memento

       – Но такое правило отныне, Мун: монстры наши друзья, – разведя руками по разные стороны, растерянно запричитала Эклипса, не сразу так, предательски сбивчивым голосом, что напрочь выдавал её.        Естественно, сама Мун, уже года три как не королева, вновь обреченно вздохнула, прикрыв с каждым днем тяжелевшие веки. Ей, живущей в замке по за уши притянутому добродушию Королевы Тьмы, было совершенно неуютно жить бок о бок с монстрами. С теми, кто, в конце концов, однажды погубили её мать, заставили слишком рано примкнуть к реалии и совершить резвый скачок вверх. И она ни разу не усомнилась в том, что объяснить это Эклипсе, той, чьим королём был сам монстр, будет практически невозможно.        – На прошлой неделе один из этих друзей дружелюбно съел мьюнианского ребёнка, – более раздраженно, чем ожидалось изначально, отчеканила Мун, проводя пальцами по пульсирующим вискам.        Будто по закону подлости, страна, не смирившаяся с новым управлением в ней, всё ещё отказывалась признавать королевой кого-то ещё помимо неё, а уж правительницу, что отдала всевозможные привилегии монстрам, и подавно. Всевозможные дилеммы, так уж вышло, по воле притесненного народа доводилось решать ей.        – Торстон иногда устает от овощей, не могу же я его остановить.        Нервно хихикнув, она рассеянно отмахнулась.        – Всё не так, как ты… – Королева Тьмы не успела закончить реплику, как вдруг периферией зрения увидела, как юркнул мимо них знакомый силуэт. Она сразу повернулась, чем ввела в полнейшее недоумение Мун. – Стар! – Эклипса, расплывшись в улыбке, помахала ей рукой, стоило той откликнуться на своё имя. – Милая, здравствуй. Я так долго тебя не видела.        Стар, более не четырнадцатилетняя бунтарка, не принцесса и не наследница сего государства, флегматично глядела на шедшую к ней королеву. Малость подняв взор, она заметила стоявшую позади мать, что с долей укора скрестила руки на груди.        Отчасти Стар её понимала, и порой ей хотелось пожалеть, что однажды она, помимо семейной реликвии, отдала Эклипсе престол. Глупо было верить, что монстры и мьюнианцы сумеют ужиться со временем. Глупо было верить, что все сумеют смириться с таким раскладом.        Глупо было верить, что замкнутая на три столетия королева не вызовет скептики у народа.        – Ты так выросла, копия своей мамы, – не без фальши восхитилась она.        – Спасибо, – с натянутой улыбкой скромно поблагодарила Стар.        Будучи частью этой репризы Мун тяжко вздохнула: их отношения с дочкой, поначалу, тяжело было назвать хоть как-то близкими, и, возможно, не случись эта война с Тоффи, не пало бы это бездолье на их королевство, то между ними так бы и осталась та самая моросящая пурга.        Тем не менее, Стар всегда была открыта, потому Мун ждать долго не пришлось, чтобы узнать, что сотворила та после вторжения Тоффи.        Естественно, она не поддержала.        Но понимала, точно сама пережила подобное*.        – Выглядишь на редкость грустной, – радетельной интонацией промолвила Мун. – У тебя всё хорошо?        Стар мысленно стиснула зубы, на мгновение ока задумавшись, что это походило на некий каламбур с её стороны. Позже она в уме пристыдила саму себя, решив, что за те пролетевшие четыре года ей впору было позабыть о том, что так коробило её, но всё же, как бы то ни было, ей нисколько не нравились вопросы касательно её внутреннего состояния.        – Вполне, – уклончиво ответила Стар, исторгнув вялый выдох. – Просто… Устала немного. Метеора очень подвижная, как для ребёнка трёх лет.        Эклипса чуть слышно усмехнулась, однако Мун только только опустила взор вниз.        На секунду.        – Мы можем поговорить? – наконец-то спросила она, заметив, как тут же округлила глаза Стар. Стоило ей увидеть, как Королева Тьмы хотела что-то вставить в их диалог, Мун тут же пресекла эту возможность. – Нет, Эклипса. Нам надо поговорить вдвоём.        – Что ж, ладно… – замялась та, параллельно, дабы чем-то занять руки, поправляя шляпу. – Думаю, в случае чего, ты знаешь, где искать меня.        