Самые близкие чужие люди

В палате пахло спиртом и медикаментами — резкий папах расползся по всему помещению, неприятно раздражая нос. Волнение с иррациональным страхом тушили все ощущения, сводя на нет сонливость и голод. Мия приподнялась на локтях, бегло осматривая бледно-голубые стены, прикроватную тумбочку и себя: одетую в непонятную белую форму. Все это выглядело смутно знакомым и ощущение, что раньше ей уже приходилось не только бывать в этом месте, но и носить подобные вещи, заставило девушку резко подняться с койки, предварительно сняв с руки какой-то датчик. По телу пробежал табун мурашек, стоило лишь коснуться голыми ступнями холодного пола. Не обращая внимания на временный дискомфорт, Мия покинула палату и прошмыгнула в коридор, в котором было подозрительно тихо. Теперь это место не просто казалось знакомым, девушка была уверена, что знает, где находится. "Гребаный Щ.И.Т. или как он там теперь называется" — перспектива провести время среди докторов и чопорных агентов казалась очень сомнительной, поэтому девушка уверенно зашагала в противоположную сторону от палаты, и точно знала, какой из многочисленных кабинетов ей нужен. Миновав несколько пустых коридоров, Мия добралась до нужной двери со знакомой ей табличкой "Сара Эвередин". За дверью слышался диалог на повышенных тонах и среди участников дискуссии, девушка отчетливо различала голос матери. — Вы понятия не имеете, кто причастен к похищению! —женщина явно была на взводе и дабы уберечь остальных участников спора от материнского гнева, Мия уверенно распахнула дверь в кабинет. — Может, стоит спросить меня? —проигнорировав четыре пары глаз, уставившихся на нее, девушка устало опустилась на кожаный диван, что стоял справа от входа. — Милая, тебе нужен постельный режим! —миссис Эвердин села рядом с дочерью, заботливо заправив за ухо прядь непослушных волос. — Тебе следовало оставаться в палате. — Я в норме, —не дожидаясь новой порции замечаний по поводу своего необдуманного появления, девушка скользнула взглядом по присутствующим: Николас Фьюри, человек, которого Мия знала с пеленок, стоял около окна, сложив руки на груди. Девушка усмехнулась, отметив, что выражение лица у директора с годами не меняется. На противоположном диване сидели еще двое: темнокожий мужчина, которого Мия не знала и тот, чье лицо она запомнила, даже будучи в бреду. "Боец". — Мия, тебе есть, что рассказать? —голос директора, непривычно хриплый, заставил перевести взгляд от дивана к окну. — Имя Гельмут Земо вам о чем-нибудь говорит? —девушка нахмурилась. Судя по тяжелым вздохам и округлившимся глазам, имя было знакомо абсолютно каждому в этом кабинете. — Причем здесь Земо? —темнокожий мужчина первым прервал тишину. Он шумно выдохнул и потер виски двумя пальцами. — При том, что это его люди похитили нас и лаборатория, в которой нас держали, принадлежит ему, —на одном дыхании выпалила девушка. Раны и кровоподтеки на теле засаднили, стоило ей упомянуть злосчастную лабораторию. — Знаешь, с какой целью вас похитили? —темнокожий парень поднялся с дивана и принялся расхаживать по кабинету, намереваясь измерить его широким шагом. От маячил перед глазами так резко, что у Мии закружилась голова, а к горлу поступила тошнота. — Они разработали какой-то чип, —пробубнила под нос девушка, пряча руки в карманы формы. Возвращаться к воспоминаниям о лаборатории было неприятно, но необходимо. — Полное подавление воли и дистанционное управление сознанием. Им нужно было проверить, как это работает и первым под тестирование попал Дейв, тот самый парень, которого вы не нашли. У него остановилось сердце спустя несколько минут после вживления чипа. Я была следующей на очереди. В кабинете повисла тишина. От цепкого взгляда Барнса не скрылось, как девушка облегченно вздохнула, выдав всю известную ей информацию. Она не смотрела в его сторону прямо, но то и дело поворачивала голову в нужном направлении, словно ища его взгляд. Девушка выглядела на удивление спокойной, учитывая все то, что с ней произошло. Заботливая материнская рука снова тянется к непослушным волосам дочери, но Мия резко дергает головой, не позволяя к себе прикоснуться. — Я же сказала, я в норме, —ее голос резкий, холодный и Барнс невольно усмехается. Он то ожидал увидеть избалованную девчонку, а перед ним сидела уверенная в себе девушка, к которой отлично подходило прозвище «боец». — Мия, думаю тебе стоит вернуться в палату, —Фьюри таки отошёл от окна, нависнув над девушкой, словно грозовая туча. — Ты дала нам достаточно пищи для размышлений. Резко поднявшись с дивана, Мия поняла, что едва стоит на ногах. Если бы не директор и его ловкий захват под локоть, девушка точно бы завалилась обратно на диван или на пол, что хуже. — Барнс, будь добр, проводи Мию до палаты, —убедившись, что девушка крепко держится на ногах, Фьюри отпустил ее руку. — Я в состоянии дойти сама, —Мия напоследок окинула взглядом всех присутствующих, игнорируя встревоженный вид матери и вышла из кабинета. Барнс молча проследовал за ней. Не дойдя до палаты несколько метров, Мия свернула и остановилась напротив окна. Свинцовые тучи плотно затянули небо, намекая на приближающийся дождь. В помещении было настолько душно, что хотелось распахнуть окно и жадно вдохнуть свежий воздух. И лишь фигура, отражение которой Мия видела в окне, останавливала девушку от этого порыва. — Я так и не поблагодарила за спасение, —девушка обернулась через плечо. Только сейчас она смогла рассмотреть лицо своего спасителя и оно, конечно же, было ей знакомо. Несколько лет назад все новостные сводки пестрили заголовками о Зимнем Солдате. Барнсу хотелось отчеканить пафосную фразу в духе «это моя работа», но в ответ он лишь коротко кивнул. — У тебя сложные отношения с матерью? —Барнс в два шага преодолел расстояние до окна. Его мало интересовали проблемы студентки и ее матери-шпионки, но почему-то хотелось выяснить, откуда такая холодность в их отношениях. Мия нахмурилась, переваривая вопрос. Не то, чтобы она сильно удивилась, просто не ожидала услышать его именно сейчас и от этого человека. — Ее сложно назвать хорошей матерью, —откровение слетает с губ неожиданно. Барнс не ждал ответа, а Мия, вроде как, и не собиралась отвечать. — Ее никогда не было рядом, поэтому меня воспитывал отец. После его смерти, она решила поиграть в заботливую мамашу, но выходит у неё хреново, если честно. Барнс не отвечает. Молча ругает себя за то, что ему нечего сказать и продолжает тупо пялиться в окно. Да и что тут скажешь? Издержки профессии шпионки приводят к печальным последствиям, вроде потерянных отношений с детьми и упущенного времени. Они проводят в тишине ещё несколько минут, каждый думая о своём. — Пойду спать, —Мия ещё раз коротко взглянула на Барнса, отметив про себя, что тот выглядит чертовски уставшим. — Ещё раз спасибо. Он снова ничего не ответил, так и остался стоять, внимательно всматриваясь в темноту за окном, где несколько минут назад начался дождь.

