А ты видишь это?

      Что ты будешь делать, когда поймёшь, что это все устроила твоя сестра? Что ты будешь чувствовать, когда осознаешь масштаб трагедии? А может это и не трагедия вовсе? Этому было суждено случиться, я ещё тогда понимал, что всё к этому ведёт. Она отдалялась и отдалялась. А я был бессилен. Бессилен перед этим взглядом, смотрящим на меня так же, как и на всех остальных. Я надеялся… Нет, я старался, чтобы этого не произошло. Но мое желание уберечь ее от ЭТОГО было велико. Оно буквально меня сожрало. Однако вот, пока я бегал со своей заботой, как с затычкой в одном месте, я упустил самое важное. Что сожран был не только я. Я так хотел уберечь ее от внешней опасности, но не понимал, что угроза всегда находилась внутри. Законы, ограничения, лишение свободы — все это было внутри нашей большой семьи. Нет… Наша Семья была главной во всем этом урагане, а другие лишь подчинялись воле стихии.       Она сказала, что я такой же. Я до сих пор не могу понять, что это значит. Объясни мне, сестра, что ты имела ввиду? И к чему этот цирк? Я запутался. Я забрёл в тупик.        — Выведи… Выведи меня! — кричу я постоянно. Но ты не слышишь.       У тебя ведь новая семья? Почему, когда я смотрю на твою широкую улыбку, на твои сверкающие глаза, я не хочу, чтобы это принадлежало им. Я хочу, чтобы это принадлежало мне. Это всё всегда было моим. Так почему сейчас ты, проводя время с так называемой «семьей», искренне радуешься? Ты хочешь показать мне, что счастлива, что тебе Семья больше не нужна, ведь у тебя есть они. Это все твоя наглая ложь самой себе. Ты всегда будешь нуждаться в нас и в нашей поддержке.        — Ты такой же… Ты такой же! Один в один! — и глаза, смотрящие на меня, наполнены ненавистью, отчаянием, презрением.       Тогда я впервые увидел твои настоящие эмоции. Да, они мне кажутся настоящими. Хотя я все время пытаюсь убедить себя в обратном.        — Ваша Семья ниже людей. Вы просто ничтожества.       Сказав это, что ты чувствовала? Это я услышал при нашей последней встрече. От этих слов и взгляда даже мурашки побежали по всему телу и захотелось засунуть себе в глотку ружьё. Зачем? Зачем ты так со мной? Со всеми нами? Что мы сделали? Дай ответы! Не томи!       Но ты никогда не проясняла ситуацию, ты всегда уходила, оставив меня позади, ты всем своим видом показывала, что ненавидишь нас. Почему меня? Я пытаюсь сказать себе, что понял причину, но в итоге она все время ускользает от меня. Я хотел уберечь тебя от мира ужаса и страха, а ты всегда отрицала, что этот мир таков. Посмотри на них, сестра! Разве ты не видишь? В их глазах огонь власти, ненасытности. Эти глаза, эти тела, эти души!.. они сами создадут конец.        — Знаешь, брат. Конец означает начало. Своими руками они создадут нечто новое. Даже если их не будет, они увидят это будущее. Они — наблюдатели, как и Семья. Вы совершенно одинаковы, только вот…        — Прости, что перебиваю, но почему ты никогда не говоришь «мы», ты же тоже принадлежишь этой Семье.        — Бред. Я с вами и близко стоять не собираюсь. Вы мне противны. Все до одного.       Почему ты не называла причины своей неприязни? Задай я тебе этот вопрос, ты бы ответила, либо «Все же очевидно!», либо «А почему я должна?» Потому что мне нужны эти ответы!        — Это твои проблемы, а не мои, — звучит у меня в голове.       Что делать? Что делать? Что делать? Что делать?. Я поглощён, я уничтожен. Это все твои слова. Ты ранишь хлеще всякого оружия. Я хочу умереть, но хочу понять, желаю ответов.        — Ну так умри! Чего боишься? Оставить меня одну? Хочу сказать, что с детства я была одинока. Ты мне не нужен, да и Семья мне вообще никогда не была нужна. Ты думаешь это важно для меня? Нет, мне важно то, что стало после. Мне важен он, важны они, не ты, не вы, а только те, кто протянул мне руки в глубь отчаяния. Ты даже не заметил, как ломала меня ваша Семья, ты даже не заметил, как я похудела. Что же делала я, спросишь ты, а я отвечу: жила не глядя. Ищешь оправдания себе и всем тем мнениям, законам, что установлены нашей Семьей. Верой в правильность действий ослеплён. Лишь на секунду, выйдя за границы свои. Границы, что установлены с детства, ты поймёшь как красиво это. Обреченность, странствия, нерешительность, нахождение, осознание, радость. Разве ты почувствовал это, живя в ловушке под названием, м? А я — да. Я почувствовала это, с теми самыми, кто по-вашему мнению обречён. Обречённость не значит трагедия. А трагедия не значит конец. Именно, потому что конец вами представлен, как неизвестность. Вы боитесь, боитесь своей же судьбы. Ты, брат, проклят моими словами. Ты ведь чувствуешь, да, что-то кроме страха? Или ты все так же низок, что даже не готов новизну ощутить?! Как я и думала. Ты…       СТОЙ! ХВАТИТ! ОСТАНОВИСЬ! Я не чувствую страха! Я не чувствую боли и сожалений! Оставь. Оставь меня просто таким. Не надо менять мои мысли, не надо выворачивать наизнанку. Я лишь хотел жить спокойно! Так в чем же проблема? Почему нельзя было исполнить мою мечту?        — Я не обязана подчиняться твоим желаниям. У меня есть мои. Со сломанным существом у меня нет ни единой линии пересечения. Ты ведь понял, о чем я говорю?       Я не сломан. Не правда! Ты лжёшь! Ты —ты та, кто предал Нас! Сестра предала Семью! Казнь! Казнь! Лишение всего!        — Ты не достанешь.        — Что?        — Ты не достанешь до меня, ведь я высоко. Доберись туда сначала, а затем найди меня. Лишь проделав путь падения, ты отыщешь мой намёк. Нет, подсказок я давать не буду. Сам ищи, сам и находи. Или ты не готов?       К чему тут быть готовым… ты никогда не знаешь, когда можешь умереть. Оно убьёт, оно уничтожит, оно мне не нужно! Слышишь, сестра! Не нужно! Твой бред, что слышен мне повсюду. Уйди, оставь меня в покое. Я продолжу жизнь без тебя.        — Ты думаешь, что сможешь? Ты уже почти что в пустоши. Возможно, мы и встретимся там. Ведь пустошь, что так страшно и противно для тебя, является моей силой. Мог ли ты подумать о том, что когда-нибудь тот, кто был важен тебе, уничтожит тебя. Ты ничтожество, дорогой. Мои чувства и благодарность не имеют никакого значения перед твоей настоящей сущностью, твоя забота, что я получала с самого детства, твоя любовь, — все это не более, чем способ доказать себе, что ты чего-то стоишь. Ты думал, что если я тебя полюблю, ты сам себя полюбишь? Ты даже в собственных глазах не смог добиться авторитета, а что уж говорить об окружающих тебя людях? Да-да, оправдывай себя сколько влезет, только вот, эта кислота из тебя скоро поползёт.        — Ты ужасна, ты чудовище! Как ты можешь говорить такие вещи тому, кто буквально выхаживал тебя с самого младенчества? Я оберегал тебя от Этого, а ты все равно спустилась туда. Зачем? Зачем? Тебе там нравится? Разве тебе не было хорошо рядом со мной? Хотя бы со мной, я не говорю про Семью. Ты разбила сердце не только матери, отцу, сестре, но ещё и мне. К чему это всё? Что ты от этого получила? Я задаю слишком много вопросов, мне нельзя общаться с такой, как ты. Ты предатель, не более. Ты! Сбежавшая из нашей Семьи. Ты никто перед нами! Наша воля убить тебя когда угодно, прятаться бессмысленно.        — Ты вновь и вновь пытаешься убедить себя, что моя смерть решит кризис Семьи. Обвинять меня лучше, чем искать проблему изнутри? Легкий способ избежать проблем. Вы всего лишь трусы, что не способны видеть дальше своего носа. Для вас словосочетания «за пределы» нет. Всегда в своём особенном мирке, где всё, что есть вокруг — чистое зло. Но знаешь, брат, добра и зла не существует, всё лишь иллюзия и оправдание своим поступкам. Пока ты мир делишь на две части, ты вгоняешь себя в те же рамки, что и многие из Этого. И кто из нас ничтожество, скажи? Тот, кто боится проломить барьер, не встанет в жизни на одну ступень со мной. Такова сущность твоя, брат. Ты будешь вечно тянуться за мной, а я буду ускользать и стремиться в перед. Без тебя. Ведь ты погряз в болоте своих убеждений, что навязала тебе Семья.        — Ложь. Это все ложь. Ты твердишь, что я погряз в болоте? Да я воспрянул, когда узнал, что ты натворила. Я получил свободу благодаря тебе! Мне не нужно было таскаться за тобой, лелеять. Теперь нашей Семье было всё равно на отступницу. Ты связалась с Ними, а значит больше не высшая. Теперь ты там, где-то среди низов. Ты опустилась до уровня эмоций. Эмоции — презрение Семьи.        — А ты сам-то веришь в это? Ведь по твоим словам я думаю, что всё совсем наоборот. Любить меня и было твоим смыслом жизни. А осознание до сих пор так и не пришло. Как грустно и трогательно посвятить жизнь тому, кто впоследствии стал низшим. Мне совсем не нужно ваше слово «Высший». Меня ведь все равно такой считают. Не Вы. А те, для кого я пойду на любые жертвы. Ценность. Да, это она. Любовь. А я ведь только рядом с ними поняла, как важно самому себя создать.        — Нет, высшая форма — эмоциональное отрицание. Нет важности в тех чувствах, что тебе доступны. Все они пройдут когда-нибудь. И снова ты останешься одна. Ах, я забыл, ведь ты привыкла. Говоришь, что была все время одна. Единственный, кто вешает лапшу мне на уши здесь — это ты. Все ясно, так я и думал.        — Удивлена, что ты умеешь. Не думай лучше — дольше проживешь. Твои размышления привели тебя сюда, как видишь. И что же ты сделаешь дальше, брат? Осмелишься, а может снова струсишь? Выход лишь один. И кто знает, какой именно был твой. В твоём случае такая смелость даже смешно. И жалко. Определенно. Бежишь от себя и от своей болезни? Почему так смотришь удивлённо? Ты думал, я не знаю, не вижу? Убеждаешь здесь меня, что чувства лишь ничто перед всем. Да только вот, ты им поддался ещё тогда. Попробуй же мне доказать, что ты чего-то стоишь. Давай. Я жду. Я потерплю.