summer holidays

- Ты веришь, что люди меняются? Энн и Гилберт возвращались из Шарлоттауна после того, как закончили с приготовлениями к выставке Коула, которая должна была начаться через неделю. Ширли была очень удивлена словами друга и очень недовольна собой. Неужели она в какой-то момент утеряла свою веру в доброту? - Да, - с легкостью ответил Блайт, - не все, разумеется, но жизнь долгая и сложная. Все бывает? А почему ты спрашиваешь? Энн задумалась на мгновение, не зная стоит ли делиться этим с парнем, к тому же она не смогла сформировать свои мысли для самой себя, а тут говорить кому-то другому, но все же решилась. - Я спросила у Коула про Билли, и Коул ответил мне, что люди меняются. Я вроде верю в это, а вроде… Это же Билли! Гилберт тоже задумался. Все легко, пока дело не касается конкретики. Он без труда мог представить в своей голове гипотетического хулигана, который делает много плохих вещей гипотетическим людям, а потом гипотетическим способом меняет свое мировоззрение и становится хорошим. Но речь была не о ком-то выдуманном, а о вполне реально Билли Эндрюсе. Билли Эндрюсе, который унижал очень много людей в классе. Билли Эндрюсе, который портил жизнь и продолжал портить ее еще этим летом. Билли Эндрюсе, который ужасно поступил с Джози Пай. - Я… - Гилберт запнулся, - я не знаю. Давно ничего о нем не слышал. - Он сбежал из дома и живет с Коулом вроде как, - Энн нахмурила лоб, - столько всего произошло за это лето. - Да, - с грустью в голосе согласился Блайт, - но все, что не делается, то к лучшему. - Все, что не делается, то к лучшему, - с особой болью в голосе повторила Энн. Ей опять стало казаться, что она та самая Энн из приюта. Или даже хуже. У той Энн была фантазия, свой мир, а у нее сейчас не было и этого. С Дианой она поссорилась, как и перестала общаться с остальными девочками. Адель пропадала с Джерри, а Джерри пропадал с Адель и своей сердечной болью. Коул тоже был занят своими взрослыми делами, а Гилберт тратил все свободное время на книги. Раньше полное одиночество она могла воспринять, как свободу, а сейчас ей хотелось сбежать от себя. Она приблизились к дому Катбертов - Гилберт собирался поужинать вместе с ним, так как Мэри задумала сделать генеральную уборку. Блайт из позывов совести предложил помощь, но Лакруа отказалась, обосновав это тем, что он скорее будет ей мешаться под ногами. Давно угасшая жизнь в доме Блайтов горела, и сейчас Гилберт, как никогда, ощущал это. Простые семейные фразы отзывались одновременно болью в сердце и теплотой в душе. Они вошли внутрь, не задерживаясь на улице - уже начинало холодать. Миссис Катберт шила, сидя в кресле, а мистер Катберт читал книги по сельскому хозяйству, сидя за столом. - Энн, дорогая, вы вернулись! - подскочила Марилла, заключая в объятия сначала дочь, а потом и Гилберт, - тут кое-что произошло… - Что? - испуганно спросила Ширли. - В твоей комнате тебя ждет Диана, она очень хотела с тобой поговорить, но не знала, что ты уехала. Она выглядела очень расстроенной. - Диана? - переспросила Энн испуганно. Она мельком взглянула на Гилберта, надеясь на подсказку, как поступать. Он едва заметно кивнул. Энн выдохнула, стараясь собраться. - Да, конечно, - улыбнулась Ширли миссис Катберт, - Гилберт, ты пока здесь… Не успела она закончить предложение, как Блайт уже пошел к Меттью. - Мистер Катберт, вы собираетесь участвовать на ярмарке в этом году? Как поживает ваш редис? Энн быстро взбежала по лестнице наверх, слабо представляя, что хочет от нее Диана. Ширли хотела помириться, но она хотела этого со старой Дианой, а не с той, что собирается замуж за какого-то юнца. Она тихо открыла дверь и заметила свою гостью спящей на ее кровати. Одежда Дианы почему-то была грязной, а она сама заплаканной. Энн откашлялась, чтобы разбудить ту. Барри медленно открыла глаза, слабо понимая, что происходит, а потом резко подскочила с кровати, покраснев. Энн прикрыла дверь, чтобы их разговор никто не услышал. - Зачем ты сюда пришла? - слишком грубо, не так как хотела, произнесла она. - Я не знаю, - честно призналась Диана, - мне стало плохо и я пришла сюда, все. - Так просто? - хмыкнула Энн, - мне кажется, нам нечего друг другу сказать. Ты считаешь иначе? - Считая, - уверенно ответила Барри, - наша дружба должна развалиться из-за моего замужества? - Диана призвала все мужество, чтобы сказать следующую фразу, - звучит весьма эгоистично. Энн застыла. Ей словно дали пощечину этими словами, а обиднее всего было то, что она понимала, что в словах подруги есть правда. - Я не обижалась из-за тебя и Гилберта, - продолжала Диана, - а ты взяла… И все. И плевать, что мне и без это тяжело. Ты даже не попыталась разобраться во всем этом. - Хватит, - попросила Ширли тихо, - ты никогда не поймешь, что творится у меня в душе. Мы просто… изменились. - Мы не изменились, - покачала головой Диана, - мы повзрослели. Без этого никак. Просто за собой ты этого не замечаешь. “К сожалению, замечаю” - пронеслось