Звездолёт на гриле

Оставив Алекса, я повернулась к экранам. Там виднелось нечто круглое, золотистое и поблёскивающее, величиной примерно со спасательный катер. Нечто явно поднималось мимо нас наверх, выплывая из горящего гелия. – Что это? – спросила я у компьютера. – Нет связи с центральным информаторием и базой данных Космонета… – загнусавил он, но я, не желая тратить время на слушание того, что я и сама знала, прервала его: – Поищи в кэш-копиях! Спустя мгновение компьютер сообщил: – Объект не найден. Вот информация о вещественных телах, схожим с ним по внешним параметрам… – и на табло контроля высветился целый ряд фотографий батискафов, круглых искусственных спутников, много ещё чего, что я не стала рассматривать. На то, что сейчас повисло передо мной, ни одна из фотографий похожа не была. Пока я пыталась сообразить, живое оно, по крайней мере, или нет, Алекс пробрался к «краске» – так мы называли рычаг для включения инфракрасных световых сигналов, единственного средства связи, худо-бедно действовавшего в этой изоляции. Не успела я опомниться, он уже передал неопознанному объекту: «Стоп! Галактическая полиция! Немедленно выключите двигатели и назовите ваши данные». Вы удивляетесь? Но удивительного здесь мало. Условным шифром это сообщение передаётся за семь нажатий рычага, а так как с него начинаются попытки связаться с любым подозрительным кораблём, понятное дело, вертевшийся в рулевой рубке Алекс его запомнил. – Молодчина! – гордо воскликнула я, но на всякий случай отвела его в сторону от рычага. – И всё-таки старайся ничего не делать в рубке без нашего разрешения. Тем временем летающий шар будто и не заметил сигналов. Он безмятежно поднимался выше и выше – к счастью, медленно. Мои руки сами нащупали «краску», и я послала новые сигналы: «Повторяю: стоп! Галактическая полиция! Немедленно затормозите и назовите данные корабля. В случае отказа мы прибегнем к чрезвычайным мерам. Агент Алиса Селезнёва. Приём». Неизвестный предмет не отреагировал. – Ну, хорошо же, – пробормотала я и приступила к обещанным «чрезвычайным мерам». На самом деле при отсутствии проявлений вражды со стороны этой штуковины эти меры ничего страшного в себе не несут. Так, микропробу нужно выпустить и, как говорится в инструкции, продолжать попытки установить контакт. С одними только инфракрасными сигналами вторую часть выполнять было сложновато. Микропроба, крохотная капсула-зонд, вылетела в сторону искрящегося шара. Не прошло и пяти минут, как она вернулась назад – шар-то был совсем близко. Как проба выяснила, это был корабль из неизвестного вида металла с живыми одушевлёнными существами на борту. Именно одушевлёнными – вот уже лет десять такие зонды, как наш, оснащались миектором – миелофонным детектором, регистрирующим мыслительную деятельность. Это здорово упростило жизнь исследователей любого рода – по крайней мере, больше на неизвестной планете животное с грибом не перепутаешь. Жаль, миекторы ещё не разработаны до такой степени, чтобы определять уровень разумности. Так что оставалось неясным, кто именно путешествует в этом шаре – сверхразумные инопланетчики, которые нам сто очков вперёд дадут, или кто-нибудь вроде блескушек, жучков с раскалённых планет, которые в стадии куколки прикрепляются к кометам. Я опять стиснула рычаг, и в сторону странного шара полетели новые требования назвать капитана, порт приписки, цель прилёта на звезду... Путешествия на звёзды сами по себе не запрещены – при условии, что звезде и её системе не наносится вреда – и теоретически это могли быть просто неизвестные мне пришельцы с какой-нибудь раскалённой планеты, прилетевшие на экскурсию по Бетельгейзе. Если бы только я не знала, что в это же время в этих же местах должны быть неизвестные звездоеды. Шар между тем упорно отмалчивался. В какой-то миг мне показалось, что на экранах возникло какое-то движение, и я подумала было, что пассажиры шара наконец-то меня заметили и тоже отправили в мою сторону зонд, но тут же я различила в рыжеватом тумане гелия силуэт плеядского варана. – Это ещё что такое? – обеспокоенно спросил Крыс, превращаясь на ходу, едва я успела его впустить. – Тоже звездоеды, что ли? Я других видел, похожих на слизняков. Алисочка, с этого шара на вас не нападали? – Нет, не нападали и вообще не отзывались, хотя миектор показал, что мыслящие там есть, – покачала я головой. Шар больше не поднимался вверх – он начал двигаться куда-то вправо, не подавая, как и прежде, никаких сигналов. – Слизняки тоже не реагировали, вот просто совсем, будто меня рядом и не было, – сказал Крыс, усаживаясь в кресло штурмана. – Примерно с тебя величиной, прозрачные, один рот виден, ни глаз, ни ушей, ничего. Иногда они ныряли вниз, а перед этим начинали светиться сине-зелёным светом. Я выслушала его, всё больше удивляясь. Никаких звездоедов, хотя бы отдалённо соответствующих описанию, я вспомнить не могла. – Как думаешь, они как-то с этим шаром связаны? – спросила я. – Вроде общего мало, но вряд ли бы они появились тут одновременно независимо друг от друга... и ведь ни слизни, ни пассажиры шара, кто бы они ни были, не отзывались ни на какие сигналы. – Вот именно. Я думаю, с этого шара контролируют слизней. – Но кто и зачем? И они же нас совсем не боятся. Не отвечают на вызовы, но и не боятся, уйти особо не пытаются, – я указала на экраны. Шар плыл в сторону, но невероятно медленно. При желании нам ничего бы не стоило его догнать. – И не нападают, опять же. Крыс задумчиво посмотрел на плывущую прочь золотистую глыбу: – Знаешь что? Раз шар из металла, давай пока не будем с ним драться. Наши обычные способы борьбы со звездоедами на него, вероятно, и не подействуют. Попробуем найти слизней и попытаться что-то выяснить у них. – Но ты же говорил, что они тебе не отвечали. – Пустим к ним пробу и определим хотя бы, есть у них мозг или нет, – сказал Крыс. – Если есть, можно будет захватить одного с собой. В Центре же ему сделают просвечивание? – Просвечивание мозга делают либо с согласия того, кому мозг принадлежит, либо исключительно опасным преступникам, – поправила его я. Крыс закатил глаза: – Значит, звездоеды, которые могут, кто знает, проглотить по кусочкам всю Бетельгейзе, считаются не очень опасными? А если они разумны? Если они собираются потом приняться и за другие звёзды? Как нам иначе это узнать, если не просвечивать их память? Вот почему у нас нет полноценного миелофона? – А вот не надо было его красть, – улыбнулась я. – Разрешение на миелофон у меня, правда, тогда было временное, но после того, как я его упустила, мне даже такого не дадут. Ладно, не обижайся. Если нам удастся взять слизняка с собой, я думаю, мы сможем добиться у Милодара просвечивания. – Я уж надеюсь, Алисочка, иначе зачем оно вообще нужно ИнтерГПолу? – Крыс включил двигатели. – Микропробы у нас ещё есть? – Есть, ещё большой запас, – я осторожно повела корабль в сторону, чтобы не задеть по-прежнему недалеко отплывший шар. – Ну, где ты нашёл твоих звездоедов?