***

Сара Эвердин не отличалась особой эмоциональностью и заинтересованностью в чем-либо, кроме собственной карьеры. Годы, отданные службе сказывались не только на характере, но и на отношении к жизни. Но, как известно, у всех своя Ахиллесова пята и для миссис Эвердин той самой пятой была собственная дочь. Женщина давно смирилась с недружелюбным, порой презрительным отношением к себе, но когда дело касалось безопасности ее ребёнка, личные чувства отходили на второй план. — Она должна остаться здесь, на какое-то время, —Сара расположилась в генеральском кресле, по-хозяйски закинув ноги на стоящий рядом пуфик. — Пока я не буду уверена, что ей ничего не угрожает. — Здесь не детский сад, а секретный правительственный объект, —Росс знал все способы манипуляции, которыми эта женщина успешно пользовалась, но с присутствием ее дочери мириться не собирался. — Приставим охрану к кампусу, пусть наблюдают. — Охрану? —Сара резко соскочила с места, упираясь ладонями в стол. — Мы говорим о моей дочери. — Можешь сама выбрать ей телохранителя, —точка кипения Росса приближалась к критической отметке, но статус и жизненный опыт обязывали разговаривать спокойнее, чем хотелось бы. — Она останется здесь, Таддеус, это мое последнее слово, —женщина шумно выдохнула. Поправив и без того идеально гладкий костюм, она грациозно перешагнула через пуфик и направилась к выходу. Очевидно, спор себя исчерпал. — Прежде чем терроризировать меня, обсудила бы это с дочерью. Не уверен, что она обрадуется твоему решению. Миссис Эвердин покинула кабинет, оставляя последнее слово за генералом. И как бы она ни была уверена в собственных благих намерениях, шанс, что дочь станет ее слушать, был ничтожно мал.