Мун оглянулась через плечо, с реликтовым подозрением во взгляде смотря на то, как исчезла из поля зрения её наиболее частая собеседница. Время не показало ей абсолютно ничего, и даже спустя три года разглядеть в ней не ту, коей её нарекали все эти триста лет, было довольно-таки тяжело.        Их пути разошлись совсем скоро, и сама Мун думала, что уж лучше было бы их никому не слышать в такой момент. Пускай то будет мимо них пробежавший кролик, или даже опрометчивой петлей пролетевшая сверху птица – ей и этого всего видеть не хотелось поблизости, когда она начнет разговор. Она не остановилась, пробираясь сквозь сад и оглядываясь, дабы удостоверить саму себя, что рядом никого не было.        – Уже четыре года прошло, Стар, – изнуренно изрекла она.        – Четыре года с чего? – пускай и с приблизительным пониманием того, к чему шла речь, но она всё равно делала вид, будто тема была ей чужда. – Четыре года, как мне была отдана волшебная палочка? Или с того, как мы с Пони разгромили школу Святой Ольги? А может…        – Стар, – чуть ли не прошипела бывшая королева. – Ты знаешь, о чём я. Не прикидывайся, будто ничего не понимаешь.        – А вдруг я правда не понимаю? Вариантов-то куча, – беззаботно пожала плечами девушка.        Женщина прикрыла ладонями глаза, чувствуя себя малость усталой.        – Прошло четыре года, – наконец-то продолжила Мун, как вдруг взгляд её, некогда холерический, приобрел не присущую ей нотку скорби, – как ты покинула Землю.        Стар дёрнулась, невольно вспомнив фрагментами последние мгновения пребывания на той дивной планете. И вспоминалось всё: и велеречивые пейзажи природы, и казистые красоты города, и такой полный непритязательности быт обычных землян. И, конечно же, вместе с тем вспомнился и Марко, а вместе с Марко – чувства, некогда казавшиеся такими эфемерными и опрометчивыми, что порой не хотелось обращать на них никакого внимания. Стар, в конечном итоге, запуталась, а позже, по собственной глупости, нечаянно и неосторожно так, не подумав, влюбилась. Неправильно, но так желанно.        Стар просто надеялась на то, что мама не будет о нём упоминать.        – И вместе с тем прошло достаточно времени с того дня, что ты сделала с Марко, – с еле уловимым укором в напряженном фальцете добавила Мун.        И, конечно же, надежды рухнули перед ней многочисленными обломками.        Мун заметила, как она переменилась в лице.        – Послушай, я не могу принять то, что ты сделала, как бы не пыталась, – твёрдым голосом произнесла она. – Я помню, как вы дружили. Мы с твоим отцом были рады, что ты общаешься с таким человеком, как Марко. Ты менялась на наших глазах, общаясь с ним, а мы… Мы привыкали к нему. Он часто рисковал, чтобы помочь тебе, как и в тот раз, когда вернулся Тоффи. Боюсь представить, что могло бы случиться, опоздай я хоть на секунду.        – Мам, я всё помню, – между вздохом вторила Стар.        – Это хорошо, – строгий фальцет заставил девушку шелохнуться. – Но просто помнить мало. Твоё заклинание стёрло память всем, кто хоть немного помнил тебя на Земле. Я думала, что за всё прошедшее время ты забудешь его, и окажется, что чувства были ложными. Так бывает и у парней, и у девушек, поверь мне.        – Та-а-ак я поняла, что ошибочно влюбилась в него, – та еле зарделась, при этом безрезультатно попытавшись отвернуть лицо.        – Зря врёшь, – с ощутимым разочарованием запричитала Мун. – Даже спустя столько лет ты всё ещё любишь того, с кем прожила неполный один год. Видимо, я недооценила тебя. Думала, что это простое подростковое, то, что проходит со временем, пока не встречается настоящая любой во взрослом возрасте. Хочешь сказать, тебе за четыре года не попался ни один парень, который мог бы хоть на секунду симпатизировать так же, как Марко? – она изогнула бровь в удивлении, но тут же получила отрицательный кивок от дочки, который застал её врасплох. – А как насчет принца Люцитора? Вы не думали возобновить отношения?        Младшая из ложного семейства Баттерфляй закатила глаза.        – Нет, мам, – нарочито-спокойно твердила Стар. – Том пытался пару раз флиртовать, что выходило у него неудачно. Даже когда был бал Серебряного Колокольчика он без устали совершал попытки то пригласить меня на танец, то отвести подальше от всех, то ещё что-то. Со временем он понял, что у него нет шансов, потому и бросил это дело, но прекращать общение со мной не решил.        – То есть? – не без подозрения спросила Мун.        – Мы решили стать просто друзьями, – будничным голосом продолжила девушка. – Поначалу было непривычно, что Том не добивается меня, а уживается со званием моего друга. Бывало, я даже сторонилась его, но, знаешь, как оказалось, дружить с ним очень даже неплохо. Каким бы вредным он ни был раньше, но он всегда поможет, всегда поддержит, как настоящий друг. – Стар коротко улыбнулась своим словам, но тут же уголки губ ткнулись вниз, а взгляд заметно помрачнел. – Но всё же…        – …Но всё же Том – не Марко. Это ты хотела сказать?        Не смея посмотреть на мать, она кивнула, хмуро смотря на грунт под собой.        – Стар, скажи мне, – не сразу продолжила этот разговор бывшая королева, – ты никогда не думала снова навестить Землю? Или даже тот же Эхо-Крик.        Первые пару секунд Стар, словно не осознавая смысл сказанных мамой слов, просто шла с ней бок о бок, но стоило ей понять истинное значение её реплики, ощутить, как в неистовстве билось за ней сердце, она ошарашенно посмотрела на Мун.        – Мам, ты шутишь? – оскорбленно вопрошала девушка, надеясь, что та просто пошутила. – Я стерла всем память! Меня никто не помнит в этом Эхо-Крике. Кому я там нужна?        Конечно, глупо было бы отрицать, что в закоулки души не пробралось вспыхнувшее яростным огнем желание ринуться туда вновь. Быть может, мельком ей удастся глянуть на Марко, увидеть его с Джеки, которую он будет держать за руку. Увидеть его счастливым. Даже после минувшего времени перед ней стоял тот самый момент: полный растерянности взгляд, который бегло сменился сначала на непонимающий, а после, дошедший до нерадостного аспекта, не верящий. И Стар помнила, как перед всем этим, перед тем, как слух пронзил лязг выстрела, с губ его слетело её имя. Это было последним, что он сказал перед тем, как навеки забыть обо всём.        – Необязательно идти к кому-то. Просто проведи время там, отдохни немного. За Метеорой я послежу, если понадобится, – вкрадчиво и на редкость заботливо ответила Мун, улыбнувшись мысли, что они правда редко могли так откровенно поговорить. – Я знаю, что это тяжело, Стар, но порой надо отпускать тех, кто больше не сможет брать участие в нашей жизни, даже если мы их очень любим. Сложно, да, но это часть нашей жизни. Просто посети Землю. Может, встретишь кого-то там, или даже Марко. Быть может, тебе станет легче, если ты увидишь, что с ним всё хорошо? В любом случае, твои ножницы измерений всегда при тебе.        Многозначительно смотря на мать, Стар, хмуря лицо, повернула голову в другую сторону, через некоторое время сквозь стиснутые зубы выдавив:        – Я подумаю.        Её голос звучал отчасти укоряюще, точно идея Мун оказалась для неё чем-то из ряда вон выходящих. Стар, не оглянувшись на неё напоследок, ничего не сказав, повернулась в другую сторону, пройдя по извилистой стезе, ведущей к выходу из сада. Совсем скоро та, кому некогда был дарован титул королевы, осталась в неком сиротстве, и, опустив голову, она протяжно выдохнула ставший таким тяжким воздух.        – О Боги, Стар, – шепотом молвила Мун, прикрывая ладонями лицо, – лишь не наделай глупостей, прошу…        Её слова были унесены в неизвестность ветром, что подул невесть откуда, вместе с тем развевая в воздухе жемчужные пряди волос.        Стар, искажая свою сущность в ратной браваде, без страха сделала шаг вперед. Пускай сердце и отбивало безумный ритм, заставляя тяжело дышать, но на лице расцвела плутоватая ухмылка авантюриста, в то время как в очах-океанах вспыхнул боевой азарт. Ножницы измерений, которые она держала в руках, рассекли ткань мироздания, дабы позволить из ничего перед ней с визгом явиться порталу, отбрасывающему в стороны цветастые снопы. Чёрт побери, сколько же она этого не делала! Сколько лет Стар не думала взять в свои руки ножницы, не думала пуститься в занятно новые дебри, что будут так же, как и несколько лет назад, трепетно сводить естество в таком ожидаемом ощущении чего-то родного.        – Что ж, Эхо-Крик, – пряча инструмент в карман, чопорно изрекла она, – Стар возвращается.