задрать ноги к потолку. Всё, что оставалось в сложившейся ситуации — смиренно молчать. Только вот в данный конкретный момент ему нужна была Асакава, способная на человеческий диалог. Однако, чтобы дозваться до неё сквозь пелену игрового запала, нужно было быть либо камикадзе, либо Нагисой. Хару, на своё счастье, ни тем, ни другим не являлся и смиренно ждал, пока подействует красноречивый взгляд. Он подействовал. Правда, не на Юзуки, а на её противника в лице искусственного игрового интеллекта. Сложно было сказать, какой контакт по воле Нанасэ в нём замкнуло, но внезапно синтезированный шум побоища сменился красноречивой трелью из трёх противных аккордов. Гадать, что это могло значить, долго не пришлось. — Да чтоб тебя! Кто вообще придумал этот уровень? Как известно, когда нет первоисточника проблемы, исчезает и она сама. Раздражительность Юзуки в восьми случаях из десяти работала по такому же принципу. Вслед за короткой трелью проигрыша на экране появилась соответствующая надпись, но вместо очередного возгласа негодования вызвала она лишь удручённый вздох. — Нет, это просто нереально! Я так никогда её не пройду. И кто, интересно, придумал этих страшилищ? Явно же… Юзуки мгновенно осеклась, стоило её недовольно блуждающему по комнате взгляду пересечься со взглядом Хару. Догадавшись, в чём дело, она скосила глаза на стол перед собой, снова посмотрела на парня и снова на стол, на этот раз сосредоточив всё внимание на тетради. Небрежным жестом девушка запустила кончик пальца в самый заметный просвет между листов и откинула верхнюю половину. Тетрадь услужливо распахнулась. — Уверен? — пробежав по исписанным страницам взглядом, недоверчиво поморщилась Юзуки. — Абсолютно, — кивнул парень и в знак своей уверенности скрестил руки на груди. — А если подумать? — Не собираюсь. — Что-то такое я вчера в адрес английского слышала, — как бы невзначай обронила Асакава, исподлобья внимательно следя за реакцией собеседника. Тот укол выдержал стойко, но мускул у его рта всё равно дрогнул. Всё же о том досадном промахе можно было бы и не напоминать вслух. Особенно учитывая до сих пор доносящийся со стороны кухни запах их общего ужина. Юзу справедливо расценила это как очередную маленькую и незаметную, но по-своему значимую победу над Нанасэ. А потому, довольная, честно отложила приставку, взяла отвергнутую парнем ручку и, подперев ладонью левую щёку, принялась внимательно вглядываться в чужую писанину. Ручка при этом привычно крутилась между пальцев другой руки, изредка постукивая по столешнице. Узнай Го, чем на самом деле эти двое занимались по вечерам, попеременно сидя друг у друга дома, точно не удержалась бы от вздоха. Именно с таким звуком все её тщательно выстраиваемые теории о двусмысленности происходящего разбились бы о тухлую реальность, обыденную ровно настолько, чтобы не иметь двойного дна вовсе. Во всяком случае, для постороннего человека. Асакава действительно всего-то и делала, что помогала Хару с домашними заданиями. Разве что, делала это в собственном стиле. Заочно приговорив Нанасэ к роли своего личного шеф-повара, Юзу не рассчитывала на лёгкую победу. Всё-таки простых просьб здесь было маловато, а достаточно убедительно дуть губки и хлопать ресницами она никогда не умела. Да и, откровенно говоря, в этой войне подобное оружие было бесполезно по умолчанию. Посему в ход пошла другая тактика, абсолютно гениальная в своей спонтанной простоте. Обычно девушка никогда не кичилась своей успеваемостью. Возможно, просто так сложилась жизнь, но всё её окружение на понукания вроде «А вот я…» отзывалось в лучшем случае абсолютным безразличием. А в самом распространённом замечание просто имело прямо противоположный эффект. Скажешь, например, Хане, что пока она там поедала пирожные, ты два лишних часа репетировала, и она потом всю неделю будет демонстративно уходить с тренировок раньше положенного и светить скидочными купонами из всевозможных кондитерских. К тому же, Юзуки не могла быть точно уверена, что её собственный трудоголизм в плане учёбы нормален. Так что просто училась в своём ритме, не оглядываясь на других и их минимальные усилия в погоне за оценками. Но иногда… — Хару-чан, ты так скоро точно в рыбу превратишься. Это же детская задача. А у тебя тут через строчку ошибки. Учебники что, недостаточно мокрые, чтобы ими пользоваться? Это сорвалось с языка на чистом автомате. Инстинктивно. Вроде, как «Ой!» после неудачного удара, например, рукой о дверную ручку. У неё вечно так случалось; достаточно было мельком глянуть на чужую домашнюю работу или лист с контрольной, как мозг начинало заносить, любая описка и недочёт так и бросались в глаза, будто специально выделенные маркером. Замечания вырывались сами собой, как закономерное продолжение пришедшей мысли. Этот забавный рефлекс выработал у всех старых друзей Асакавы пару рефлексов ещё более нелепых — во-первых, любой разговор об учёбе