Потерянная

Элизабет зашла в Выручай-комнату. Мальчики выбрали довольно приятный интерьер, сразу было видно, что это гриффиндорцы: комната была в красных и бордовых тонах, горел камин, а вокруг него стояли кресла и диванчики. Вот и сами мальчишки сидели на одном из диванов. Элизабет подошла, села в кресло напротив и сказала: — Привет! Мальчики резко подняли головы и посмотрели в разные стороны. — Элизабет? — настороженно спросил Ремус. Тут Элизабет поняла, что забыла снять чары невидимости, поэтому она быстро взмахнула палочкой и снова стала видимой. — Простите, забыла, — немного виновато сказала Элизабет. Мальчики улыбнулись и ответили: — Да ладно уж. Как ты? — Чудненько. Сегодня я закончила первый курс обучения, так что скоро догоню вас, — радостно ответила она. Сириус и Джеймс сделали притворно ужасающиеся лица. — Как так? Ты сдала даже трансфигурацию? — Именно! — чуть смеясь, сказала Элизабет. Джеймс с Сириусом переглянулись, и выражение их лиц сменилось на грустное. — Что ж, Джим, похоже, это последний наш год в любимчиках декана. Потом им официально станет Элизабет, — сказал Сириус, положа руку на сердце. — Ты прав, Сириус. Мы должны насладиться этим временем сполна, — ответил Джеймс. — Значит, после каникул нужно удвоить количество шалостей! — с воодушевлением сказал Сириус. — Удвоить? Друг, ты меня разочаровываешь. Их нужно утроить! — произнес Джеймс. — Ты прав, больше я не сделаю такую ошибку! Ремус и Элизабет в это время уже смеялись во весь голос. Но Элизабет постаралась сделать максимально серьёзное выражение лица и ответила: — Мне жаль, мальчики, но перед смертью не надышишься. И вы так уверены, что вы у Макгонагалл в любимчиках? — Конечно! Ведь мы лучшие ученики! Сразу после Ремуса и Эванс, — протараторил Джеймс. — Да ещё и воплощение всех гриффиндорских качеств: смелость, отвага, честность, благородство, — добавил Сириус. Элизабет снова засмеялась. — Я и не сомневаюсь, — ответила она. Потом они разговорились, мальчики рассказывали много забавных историй. Элизабет иногда казалось, что у них неиссякаемый запас смешных случаев и ситуаций. — ...родители нашли меня только под вечер, потому что я не мог сам спуститься с этого дерева, — закончил рассказать одну из историй Джеймс. Элизабет засмеялась вместе со всеми и непроизвольно заметила, как у нее дернулась кисть руки. Это было уже привычным. И она бы вообще не зацикливалась на этом, но трое мальчиков одновременно посмотрели на ее руку. «Они заметили», — подумала Элизабет. В принципе, в этом не было ничего страшного, и она полностью доверяла мальчишкам, которые уже успели стать ее друзьями, просто ей пришлось бы рассказывать всю свою историю, а вспоминать это она никогда не любила. — Элизабет? — спросил Ремус. Он был очень наблюдательным, и наверняка именно он решил поговорить с ней об этом. — Вы уверены, что хотите услышать это? — спросила Элизабет. Мальчики кивнули. Элизабет вздохнула. — Ну что ж. Как вы знаете, я жила в закрытом пансионе для детей без родителей. Я попала туда 28 марта. Меня просто оставили в холле вместе с оплатой за 18 лет содержания. Я ничего не знаю о своих родителях, не знаю, были они магглами или волшебниками. Как будто этой информации просто не существует. В нашем пансионе были также просто дети очень богатых и известных людей, однако этим детям не было лучше. Они почти не видели своих родителей, потому что родители редко когда хотели встретиться с ними. Наш пансион был вполне престижным. Мы проходили необходимое обучение и тому подобное, однако правила и запреты были строжайшие. Нам запрещалось поддерживать связь с кем-либо за стенами пансиона, если на это нет официального разрешения. Именно поэтому моё письмо так и не дошло до меня. Нам нельзя было близко общаться. У нас было четкое расписание. Если мы не придерживались его, то следовало наказание. Так что можно было сойти с ума. Единственный нормальный человек там — это одна из воспитателей. Ее звали Анна. Я чем-то понравилась ей. Бывало, она приходила ко мне и рассказывала разные истории, объясняла, как можно выйти из комнаты и не попасться при этом. И в нашу последнюю встречу она обняла меня и заплакала. Оказывается, она знала. И