Пересечение: Три-Ни-Сетте

То, что Поттер в очередной раз наткнулся на какое-то редкое чудо, он понял, когда узнал, что его нового знакомого готовят стать боссом сильнейшей мафиозной семьи. Подростка. Гражданского. В мафию. Ага-а, так это не только у магов с логикой и решениями не все в порядке — это у всех обладающих силой людей столь… оригинальные завихрения мозгов. Вообще, Гарри узнать об этом не должен был. Потому что у него не было пламени и у него были кро-охотные шансы оказаться обычным человеком. — Реборн, я, хоть мафиози и не являюсь, мозги пока не потерял. И связать весь этот дурдом, пламенных людей и единственный возможный вариант, где все бы это ужилось, чтобы я не узнал, трудности вообще не представляло. Репетитор Тсуны удивленным не выглядел, но Гарри уже понял, что по лицу этого не-ребенка вообще сложно понять его истинные эмоции. Легче уж опираться на интуицию и логику. Реборн спросил только одну вещь, уточняя: — Чтобы ты не узнал? А к кому ты относишься? — малыш-взрослый выглядел заинтересованным, и Гарри, пожав плечами, продемонстрировал простейшее леветирование вещей при помощи палочки. Держать свою магию в секрете от новых знакомых он не планировал — просто не хотел. — Я маг, — рассмеялся Гарри, впервые видя удивленное лицо Реборна, — и нас примерно столько же, сколько пламенных, может, чуть больше или меньше. Не важно, все равно мы никогда не пересекаемся. Это только я — вечное исключение. Больше Гарри не спрашивали о том, кто он такой, и он был благодарен за это. В то же время рядом с Тсуной начались подозрительно знакомые шевеления. Из Вендикаре, этакой тюрьмы для преступников, считающихся таковыми даже среди мафии, сбежал заключенный. Не вспоминать третий курс, не вспоминать третий курс, не ржать, не ржать… В Намимори начали пропадать ученики. Находили их избитыми и без зубов. Не так давно кто-то даже пытался напасть на Гокудеру Хаято — друга Тсуны, обладателя Ураганного Пламени. Кто-то явно точил зуб на возможного босса Вонголы. После того как эта мысль дошла до всех, начались приготовления: ударить первыми по враждебной группе было важно. Но вот то, что Реборн потащил своего ученика и остальных подростков прямиком на вражескую территорию, было…неприятно, странно, создавало ощущение дежавю. Будто это его самого вновь гоняют по всевозможным опасностям, воспитывая себе очередного Героя — как свинью на убой. Отогнав непрошеные мысли, Гарри без зазрения совести пошел вместе с детьми. А что? Имеет право — хотя бы потому, что его никто не отбирал. Да и выглядит он подходяще, благо, стареет гораздо дольше других людей — Гарри продолжал смотреться на свои семнадцать.

