memento

       Стар более не помнила, когда перестала быть той инфантильной и причудливой девчушкой, для которой любая дуэль равнялась с неизменной забавой. Возможно, жизнь поставила точку на её детстве с того момента, как она, безмятежно глядя на распластавшийся в метрах от неё труп, обыденным аллюром шла к нему. Под ногами приглушенно хлюпали лужи крови, а ей и всё равно. Будто и не было резни только что, будто не был обращён на неё предсмертный, но столь ненавистный взгляд Тоффи, словно если бы можно было убивать одними глазами, то она давно бы стала горстью пепла. На его проклятия и угрозы принцесса только невесело усмехнулась, в следующую секунду вонзив в незащищенную грудную клетку ящера ржавый мачете. Стар, честно, поначалу и не верила, что на этом — да и в любом другом — свете есть хоть одно живое существо, способное сломить её так, что починить уже никак нельзя было.        А Тоффи всё же с лёгкостью сломил её некогда волевой дух непревзойденным изяществом, точно нарочно оставив перед своей кончиной окончательный сумбур.        – Всё кончено, – смотря на то, как судорожно дергались перед закрытием залитые свинцом веки Тоффи, с отчаянием прошептала Стар. – Кончено...        Но ей всё равно казалось, что к концу подошли страдания её врага, а её муки будут продолжаться годами. Казалось, будто она вышла из поля боя с высеченным на естестве позорным крестом, гласящем о проигрыше. Несмотря на то, что только что Стар расслышала последний вздох постепенно умирающего ящера, ей казалось, будто не она, а он победил.        – Чтоб тебя, – впервые она почувствовала столь сильный прилив ярости, что одной смерти было мало. Тоффи, будь он ещё в сознании, одарил бы её злоречивой ухмылкой, будто он, чёртов гад, победил, но его прах, окаймленный холодом, всё ещё валялся рядом с ней.        Стар с некоторым чувством омерзения отбросила окроплённый кровью мачете в сторону. Ржавая рессора, пару раз соприкоснувшись с сухой после битвы почвой, не приятно звякнула, что отдалось в ушах опротивевшим лязгом старой железяки.        Принцесса хмыкнула, впервые так равнодушно смотря на более не дышавшего септарсиса. Нет, ей не в первый раз драться, не в первый раз выбирать между победой и поражением, но впервые для неё видеть чей-то труп столь близко, до скрежета. Впервые для неё было проливать чью-то кровь, пускай и вражескую, и от этой мысли Стар отвернула голову, на мгновение зажмурившись, чтобы не видеть этого. Несмотря на неравные силы, она сумела застать его врасплох, и, пускай колени подкашивались, а перед очами встал сюр, ей удалось одолеть противника. Теперь впору бы покинуть поле боя.        Вдохнув затхлый воздух, осевший над возвысившейся пылью, Стар повернулась спиной к Тоффи, навеки покидая это, казалось бы, проклятое место. Запах крови бил в ноздри, в то время как слух неприятно прорезал лейтмотив соприкоснувшихся мечей. Она ступала, не обращая внимания на окропленный багровыми прогалинами сарафан, навеки сохранивший на себе смрад сей битвы. Неожиданно вдали послышалось, как дёрнулись руины, наверняка павшие на кого-то живого и придавившие бедолагу. Принцесса остановилась, и впервые за этот день лицо утеряло ту ратную безмятежность.        Шматы того, что некогда было их замком, её домом, шевельнулись, позволяя несчастному под ними вырваться из западни.        – С-стар...