необходимо было немедленно пресечь любыми средствами, а во-вторых, никаких вещественных улик при Асакаве. И ни при каких обстоятельствах не просить помощи. Нанасэ последнее правило всерьёз не воспринимал. До недавних пор. Но теперь эта серьёзность уже ничего не давала, ведь парень попал в безвыходную ловушку, причём захлопнул её собственными стараниями. А всего-то и нужно было, что поддаться на простейшую провокацию, да ещё на какую. На замечание про ошибки в домашке по физике! Вот уж точно, доверь дело Асакаве и растеряй остатки самоуважения. Внимательная Юзу такой подарок судьбы, естественно, мимо ушей не пропустила и намертво вцепилась в эту возможность. Как-то так сложилось, что на любой её вызов Хару отвечал практически мгновенно; должны быть, от безысходности, ибо плавать она так и не научилась, а других способов доказать своё превосходство у парня не было. И этот раз исключением не стал. В итоге звезда плавательного клуба старшей Иватоби, маэстро жареной рыбы променял свою свободу на надежду однажды обставить всезнайку-подругу в учёбе. Причём, с её же помощью. Уже третью неделю Асакава через день честно исполняла обязанности репетитора и ложилась спать сытой и довольной. По договору каждый прокол в одном из предметов стоил одного ужина. Плюс почти традиционные посиделки в выходной, и результатом этой простейшей задачки на сложение становились четыре дня без головной боли насчёт еды; не забывай только покупать свежую скумбрию и готово дело. Словом, для Юзуки обмен вышел более чем удачным. Да и Нанасэ особенно против лишних хороших оценок не был, иначе давно бы уже сменил место жительства. Сегодня была очередь его дома превращаться в «храм науки и учения». Однако глядя на Асакаву, которая, скрестив ноги, подперев щёку ладонью, изредка почёсывая висок концом ручки, сидела за столиком на полу гостиной и разглядывала его тетрадь, Хару как-то переставал чувствовать себя хозяином. Ещё и этот запах с кухни, виной которому был вчерашний перевод текста по английскому… Чтобы хоть чем-то занять своё томительное ожидание, парень потянулся к отложенной Юзуки консоли. Почувствовав шевеление в районе упирающегося в стол локтя, девушка на миг оторвалась от своего занятия, кивнула на немой вопрос Хару и снова углубилась в проверку. Выйти из последней игры она не удосужилась, но по этому поводу не обеспокоилась. Если уж годы практики и чёрный пояс по всевозможным видеоиграм не справились с этим уровнем, то у простого везения и желания забить время точно не было шансов. Зато, может, хоть на недовольное лицо Нанасэ лишний раз получится посмотреть. За следующую четверть часа девушка ещё дважды поднимала глаза, надеясь увидеть намёки на раздражение в поведении парня, но тот знай себе перебирал клавиши, сосредоточенно глядя на небольшой экран консоли. И сидел ещё так ровно. Как на уроке за партой, честное слово! На мгновение Юзу даже устыдилась своего недавнего валяния ногами кверху, но лишь на мгновение. Она больше часа возилась с этими чёртовыми мутантами! Да за это время у неё бы спина уже начала ныть похлеще Аято, жалующегося на съеденную сестрой последнюю порцию мороженого! Именно с этим она ровно дважды и возвращалась к своему занятию. Наконец ручка в последний раз чиркнула по бумаге и раздался глухой шелест листов небрежно пролистываемой тетради. Вслед за этим Асакава решительно захлопнула её и толкнула обратно к владельцу. — Готово! — объявила она с победной улыбкой. — Говорила же, проверь ещё раз. Теперь ты ещё… — Прошёл. Осекшись на полуслове, девушка округлила глаза на Хару. — …Чего, прости? — Я прошёл тот уровень. Нет, всё-таки не послышалось. Во второй раз её музыкальный слух такой фокус бы не выкинул. Внутри что-то неприятно шевельнулось, уголок правого глаза нервно дёрнулся. — Дай сюда! — вскрикнула Юзу, без грамма лишней деликатности выхватывая у парня приставку. Тот её охотно отпустил, не желая ещё больше испытывать нервы подруги на прочность. Хотя бы потому, что результат был прекрасно известен заранее. Асакава тем временем вперилась взглядом в ехидно подмигивающий победной надписью экран. Мимоходом она успела заметить и горящий вверху значок отключенного звука. Теперь становилось понятно, почему в комнате такая тишина стояла; а она-то и не сообразила. Вот ведь хитрое водоплавающее! Но это малое неудобство. Гораздо важнее было число, застывшее на счётчике игровых очков. Вернее, количество цифр в нём. Нанасэ, прекрасно знающего, какую картину наблюдала сейчас девушка, от ехидных комментариев удерживал разве что характер. И дабы не мешать новой информации перевариваться, он тихонько открыл подзабытую тетрадь. И в этот раз, не удержавшись, всё же коротко вздохнул. Так и есть, ошибся на последнем шаге. Неудивительно, что Асакава была такой довольной. — Гадский ты маг воды, — в конце концов прошипела себе под нос Юзуки и с кислым, как неразбавленный лимонный сок, видом, обратилась к