memento

      Для тебя не сюрприз*,       Все чувства мои,       Мы в небе парим,       На крыльях любви.        Лейтмотив до некой приторности навязчивой, но всё ещё столь любимой мелодии, приглушал всевозможные вопли окрест них. Платформа известной мальчишеской группы без остановки разливалась в пересветах явственных колоритов, сумбурно окрашивая округу в ядреный красный, зелёный и синий. Рядом — исполинских количеств народ, так уместившихся, что яблоку упасть негде было.        В глазах Стар, голубых-голубых, сейчас кажущимися кобальтовыми, блеснул шаловливый огонёк задоринки, той самой, что жил с ней всю сознательную жизнь. Любимая музыка одновременно возбуждала и позволяла успокоиться, расслабиться, точно после тяжелого дня. Пускай внутри неё и трещало всё под такт песне, отплясывая неизвестный танец, но чувствовала себя Стар невероятно прекрасно.       Увидев твой мир,       Я решил: это знак,       Ты молчала в ответ,       И пошло всё не так!        Голову кружила, но Стар отчего-то только сильнее сжимала руку Марко в своей. По ту сторону счастливая Джеки, и она готова своей палочкой поклясться, что сейчас они переглядывались друг с другом. Ей нравилась эта атмосфера, нравился этот день. Марко счастлив, глядя на долгожданную Линн-Томас, ту, которую он мог запросто назвать своей девушкой. Конечно же, сама Стар, как хороший друг, лучший из всех, что у него есть, порадуется, вот только какое-то чувство мешало. Приставучее такое, что аж претило, не описать.        Теперь мы лишь        ДРУЗЬЯ        И навеки мы        ДРУЗЬЯ        «Хорошо иметь друзей» – так неожиданно, совсем не к месту, подумала Стар. А ведь правда, хорошо было иметь кого-то близкого, того, кто будет рядом, кто поможет. С кем можно будет отправиться в дальний путь, бросив все беды позади, только вот почему-то думала, что назывались они вовсе не друзьями. Как? Она и сама не знала, но почему-то подумала, что Марко обязательно будет знать.        Стар повернулась к нему. И тут же ощутила, как внутри всё сжалось при виде того, как Марко и Джеки млели в объятиях друг друга, соприкоснувшись в долгом поцелуе.        Не думал я обидеть,        Но всё не знала ты,        Она узнала это критически поздно, ценой разбитой души и неверия, что это правда происходило с ней.        Нашла себе дела,        И новые мечты!        Она вырвала руку из слабой хватки Марко, что уже, кажется, позабыл о ней, находясь в этой эйфории. Баттерфляй отодвинулась от них так, словно от каких-то прокаженных, ахнув только. И, оглянувшись, ушла, пока на неё не было обращено никакого внимания ровным счетом.        – Теперь мы лишь друзья! – вторил голос Джастина Башнева*, до скрежета в тему. У неё в какой-то момент даже зубы сжались от ощущения досады.        Позади всё ещё целовались Марко с Джеки.        Стар это определенно не нравилось. Стар думала, что дружба в её случае – проклятье, самое настоящее и павшее, словно снег в середине августа.        Стар всё ещё это не нравилось. Марко казался для неё идеальным человеком, который мог подать руку помощи, стереть слёзы и подлатать крылья, которые она бы в очередной раз сломала. Слишком идеальным, чтобы оставаться для неё просто другом, пускай и лучшим. Неправильно всё, думала Стар, идя с ним по улицам Эхо-Крика. Иронично, что в четырнадцать лет однажды она сказала ему о непотребности героя, о том, что ей нужен был друг. Теперь же Баттерфляй яро мечтала о герое.        И она хотела, чтобы героем этим был именно Марко. Именно он, а не какой-нибудь вычурный принц из другого измерения, которых ей всячески пихали родители пару лет назад.        Стар лениво повернулась, и, разглядев мелькнувшие цветастые пятна вдали, оживилась.        – Ох, парк Эдуарда де Вера*. Разве на его месте не хотели построить банк?        Не прошло и нескольких секунд, как она решила затаить молчание, напрасно веря, что Марко этого не услышал. Ответом послужило вопросительное мычание, а после и непонимающий взгляд.        – Откуда ты знаешь? – изумленно спросил Диаз, зачем-то оглянув старый парк. – Ты же не была тут.        – Я-я-я, – протянула Стар, на ходу придумывая наиболее подходящую историю. – Когда мне было четырнадцать, мы с родителями на неделю прилетели сюда из Канады, чтобы повидать Штаты, ну, и наткнулись на этот парк.        – Вот оно, что, – к своему же удивлению, в голосе Марко девушка услышала нечто, что то и дело напоминало разочарование. В сию минуту же он попытался скрыть это, сменив тему. – Новые власти всё же решили, что разбирать детскую площадку для очередного банка – верх низости, но теперь это парк имени Эрнана Кортеса*.        Стар только кивнула, не вникая в суть. Краем глаза она заметила, что Марко отчего-то помрачнел, вместе с тем пытаясь отвести взор от неё, что вызвало у неё немало удивления.        – Ты как? – всячески попыталась сменить обстановку Стар. – Что-то случилось?        – Это прозвучит странно, –протянул юноша, осматривая мраморную стену подле себя, – но я не помню значительно большую часть своего четырнадцатилетия. Будто я пропустил этот период, или же… – он на секунду резко затих, точно обдумывая свои слова, – или же, будто мне стерли память.        Девушка дернулась от такого рода предположения, и, испуганно сглотнув, отвернула голову.        – Как это ты ничего не помнишь? – с правдоподобно скрытой фальшью поразилась Стар, глядя, как весь спектр эмоций менялся на лице Марко.        – Я просто сидел, а потом понял, что у меня было странное ощущение, будто бы я проспал всё своё четырнадцатилетие. Не помню абсолютно ничего, – раздосадовано покачал головой юноша, уже не первый год осознавая, что он никак не мог вспомнить своё прошлое. – Помню только какие-то летающие головы лошадей, трёхглазых демонов, огромную серую ящерицу и…        Баттерфляй затаила дыхание. Всё в ней в прямом смысле трепетало, пока естество исполняло монументальный кульбит.        – И-и-и?        – И девушку, которая не похожа на других. Совсем, – отрешенно продолжил Марко, издав фырчание от странной мысли, что та девушка из фантастических, но таких ложных воспоминаний, была чем-то похожа на Стар. – Но вскоре оказалось, что я не один такой. Одноклассники, учителя, родители, знакомые – у них всех такое странное чувство. Все они не помнят то, что было четыре года назад. – парень вздохнул, но поняв, что прозвучало это так, словно он принял за реальность какую-то фантастическую книжку, обернулся к своей собеседнице. – Извини. Я знаю, что это звучит странно. Наверное, ты думаешь, что я какой-то сумасшедший.        – Вовсе нет, – улыбчиво ответила Баттерфляй, но в душе понимала: это странно. Странно то, что даже после её заклинания воспоминания всё ещё были рядом с ним, не исчезнув в прореху, как и ожидалось. – В каждом есть свои странности. Может, такое бывает.        – Может быть, – повторил за ней Марко, но голосом таким, будто он не верил своим словам. Стар тоже не верила. Знала, что такого не бывает. Знала, как это случилось. – Может быть.        А Марко всё равно безостановочно казалось, что что-то он за свои восемнадцать лет бесследно упустил. Чего-то в памяти, в его контуженном времени сознании, напрочь не хватало, и речь сейчас шла не о каком-то давнем и таком мимолётном мгновении, таком далеком от него и не уместном для того, чтобы это сейчас вспоминать. Складывалось такое опротивевшее ощущение, будто из воспоминаний вырвали целый кусок жизни, оставив ему лишь полные дрянной лубянистости годы. Мерзкие, полные однообразности, так, будто их специально штамповали один под другой.        – А как насчет твоих друзей? Мисс Энджи рассказала мне много чего из твоей школьной жизни, – тут же метнулась на другую тему Стар, расплывшись в улыбке от уха до уха.        Марко сжал зубы, мысленно саркастично благодаря мать за то, что она могла рассказать его новой сожительнице все прелести его учебных дней.        – Ох, друзья… – с необъяснимым равнодушием бесстрастно повторил Марко. – Ну, многие из них…        – Эй, салют, Диаз! Как жизнь?        Прежде, чем прозвучал этот знакомый и полный лукавых ноток, ему на плечи слишком резко легли чьи-то руки, и парню почти хватило этого для того, чтобы получить инфаркт. Ему не требовалось раздумывать, чтобы догадаться, кто это был.        – Дженна, – раздраженно фыркнул Марко, явно не разделяя её энтузиазма от встречи.        