***

       Ножницы с претившим визгом рассекли воздух, моментально образовывая портал, ведущий на Землю. Стар, переводя дыхание, сделала шаг вперёд, минуя возвысившийся над Мьюни алым багрянцем.        – Давай, Марко. Ещё немного, – уже, кажется, сотый раз твердила она, помогая хромому другу ступить внутрь. Марко, твёрдо и опрометчиво коснувшись больной ногой до пола, стиснул зубы.        Стар знала, что где-то там, в родных краях, прекрасно справятся даже без неё. Тут же она мысленно и так досадливо саму себя поправляла: прекрасно справятся, если её там вообще не будет. Мама, хвала всем королевам Мьюни, была жива и невредима, как и вся высшая магическая комиссия. О Марко, так уж вышло, так сказать нельзя было совсем. Сама Стар что-то повторяла, нечто несуразное, параллельно ощущая, как неистово билось в паническом страхе сердце и как дрожали руки. Будто она могла не успеть.        – Аптечка, аптечка, – дергано и нервно тихомолком повторяла принцесса, роясь в шкафах в поисках заветной коробки. К величайшему сожалению, в земной школе она на пару с Дженной считала голубей за окном, когда были уроки медицины, потому Стар не могла с уверенностью предположить, какие медикаменты сейчас понадобились бы лучше всего.        – Стар, послушай, – фальцет Марко был неловок, и девушка решила, что те месяцы приключений, где он так отчаянно показывал свою браваду, не придали ему уверенности.        – Сиди и не двигайся, Диаз! – на одном дыхании выпалила Стар, держа в руках так к счастью найденную аптечку.        Какими бы ужасными ни были её познания в лечении раненых, а о принадлежности бинтов она смекнула сразу, как увидела белёсое марлевое руно на дне.        Где-то там, в закоулках души, Стар бранила всех на свете за произошедшее, и в первую очередь Марко. Она бы прослыла лгуньей, сказав, что не была рада увидеть его тогда в темнице, когда лишь день назад казалось, что тогда миновала их последняя в этой жизни встреча. Когда стоило увидеть его, побитого и еле живого, отрада исчезла. Стар готова была взъесться на него: за то, что не остался дома, за то, что ринулся за ней, за то, что подставил самого себя такой опасности. За то, что, чёрт его побери, чуть было не умер. Стар, вспоминая все мгновения, последние, как она думала некогда, серчала уже на себя саму. Стоило с самого начала спровадить его на Землю, к надежному дому, к горячо любимой им Джеки. Её девичье сердце, напротив, было уж слишком счастливо, чтобы позволить ему так просто уйти. Стар готова была ухватиться за Марко клещом, крепко-крепко, не отцепить чтобы. Позже она, искаженная ратным азартом, принимала один горький феномен похлеще нашествия ненавистного Тоффи: не стоило слушать душу, иллюзорно верившую в эту фантасмагорию. Стоило изначально оттолкнуть, выгнать прочь, перечеркнуть все светлые дни, принадлежавшие только им двоим. Пускай жертвой её поступка стала бы их дружба, но Стар готова была так рискнуть.        – Послушай, ты... – Марко вновь совершил попытку что-либо сказать за всё это время, но в очередной раз был перебит подругой, гневно зыркнувшей на него исподлобья.        – Что ты там вообще забыл?! – наконец-то не выдержала Стар, при этом успев успешно обмотать больную ногу приятеля бинтами. Марля уже успела пропитаться и перекраситься в алый, в то время как в комнате витал назойливый запах крови. – Какого Пня ты там оказался?! Вот скажи мне на милость, что ты забыл там, в самом эпицентре битвы? Или тебе так жить надоело?        Она бы в сердцах съязвила о его ненаглядной воздыхательнице Линн-Томас, да вовремя сдержалась, стыдливо вспоминая, что уже высказала ему о своих сокровенных чувствах к нему.        – Ты серьёзно?! – недоуменно воскликнул парень, искренне надеясь, что та всего-то неуместно пошутила. – Я преодолел весь этот путь для тебя! Я не хотел, чтобы с тобой что-то произошло!        – Марко, ты с ума сошел? – в сердцах, дрожавших от ощутимой ярости, рявкнула Стар, впадая в самый настоящий раж. – Я – принцесса с волшебной палочкой, знающая Мьюни от высокой скалы до маленького булыжника. У тебя же не было никаких способностей, чтобы вообще быть на этой битве! Ты понимаешь, что случилось бы с тобой, если бы моя мама не успела отразить нападение Тоффи на тебя? Ты же... Ты ведь мог... Агрх, ненавижу тебя, Диаз!        На нервах, тяжелой поступью шедших по тонкому льду, Стар совершенно не понимала, что говорила. В какой-то момент ей стало жутко от представления того, как могла бы окончиться эта битва, не вмешайся её мать так вовремя. Жутко от мысли, что он мог бы не отделаться обычным вывихом. Что он мог бы сейчас не сидеть напротив неё.        Они оба тяжело дышали. В этой глуши, ничем не рушимой, можно было услышать их дыхание, сбивчивое такое. Марко, задетый её последней репликой, отвел взгляд в сторону. Не сказать, что раньше между ними не было конфликтов, но они всегда думали глубже перед тем, как что-то сказать. Он вдруг вспомнил, что последний такой случай окончился не особо радушно: тогда им, словно фортуна была против них, довелось в первый раз повидаться с Тоффи.        