Хару. — Колись, ты это специально? Ощутив на макушке тяжесть чужого взгляда, парень поднял голову с издевательской неспешностью. К чему напрасно тратить силы и эмоции, если ты уже и так всюду в выигрыше? — Не понимаю, о чём ты. Приставка шлёпнулась ему точно на поджатые ноги, совсем чуть-чуть не долетев до живота. И дураку было понятно, что, во-первых, вложи атакующий лишнюю йоту силы в бросок, цель в лучшем случае громко ойкнула бы, а во-вторых, что изначально мишень располагалась значительно выше — где-то в районе лба. Но тогда могла бы пострадать и приставка. Так что и бросок, и его последствия были идеально продуманы. Хару едва слышно хмыкнул и переметил консоль на более подходящее ей место на столе. Недобро насупившаяся Юзу, сложив на груди освободившиеся руки, продолжала сверлить соседа недовольным взглядом. И кто только дёрнул её тогда за язык? «Сможете побить мой рекорд в какой-нибудь игре, сделаю что угодно». Угораздило же такое ляпнуть! И кому? Ну ладно Рэй с Нагисой, эти ей и в своих же розовых мечтах наверняка с треском проигрывали. Но Хару-то… Можно же было убедиться, что он этого условия не слышал, так нет же. Завязывать всё-таки надо с азартными играми, пока не поздно! — Ненавижу тебя, — вяло огрызнулась она, едва Нанасэ снова обратил на неё внимание. И тут же, недолго думая, снова завалилась на спину. Татами на полу протестующе вздохнули, но к их мнению все остались глухи. Юзуки куда больше занимала потолочная лампа. — Ну так, и чего пожелаешь? — наконец поинтересовалась девушка больше у потолка, нежели у друга. Почему-то с мыслью, что у неё выиграл бессловесный кусок стройматериала, смириться было как-то попроще. — Объясни, где я ошибся. Не поверив ушам, Асакава приподнялась на локтях и, с нескрываемым саркастичным изумлением выгнув брови, взглянула на Хару. Тот как ни в чём не бывало листал собственную тетрадь и пытался разобраться с тем, что Юзуки начеркала там. Весь его вид говорил о такой степени самодостаточности, когда даже возможность повертеть немного другим человеком кажется пустым звуком. И в это можно было бы поверить, если не вдаваться в детали. Или не доверять сверстникам, как делала Юзуки. — Ты же понял, о чём я, да? — Ага. — И что, ничего не скажешь? — Неа. — Совсем? — Совсем. Асакава недоверчиво сморщила нос и поднялась с пола. — Нет, Хару, я серьёзно. — Я тоже, — донеслось в ответ. Взгляда от тетради парень так и не оторвал. И из-за этого теперь ходил в опасной близости от шанса всё же схлопотать по макушке увесистой портативной игровой консолью. Угрожающе сопя носом, Юзуки наклонилась и улеглась подбородком на стол. Теперь у неё была единственная цель в жизни — заставить сидящего напротив гуру невозмутимости поднять глаза и ощутить в конце концов всю важность ситуации. — Так быстро от видеоигр не глупеют, не прикидывайся. Можешь отвечать более развёрнуто? В ответ на это парень всё же соизволил переключить своё внимание на практически расплывшуюся по столу физиономию напротив него. — И что, по-твоему, я должен ответить? — спокойно уточнил он. — Да что угодно, — буркнула Юзу, всем видом давая понять, что лично ей угодно в этой ситуации может и должно быть очень и очень немногое. — Например, избавить себя от всего этого. И она, насколько получилось в нынешнем положении, выразительно скосила глаза на несчастную задачу по физике. Ну правда, глупо же убеждать себя, будто Нанасэ в восторге от её нахлебничества и постоянных придирок. Тут ошибся, там неудачно сформулировал, здесь «Куда ты вообще смотрел?!» — такое кого угодно доведёт до ручки. Особенно, если за всё это безобразие приходится ещё и едой расплачиваться. Конечно, он мечтает от неё избавиться, а тут такой шанс; даже ссориться и возмущаться не нужно. Всё чопорно и дежурно, как письмо с отказом из университета. Но Хару только спокойно развёл руками и легко качнул головой в знак несогласия с предложенным вариантом. — Я и не собирался. — Только не говори мне, что ты наслаждаешься необходимостью делиться своей обожаемой жареной скумбрией, — подозрительно прищурилась Юзуки. Он точно издевается, очевидно же. — С кем-то другим, может быть, и не стал бы делиться, — невозмутимо обронил парень. — Но ты другое дело. В ответ на это в разговоре образовалась неловкая пауза; разве что едва-едва гудела лампочка под потолком комнаты. А может, гудели мозги Асакавы, пытающейся сложить два и два. Она уже была в шаге от того, чтобы смущённо покраснеть и сбивчиво произнести нечто, подходящее случаю. Но именно в этот момент пришло осознание. — Всё успокоиться не можешь? — ощетинилась Юзуки, рывком поднимая голову со столешницы и упираясь в неё уже локтями. — Я же признала уже, что ошибалась на счёт твоей дурацкой рыбы! Так вот, значит, ради чего он всё это терпит! Ради того, чтобы она ненароком не сорвалась с крючка и не вернулась в стан ненавистников морепродуктов как части ежедневного рациона. И ведь…сработало. Прежнее