Сама Стар, чего он никак не мог понять, была неописуемо рада этой встрече, и, пускай особо она этого не показала, но Диаз заметил, как блеснули глаза девушки.        – Да расслабься ты уже, Картоха*, – аляповато боднув его по плечу, отчего старый одноклассник поежился при упоминании старой клички, кинула Ордония, заговорщицки подмигнув. – Ну даешь. Поступил в лучший университет, и всё, от нас отмазаться можно? О, а ты, наверное, Стар. – лепетала без умолку Дженна, уже посмотрев на юную Баттерфляй. Девушка улыбнулась в ответ старой подруге, пускай та и не помнила её.        – Откуда ты знаешь? – не на шутку возмутился Марко, опустив косматые брови к переносице.        – Ма-а-а-арко, в твоей голове что, только цифры и формулы? Наши мамы лучшие подруги, потому Миссис Диаз уже давно рассказала нам обо всём, – не без присущего ей театрального уныния ответила филиппинка, закатив глаза. Посмотрев вновь на Стар, она нахально-соблазнительно шикнула. – Я так поняла, она твоя новая девушка?        Оба зарделись, и, обменявшись взглядами, вновь посмотрели на до невозможности раскрепощенную подругу.        – Дженна! – неистово воскликнул Марко.        У Стар почему-то возникла странная мысль, будто её память, пускай это и невозможно, не поддалась её магии. Будто она всё помнила, но, что было в её авторском стиле, решила поначалу подшутить над ними.        – Что, нет? – недоумевала она, и тут же прихлопнула себя по лбу. – Боже, Марко, ты меня разочаровываешь! Ну когда у тебя уже будет девушка?        – Тебе что, так интересна моя личная жизнь?        – Умираю от любопытства.        Дженна почти что хищно ухмыльнулась, и Стар вдруг подумалось, что она вернулась в те прекрасные и беззаботные четырнадцать лет: тот же Эхо-Крик, такой приветливый и окутанный покровом золотого солнца. Та же Дженна, близкая подруга, до чертиков любившая подшутить над любым бедолагой, который ей только повстречается. Тот же Марко, такой родной и близкий, что словами не высказать. Тяжело было сказать, что кто-то из них потерял память, что о ней позабыли. Будто ничего не было. Будто не было войны. Будто не было опрометчивого признания.        – Расскажи-ка, как вы с этим тихоней познакомились. Он тебя на руках нес до дома? – идя за ними, глумливо, но всё же без желания задеть, спросила Дженна, обвив её плечо рукой и подвинув к себе ближе. Марко, шедший впереди, устало закатил глаза.        – Нет, мне просто показалось, что я увидела какого-то знакомого. Марко мне кого-то напоминал, – усмехнулась Стар, и моментально заметила, что лицо Ордонии, ожидавшей услышать целое романтическое приключение, омрачилось.        – Кстати, Стар мне тоже кое-кого напоминает, вот только никак не вспомню. Может, тебе вспомнится кто-нибудь, Дженна?        – Я знаю практически весь Эхо-Крик, но с твоей новой подружкой вижусь впервые в своей жизни, так что либо ты, злюка математическая, общался с неплохой девчонкой втайне от меня, либо просто набиваешь себе голову ерундой. Молись, чтобы был второй вариант. За первый я тебя не прощу.        «Да я бы просто не пережил такой потери» – пронеслась в его голове реплика с долей сарказма.        – О, и ещё, Марко: Джеки просила передать тебе, чтобы ты не беспокоился о… Кхм… Вас, – девушка прокашлялась, не разглядев того, как напряглась при упоминании о Джеки Стар. – Сказала, что Париж прекрасен, что она время от времени будет навещать Штаты. А, ну ещё Джеки подцепила там очень горячую француженку.        – Француженку? – изогнув бровь, непонимающе переспросил Марко. – Может француза?        – Не-е-е, именно француженку, – с каким-то отталкивающим и странным чувством довольства процедила Дженна. – Симпатичную, ух! Договорились, что я буду на свадьбе шафером. А, Стар, ты же не в курсе происходящего! Джеки бывшая Афродита вот этой вредины, но так как Марко у нас не дамский угодник, то…        – Дженна, – твердым голосом перебил девушку Диаз, что пронзил её уничижительным взглядом. – Достаточно. – без криков и ругательств продолжил Марко, негодующий поведением своей бывшей одноклассницы. – Я уверен, что Стар не так интересно слушать про меня и девушку, которую она не знает.        