А ты видишь это?

      Я вижу свет, что мне чудится с детства. Но он ускользал от меня, как только вновь я оказывалась в окружении темных стен. Уже тогда я поняла, что никто меня не услышит, как бы ни старалась, что бы ни говорила, даже тот, кому я доверяла больше всего, не обращает на это внимание. Я осталась одна, сама с собой, со своими мыслями. Я даже не уверена сколько лет мне было. То время было стерто из моей памяти. Я постаралась закрыть это где-то далеко, где-то, куда я никогда не вернусь. Конечно, всё стереть не получилось. Есть то, что осталось важно, точнее кто-то, кого тоже хотелось спасти. Но моя помощь была отвергнута, после моего предложения оставить все позади, он не общался со мной около четырнадцати оборотов луны вокруг Земли. Пусть я еще не ощущала, как чувства пожирают меня, Семья уже тогда называла меня проклятой, нечистой. Они смотрели на меня, как на то, что не должно было существовать, не принимали во мне их кровь. Каждый верил, что я внесу разлад в эту Семью.       Когда я была уже по-старше, мне разрешили выходить чуть дальше собственной обители. В пролете было много окон, в моей комнате же не было ни одного. Я впервые увидела мир вне четырех стен. Но мимолётное видение было совсем недолгим. Сзади шли псы, что постоянно напоминали мне о том, что высшей крови не позволено выглядывать в окно и видеть окружающий мир. Из меня хотели сделать существо без эмоций, без желаний, без какого-либо мнения. Хотели сделать следующего Высшего. Как только они поняли, что их надежды канули в огромном болоте, Семья стала запрещать мне всё. Даже держали несколько дней без еды, без неба. Я чувствовала, как мало-помалу сходила с ума, мне хотелось убить каждого из тех, кто заставляет меня проходить это. Каждый день я выслушивала «устав» Семьи, и все больше и больше разочаровывалась в любимом человеке. Я поняла, ему всегда было всё равно. Или нет? Его поведение. Он сам как будто не понимает, что хочет от себя, не понимает своих чувств. Он закрывает глаза на то, что творит Семья, пока я не могу умереть. Однако как только, он видит, что они перешли грань, брат вмешивается и ставит им условия. Мы им важны. Мы важный материал, если они не согласятся на его условия — значит потеряют обоих: и меня, и его. Странная связь. Та женщина однажды сказала, что если кто-либо из нас умрет, то умрет и второй. Это вечная связь, что прервать нельзя. Связь крови и душ.       Наверное, тот день и стал переломным. «Я хочу разорвать эту связь, мне она не нужна» — подумала я. Не то, чтобы она мне мешала или что-то в этом роде. Нет, совсем нет. Просто я уже была одной ногой не с Семьей. А значит связь либо разорвётся сама, либо ее стоит разрушить. Я подумала, что если я не освобожу брата, то он будет меня искать и будет мешать мне дышать. Да, возможно, это решение не было самым верным, но на тот момент казалось самым лучшим выходом.       После обеда те люди разрешили нам погулять в оранжерее на крыше. Она была маленькой, совсем не такой, какой я ее представляла. В книгах описывают такие места, как самые прекрасные и уютные. Но ни того, ни другого я не почувствовала. Все растения будто хотели вырваться из этого места, они кричали и молили о помощи. За ними давно никто не ухаживал, а если сюда и заходили, то просто, чтобы проверить не завяли ли они.        — Брат, ты слышишь их?        — Кого?        — Растения.       В глазах его я увидела скрытый упрёк. И я решилась.        — Они такие же. Тоже ненавидят это место. Никто за ними не ухаживает, все лишь приходят любоваться. Ничтожества.        — Ты же не про них сейчас говоришь?        — Именно. Я знаю, что такие высказывание караются. Привыкла уже.        — Хах? Влетит и мне.        — Значит ты их боишься? Почему?        — Забудь.        