презрение к рыбе давно уже сменилось устоявшейся привычкой, почти зависимостью. Конечно, теперь-то Юзу ни за что не сможет легко бросить что-то вроде «Терпеть не могу рыбу». Тем более что последний спор на эту тему, с которого, собственно, и началось вкусовое перевоспитание Асакавы, состоялся ещё в конце прошлого лета. Чтоб этого рыбьего правозащитника с его кулинарными талантами! — Ага, я знаю, — бросил Хару с отсутствующим видом. В тот же миг, словно по щелчку пальцев, тетрадь на столе перед ним стремительно захлопнулась, а ещё через мгновение вовсе исчезла из поля зрения. И всё лишь затем, чтобы секундой позже опуститься ему на макушку. Шелест встрепенувшихся от резкого движения страниц и тихий вздох Хару прозвучали вполне достойным сопровождением для фокуса с исчезновением. Жаль только публика у него оказалась в этот раз жутко неблагодарная. Демонстративно потерев ладонью слегка саднящую после удара голову, Нанасэ недовольно взглянул на Юзу. Та, всё ещё сжимая в руке недавнее орудие возмездия, подло украденное ею из-под носа владельца, сидела напротив со скрещенными на груди руками и извиняться за зверское нападение на хозяина дома явно не собиралась. — И за что? — Да захотелось просто! Удовлетворившись собственным объяснением, Юзуки опять завалилась назад, на этот раз эффектно раскинув руки и задрав ноги. Привычка побеждать, закреплённая внутри неё годами тренировок, впала в состояние крайнего беспокойства. Не впервой, конечно, было, — в Самэдзуке вон, даже живой свидетель учился — но всё равно неправильно. А в случае с Нанасэ так даже страшно. — Может, я хотя бы посуду помою? — с лёгким оттенком досады спросила она, очевидно, у собственной ступни, болтающейся перед глазами на расстоянии вытянутой ноги. По крайней мере, если обращение адресовалось Хару, девушка совершенно точно что-то делала не так. Парень без особого интереса поднял глаза в потолок, но в отличие от подруги достойных собеседников там не нашёл и просто пожал плечами в ответ на вопрос. — Не буду отговаривать, если очень хочешь. — Правда? — переспросила Асакава, приподнявшись на локтях и опустив ноги. Очень хотелось уже просто обрадоваться и отправиться на кухню выполнять заказ, но она не настолько плохо знала Хару. Лучше всё-таки переспросить. Нанасэ снова передёрнул плечами. Мол, разумеется, разве я могу быть против, раз ты сама предложила. И этот жест убедил Юзу в том, что её дело труба, ещё до того, как Хару открыл рот. — Только это уже будет твоё желание, а не моё. Юзуки в ответ демонстративно фыркнула и, неизвестно для кого и зачем, уязвлённо дёрнула головой. — Ну и подавись, — угрюмо заключила она. — Так ты объяснишь мне, что я сделал не так, или так и будешь свои носки разглядывать? На этот раз отменно сработала реакция не одной Асакавы. Тетрадь пролетела в считанных миллиметрах от заветной цели в виде макушки парня, однако главное, что не коснулась. По этому поводу раздался недовольный фырк. Он же и поставил точку в этом водевиле. Ещё полчаса спустя, когда последний повод для разговора в виде злосчастной домашки был исчерпан, каждый, образно выражаясь, занялся своим делом. Хотя, если всё же убрать лишнюю образность и посмотреть под определённым углом, делом из двух подростков занимался лишь один. Или одна. Это под каким углом посмотреть. Освобождённый от гнёта школьного курса физики, Хару вышел на веранду и занялся откармливанием бродячих котов; дело вполне себе достойное, приятное и значимое. В то же время, в комнате Юзуки корпела над делом более занимательным. Уже не зная, куда себя деть, она растянулась поперёк столика и продолжала мучить консоль брата, в надежде перебить недавний успех Нанасэ. И, насколько мог судить парень по её недовольному пыхтению, шло дело так себе. Настолько, что буквально минут через двадцать… — Всё, сдаюсь! Ты меня сделал! С этим торжественным заявлением Асакава вышла на улицу и плюхнулась рядом с Хару, потревожив пристроившуюся у его ноги белую кошку. Вернее, как потревожив. Животное только и сделало, что приподняло голову, скользнуло по девушке безразличным взглядом и снова уронило голову на деревянный настил, махнув напоследок хвостом. Но уж что-что, а вот чувства бродячих котов Юзу волновали в этот вечер меньше всего. Ей всё ещё претила мысль признать своё полное фиаско в том, в чём она профи, но дальше лучше вряд ли стало бы. Оставалось лишь отдать сопернику должное и спокойно вытянуть ноги. И тихо надеяться, что его фантазия не окажется бурнее её собственной. — Там целые кнопки хоть остались? — будто бы невзначай спросил Хару. Девушка злобно насупилась и обернулась к нему со вполне чёткой претензией, но её наглухо проигнорировали. Впрочем, как и сотни раз до этого. Нанасэ на подобный её настрой отзывался лишь в том случае, когда имел ответные претензии, и пока их не наблюдалось. На правах победителя он мог себе позволить обычный пофигизм. И только потому, что