Подняв взгляд, Марко хмуро, но в то же время решительно взглянул на принцессу.        – Когда ты собиралась меня навсегда оставить одного, то говорила совсем другие вещи.        И они оба замолчали. Марко таил безмолвие от неловкости ситуации, а Стар – от неудобства, страшно, что всё внутри трепетало от воспоминания той треклятой ночи. Всё это время в душе она хранила какое-то до абсурдности фантомное упование, что всё забудется, что они не вернутся к этому разговору.        – Стар, – осторожно, будто боясь ненароком спугнуть, окликнул её Марко, мазнув созерцанием по периметру комнаты. Девушка же моментально дернулась от его вкрадчивого голоса, – мы... Можем с тобой поговорить насчет этого? – спросил он, понимая тайно, что и сам не алкал обсуждать случившееся. – Я знаю, что это будет тяжело, особенно для тебя, но и оставить всё, как есть, нельзя. Пойми, я люблю Джеки, правда, но... Не могу закрывать глаза на твои чувства.        Кто-то с силой жал её естество, когтями впиваясь внутрь и оставляя кровавые рубцы. По правде, ощущения были наиболее болезненными.        Палочка, которую она держала за спиной, неожиданно так, будто по ходу её никем не слышных мыслей, вяло завибрировала, переливаясь явственными колоритами. Стар была готова к этому. Не морально, так физически.        – Мне тоже есть, что сказать тебе.        Она была полностью готова к этому.        – Послушай, Марко, – между вздохом, совершенно безмятежно, проронила Баттерфляй. Взгляд её приобрел какую-то необычную мягкость, и парню вдруг стало неспокойно. – Я знаю, что ты думаешь. Да, просто друзья, и все дела...        – Стар.        – ... Но я… рада, что мы с тобой познакомились. Я не знаю, как бы жила, если бы я не встретила тебя, – с какой-то заботой, тепло и так по-родному продолжила она. – Ты знаешь, улыбнись мне удача и будь у меня возможность вернуть время назад, в день своего четырнадцатилетия, то я бы без раздумий снова по чистой случайности подожгла наш замок, чтобы мы с тобой повторно встретились. Я с удовольствием пережила бы этот день заново.        – Стар, что происходит?        – Нет, послушай, – мягко остановила его принцесса, чувствуя, что вот-вот не выдержит. – Я очень рада, что мы прошли через все эти разногласия... Вместе. Спасибо, что не отвернулся от меня ни разу, какие бы жесткие ошибки я не совершала. Знаешь, я так счастлива, что у меня появился такой хороший друг, как ты, потому что такой редко где встретится. Я… Я буду хранить эти воспоминания лучше, чем всё то, что у меня вообще есть или осталось.        – Почему ты плачешь?        Она и не заметила, что во время своей пламенной речи глаза защипало, а после покрыло тонкой пеленой влаги. Марко, глядя на неё, хотел было удрученно вздохнуть, но, одумавшись, только мягко улыбнулся, и, опираясь о кровать, привстал. Стар, заметив это, затаила дыхание.        – Сядь на место, Марко! Твоя нога...        – Иди сюда, маленькая негодница.        Стар не успела ничего понять, как Марко сгреб её в объятия, прижимая к себе и что-то говоря, будто пытаясь успокоить. Долго она не думала, прижалась ближе, уткнувшись в шею и обвив руками его спину, чтобы друг ненароком не упал. Было невообразимо комфортно, и только сейчас Стар заметила, что до этого ей было холодно. Её палочка, всё же, отчаянно поблескивала, и она это видела. Сердце болезненно билось о грудь, и Баттерфляй даже подумала, что останется синяк.        – Марко.        Он не помнил, чтобы она звала его по имени именно так: мягко, тихо, словно боясь нарушить некую неведомую ему идиллию.        – Марко, слушай внимательно то, что я сейчас тебе скажу: ты хороший парень. Правда, ты очень хороший парень. Я не видела человека добрее, чем ты. Попытайся остаться таким навсегда, ладно? Не становись хулиганом ради того, чтобы тебя заметило общество. Ты слишком добрый для этого. Попытайся остаться таким, даже если меня не будет рядом.        – Что? О чём ты...?        Скрежет активированной палочки уже легко было услышать, и Марко, точно поняв всю ситуацию, отстранился от подруги. Последняя, протирая тыльной стороной руки глухие слёзы, готовилась к кульминации их дружбы.        – Прости, Марко. Мне правда жаль, что всё так вышло, но так будет лучше. Поверь мне, и... Пообещай мне не трусить и пригласить Джеки на свидание, ладно? – на ней блеснула улыбка, грустная и скорбящая. Марко видел её такой в последний раз. Марко, в общем-то, её саму видел в последний раз.        – Стар...        Раздался звук выстрела, и она, действуя максимально быстро, рассекла воздух ножницами, дабы навсегда покинуть сей дивный мир. Стар не услышала возможных возгласов Марко. Она не услышала ничего.        Так же, как и сам Марко.