Несколько фактов из жизни основателей

— Эй, убери свою гадину от моей птички! — раздался женский крик, мужской голос пытался ее успокоить. — Ну, чего ты так вспылила? Они просто играют. — Я вспылила?! Эта зараза укусила моего подопытного, а ты еще спрашиваешь, чего я вспылила?! — Да ничего она ему не сделает. В конце концов, мы всегда сможем его снова оживить. — Ну, ладно, ты сам на это напросился. Женщина сделала пасс рукой в сторону орла, сжимающего в своих когтях извивающееся тело змеи, и пробормотала подходящее по случаю заклинание. Последний раз крылья птицы поднялись в воздух и замерли, застыв навечно в камне. — Великолепно. Я не расслышал, что это было за заклинание, — сказал мужчина, подходя ближе и рассматривая получившуюся статую. — Знаешь, после этого тебя вполне можно назвать Медузой Горгоной. Он обернулся и наткнулся на довольную улыбку ведьмы. — Потому что после этого заклинания, как правило, пропадает желание болтать, — парировала она. — Тогда может, скажешь, почему именно необратимые заклинания вызывают на твоем лице столь милую, если не сказать радостную улыбку? — А что нужно, чтобы вызвать у тебя такую же улыбку? — Напоить меня чаем. — Как мало же тебе нужно для счастья, — прокомментировала женщина и направилась в дом. — Не так уж и мало, — ответил гость ее удаляющейся спине. Потом, посмотрев на одиноко стоящее каменное изваяние, с помощью заклинания поднял его и примостил на крышу каменного здания, тем самым присоединив его к остальным находящимся там статуям. Посмотрев на дело рук своих и удовлетворенно хмыкнув, он шагнул в дом Ровены Рейвенкло, одной из могущественных ведьм Британских островов. Он нашел ее на кухне, в которой пахло чаем и еще чем-то экзотическим, но довольно приятным. — Не припомню, чтобы хоть одно из известных зелий имело такой запах, — обратился он к хлопотавшей у очага женщине. — Это не зелье, а твой чай, — ответила она, не отрываясь от чайника. — И что это? — Ты так и будешь меня допрашивать все время? Я могу ведь и отозвать свое приглашение на чай. — Разве я такое заслужил? Я просто любопытен, — улыбнулся ее нахальный гость и заслужил ответную улыбку. — Это жасмин. Я привезла его, когда в последний раз навещала дальнюю родню. Ну, вот, наконец, готово. Она налила в чашечки из тонкого расписного фарфора зеленый чай, пахнущий так сильно, что у мужчины закружилась голова. Он сделал глоток и теперь, закрыв глаза, наслаждался чуть горьковатым, полным разных оттенков вкусом. — Нет, все же ты умеешь жить, Ровена. Китайский фарфор, китайский же чай, жасмин. Только за одно это тебя могут сжечь на костре. — Слава Богам, что это пока широко не практикуется. — Ну, если я чего-то понимаю в человеческой психологии, нам еще предстоит это пережить, — «обнадежил» ее коллега. — Скажи мне, Салазар, откуда столько неприятия к этим бедным людям, напрочь лишенным магических сил? — Они невежи и тем опасны. И я не понимаю, почему некоторые волшебники так лебезят перед ними. — Мы, кажется, договаривались: при мне эта тема не поднимается. Хватит с тебя Годрика, я говорить об этом не желаю. — Когда-нибудь они доберутся досюда, и что ты будешь делать тогда? — И для волшебника не так-то просто найти мой дом, что тут говорить о каких-то магглах. И я не собираюсь открывать им этот секрет. — Очень разумная мысль, — проворчал Салазар Слизерин. Это было вечным спором между магами: многие поддерживали Салазара в его беспокойстве насчет все растущего количества магглов; кто-то, как Ровена, не обращал на них никакого внимания, занятый своими делами; были и такие, кто интересовался людьми и даже пытался жить среди них. К кругу промаггловски настроенных относился и Годрик Гриффиндор, рыжий увалень, любитель выпивки и хорошей