оба они это осознавали, Юзуки сдержалась от своей обычной реакции. Ну или не только поэтому; ей так и не удалось решить, где стоит поставить синяк. — Очень смешно, — лениво фыркнула она вместо этого и в который раз уже за вечер завалилась на спину. Разве что сейчас вместо потолка перед глазами возник не потолок с люстрой, а звёздное небо с куском крыши. Руки сами собой взметнулись вверх, пальцы сложились в рамочку. Плюс одна не очень вредная, но очень приставучая привычка, выработавшаяся за период жизни в Иватоби; видишь звёздное небо — сделай пальцевую рамочку и прищурь один глаз. И если вдруг после этого зрелище стало менее впечатляющим, значит мир поломался. И в который раз уже за этот вечер — и не только за этот — она поняла, какая же здоровская у неё на самом деле жизнь. Возможно, не идеальная по сути своей, возможно, наполненная пустяковыми глупостями и ненужной шелухой, наверное, даже где-то угнетающая и надоедливая, но ведь классная же. Как любая другая вещь в этом мире. Одна только возможность вот так остановиться и поглазеть на звёзды стоит многого. Забавно, что подобные мысли стали приходить лишь к семнадцати годам; как-то лет в десять такое в голову не лезло. Видимо, и правда с возрастом мозги встают на место. Или же наоборот ещё сильнее сползают в неизвестном направлении. В любом случае, что-то в этом определённо было. Где-то совсем рядом раздался скрежет когтей по дереву. Довольно лёгкий, но Юзуки, захваченной возвышенными мыслями под аккомпанемент умиротворяющей тишины, он резал по ушам, словно бензопила. Не чувствуя желания возвращаться в сидячее положение, девушка кое-как скосила глаза и обнаружила довольную кошачью морду. Не знай, что коты глубоким сном не занимаются, и купишься на эти прикрытые глазки. К несчастью, хвост находился от Юзу с другой стороны кошки, так что дёрнуть за него в отместку за шумные потягивания не вышло. И в тот момент, когда мстить уже практически расхотелось, взгляд зацепился за пальцы, перебирающие мех на кошачьем пузе. Тут же до девушки дошло, что кошка тихонько мурлычет от удовольствия. Она всегда считала себя умной девочкой. Во всяком случае, достаточно смышлёной, чтобы не ревновать кого бы то ни было ко всяким там бродячим кошкам. Да к кошкам в принципе. Однако сейчас внутри определённо что-то шевельнулось нехорошее, и оставалось только надеяться, что это всё ещё остаточное недовольство проигрышем, а вовсе не зависть к ни в чём не повинному животному. Вот только надежда выходила откровенно ненадёжная, как кажущийся в густом тумане силуэт прохожего. — А? Ты чего? — участливо поинтересовался Хару, когда Юзуки снова села и, подтянув к себе колени, уткнулась в них лбом. Всё-таки за последние часы Асакава впервые приняла позу, занимающую суммарно площадь меньше квадратного метра. Юзу не ответила. И поскольку парень не подозревал о странных мыслях в голове подруги, молчание его вполне закономерно смутило. Подождав для приличия ещё с полминуты, он наконец оторвался от кошки и, повернувшись к Асакаве, ткнул её пальцем в макушку. Потом ещё раз. В ответ на третий послышался недовольный вздох и голова приподнялась. Теперь вместо лба в сведённые коленки Юзу упирался её подбородок. — Ещё раз так сделаешь, палец сломаю, — хмуро предупредила девушка. Нанасэ, видимо, оставшись удовлетворён и таким исходом, послушно развернулся обратно лицом к тянущейся от веранды мощёной дорожке. — Извини. Просто хотел убедиться, что с тобой всё нормально. На это Асакава едва слышно фыркнула куда-то в рукав кофты. — И как? — Пойдёт. Снова наступила тишина, но сейчас вместо бесящего отдельных присутствующих на веранде личностей мурлыканья его нарушал стрёкот ночных насекомых и едва-едва слышный шорох травы. Кощунством было заводить сейчас разговор, способный напрячь кого угодно, но такого удобного шанса больше могло и не представиться. — Слушай, Хару… — неуверенно затянула Юзуки, скосив глаза на траву у самого края веранды. — Чего? — с готовностью отозвался Нанасэ, чей взгляд в отличие от некоторых был более возвышенным и вместо бренной земли скользил по тёмной глади неба. Парень почуял неладное сразу же, как беспечно валяющаяся Асакава сжалась в комок, и, как выяснилось, шестое чувство его не подвело. — А ты правда никогда не думал о том, что будет после? Вопрос на миг выбил из колеи, однако виду он не подал. Хару проглотил горькую таблетку и теперь важно было не загнуться от возможных последствий. Отвечать было не то чтобы совсем нечего, скорее просто не хотелось. Всякий раз, как об этом заходила речь, всё нутро сжималось в пружину, готовую в любой момент раскрыться и больно ударить. Одно воспоминание о серьёзном лице Рина в тот дождливый вечер у бассейна приносило мерзкое чувство иррациональности, словно само будущее, лежащее дальше летних турниров, было отвратительным продуктом чьей-то больной фантазии. Словно его вообще не должно было существовать. А