в голове Энн, но вслух она произнесла другое, - часто люди взрослеют и расстаются, какими бы они не были близкими друзьями. Без этого тоже никак. - Да что с тобой? - не выдержала Диана и начала кричать, - раньше ты бы все сделала ради дружбы, точно бы простила такое. А сейчас ты уперлась в какую-то мысль, которую не можешь сказать мне, чтобы я знала. Тебя обидело, что я скрывало это от тебя? Да потому что я знала, что будет именно такая реакция! Энн обхватила себя руками и нахмурилась. Ей не нравились слова подруги, а еще больше не нравилось то, что Диана была права. Ширли погрязла в своих проблемах и перестала обращать внимание на близких, будь она повнимательнее, то точно бы увидела, что с Дианой что-то не так. - Ты меня бросила тогда, Энн, - закончила свою тираду Барри, - когда я больше всего нуждалась в тебе. Диана обратно села на кровать, не чувствуя в себе больше сил. Ей хотелось домой, отдохнуть, но она не знала, куда податься. К родителям не хотелось, Джерри ее отверг, как скорее всего и лучшая подруга. - Я не знаю, что со мной происходит, - на удивление спокойно ответила Ширли, - со всеми нами. Я не знаю, как на подобное реагировать. Я верила, что ты любишь Джерри. - Я люблю Джерри, - хмыкнула Диана, - но он меня нет. Не спорь, он сам мне сказал. Энн ахнула и прижала ко рту ладонь. У нее не было сомнений в чувствах Байнарда, она винила исключительно Диану в происходящем. Ширли села рядом с подругой. - Прости меня, пожалуйста, а я прощу тебя, - на лице Энн появилась грустная улыбка, - я слишком много стала о себе думать. - Я тоже. - Ты ушла из дома, да? Диана кивнула. - Я не хочу замуж за Энтони. Возможно, вообще не хочу замуж. Все так сложно, - вздохнула Барри, - слишком сложно. Такое ощущение, что мои родители меня не слышат и даже не пытаются услышать, понимаешь? Я словно кричу в стену. - Ты можешь переночевать у меня. - Нет-нет! - запротестовала Диана, - у тебя и так… тесно. Диана хотела бы сейчас оказаться там, где тесно, чтобы не быть наедине со своими мыслями. Но она боялась даже увидеть Адель. Адель, которая жила в сердце Джерри, как казалось Диане, которая увела у нее ее любовь. - Я пойду к Руби. Энтони стоял напротив отцовского стола и выжидал, когда тот закончит свои дела. Отвратительная привычка вызывать кого-то к себе, когда еще не готов принять. Парень разглядывал картины, висевшие в кабинете, книги. Все было однообразным и скучным. Наконец-то отец отложил бумаги на край стола. В кабинете у Рассела-старшего царил полный порядок, у каждого карандаша было свое место, от этого Энтони было еще более неприятно находиться здесь. Никакого простора для мысли. Отец сложил руки перед собой. - Ты уже взрослый сын, - начал он разговор, - поэтому у меня к тебе взрослый разговор. - У нас уже был взрослый разговор, - заметил Энтони с легкой ухмылкой, - когда ты решил, что мне нужна жена. - Во-первых, - отец загнул палец, - не перебивай меня, во-вторых, считай, что это продолжение того разговора. Что же ты за муж такой, если не можешь угомонить женщину? Ты думаешь, я не вижу эти истерики, замешательство? - Я не могу влиять на чувства Дианы, - Энтони пытался говорить громко и серьезно, - не могу заставить ее полюбить меня. - Можешь! - Рассел-старший стукнул по столу, - ты мой сын - ты можешь все. А успокоить какую-то девчонку, так точно. Приди к ней - поплачь, скажи, что влюбился в нее… - Я не хочу лгать! - перебил он отца, - она не поверит в это - она вообще другого любит. Отец тяжело вздохнул и опустил взгляд, было видно, как он недоволен сыном. Энтони понимал это, отчего одновременно злился и на себя, и на отца. Каждый ребенок желает получить любви от родителей. Энтони услышал, как сзади скрипнула дверь и вошла мать. Она осторожно погладила сына по плечу и подошла к отцу. - Дорогая, - улыбнулся мужчина ей, - ты бы поверила, если бы тебе признались в любви громкими словами на поляне под звездами? Вместе с милым букетом цветов. - Конечно же! - тут же ответила она, - это же прекрасно! Ни одна девушка не сможет отказаться. - Это ложь, - уже чуть ли не шепотом произнес Энтони, - это же плохо. Неужели эти Барри настолько вам нужны, что вы хотите, чтобы ваш сын унижался перед ними. - Они нужны нам, - мягко поправила мам, - нам троим. Ты же знаешь, что последние года дела идут очень плохо. Нам нужно спасение, и наше с отцом спасение - это ты. Энтони кивнул. Но это был кивок не согласия, а отчаяния. Ему хотелось, чтобы родители заметили с каким нежеланием он это делает и придумали что-нибудь иное. Он знал, что дела и впрямь идут очень плохо, а Барри смогут помочь. Но ему нравилась другая девушка, о которой родители прекрасно знали. - Это значит, что мы договорились? - уточнил отец. - Именно оно и значит, - улыбнулся Энтони, - я буду лгать ей о своей любви, чтобы наш род продолжил богатую жизнь. И плевать, что моя жизнь будет несчастной. - Не драматизируй, - фыркнул отец, - ты не в пьесе участвуешь.