Дженк Карачай?

      После той ночи, когда перед ними вышло утреннее солнце из-за горизонта, даря момент надежды, парочка вела себя непринуждённо, но сдержано. В течении недели они и правда развелись, развелись на удивление всем, несмотря на отговорки родных, несмотря на боль внутри. Развелись с улыбкой на лице, готовясь начать совершенно новый путь.       Это были сложные дни. Через них, их отношения и души протиснулось осознание, принятие и уже притупившаяся боль. Джемре каждый день смотрела на свою сестру, которая поглаживала свой большой живот и смеялась над очередной шуткой между двумя братьями. Смотрела и думала: сможет ли она любить этого малыша, как ей следует? Как тетя, к которому этот мальчик сможет прийти за советом? Сможет ли она когда-нибудь видеть в нём не внебрачного ребёнка её сестры и бывшего мужа? Сможет ли принять его, как сына Джерен и Недима, и больше никогда не вспоминать о том, кто его биологический отец? Как скоро она закроет глаза и в её голове не пронесётся мысль, что мужчина всей ее жизни ласкал на их кровати её кровь, её душу, её младшую сестрёнку? Она чувствовала отвращение. Но ни к Джерен, которая легла в постель к незнакомому на тот момент парню, ни к Дженку, который пользовался предложенным вариантом, не думая о том, кто находится под ним. Ни их обоих, когда они скрывали эту тайну. Она презирала себя, чувствовала жгучее, душащее отвращение к себе за то, что несмотря на всё это, все ещё тянется к Дженку, все ещё подставляет плечо своей сестре. Все ещё не находит в себе сил покончить со всем этим.       — Джерен, я не могу поверить, — тихо произнесла Джемре, когда они сидели в квартире Дженка, наблюдая за ночным Стамбулом. Шатен отдал ей эту квартиру, чтобы она могла побыть одна, привести мысли в подарок и принимать верные решения, вдали от всех. Вдали от него. Девушка сначала долго отказывалась, но все же согласилась после того, как Сехер в пятый раз за двенадцать минут сообщила, что не понимает, как её дочери будут жить дальше.       — Во что, сестрёнка? — её голос был слишком спокойный, а вопрос звучал глупо, вызывая у шатенки тяжёлый вздох, через который просачивались нотки раздражения и нежелания озвучивать мысли.       — Вы скрывали от нас всех… — слова словно ком вставали в горле, не позволяя не выдохнуть, не сделать глоток свежего воздуха.       — Скрывали. Ты права, мы скрывали, но не от злости, не от желания сделать больно, скрывали ни для того, чтобы играть. — ранее тоненький и звонкий голосок Джерен изменился на хриплый и тихий, заставляя шатенку отвести взгляд от своей маленькой сестры. — Сначала я просто хотела, чтобы он женился на мне, девчонке из деревни. Хотела, чтобы заметил, точнее, думала, что заметил. Но это оказалось лишь игрой моего воображения. Игрой слов бабушки… Я отдалась Дженку, думая, что скоро стану его женой. Предала тебя, думая, что стану его женой. Сожгла себя дотла, думая, что буду его женой! — Джерен яростно перевела взгляд на девушку напротив, замечая, как по лицу Джемре бежит горячая струя. — Но я никогда бы ей не стала, даже малыш внутри меня не помог, и тогда я возненавидела тебя. Думала, что он из-за тебя меня отталкивает. Думала, что это ты забрала его из моих рук. — светловолосая снова притихла, прикрывая глаза, как будто старалась забыть что-то ужасное. — Но Дженк был прав, он никогда и не был в моих руках. С самого начала он был твоим. Когда впервые увидел тебя, сразу отдал своё сердце, когда услышал твой голос, отдал свою душу.       На долгое мгновение в квартире образовалась бесконечная гнетущая тишина. Шатенка сидела, поджав ноги к груди и упираясь в них подбородком.       — Я влюбилась в него. — голос казался чужим, словно признание далось девушке слишком сложно. Как будто теперь она действительно осознала.       — Знаешь ли ты в какой момент действительно отдала своё сердце этому парню, сестра? — Джемре явно не ожидала услышать такой вопрос, поэтому оторопела, осматривая квартиру в приглушенном свете лампочек. — Джемре?       — Когда я лежала у него на коленях, плача по Недиму, а он перебирал мои волосы и пытался шутить, — это первое, что пришло ей на ум, первое, что она действительно могла признать.       — Уверена? — в этот момент шатенке показалось, что сестра знает намного больше, чем она сама.       — Уверена, — с этим признанием пришло осознание того, что она лжёт сама себе. — Нет. — Джерен одобряюще закивала, подтверждая слова сестры и не вынуждая говорить дальше, беременная лишь смирно сидела, размышляя о чём-то своём и с любопытством осматривая кружку с травяным чаем перед собой.       — Ты сможешь нас простить, простишь Дженка? — зелёные глаза поднялись на неё, пытаясь найти в действиях подсказку. — То есть я слышала, что вы решили начать заново, двигаться, но ты действительно готова простить его? Когда мой малыш родится, ты не станешь припоминать это ему? Не станешь относиться к своему племяннику хуже? — голос словно гипнотизировал и Джемре задрожала, понимая, что сестра задала вопросы, которыми она и сама задается, на которые она не знает достоверного ответа.       Бывшая Карачай лишь закрыла глаза, откидываясь на кресло и пытаясь осознать всю суть происходящего.       — Он будет отцом… Отцом твоего ребёнка…       — Нет, — перебила её сразу же Джерен, с упрямством и гордостью всматриваясь в глаза сестры, — мы разговаривали с Дженком, с Недимом. Недим хочет воспитывать малыша как своего, хочет дать ему того, что самому не доставало. Недим хочет дать ему счастливое детство.       — Но Дженк…       — Что Дженк, сестра? — Джемре ещё никогда не видела столько непонимания в глазах этой девушки, — он не хотел малыша от меня, понимаешь? Дженк никогда не сможет стать отцом для моего ребёнка.       Эти слова звучали ужасающе. Но именно они заставили почувствовать Джемре облегчение. «Как всё гнусно получается, почему я радуюсь, что Дженк не хочет быть отцом для своего же чада?» — мысли пролетали со скоростью света, заставляя её вновь почувствовать отвращение.       — Сестрёнка, если ты не уверена… То отпусти его, слышишь? Не мучай ни себя, ни его. — зеленоглазая смотрела с жалостью, протягивая руку и поглаживая шатенку по плечу.       — Почему ты так заботишься об этом? Ты любишь его? — вопрос слетел с ее уст, но она не хотела слышать ответа, боялась.       — Нет. Я не люблю его и не любила никогда. Просто мы решили стать друзьями. А ты все ещё моя сестра, верно? — слабая улыбка с тонной надежды.       — Чтобы ни случилось, мы всегда будем сёстрами, Джерен. — девушка встала со своего места, подходя к своей маленькой девочке, к той кому заплетала косы и за которую делала домашнее задание, — чтобы ни случилось, — вторила Джемре, наклоняясь и целуя ее в лоб.       Тот диалог ясно встал перед ней сейчас, когда Джемре оказалась в особняке, чтобы навестить сестру, но стала слушателем личной беседы между Дженком и Агяхом. Было очень неловко, страшно, но интересно. Особенно после произнесении её имени.       — Ты действительно любишь эту девушку, — отец говорил с грустными нотками в голосе, явно сожалея о происходящем, но не собираясь отрицать того, что всё это выглядит слегка аморально.       — Конечно, люблю, отец…       — Любовь с первого взгляда это…       — Нет-нет! — перебил его Дженк, как будто был оскорблён этой мыслью. — Это не любовь с первого взгляда, папа, — что-то внутри шатенки покачнулось. — Это минута, когда видишь человека и понимаешь, что вот она — та самая. В первый раз, когда я увидел её там на балконе, рядом с Недимом, смотрящую на меня с подозрением и любопытством, с того момента, я понял, что эта девушка с каштановыми волосами станет моей женой. — шатен говорил это и улыбался своим мыслям, словно думал о самой прекрасной вещи на свете. Хотя так и было.       — Понял, и спал с Джерен? — это был самый сложный, самый противный вопрос. Но он был самым актуальным. Почему сделал?       — Папа, понять и принять, действительно осознать этот факт — вещи разные… — он вспомнил, как не хотел верить в это, как отрицал, как хотел избавиться от этого.       — И когда же все изменилось?       — В тот день, когда мы были в моей квартире, когда вы пришли с госпожой Сехер, помнишь? — Агях кивнул, резко заулыбавшись.       — Тогда ты сказал, что вы влюблены.       — И я не соврал, отец, с того дня я ждал её саму, но ничего не ждал от неё. Ни того, что она ответит взаимностью; ни того, что будет и дальше идти по дороге, которая нас свела; ни того, что и правда будет держать мою руку. — Дженк взглянул на руку, потирая палец, где раньше было обручальное кольцо, — Во мне поселилась глубокая уверенность, что мы будем вместе при любых обстоятельствах, даже тогда, когда она любила Недима. Каждый раз, когда я видел её, у меня пропадали любые сомнения, все колебания даже тогда, когда казалось, что для нас нет надежды. — вдруг шатен вскинул голову, всматриваясь в голубое небо за окном, как будто ища подсказку. — Я знаю, что наши жизни постоянно будут пересекаться, даже если мы разбежимся в разные стороны. Я не переставал в это верить, хотя поводов, чтобы усомниться в этом было достаточно. И сейчас не перестану, папа, — Карачай взглянул на мужчину в возрасте, ожидая, что тот сейчас скажет, что это всё бред. Но Агях лишь качнул головой в знак понимания.       Джемре застыла на месте, чувствуя как слёзы подступили к глазам, заставляя сдерживать воздух в лёгких. Вот-вот и она кинется в объятия Дженка, лишь потому, что очень скучает по ощущению дома и безопасности.       Она делает шаг вперёд.

И особняк сотрясает крик.