зачем думать о чём-то, что тебе глубоко противно? Хорошо было бы и в этот раз категорично заявить «Нет» и чтобы все отстали, но что-то мешало. Наверное, странное ощущение, исходящее от рядом сидящей Юзу. Объяснить или описать его никак не получалось. Ясно лишь было, что это отнюдь не праздное любопытство толкнуло её задать такой вопрос, так что парень решил ответить более честно. — Я не знаю, что должен думать о этом. — В смысле? — скептически сморщившись, Асакава повернулась к нему, теперь устроив на коленях вместо подбородка левое ухо. — Все говорят, что мы должны думать о будущем и решать, что делать дальше. Но что именно мы должны думать? Если мне хорошо там, где я есть, мне не хочется думать о том, что я могу быть где-то ещё. Девушка с минуту молча переваривала услышанное и наконец как-то неопределённо хмыкнула. — Даже не знаю, гениально это или глупо. Тебе не кажется, что ты всё просто усложняешь? — Ты спросила, я ответил, — резонно напомнил парень с явным раздражением в голосе. Он теперь жалел, что всё-таки не обрубил беседу на корню в самом начале. — Это да, но… — Юзу на несколько секунд задумалась. — Быть ведь не может, чтобы ты не думал о том, что будешь делать дальше. Ты, конечно, не без странностей, но не идиот же. — Я? — уязвлёно бросил Нанасэ. На этот раз раздражение в его голосе стало куда заметнее. — Ты, помнится, тоже сказала, что у тебя никаких планов. Асакава хотела было распрямиться и хорошенько врезать кое-кому по говорливой голове, но вместо этого лишь обиженно поджала губы и отвернулась. Ей нечего было противопоставить этому аргументу. Разве что, в эту самую секунду в воздухе материализуется способ вернуться назад во времени и забрать назад свои слова. Либо сказать правду. Но честное слово, лучше с разгона в стену и всё же отправиться путешествовать в прошлое. — Это другое. — Да ну? То есть у твоей фразы «У меня нет планов» был какой-то другой смысл? Асакава всё же не удержалась, но Нанасэ не зря столько месяцев состоял в её «клубе по самообороне». Рывком вскинув руку, он сомкнул пальцы на запястье Юзу, когда её ладонь практически засадила ему вторую за вечер шишку; там ещё первая, от тетради, саднить не перестала. — Ну да, — огрызнулась Юзуки, нетерпеливо дёрнув рукой. — Я всего-то за тобой повторила. — Как хочешь, — в тон ей бросил Хару и разжал пальцы. Он и сам не понимал, из-за чего так бесится, но чем дальше, тем разговоры о будущем становились невыносимее. Лучше замять тему и не возвращаться к ней. Тем более, что и Юзуки обычно не давит, когда не может ответить. Однако в этот раз что-то пошло не по плану. — А если серьёзно? Сдаваться Асакава не собиралась. Ей важно было услышать, что он скажет, что собирается делать, над чем думает, что решает. Пусть для него это всё шуточки, но для неё-то это всё ещё важно. Многое в её собственной дальнейшей жизни могло бы измениться, скажи он сейчас что-нибудь конкретное. Думаю, не поехать ли в Австралию с Рином, стану инструктором в школьной секции, хочу бросить плавание и заняться готовкой — да что угодно. Лишь бы прямо и чётко. Но к разочарованию девушки, Нанасэ лишь неопределённо передёрнул плечами. Причём всё ещё с тем же оттенком раздражения. — Не знаю. Довольна? — Если скажу, что нет? — осторожно уточнила Юзу. — Мне всё равно. Ответ обдал её такой волной холодной отстранённости, что Асакава невольно поёжилась. Желание продолжить добиваться своего внутри уже открыто и очень кровопролитно боролось с мыслью отстать от человека, которого она не в состоянии до конца понять. И пока что первое, пусть и едва заметно, но побеждало. Тогда девушка решила попытаться зайти с другой стороны. — А как же детская мечта? Хару снова обернулся к ней, на этот раз с таким лицом, будто рядом с ним сидела умалишённая, а до него это только дошло. — Какая ещё детская мечта? — Какая, — закатив глаза, передразнила Юзу. — Большая, светлая и обычно дурацкая. Вот насекомые, копошащиеся в траве, судя по яростному стрёкоту, её отлично понимали, равно как и заинтересованно приподнявшая голову кошку, которая всё ещё валялась на деревянном настиле у правой ноги Хару. А этот самый Хару, видимо, совсем не вникал в хитрые сравнения. Если его принявшее каменный оттенок лицо имело иной смысл, Юзуки готова была немедленно сдать свои погоны всезнайки и отправиться познавать высшие материи. — Ну там, в космос полететь, ламу завести, микробов дрессировать… — Асакава смерила собеседника взглядом, — …жабры отрастить…или рыбий хвост… Аналогии, конечно, дурацкие, но что поделать, если вокруг неё в детстве и правда вились подобные мечты. Кроме последних двух. Потенциальные водяные в круг доверия вошли относительно недавно. Но должна же эта ересь хоть что-то всколыхнуть, верно? Все же, будучи детьми, воображают всякую ерунду о своей будущей жизни, нельзя называться взрослым, если ты не прошёл через подобное. Здесь просто не могло исключений. Иначе… — Завести