***
Генри весь извелся. Он ведь не глухой и прекрасно слышал, как говорят его бабушка и дедушка, пока они ехали к миссис Лукас, о том, что его обеих матерей похитили. Это было почти четыре часа назад, и чем больше проходило времени без новостей от его родственников, тем больше он нервничал. Нила в гостинице, как ему удалось выяснить, тоже не было, что еще больше напугало его. Он не хотел выглядеть испуганным, чтобы его, не дай бог, не начали жалеть, ведь рыцари, пусть и будущие, не боятся, но в данный момент он все еще ребенок, в конце-то концов, и ему пока позволено бояться. Уговорив миссис Лукас позволить ему подняться в номер Нила, пока тот не вернется, или кто-нибудь еще из родственников не объявится, он потопал наверх, но уже у двери нужной ему комнаты замер, услышав мужской голос, доносившийся из номера. Осторожно приоткрыв дверь, которая и так была не заперта, Генри заглянул внутрь. — …она предала наше дело! Предала меня… — тем временем бормотал, как убедился в своей догадке, Грег Мендель, походя при этом на безумца, ведь он, стоя на коленях, около стены говорил с… с тенью? Сама комната была вся перевернута, словно здесь что-то искали: шторы на окнах закрыты, а один из торшеров, будучи включенным, валялся прямо за спиной Менделя, отчего на стену и падала тень. Вот только, Генри понял, приглядевшись повнимательнее, тень была отнюдь не Грега. И когда она сама по себе шевельнулась, в отличии от неподвижного Менделя, который, повесив голову, сидел перед стеной, Генри от неожиданности даже вздрогнул. Живая тень!.. Круто! Тут тень, вероятно, что-то сказала или показала Менделю, потому что он вдруг сердито воскликнул: — Наше дело для меня — все! И я никогда не отступлю! Эти мерзкие создания убили моего отца! Кажется, тень что-то вновь сказала, при этом бурно махая своими призрачными руками, так как Грег активно закивал, а потом вновь, будто отвечая, торопливо сказал: — Да. Да, я сделаю все, что нужно, чтобы уничтожить их. Глаза Генри расширились. Ему думать не надо было, что этот псих имеет в виду его семью. Нужно их предупредить! — Конечно, он у меня, — произнес Грег и, быстро пошарив по карманам, достал какой-то камень и показал его тени, которая наклонилась вперед и, одобрительно закивав, что-то опять сказала мужчине. Чтобы это ни было, это явно было плохо, по крайней мере, для Генри и его семьи, так как Грег немного истерично рассмеялся и злорадно сказал: — С удовольствием это сделаю. Только как мне его активировать? Тень замахала руками, а Грег понятливо закивал. — Значит ударить киркой, да? — … — Да, я знаю, где они. Сейчас же пойду в шахты. — … — Карлики, или как их там, меня не остановят, — самодовольно сказал Грег. — … — Что? Мальчишка Миллс? А он-то вам зачем? — ошарашенно спросил мужчина. Поняв, что тень что-то сказала про него, Генри почувствовал, как его быстро бьющиеся сердце на миг замерло, а потом вновь пустилось вскачь. Тень укоризненно покачала головой. — … — Хорошо, я приведу его. Этот грязный пират украл не все бобы, — согласно кивнул Грег. И положив камень в карман, он стал подниматься, а Генри, резко отпрянув от двери, случайно споткнулся о ковер за своей спиной и упал. Сразу послышались торопливые шаги и, прежде чем он успел встать, дверь распахнулась, и вышел Грег. — Смотрю, подслушивать у вас семейное, парень, — с сумасшедшей ухмылкой сказал он и наклонился, чтобы схватить Генри за ногу, но тот со всего маху пнул его в лицо. Послышался громкий хруст, и Грег с болезненным стоном привалился к косяку, прикрыв лицо руками, и гундосо рявкнул: — Ах, ты мавенький гатеныш!.. Генри, не теряя времени, вскочил на ноги и хотел броситься к лестнице, но Грег, убрав руки от залитого кровью лица, где теперь красовался сломанный нос, с