о волшебстве, и о Хогвартсе. Она говорила, что собирается уволиться скоро. Надеюсь, она так и сделала. Надеюсь, ее жизнь стала лучше. И сейчас… почему дёргается моя левая кисть. Вы заметили, да? Мальчики вновь согласно закивали, и Элизабет продолжила, обращаясь к Сириусу. — Когда мы впервые увиделись, уже у Макгонагалл, ты спросил меня про моих родителей… Сириус кивнул и ответил: — Да, ты тогда сказала, что не знаешь, что с ними. — Да. А ещё я сказала, что привыкла. Так вот, я соврала. К этому нельзя привыкнуть. Я как будто не знаю половины себя. Это ужасно, однако я стараюсь не думать об этом, — Элизабет немного погрустнела. Мальчики переглянулись, подошли и обняли ее. Элизабет благодарно посмотрела на них и продолжила: — В семь лет на моем запястье левой руки появилось это, — Элизабет приподняла рукав свитера и показала маленькую, еле заметную черную звезду. — Это не похоже на шрам, и она не стирается. Когда я показала это Анне, то она сказала, что, возможно, это как-то связано с моей семьёй. Поэтому обычно, когда вы рассказываете о своих родителях, рука вздрагивает, потому что я вспоминаю, что надежда есть. Но я не хочу верить в это. — Но почему? — спросил Джеймс. Элизабет грустно улыбнулась и ответила: — Потому что эта надежда может съесть меня изнутри. Думаю, если бы я была нужна моей семье, то они бы что-то предприняли. — Может, они делают что-то, но не могут найти тебя? — сказал Сириус. — Тогда это случится когда-нибудь, — ответила Элизабет. — А пока мне остаётся только смириться. — Знаешь... — начал Джеймс, переглянувшись с мальчиками. И Сириус подхватил: — Еще не было такой задачи, которой не решили бы мародеры! Ремус добавил: — Мы поможем. Элизабет с сомнением взглянула на них. – Думаете, тут можно чем-то помочь? Я имею ввиду... нет никаких зацепок, за которые можно ухватиться. Не перебирать же все книги в поисках загадочной семьи, у которых татуировка в виде звёзды передаются по наследству? Джеймс даже слушать не захотел. – Я пока не знаю, как, но мы можем что-нибудь придумать. В конце концов, начать с чистокровных семей, мало ли что.. А о них много информации в книгах. Даже если мы отбросим этот вариант, то уже приблизимся к разгадке. Элизабет задумалась и кивнула. – Спасибо вам – искренне сказала она – не знаю, что бы без вас делала. Сириус, уже шутя, ответил: — Наверное, стала бы главной зубрилой в Хогвартсе. Даже больше, чем когтевранцы. Все засмеялись, и напряжённая атмосфера испарилась, будто ее и не было. — Чуть не забыла! — воскликнула Элизабет. — Я же подготовила вам подарки. Конечно, лучше бы было отправить их в Рождество, но мне пока нельзя пользоваться совой, так что вот, — с этими словами Элизабет вручила каждому по подарку, которые были упакованы в оберточную бумагу. — Но открывать только в Рождество! — добавила она. — Есть, мэм! — отрапортовали Джеймс и Сириус. Ремус же просто засмеялся и поблагодарил Элизабет. — Собственно, — мальчики хитро переглянулись, — у нас тоже есть для тебя подарок, который ты увидишь на Рождество. Элизабет сделала испуганное лицо. — Надеюсь, вы не Филча в коробку упаковали? Мальчики засмеялись. — Нет, лучше! — ответили они. — Но ты всё равно не догадаешься, поэтому просто дождись Рождества! Элизабет усмехнулась. — Ладно уж, подожду, — с улыбкой сказала она. Друзья ещё долго разговаривали и смеялись. На прощание Элизабет немного грустно сказала: — Что ж, увидимся после каникул? Джеймс и Ремус одновременно с укором посмотрели на Сириуса, а он улыбнувшись, ответил: — До встречи! Элизабет кивнула и снова наколдовала на себя чары невидимости, чтобы отправиться в свою комнату. На следующий день POV Элизабет Я снова встала рано. Сомнительная привычка. Через час ученики должны будут уехать из Хогвартса. Ну что ж, зато я смогу больше практиковаться. Быстро позавтракав, я решила немного почитать, пока ученики будут разъезжаться на каникулы, а потом пойти в Выручай-комнату, поэтому я села на подоконник и открыла книгу, которую порекомендовала МакГонагалл для дополнительного изучения. Некоторые материалы пересекались с программой третьего курса, однако у меня пока было мало вариантов времяпровождения, к тому же, все, что было связано