ламу? Бах! Примерно с таким звуком представления Юзу о мире в этот момент от безысходности пустили себе пулю в лоб. Мгновенно растеряв последние остатки надежды получить внятный ответ на свой вопрос, она состроила лицо кислее, чем когда на той неделе обнаружила изгрызенный от скуки кроссовок у себя под кроватью. Зато Шин в тот раз отреагировал куда логичнее Хару — демонстративно ушёл к себе на подстилку. А Нанасэ продолжал себе сидеть рядом и вопросительно смотреть на неё. — То есть, микробы вопросов не вызвали? — Я решил, что ты это выдумала, — пожал плечами парень жестом вполне зрелого человека, который в реальность таких нелепых фантазий не поверил бы, даже оказавшись внутри одной из них. Иными словами, будто тот самый чудик, который считает, что ребёнок вырастает в тот момент, когда памперсы на нём сменяются трусами. Юзуки решила не рушить ответно чужих иллюзий. И не подставлять Юджиро. А то же неизвестно ещё, что Хару про него думает в принципе, без всяких странных заявлений. — А, ну… Ага, выдумала, — отведя для успокоения совести глаза, поддакнула девушка. — Но это же я к примеру. Даже ты должен был в детстве хоть раз захотеть… не знаю… океан переплыть хотя бы. Правда ведь? Безнадёжная попытка, но упрямство мешало просто сдаться. Правда, она что, с гуманоидом общается, а не с человеком? Парень в ответ честно задумался на минуту, но после лишь категорично мотнул головой, заставив Юзуки ещё больше скиснуть и пожалеть, что она тогда стукнула его по голове тетрадью. Потому что тут явно всему виной была амнезия, в иные причины она верить отказывалась. Включая и то, что ей просто не доверяют. Может, над Макото поиздеваться, он податливее будет… — А вот у меня такая мечта была, — неизвестно зачем сказала Асакава и поняла, что зря, ибо в то же мгновение в висок ей воткнулся заинтересованный взгляд. — Вернее, у нас. Ну, у нас с Сюити. Смешно, но мы с ним даже это раньше делили. Услышав рядом тихий выдох, Юзуки резко замолчала и вопросительно посмотрела на Хару. Тот как будто не изменился в лице, но девушка готова была поклясться, что вздох принадлежал ему. И был…недовольным, что ли? Это что, упоминание Иваты вызвало такую реакцию? Да только с чего бы Хару стал так реагировать, ему-то Сюити ничего не сделал… Вроде бы… — Так вот мы с ним в детстве очень часто ночевали друг у друга и проводили вместе каникулы. И… Юзу осторожно покосилась на Нанасэ, но в этот раз он остался спокоен. Должно быть, ей просто показалось или вздох относился не к её словам. Успокоив себя этим, она продолжила. — В общем, знаешь все эти старые западные мюзиклы? Ну, про большие мечты, амбиции и путь к славе. Люди там ещё постоянно поют вместо нормальных разговоров и танцуют у фонарных столбов. Я в детстве их просто обожала. Все песни наизусть знала, танцоров копировала. И мне так хотелось пожить в таком мире. — Чтобы люди вокруг постоянно пели? — Не совсем, — улыбнулась Юзуки и, снова вытянув ноги, задрала голову, выхватывая взглядом белёсый блинчик луны, больше похожий на приклеенный бумажный стикер. — Какое-то время я думала, что где-то далеко, в других странах люди действительно так живут. Потом уже, лет в семь узнала, как всё работает на самом деле. И нашла себе большую мечту. Захотела стать тем человеком, который заставляет этот мир двигаться. Читать сценарии, слушать написанную для них музыку и превращать это всё в картинку, чтобы люди исполняли ту хореографию, которую лично я придумала. И чтобы, глядя на неё, где-то там другие люди хотели её повторить. — Почему ты говоришь об этом так? — неожиданно выдал Хару, едва Юзу поставила точку в последней фразе. — «Так» это как? — непонимающе наклонив голову к плечу, переспросила Асакава. — Как будто это и правда какая-то глупость. Девушка неопределённо поводила в воздухе руками, ища достойный ответ, и наконец, честно признавая свою беспомощность в этом смысле, пожала плечами. — Потому что я привыкла так на это смотреть. — По-моему, это реалистичнее домашней ламы, — в тон ей заметил Нанасэ, на что Юзуки тихо хихикнула. Она буквально слышала, как в сотне километров от неё чихается Хане, чья детская мечта парню до сих пор покоя не давала. Проникся так проникся. — Пожалуй. Но, если честно, это странное чувство. Когда появляется шанс исполнить такую мечту, впадаешь в ступор. Вроде как, над тобой кто-то несмешно шутит. Главное — вовремя понять, что это на самом деле не так. — Расскажи это Рину. Мне кажется, у него таких проблем никогда не было, — небрежно обронил Хару со странной смесью лёгкого пренебрежения и совсем невесомой зависти в голосе. — Хотя для него это было бы ожидаемо. Но я удивлён, что ты думаешь о таких вещах. — Ты слишком высокого мнения о моей решительности, — смущённо засмеялась Юзу, заранее предвидя его следующие слова. Ей, конечно, в каком-то смысле приятно было, что другие люди считают её такой уж бесстрашной в своей броне из вспыльчивости