наполненным злостью криком кинулся за ним и вновь повалил на пол. Неловко взмахнув руками, мальчик рухнул прямо на столик с цветами, который стоял неподалеку. Упав на пол, Генри против воли вскрикнул от боли. Падая, он ударился о край столика и, кажется, рассек себе бровь, а выставленными вперед ладонями он приземлился прямо на осколки вазы, которые глубоко вонзились в мягкую кожу рук. Ох, как же больно!.. Не сумев удержаться, он вскрикнул от боли. «Не хнычь! Будущие рыцари не хнычут! К тому же никто, кроме меня, не сможет предупредить об опасности, которую представляет собой Грег! Соберись и беги!» — мотивирующие про себя подумал Генри, закусив губу, и глянул на этого психа, который опять вцепился в его ногу. Игнорируя боль, как большой мальчик, он схватил скользкими от крови пальцами ближайший осколок разбитой вазы и со всего маху ударил им Грега по лицу. Тот взревел и выпустил его ногу, упал на спину, опять прижав руки к лицу. По его пальцам потекла кровь, но Генри некогда было задумываться об этом, он подорвался и побежал. «Беги! Беги! Беги!» — громко вопило подсознание перепуганного ребенка, пока он несся по улицам Сторибрука, не разбирая дороги и прижимая израненные руки к груди.***
— Я тоже поеду к шахтам, вдруг Грег туда явится. Хотя это вряд ли произойдет, но проверить стоит, — сказал Дэвид, беря с вешалки свою куртку и ключи от грузовика. Он уже созвонился и предупредил гномов, но все же дополнительная помощь тем лишней не будет. К тому же по пути в шахты он сможет поискать Менделя и как минимум набить этому козлу морду за то, что он посмел подвергнуть его дочь и внучку опасности. — Я с тобой, — тут же в один голос сказали Мэри Маргарет и Эмма. Стоящий рядом с блондинкой Голд, явно не согласный с таким проявлением энтузиазма, тут же схватил Эмму за локоть и, развернув к себе, не терпящим возражений голосом сказал: — Оу, нет, принцесса. Ты сегодня уже никуда не пойдешь! Эмма изумленно распахнула рот, но почти сразу нахмурилась и возмущенно произнесла: — А то что? Голд на миг прикрыл глаза. Упрямство этой женщины порой его восхищало, но в данный момент эта ее черта лишь вызывала в нем жуткое бешенство. — Тебе что, приключений на этот день не хватило?.. — Он прав, — вдруг сказала Мэри Маргарет, извиняюще смотря на дочь. Но как бы ей не было жаль, сегодняшний лимит беспокойства о своей семье Белоснежка уже исчерпала и не хотела более, несмотря на ситуацию, чтобы ее беременная дочь носилась по Сторибруку, подвергая себя и ее будущую внучку какому бы то ни было риску. — Да, Эмма. Здесь куча народу, кто может найти этого придурка и без тебя, — вдруг присоединился голос Нила к этим заговорщиками. Пусть она больше и не его девушка, но Эмма все еще мать его сына, а сейчас под сердцем она носила его сестру, и он не хотел, чтобы они обе пострадали. Себя бы он, не приведи господь что, не простил бы, а отец, он был уверен, не пережил бы. «Вот предатель!» — в сердцах подумала Эмма, понимая, что ее мнение здесь уже ничего не решит. Голд кинул благодарный взгляд на сына, который неожиданно принял его сторону, что отозвалось теплом в его древнем сердце. Как бы ему это не нравилось, но он твердо решил, что Эмма никуда не выйдет из этой квартиры, даже если ему придется ее привязать. Он не желал в ближайшее время куда-либо отпускать эту женщину от себя, слишком уж сильно его напугало то, что он едва вновь ее не потерял, как и в общем-то и не хотел выпускать из поля своего зрения Бея. Для полного его спокойствия тут не хватало лишь Генри, и… Не успел Голд додумать эту мысль, как в входную дверь быстрой дробью, забарабанили, будто пытались вынести ее. Стоящий рядом неподалёку принц нахмурился и, быстро подойдя к двери, распахнул ее, да так и замер от ужаса.