с магией, безумно интересовало меня. Я вспомнила шутку Сириуса про главную зубрилу Хогвартса и усмехнулась. Я бы посмотрела на него, если бы у него самого отобрали возможность учиться магии с детства. Не удивительно, что, как только этот мир открылся для меня, я пытаюсь узнать как можно больше. На улице тем временем начали собираться дети с сумками и чемоданами, счастливые от того, что едут домой. Наверное, это здорово — иметь семью… Но я сразу отмела эти мысли. Сейчас нельзя унывать. Да и вообще, везде есть плюсы. Например…. Так, мне просто нужно подумать о чем-нибудь другом. Осталось не так много времени, и я буду учиться со всеми. Больше не будет пустых коридоров и индивидуальных занятий. Я смогу завтракать в Большом зале, гулять на улице и участвовать в жизни школы. Настроение немного улучшилось, и я углубилась в чтение… Некоторое время спустя Я закрыла книгу и посмотрела на время. Совсем незаметно пролетел целый час. Поезд должен был уехать несколько минут назад. Я выглянула в окно. Точно, двор опустел. Что ж, можно идти. Я переоделась в джинсы и теплый свитер (зимой в Хогвартсе начинали гулять сквозняки), наколдовала чары невидимости и вышла из комнаты. Я шла по тому самому коридору, где когда-то столкнулась с Сириусом, как вдруг увидела его же, стоящего у окна. Сначала я подумала, что у меня галлюцинации, но я вроде пока ещё не сошла с ума. Если это окажется чья-то шутка или розыгрыш, то… в общем я не любила анализировать, да к тому же «кто не рискует — тот не выигрывает», поэтому я просто подошла к нему. — Сириус? — тихо спросила я. Он спокойно обернулся, будто специально ждал меня, и сказал: — Ага. Я сняла чары невидимости и угрожающе спросила: — А ты ничего не хочешь мне рассказать? Он улыбнулся и, состроив невинную рожицу, уточнил: — А должен? Я, уже с трудом сдерживая злость, ответила: — Например, ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ? — Опоздал на поезд, — ответил он. — Ты издеваешься?! — мне уже хотелось кричать на него. — Ну, может немного — смеясь, ответил он. У меня просто не было слов, ведь я уже настроилась на одинокие две недели, так что я, молча развернулась на каблуках и уже сделала шаг, как Сириус схватил меня за руку и развернул обратно. Он, гад, ещё и улыбался. — Эй, ну ты же всё равно рада, что я остался? С этим нельзя было поспорить. Конечно, теперь мне не нужно будет все каникулы быть одной, но… — Ты мог бы сказать мне! Он улыбнулся и ответил: — Тогда бы это не было сюрпризом. Я закатила глаза и сказала: — Ты неисправим! — Всё ещё злишься? — спросил он. — На тебя нельзя долго злиться! — Точно, я ведь слишком милый. — От скромности не умрёшь! Он засмеялся и спросил: — Прогуляемся? — Пойдем, — ответила я. — Так почему ты не поехал домой? По лицу Сириуса пробежала тень. — У меня не очень хорошие отношения с родителями, — ответил он. — Вы поссорились? Он грустно усмехнулся. — Мы всегда в ссоре. Я не оправдываю их ожидания и требования. Никудышный сын, да ещё и попал на Гриффиндор. Позор для рода Блэков… Я положила руку ему на плечо и заглянула в глаза. — Ты же знаешь, что это не так. Просто ты отличается от них. Часто родители хотят от детей больше, чем они могут. Главное, что ты сам знаешь, чего хочешь от жизни, и идёшь своей дорогой. Сириус улыбнулся. — Спасибо. — Да не за что, — ответила я и тут же вспомнила слизеринца, очень похожего на Сириуса. — Ты один в семье? Или у тебя есть брат? Сириус опять посерьезнел. — Брат. Его зовут Регулус. Мы хорошо общались когда-то, но, пока я учился на первом курсе, родители промыли ему мозги. Он поступил на Слизерин, ненавидит магглорожденных и считает себя выше их. Я пытался объяснить ему всё, но он не хочет меня слушать. На Слизерине он связался с плохой компанией и теперь, проходя мимо меня, только высокомерно смотрит в мою сторону. Я задумалась. — Знаешь, возможно ещё есть шанс что-то исправить. Сириус грустно улыбнулся. — Сомневаюсь. Я решила не продолжать этот разговор, но внутри меня было много вопросов: неужели, имея в семью, и правда можно отказаться от нее?.. Я не осуждала Сириуса, но всё же думала, что он настроен слишком радикально. Ведь всегда есть шанс на то, что все образуется.