драки, впрочем, как всякий уважающий себя ирландец. Вот и снова Салазар вернулся к мыслям о происхождении. Последнее время эта тема почему-то особенно увлекала его. Взять, к примеру, ту же Ровену. Даже то, что она ведьма, не так бросалось в глаза, как ее непривычная для этих земель внешность. — На себя посмотри, какой из тебя англосакс? — прервала она его размышления, бросив взгляд на черные волосы, крупные черты лица и зеленые глаза на смуглом лице. — Опять копаешься в моих мыслях? — Ты неприлично громко думаешь, — и, глядя на его обескураженное лицо, рассмеялась. — Ты начал разговаривать вслух, что для тебя очень необычно. — Будем считать, что здесь я чувствую себя в безопасности, вот и расслабился, — скрыл он под улыбкой свою настороженность. — Пусть будет так, — Ровена приняла его объяснения, но вряд ли им поверила. — Так что вернемся к нашей внешности. Что собственно тебя не устраивает? Она скосила глаза на стоящее на столе небольшое зеркало, используемое в приготовлении некоторых зелий. В нем отражалась высокая женщина средних лет. Высокая грудь, тонкая талия и крутые бедра были запрятаны под темно-синий балахон. Красота для нее всегда шла на втором плане после удобства. Это только подчеркивали каштанового цвета волосы, убранные в строгую косу, чтобы не мешались во время занятия алхимией. — Хотел бы я знать, с чего вдруг твоим родителям вздумалось назвать тебя Ровеной, ты же даже не блондинка. — Ну, эта была папина идея, — улыбнулась смуглая ведьма. — Они долго с мамой выбирали между Ревеккой и Рогнедой, дико перессорились, а потом решили назвать в честь прабабки. — Да, хорошая история. А главное ни одно имя тебе полностью не подходит. — Да ладно тебе, не имя делает человека, а человек имя. Посмотри на нас. Годрик Гриффиндор — на его гербе даже не грифон, да и имя англосаксонское, и как это вяжется с его ирландским происхождением? — Зато к Хельге ее имя подходит великолепно, — возразил Салазар. — Благочестивая? Да это точно про нее, и трудолюбивая. Но на фоне этого «исключения» понимаешь, что твое правило не работает. Так что брось искать смысл там, где его отродясь не было. — А как насчет меня? — поинтересовался мужчина. — А что насчет тебя? Твое родовое имя может быть переведено как «то, внутри чего хитрость». А кто мне все время говорит, что если он «живет со змеями, то это совсем не значит, что он змея»? — Салазар Слизерин потупил взор, признавая если не поражение, то уступку в этом споре, а Ровена продолжала ворчать, не отрываясь от своего основного занятия — помешивать что-то в большом котле. — Никогда не понимала, как после солнечных долин Гвадианы ты можешь жить на своих болотах. — Дело привычки, да и на болотах меня никто не достает. Можно сказать, мы одного поля ягоды — не любим, когда нам мешают всякие олухи. Ровена что-то хотела ответить, но в это время над поверхностью зелья образовался туман, варево закипело и устремилось к краям котла. Одним рывком женщина сняла его с огня и переставила на стол. Несколько брызг попало на его деревянную поверхность. Маг успел убрать фарфоровую чашку с «линии огня» и теперь с интересом наблюдал, как густая бурая жидкость проедает и без того попорченную столешницу. — И что это было? — поинтересовался он у ведьмы. — Хельга попросила придумать что-то от короедов. — Да, после этого короеды точно не выживут, им просто негде будет жить. — Да, кажется, я несколько перестаралась, придется переделывать. — А это куда? — Куда-нибудь приспособлю, — махнула рукой Ровена. — В хозяйстве все пригодится. — Продай какому-нибудь феодалу, как оружие осады, — посоветовал ей практичный Слизерин. — Больше это ни на что не годится. — Посмотрим, — пожала плечами ведьма, ставя на огонь новый котел.