***

Тсуне никогда не везло на обычных людей. Он либо знакомился с совсем отбитыми одноклассниками, от которых приходилось открещиваться всеми руками и ногами, заслуживая репутацию «Неудачника Тсуны», либо он видел ёкаев, — из своего «клана» и просто свободных — которых назвать нормальными язык не поворачивался ни в каком контексте. Впрочем, их и людьми нельзя было назвать. Они ими не являлись, даже при том, что потомство у человека и ёкая вполне могло быть — его мать и он сам тому прямые доказательства. Потом к странным знакомствам добавилась мафия — Реборн, Бьянки, Гокудера, Ламбо, И-пин, Дино-сан… Саваде было все сложнее и сложнее сдерживать свою вторую натуру, которая требовала отогнать их всех, невзирая ни на что, подавить, напугать, заставить уважать и бояться. Но ведь это были люди, а не духи, и Тсуна гнал прочь свою вторую половину, улыбаясь попыткам репетитора понять, куда девается его ученик. Ну да, он не мог не воспользоваться тем, что может в любой момент ускользнуть от Реборна. И тем более неожиданно было знакомство с Гарри, который видел, понимал, кто он такой. Понимал и молчал, с весельем наблюдая за тренировками Тсуны, иногда присоединяясь к тому. Как понял Тсуна, его новому другу было больше чем двадцать минимум, но при этом то, что тот выглядел как подросток, не было иллюзией. Гарри на все вопросы пожимал плечами, говоря, что он перестал расти в семнадцать лет после одного случая, когда у него попытались отобрать силу. Как можно отобрать силу, Тсуна не понимал. И не понимал, что это сильное существо, от которого веяло дыханием Смерти и потусторонним, темным, нашло в нем — просто Тсуне. В то, что Поттера привлекла только кровь ёкаев, он не верил, хоть и пытался убедить себя в этом. Тсуна все еще хотел узнать, почему Гарри тогда возник непонятно откуда, раненый и не в себе. Но тот так расслабился, когда понял, что до этого Савада никогда не слышал о нем, что Тсуна просто не решался спросить об этом. Его даже ночная половина Тсуны не могла расспросить как следует. Потому что, обращаясь к крови ёкая, он гораздо ярче и четче видел, кем является Гарри Поттер. А потому молчал, наслаждаясь уютной тишиной в компании парня. Ведь, вероятно, это последние годы, когда он может вот так беззаботно проводить время: Тсуна понимал, что в мафии отпусков не бывает. Как и то, что из мафии его не выпустят, пусть он даже к ней пока что никак не относится. Когда к Гарри привыкли абсолютно все жильцы в доме, тот неведомым образом стал пробираться на кухню, чтобы помочь приготовить что-нибудь маме Тсуны. Сначала он делал это примерно как Бьянки: из-под руки Поттера выходили чуть ли не яды, настолько несъедобной была его стряпня. А потом он будто начал вспоминать что-то, с каждым разом отхватывая себе все больше и больше прав на готовку, экспериментируя — этому удивились все — с японскими десертами. Выходили они, к радости Наны и Тсуны, вкусно. Примерно в один из вот таких спокойных дней, когда даже Реборн оставил на время своего «нерадивого» ученика, он почувствовал, что в городе собираются ёкаи. Все больше и больше, будто их что-то тянуло, но при этом к дому Тсуны они не подходили, будто не видя его и не замечая. Тсуна огляделся по сторонам в поисках того, что могло бы прятать их дом от духов. И нашел. Гарри что-то вычерчивал по периметру забора, подпитывая знаки своей собственной силой. Заметив взгляд Тсуны, тот мягко улыбнулся: — Не хочу видеть их, прости. Ты не против? Тсуна помотал головой. — Вот и отлично. А тебе и госпоже Нане барьер не навредит — вы в нем учтены, — Гарри, закончив вычерчивание символов, растянулся на траве, умиротворенно глядя на небо. — Спасибо, — искренне поблагодарил Тсуна, оглядывая масштабы работы Поттера. Каждый миллиметр забора был покрыт аккуратными, точно выверенными рисунками — рунами, вспомнил Тсуна, — и он не представлял, сколько маг должен был потратить времени и сил на все. Тот только отмахнулся: — Вообще не за что. По сравнению с тем, как ты скрываешь мое присутствие — сознательно или нет — своими иллюзиями, вот эта возня не может считаться. Мне, знаешь ли, твое вмешательство здорово облегчает жизнь, — помолчав и задумчиво разглядывая облака, тот пояснил, — помнишь, как я на тебя вывалился? Мне такое каждый день устроить пытаются. В прошлый раз зазевался, едва умудрился уйти от мощного… удара, и все равно задело — результаты ты видел. А я ведь и перерыв хочу, хотя бы небольшой. И не в холодном сыром месте рядом с полу-демонами, а рядом с людьми, — заметив вопросительный взгляд, Гарри со смешком перекатился в траве, садясь напротив Тсуны, — «холодное сырое место рядом с полу-демонами» мне предлагал один близкий человек. Та личность, как бы дорога мне ни была, плохо понимает, что острова с подобным климатом далеки от курортов и восстанавливаться не помогают. Ну-у, на ментальном уровне, на физическом-то мне действительно там было неплохо, просто ассоциации были не очень. Гарри редко говорил о себе или своей части мира. И вот такое вот откровение… Тсуна оценил, а потому решил не комментировать, пытаясь окутать того мягким пламенем. Гарри довольно зажмурился, снова ложась на траву. К сожалению, долго затишье не могло продолжаться: через несколько дней он впервые услышал о нападениях на учеников Намимори. Потом было нападение на Гокудеру и на брата-Рехея… Когда Реборн объявил о том, что во всем виновна банда из Кокуе, рассказав о сбежавшем из тюрьмы преступнике, Тсуна, не сомневаясь, пошел в парк Кокуе-Ленда. Только Гарри, как-то странно сощурившись при словах Реборна о Вендече, с подозрительно спокойной улыбкой ультиматумом выставил то, что он идет вместе с ними. Маг был взбешен, и Тсуна не понимал, почему. Однако холодная корочка льда, которая покрывала весь путь Гарри от дома и дальше явно свидетельствовала о том, что его лучше не трогать и ничего ему не говорить. Ребята, так же это почувствовавшие, перестали ругаться. Потом… потом Тсуна постоянно чувствовал фальшь. В искаженной улыбке Гарри. Во всех сбежавших преступниках, угрожающих им. В Рокудо Мукуро. Поэтому, когда Гарри, закатив глаза, ровным тоном сказал, глядя в небо, что перед ними находится вовсе не сбежавший из Вендече преступник, Тсуну отпустило. Он наконец понял, что все это время казалось ему неправильным. Однако Реборн и «Мукуро» среагировали одновременно: — Почему ты так решил? Поттер пожал плечами: — По словам Реборна, Вендикаре очень похож на Азкабан того времени, когда он выполнял еще функцию тюрьмы. Холодно, темно, сыро, заключенные находятся в диких условиях, и всех их сторожат ужасные «твари», в нашем случае — сами Вендече. Заключенные Азкабана и других таких тюрем ощущаются совсем по-другому. Ты выглядишь обреченным, злым, обиженным и желающим мести, угу, вот только на тебе нет следа пребывания в подобной тюрьме, ты сам так не думаешь? Да и… вообще-то Рокудо Мукуро, по данным тюрьмы, является обладателем пламени Тумана. Еще вопросы?