и рукоприкладства, но порой эта чужая уверенность становилась тяжкой ношей для самой Асакавы. Всем же хочется иногда упасть перед кем-нибудь ничком и признать свою ничтожность, чтобы этот кто-то потом по головке погладил. Но если окружающие уверены в твоей абсолютной стойкости, тебя и слушать не станут. Упадёшь, а тебя ткнут ногой и попросят перестать мешаться. А на нытьё только тяжко-тяжко вздохнут и сильно-сильно закатят глаза. Но Хару-то её нытьё уже не раз слышал. Это что, выходит, недостаточно постаралась тогда? — Это здесь не при чём. Просто я верю в тебя. Вот и всё. Асакава, собравшаяся было отшутиться, едва не подавилась собственным языком. Зато сам Нанасэ даже в лице не поменялся: как всегда безмятежен, что поверхность моря в утренний штиль. И по-прежнему ни слова о своих переживаниях на этот счёт. — Спасибо, — только и смогла выдавить Юзуки, после чего неловко замолчала. — Ладно, пойду домой. Пока Шин-чан не решил пожевать мои учебники, — сбивчиво проговорила она наконец, понурив голову. С этим поднялась на ноги и, развернувшись, направилась внутрь дома, чтобы забрать рюкзак. Внезапно желание разговаривать скукожилось, превратившись в лоскут из лопнувшего воздушного шарика. И дело было отнюдь не в словах Хару, а в том, чего он не сказал. Хотя что она вообще хотела услышать? То, чего он в принципе был не способен сказать? Нанасэ, легко заметив и правильно истолковав столь внезапную перемену в настроении, дальновидно молчал. Он ответил на её вопрос честно, а пытаться выдавить больше значит зря мучить и себя, и собеседницу, и собственное воображение. Последнее априори не способно выдать что-то без толковой подоплёки. Однако в тот момент, когда Юзуки вышла из гостиной в коридор и завозилась с обувью, он всё же окликнул её. — Подожди. Асакава, уже выудившая из кармана плеер и на ходу распутывающая наушники, застыла на месте и вопросительно обернулась. И стоило Хару скрыться на кухне, вопросительности в её взгляде заметно прибавилось. А когда он вышел в коридор и, подойдя поближе, молча протянул закрытый крышкой цветастый пластиковый контейнер, вопрос просто сменился немым шоком. — Эм… Это чего? — растерянно переводя глаза с парня на контейнер и обратно, поинтересовалась Юзуки. — Твой завтрашний обед, — невозмутимо отозвался парень. — Я же знаю, что ты питаешься как попало. Ты ведь не готовишь ссобойки, верно? Повисшая в воздухе неловкая пауза не смущала разве что небрежно закинутый на одной плечо рюкзак Юзуки. Его лямка, словно в ответ на риторический вопрос, с тихим шорохом соскользнула в район бицепса. Это заставило Асакаву отмереть и смущённо поднять взгляд в потолок. — Ну вроде того, — недовольно буркнула она под нос. В последний раз за свою нелюбовь к бенто так краснеть приходилось только перед матерью. А у той явно было побольше поводов переживать за её пищеварение, как минимум из-за того, что так велели инстинкты. Чем же руководствовался в сложившейся ситуации Хару Юзуки думать не очень хотелось. Исключительно ради того, чтобы не краснеть потом ещё больше. На слабые попытки девушки отказаться от предложенного бонуса Нанасэ ответил весьма и весьма красноречиво — просто сунул контейнер ей в руки и отступил на шаг. Заложил свои руки за спину и с лёгким вызовом глянул на Юзуки, как бы говоря, что единственным шансом отказаться будет просто выбросить собранное бенто в мусорное ведро. Но, ясное дело, она так не поступит. Окончательно потерявшись в собственных чувствах, Юзу зарделась по самые корни волос, потупила взгляд и, кое-как выпалив «До завтра!», выскочила на улицу. Всё это она сделала буквально за секунду, одним движением, так что Нанасэ даже толковое ответное прощание сформулировать не успел. Всё, что ему осталось, недоуменно поморгать на захлопнувшуюся входную дверь, развернуться и пойти по домашним делам. И только спустя время, потянувшись убрать грустно оставшуюся лежать без внимания тетрадь по физике, прокручивая в памяти весь прошедший разговор, он ощутил укол досады. «…это странное чувство. Когда появляется шанс исполнить такую мечту, впадаешь в ступор…» Когда она это сказала? Кажется, на его фразу о том, что её мечта не такая уж и глупая. Вполне логичный ответ. Однако почему эти слова сейчас выглядят такими подозрительными? Что вообще Юзуки имела в виду? Неужели её «нет у меня планов», сказанное тогда практически на эмоциях, и правда имело второе дно? Резко мотнув головой, Хару недовольно сморщился сам на себя. Стала бы Асакава, стремясь получить от него ответ, секретничать сама. Нонсенс! А даже если она это и сделала, его это не касалось; будь у неё серьёзные планы, они все давно бы уже о них знали, такое она скрывать бы ни за что не стала. На этом парень и решил остановиться. Нельзя было позволять своей основанной ни на чём подозрительности разрушить существующее доверие. И всё-таки почему же внутри всё так неприятно зудило от нехорошего предчувствия?
