Не обольщайся, грязнокровка

Спалось тяжело. Дважды за ночь Джемму будила Эмили, которой та мешала спать, бормоча что-то во сне. К утру Джи не хотелось никуда вставать (и, слава Мерлину, не надо было – наступили долгожданные выходные), поэтому открыв глаза на рассвете, она тут же закрыла их до полудня, как и большая часть студентов, проспав завтрак. Коридоры замка обдувались теперь пронизывающим ветром (наступила поздняя осень), поэтому сегодня Джемма решила выходить из теплой гостиной, прогревающейся камином, только по делу. Натаскав книжек, и завернувшись в плед, она взяла небольшую горку бутербродов с кухни, принимаясь за сочинение партитуры и восстановление старых заброшенных произведений для Флитвика. Занимать свое время уроками не хотелось. В наушниках играла легкая лирическая музыка, растворяя время. Дурсль встала с насиженно-теплого места на софе ближе к вечеру. За окнами стемнело, и она, пробежавшись взглядом по гостиной, вышла из нее, чтобы отнести готовые ноты профессору. Войдя в пустой кабинет, девушка немного поиграла на рояле, и, смахнув с него пыль заклинанием, решила прогуляться до Астрономической Башни. Там уже кто-то был. Джи вздохнула, и, решив не тревожить человека, собралась уйти, но девушка обернулась, разрешив остаться с собой. - Как дела? – спросила Джемма у Молли, считая молчание чем-то неловким. - Нормально, - пожала плечами Мо, грустно, улыбаясь. - Точно? У тебя все в порядке? – недоверчиво посмотрела на нее кузина, но та с энтузиазмом закивала. – Мо, а нарисуешь меня? - Да, почему бы и нет? – улыбнулась Уизли. – Хочу нарисовать тебя завтра под дубом. Но только надо будет нагреть все вокруг себя, а то уже холодно. - Хорошо, можно взять с собой Эмили? – улыбнулась Джем. - Хочешь парный рисунок? – поинтересовалась Мо, глядя на холодный закат. - О, было бы круто, - ответила Джи. - Тогда нарисую два разных портрета, - проговорила Молли, чем несказанно обрадовала приятельницу, и дальше они заговорили о какой-то ерунде, как всегда делали в «Норе». Джемма обожала Мо, от всей души надеясь, что это взаимно. Она не ошибалась. К концу следующего дня, секретное местечко под пологом украшали два портрета. *** Угрюмое магическое небо в Большом зале нагоняло грусть и тоску по ушедшим теплым временам, постепенно готовя всех к зиме. Джи ненавидела это время года, и ежилась, кутаясь в свитера под мантией. И не одна она. Деканы и профессора старались не обращать внимания на нарушение школьных правил (без формы на занятия ходить было запрещено), понимая, что детям холодно, и также отчаянно нарушая их самостоятельно. Узнав, что Мари простудилась, девушка зашла к ней в лазарет после пар, и, понимая, что приятельнице будет лучше, если она полежит под присмотром сестры в спальне Слизерина, уговорила мадам Помфри сделать исключение ради нее. Целительница поворчала, неохотно выпуская Ноубл под ответственность Джеммы. Проводив ее до спальни, и передав сестре, она вышла никем не замеченной из гостиной, но ее тут же сцапал Ноубл: - Какого соплохвоста ты здесь? – зашипел он. - Провожала твою заболевшую младшую сестру к старшей сестре – отпусти, - поджав губы, прошептала Джи, стремясь выйти из тени. - Ты не должна здесь появляться, - нахмурился парень. - Слушай, я провожала Мари, что неясного? – попытавшись вырвать свое запястье из его хватки, пробормотала Джем. - Говорю, серьезно: не появляйся здесь, - чуть ли не молящим тоном, пробормотал Хэйв. Она вздохнула, поборов в себе желание обнять его. Он сделал это за нее через секунду, порывисто прижав к себе. Девушка выдохнула ему в шею, часто, задышав. Чувствуя мягкие поцелуи на своем лице спустя какое-то время, Джи не поверила, что это он, с ней, так…. - Мне пора, - зажмурилась пуффендуйка. – Я просто знаю, что сейчас ты… - Да…, - вздохнул Ноубл, поймав ее губы в поцелуе на прощание. Войдя в гостиную, он заметил одного из друзей – Марселя Кэрроу. И у того, кажется, возникли вопросы. Парень выжидающе посмотрел на него, вопросительно приподняв брови. Марсель тут же взорвался: - Черт, эта девчонка?! Ноубл, ты с ума сошел? Ты влюбился в девчонку? – расхаживая перед камином, спрашивал его Кэрроу. – В эту девчонку? Мерлиновы кости! Из всех в замке ты выбрал эту грязнокровку, да, к тому же пуффендуйку? Ты в своем ли уме, дружище? - Да, - едко ответил Хэйв, скалясь. - Я знаю, просто решил уточнить на всякий случай, - съязвил Марсель. - Отстань, Марси, я же ничего не говорю по поводу твоего выбора, - намекая на маглорожденную слизеринку Веронику Дурсль, к слову, приходившуюся старшей сестрой Джемме, ответил тот. - Ладно-ладно, просто интересно, почему именно она? – дружелюбно посмотрел на него Кэрроу. - Серьезно? Что за глупый вопрос? Ты сам можешь на него ответить? Почему Рони, а не Поттер? - Ну, она занята кем-то другим… - А, т.е. только поэтому…, - усмехнулся Хэйвуд. - Да, нет, просто Поттер – это Поттер, куда уж там… - ухмыляясь, попытался объяснить Марсель. - Ну, и чего ты тогда хочешь от меня, если сам объяснить ничего не можешь? Да, напоминаю: если я еще раз увижу Эстеса возле Джеммы – придушу не раздумывая. - Нет, этого больше не будет – думаю, он просто перепутал… - Мне все равно, я предупредил, - бескомпромиссно рыкнул Ноубл. Вопрос был закрыт.