И всё. Я решила более не поднимать эту тему. Ничего не рассказывала брату, лишь изредка давала знать, что со мной все хорошо. Я больше не просила о прогулках, ведь они всегда заканчивались словами «забудь», а в худшем случае ссорами. Он приходил и извинялся, а у меня не хватало сил послать его к черту. Я принимала и затем снова наступала на те же грабли. Не понимая, почему же брат не осознаёт сказанного мною, я пыталась всё время выяснить причину, но она ускользала, казалось, прямо из моих рук. Было больно, но затем пришло смирение. Я перестала быть птицей, бьющейся в клетке, перестала стремиться к тому, что называют свободой, приснилось, будто всё так и должно быть, будто и меня настоящей никогда и не было.       Изнутри рвало, а снаружи — спокойствие. Я думала, что свихнусь, пока не поняла, что пришёл конец. Пришёл конец этому месту. В момент отчаяния пришло видение: пора бежать. Оценить. Спланировать. Убить. Сбежать. Да, прекрасно понимала, что вероятность жертв уж слишком велика. Не отступать же от своей мечты, когда она уже так близко? Когда ты можешь сомнения откинуть прочь и бежать, бежать, бежать. Куда? К кому?       Всё было лишь секундным помутнением. Никому нигде я не нужна. В мире отпрыски Семьи ничего не значат. Так, место нам и взаправду здесь? Нет-нет-нет. Такого быть не может. Ощущение дома никогда не приходило. Всегда хотелось смыться поскорее. При условии, что каждый день я находилась только в своих покоях, мне, действительно, глотку распирало от осознания беззащитности. Я читала так много разных книг, где каждая мне говорила «Дом — место, где ты будешь в безопасности, где ты будешь понят и принят». Но почему же всё не так? Меня не любят. Даже брат. А если нет? И так по кругу. С каждым разом узлов на руках, ногах и шее становилось только больше. Они завязывались туже, я не могла ослабить ни один. Да, только благодаря побегу, избавлюсь от узлов.       Моя вера была проигрышной. Сейчас, сравнивая оба периода, я понимаю, что жизнь хоть и изменилась, но нити остались. Узлы ослабли, но никуда не испарились. Я сбежала от своих проблем, от мыслей и правды. Наверное, не было желания ее узнать. Сейчас, оглядываясь в прошлое и видя истерзанную себя, побег был всё же лучшим выбором из тех вариантов, что были в голове.       В последний год, который я провела с Семьей, состояние ухудшилось в разы. Голоса в голове пожирали любые мои мысли. Они умоляли, убеждали и кричали. Да. Определенно призывая к действиям.        — Беги!        — Почему не хочешь спуститься?        — Умрешь же!        — Ты сходишь с ума.        — Услышь, услышь нас!        — Беги-беги, малышка, ведь за тобой идёт охота.        — Не бойся, не бойся, они идут за тобой!        — Умереть или убить?       Они как будто насмехались надо мной. Я так и не поняла, кто это был, но, возможно, им стоит выразить глубочайшую благодарность за побуждение к действиям. Я определенно не хотела умирать. Нет, я не боялась смерти. Но было то, что я хотела попробовать там. Среди низших. Я хотела бы понять их. Понять, как они мыслят, о чем они думают, какие проблемы могут вывести их из себя. Возможно, желание спуститься на это дно, окунуться в водоворот чувств и впечатлений заставило меня привести мой план в действие. Я не знала сработает ли. Я идеально помнила расположение каждой двери, каждой камеры, угол ее обзора. Так началась детализация плана. Продумать все до мелочей, прикинуть примерное число жертв, четкий путь. И главное… не забыть попрощаться с братом. Лучшее, что я придумала — это оставить свой блокнот, куда постоянно записывала какие-либо мысли, идеи. Было принято решение не раскрывать истинной мотивации, он сам должен все понять. Точнее, я надеялась на это. Кто же знал…       Да, я, наверное, всё же жалею. Жалею о том, что ничего не рассказала и не забрала с собой. Мой уход стал главной причиной. Я бы снова хотела спихнуть вину на Семью, но нет, это я. Я та, кто смогла уничтожить того, кто был мне дорог. Уже ничего не исправить, возможно, ему лучше было бы умереть. Я не хочу, чтобы он мучился. Снова вылезает мой эгоизм, всю жизнь я думаю только о себе. Почему я ни разу не допустила мысли, что ему тоже тяжело, что, возможно, брату тяжелее, чем мне? Он следил за мной и чувствовал всё то же самое… Но никто не мог помочь. Он надеялся стать для меня тем, кем я смогу гордиться, с кем я буду и в горесть, и в радость.       Грустная судьба постигла тех, кто не умел разговаривать. Боль. Отчаяние. Сумасшествие. Падение.