Но Стар, чего бы она самой себе не стала бы отрицать, было, как никак до неправильной одури интересно. Образ Джеки, этакой Люпиты Нионго*, всё ещё плыл перед ней нечеткой вуалью, растворяясь в небытии почти так же эффективно, как однажды растворилась и память всех, кого она только знала на Земле. Её уход, её заклинание и поступок, необдуманный такой, наверняка напрочь исказили для Марко и её воздыхательницы понятия любви и верности. Возможно, не прояви Стар тогда свою необдуманность, то сейчас перед ней, вызывая ванильную тошноту, маячил бы Марко, державший в своей руке руку Джеки. И ей, не описать, как, было бы тогда плохо. Хуже, чем тогда, когда она вопреки правилам и обыденным приличиям воспользовалась Всевидящим Оком, чтобы проследить за свиданием лучшего друга, или тогда, когда ей невольно довелось воочию стать свидетелем их поцелуя на концерте. Это эгоистично, это не подобало бывшей аристократичной натуре, но где-то в душе Стар была не по-дружески счастлива, что у них ничего и не сложилось. По крайней мере, Марко не выглядел хоть как-то опечаленным этому.        – Ста-а-ар!        Мотнув головой, Баттерфляй пару раз клипнула глазами, недоуменно смотря на Дженну, неистово машущую рукой перед её лицом.        – А?        – Ты то-о-очно не была знакома с Марко до этого? – протянула Ордония, и некогда наследницу Мьюни прошибло холодом, точно в их сторону неслась ужасающая снежная метель.        Позади них Диаз, обреченно вздохнув, только пожал плечами, мысленно жалея уже свою новую знакомую.        – Дженна, послушай, я не имел в виду, чтобы ты засыпала Стар вопросами. Мне просто кажется, что я где-то уже видел её, – обернув взор к ней, Марко снова внимательно оглядел её, будто желая вспомнить, где ещё он мог бы повидать такие же большие по земным меркам глаза, голубые, точно небо ясным днём, или чистейший во всём мире океан. – Определенно, мы…        – Марко, да не смущай ты так девочку, – с наигранным укором произнесла одноклассница. – Можно подумать, что Стар – волшебная принцесса из другого измерения, прибывшая к тебе в твои забытые четырнадцать, и после долгой дружбы безответно влюбилась в тебя, после чего ушла в своё королевство, перед этим стерев твою память.        Баттерфляй поперхнулась от неожиданности.        Какого чёрта?        Что только что произошло?        Они оба, когда-то её друзья до конца жизни, оглянулись на неё, но если же Дженна смотрела на Стар не лишенной хитринкой, такой, что даже пугала малость, то во взгляде Марко отчетливо читалось непонимание. Будто он начал потихоньку верить таким вроде бы и бессмысленным, но правдивым до невозможности словам одноклассницы.        Дабы как-то выкрутиться из ситуации, Баттерфляй звонко, но фальшиво хихикнула.        – Ха-ха, вот это фантазия! – сквозь смех произнесла Стар, в то же время искренне боясь, что глаза напрочь выдавали всю правду. – Ну что ты! Я из са-а-амой обычной страны. Без магии, без военрогов, и без монстров, которые постоянно пытаются украсть королевскую кукурузу.        Дженна, чему бы она не удивилась, поддержала её шутку, вот только Марко, что заставило сердце то забиться чаще, то и вовсе ускользнуть ему вниз, смотрел с каким-то подозрением, с прищуром.        – О, да, тихоня. Тебе крупно повезло с сожительницей!        – Да, – протянул Марко, замявшись без причины. – Повезло.        Внутри Стар резко стало холодно.        – Что ж, счастливо оставаться. Мне пора. И да, Стар, – не скрывая ухмылки, Дженна повернулась к, можно было уже сказать, новой подруге, – когда у вас с Марко будет ребенок, назовешь дочку в мою честь? Сына можно назвать в честь Джона Китса.        – ДЖЕННА! – в унисон воскликнули оба, но если же в голосе Стар была растерянность, то в интонации Марко она уловила вырывающуюся злость.        Они оба отвернулись, идя другой дорогой, противоположной от Дженны, только вот Стар напоследок повернулась, дабы помахать Ордонии на прощание. Почему-то она в первый раз задумалась, что её совсем необычная подруга стала бы идеальной девушкой для Тома.        На лице, тем временем, кривой линией растянулась улыбка, а на щеках светлые пунцовые пятна. В естестве тепло, как никогда раньше. Третий день на Земле проходил как никогда хорошо.